— Что ж, я с удовольствием гляну, как он снова войдет в твое тело. — Экстон потянул через голову свою рубашку и остался перед ней в одних узких штанах и сапогах. — Ты, жена, примешь ванну вместе со мной, тогда у меня будет возможность увидеть все!
Заметив озадаченное выражение на ее лице, Экстон принялся хохотать, но Линни и в самом деле не знала, что ответить: его предложение повергло ее в шок. Ей едва удавалось сохранять хладнокровие при виде великолепного, налившегося мужской силой тела мужа, но вряд ли она сможет оставаться холодной, погружаясь в общую с ним ванну! Да и раздеваться перед ним при свете дня ей еще не приходилось.
— Бадья, то есть… ванна… слишком мала для двоих, — сказала она, заикаясь. Чтобы как-то занять руки, она взяла его льняную рубашку и принялась складывать ее, тщательно расправляя по швам.
Неожиданно в спальню просунула голову Норма; встретившись с Линни взглядом, она пробурчала: — Миледи, ванна готова.
Ах, эта Норма! Да возблагодарит ее господь! По крайней мере она на ее стороне.
— Пойдем, милорд, — сказала Линни, направляясь к двери. Она пыталась воспользоваться вмешательством служанки. — Пойдем, пока вода не остыла.
Экстон подчинился, и Линни подумала, что ей, пусть на немного, удалось отвратить угрозу немедленного с ним соития. Хотя бабка и требовала от нее потакать всем прихотям Экстона, Линни и представить себе не могла, как она влезет в одну бадью с мужчиной.
В коридоре два пажа суетились вокруг большой деревянной бадьи, наполняя ее горячей водой из ведер. Тут же возникла служанка, которая держала поднос, нагруженный тарелками с жареным мясом и хлебом. За ней спешила другая девушка с серебряным кувшином и двумя кубками в руках. Экстон подошел к бадье, сунул ладонь в воду и произнес:
— Отошли челядь прочь. Слуги нам больше не нужны.
— Но… но… — попыталась было воспротивиться Линн и тотчас замолкла, как только Экстон приподнял тонкую бровь. Ей оставалось одно — следовать желаниям Экстона.
— Норма, я займусь лордом Экстоном сама. Ты же отправляйся в зал и пригляди за хозяйством. Как только я освобожусь, то спущусь к тебе, чтобы отдать нужные распоряжения. С разрешения милорда, разумеется, — добавила она взглянув на мужа.
Тот молча на нее взирал, и Линни решила, что в этот день судьба, возможно, не откажет ей в нескольких часах покоя.
Слуги стайкой потекли вниз, освобождая верхние этажи для господских услад, как было велено Экстоном. Линни не сомневалась, что им хорошо известно, зачем их изгоняют из помещения.
Интересно, будут ли они также бросать на нее косы взгляды, когда она вернется к хозяйственным заботам? Лучше об этом не думать.
Впрочем, какими бы рассуждениями она ни занималась в этот момент свою головку, мысль о том, что ей предстоит искупаться в бадье с мужчиной, не давала ей покоя. Хотя между коридором и лестницей, которая вела в зал, не существовало двери, вряд ли кто из челяди осмелился бы прервать их уединение после того, как милорд столь однозначно высказал пожелание их не беспокоить.
Линни вздохнула. Поскольку Экстон, как ей казалось предпочитал прямоту в общении с людьми, она должна была высказать ему все, что ее волновало, до последнего словечка. Разумеется, не выдавая ему тайны своего рождения.
— С чего бы ты хотел начать, милорд? Принять ванную утолить голод? — начала она, стараясь подражать манере опытной хозяйки. И застыла в ожидании ответа, предусмотрительно сохраняя некоторое расстояние между ними.
* У меня нет аппетита, — сказал Экстон, потирая лоб, морщась от боли. — Я, пожалуй, в первую очередь приму ванну.
— Чтобы снять головную боль, милорд, могу предложить добавить в воду лаванду, отвар сладкого корня или зверобоя, — деловито произнесла Линни.
— Неужели настои из трав способны успокоить боль в голове и томление в теле? — спросил Экстон.
— Да, таковы их свойства, — пожала плечами Линни. — Я много раз использовала их, чтобы… — Тут она замолчала, поскольку хотела сказать, что ее настои и отвары помогали родственникам, а Экстон запретил о них упоминать.
Судя по всему, он понял это и, внимательно на нее посмотрев, закончил фразу: — Чтобы излечить головную боль у отца? Она смело встретила его взгляд. — И у брата тоже.
И снова началась молчаливая дуэль. Но в этот раз Экстон не походил на удава, а она — на кролика. Его болезненное состояние словно бы низвело его до равного с ней уровня, а такую возможность упускать не следовало.
— Мои настойки помогали обычно всем без исключения страдающим от похмелья жителям Мейденстона. Может быть, попробуешь?
Экстон утвердительно кивнул, но явно был озадачен ее вниманием. И тогда она решила предвосхитить его вопрос.
