Эта ее отстраненность нанесла его гордости сокрушительный удар. Разве он не сделал все, что было в его силах, дабы научить ее извлекать удовольствие из физической любви. Ведь он собственными ушами слышал стоны страсти и разбуженной им чувственности, которые она издавала, изнывая от счастья в его объятиях.
Какое, в самом деле, право имела она отдаляться от него после того, что между ними было?
Экстон был очень сердит на нее — даже когда задирал ей юбки. Он сердился на нее за видимое отсутствие преданности, но равным образом гневался он и на себя — за то, что был настолько глуп, ожидая этой самой преданности от дочери Эдгара де Валькура.
Когда Линни попыталась воспротивиться его воле и привести свое платье в порядок, он остановил ее коротким резким приказом: — Не смей!
Линни подняла на него глаза. Сейчас она напоминала загнанное существо, оказавшееся во власти опытного, безжалостного охотника. Вокруг нее были стены бастиона, над головой — низкое, свинцовое небо, а перед ней — грозный муж, который пришел заявить на нее свои права и взять у нее то, что ему было нужно.
Экстон снова потянул вверх тяжелые юбки, открывая взгляду ее прелестные округлости и длинные, безупречно стройные ноги. А ведь поначалу он хотел взять ее за руку и отвести в опочивальню. Или овладеть ею в маленьком садике, где высаживали лечебные растения. Впрочем, предаваться с ней любви здесь, в бастионе, было куда приятнее, чем где-нибудь в саду. Здесь их никто не увидит, зато люди начнут шептаться, придумывая то, чего не было и в помине. Важно, что кое-кто из замковой челяди, сохранявший в душе преданность своим прежним хозяевам, поймет, что дочь де Валькура принадлежит новому лорду и душой, и телом и готова ублажать его, где ему только вздумается.
Экстон склонился над ней, едва сдерживая нетерпение — уж очень ему хотелось поскорее утолить страсть, сжигавшую его, заставлявшую забыть обо всем на свете.
— Не надо! Не здесь! — взмолилась она, пытаясь остановить его руку, которая уверенно двинулась вверх по ее ляжке. — Я пойду с тобой в спальню. Я пойду с тобой куда угодно, только не делай этого здесь… Я пришла сюда только потому, что мне захотелось хоть немного побыть в одиночестве…
— Почему ты ищешь одиночества? Разве ты со мной несчастлива? Но даже если и так, я научу тебя, как быть счастливой. Жена Экстона дела Мансе не должна испытывать печаль, находясь под одной крышей с мужем.
Услышав его слова, она содрогнулась, и на ее глаза снова набежали слезы. Это вызвало у Экстона раздражение. Если бы он грубо с ней обращался, это еще можно было понять. Но ведь он был чуток к ней и внимателен, на что не способен ни один из известных ему мужчин.
Экстон продолжил свою бесстыдную ласку, не обращая внимание на краску стыда на лице жены. Он заставит эту женщину позабыть о слезах, чего бы это ему ни стоило. Уж он-то, Экстон, знает, как успокоить и ублажить женщину. Скоро ее стенания сменятся стонами удовлетворенной чувственности!
Палец Экстона скользнул в ее нежные недра. И сразу же, к своей радости, услышал ее приглушенный вскрик. Он принялся действовать пальцем, действуя в ровном, неспешном ритме, но постепенно его убыстряя. Делал он это до тех пор, пока мышцы ее не расслабились окончательно, что могло означать одно: сопротивление ее сломлено.
Когда Линни откинула назад голову и принялась затуманившимися от страсти глазами отыскивать его взгляд, он ощутил в паху такое возбуждение, что едва не застонал сам. Оказывается, таким образом она может причинять ему боль? Но нет, это очень легко обратить против нее. Экстон коснулся пальцем крохотного бутона плоти, который имел над ней такую власть, Линни затрепетала. Да. Можно начинать. Она готова. Словно в подтверждение его мыслей, она издала громкий стон, и Экстон навис над ней, ухватившись за край каменного парапета. Она снова вскрикнула и обмякла, и Экстон вынужден был подхватить ее за талию. В порыве страсти Линни не заметила, как оказалась на самом краю крепостной стены. Спасая жену от падения, Экстон рванулся вперед, совершенно позабыв о том, что еще секунду назад был готов овладеть женою. Его чувствительная