— Не надо удивляться, милорд. Просто я хочу, чтобы между нами не было вражды. Я предпочитаю мир!
— Мир… — эхом отозвался Экстон. — Скажи мне честно, Беатрис, тебе нужен мир для того лишь, чтобы сохранить у себя под боком эту старую каргу, твою бабку? У Линни было время подумать над ответом. Вчера вечером она, не задумываясь, сказала бы «да». Однако ночью леди Хэрриет сама выразила желание уехать из Мейденстона чтобы — по ее словам — полюбоваться на падение Экстона со стороны, ну и, разумеется, этому падению способствовать. Линни отчаянно пыталась подобрать соответствующие случаю слова.
— Сегодня мне вдруг показалось разумным отпустить леди Хэрриет в аббатство Рамсей. Здесь, в Мейденстоне, покой не обрести. Но как ты намерен поступить с другими членами нашего семейства?
— Ответ прост. Мужчины из рода де Валькуров останутся в замке и будут ожидать решения своей судьбы, которое целиком зависит от воли Генриха Плантагенета. Поэтому не вздумай меня просить, чтобы я их освободил, — предупредил Экстон. — Это не в моей власти.
Линни опустила глаза.
— Понятно. Но мне бы хотелось, Экстон, чтобы ты согласился с одной очень важной мыслью — месть по отношения Валькурам свершилась. Так что не навлекай излишних страданий на людей, которые находятся в полной твоей власти.
— В случае, если ты еще не до конца это осознала, хочу тебе заметить, что до сих пор от вспышек моего гнева страдала прежде всего ты.
Пораженная Линни подняла на Экстона глаза.
— Ну… Я не могу сказать, что ты всегда злился на меня когда мы..оказывались вдвоем.
Экстон скупо улыбнулся.
— Да и ты, по-моему, тоже. Не то у меня на теле появился бы не один, а несколько свежих шрамов. — Он потер плечо которое Линни в свое время оцарапала клинком, и заговорил серьезно, без улыбки: — Я, видишь ли, не могу обешать тебе, что стану покладистым мужем. Боюсь, что и ты не можешь мне обещать, что сделаешься покладистой женой на все времена. Но мы как-нибудь с тобой договоримся так ли?
Экстон принялся стаскивать с себя сапоги, после протянул руку к завязкам, которые стягивали штаны поясе. Линни, не отрывая глаз, смотрела на мужа, восхищаясь его телосложением и силой.
— Пожалуй, я сначала приму ванну, — сказал он. А потом отправлюсь в постель.
Завязки наконец уступили его усилиям, и он начал снимать с себя штаны, не обращая внимания на взгляд Линни, который сопровождал каждое его движение. Только когда он переступил через этот предмет туалета, окончательно от него освободившись, она отвела глаза и хриплым голосом прошептала:
— Это невозможно… Кровать-то сломана.
— В таком случае позови кого-нибудь, чтобы уладить дело. Линни услышала всплеск воды, когда он, помедлив секунду, опустил свое могучее тело в ванну, и его удовлетворенный вздох.
Уладить дело с кроватью! Легко сказать! Не труднее, однако, чем ублажить этого мужчину, который раскинулся сейчас в ванне.
— Понежься немного в теплой воде, — сказала она, останавливаясь у лестничного проема, — а я… я займусь хозяйством, — торопливо, но не без запинки, договорила она.
— Погоди-ка, Беатрис!
Линни сделала вид, что не услышала его призыва. Эмоции снова одержали верх над логикой и разумом. В какой уже раз мужские его достоинства и исходивший от него зов плоти напугали ее до глубины души. Она попятилась, как человек, потерявший ориентацию в пространстве, и чуть ли не бегом бросилась вниз по лестнице.
Разумеется, ей снова придется к нему возвращаться. И очень скоро. Но к этому времени она, возможно, овладеет собой. Так сказать, соберется с силами, чтобы противостоять исходившему от него властному зову самца. Ради этого стоило вознести молитву святому Иуде.
Так думала Линии, торопливо направляясь по своим делам.
Плохо было другое. Одного взгляда на красивое нагое тело мужа было достаточно, чтобы она растеряла все свои благие порывы. И было сомнительно, что молитва святому Иуде может этому помочь.
Глава двенадцатая
Прежде чем подняться к Экстону, Линни выслала вперед целую армию столяров и плотников. «Экстон будет недоволен их вторжением, — подумала она. — Зато нашествие слуг наверняка усмирит его чувственные фантазии. И позволит наконец увидеть в ней человека, а не только женское тело — постоянный источник наслаждений». Но с какой стати это меня волнует?» — спросила она себя. Почему для нее так важно, чтобы он оценил ее качества хозяйки? Если планы бабки осуществятся, Экстон исчезнет из Мейденстона, а на его месте воцарится муж Беатрис — кем бы он ни был. Все чувства Экстона к ней, Линни будут разом похоронены; что еще, кроме ненависти, сможет он испытывать к ней, узнав о ее обмане?
Этот логический вывод не доставил ей никакого удовольствия. Увы, она осознала, что человеческие качества Экстона де ла Мансе во многом соответствуют ее женским чаяниям. Да, он обладал необузданным темпераментом и суровостью прирожденного воина, но характер у него куда лучше, нежели у ее брата Мейнарда. При всем желании она не могла бы его ненавидеть, поскольку он, в общем, вел себя с ней вполне достойно — да и она, как ни странно, старалась заслужить его уважение.
«Но ведь он-то думает, что перед ним Беатрис», — напомнила себе Линни. Даже Мейнард с Беатрис вел себя достойно. Но стоит Экстону узнать, кто она такая, как все уважение к ней у него мигом исчезнет. Тогда уж он волю своему необузданному характеру.
Вчера, к примеру, он не позволил себе ее ударить, но знай он правду…
Впрочем, день разоблачения впереди. И неизвестно сколько придется его ждать. Возможно, очень долго. А до тех пор ей предстоит играть навязанную судьбой роль в зависимости от того, любит ли она Экстона или, наоборот всем сердцем ненавидит. Роль любящей, преданной жены, как то было решено на семейном совете.
Когда они вместе с Нормой поднимались по ступенькам Линни спросила:
— Скажи, Ида поедет с леди Хэрриет в аббатство Рамс?
— Да, миледи. Они вскоре выедут в сопровождении маленького отряда.
Линни поморщилась. Сказать по правде, она испытывала некоторое облегчение при мысли о том, что бабка переберется из замка в аббатство. С другой стороны, ее отсутствие порождало трудности иного свойства.
— Я очень надеюсь, что с ее отъездом отец не опустится окончательно.
— Это правда, хотя и печальная. Сэра Эдгара надо время от времени встряхивать. Он похож в этом на своего отца — полный сил мужчина вдруг превратился в человека совершенно безвольного.
— И что, так и не вернулся в нормальное состояние?
В ответ Норма лишь с мрачным видом покачала головой. Линни задумалась. Помощи от отца, как видно, ждать не приходилось. Это была горькая мысль, но не новая. Она вздохнула.
— Надеюсь, бабушке не придется всю дорогу до аббатства трястись верхом?
— Она поедет в специальных носилках. Так распорядился лорд Экстон.
Линни остановилась и вопросительно посмотрела на Норму. Конные носилки? Подумать только, ее муж распорядился перевезти в конных носилках в аббатство Рамсей старуху, которая всем своим видом демонстрировала неприкрытую ненависть и презрение к нему! Разумеется, Экстон не знал о заговоре, душой которого была леди Хэрриет, но не мог же он заблуждаться в ее отношении к роду де ла Мансе. Тем не менее, он позаботился об удобстве ее путешествия.
Раздумья о состоянии отца опечалили Линни, однако новость о добром поступке Экстона, напротив, придала ей силы. Поэтому, когда сидевший в ванне Экстон хмуро встретил ее, она ослепительно улыбнулась ему в ответ.
— Не беспокойся, милорд, работники скоро уйдут. Надо же, в самом деле, привести в порядок кровать… — тут она замолчала, вспомнив, что ей предстояло улечься на эту кровать вместе с мужем.
Бегство избавило ее от купания в одной ванне с Экстоном, но избегать близости с ним слишком долго ей, конечно же, не удастся.
Взяв в руку чашку с травяным настоем, Линни направилась к нему. Он лежал в огромной деревянной бадье, оперевшись о ее край плечами. Волосы его были мокрыми и блестели в свете лучей набиравшего сил утреннего солнца. Над поверхностью воды возвышались только его плечи, верхняя часть торса и колени, но и этого было довольно, чтобы лишить покоя и сна любую женщину.
? Это что за дьявольское снадобье? — осведомился он, разглядывая темную жидкость, которая плескалась в чаше.
— Это настой лаванды, сладкого водяного корня и дубовой коры, — ответила Линни. — Если тебе это доставит увольствие, я сначала отопью сама.
Его пальцы сомкнулись вокруг ее руки, державшей чашу и она почувствовала, как тело ее обдало жаром. Золотая почка с рубинами, висевшая у нее между ног, сразу же напомнила о своем существовании, еще больше подогрев ее пыл.
— В этом нет необходимости, — пробормотал Экстон. Скажу только, что поспешность, с которой ты кинулась вниз по ступенькам, чтобы принести этот бальзам, заслуживает награды. — С этими словами он, не отпуская из палецев ее руки, приблизил чашу к губам и до дна выпил его содержимое.
Линни попыталась было освободить руку из его пальцев и начавшаяся между ними шутливая борьба взбаламутила в бадье воду. Тот факт, что Экстон, судя по всему, не оставил своих намерений искупаться вместе с ней, снова настроил ее на воинственный лад.
Экстон сделал вид, что не заметил этого, не повышая голоса, продолжал:
— Не станешь же ты отрицать, что получаешь удовольствие от наших с тобой плотских утех?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53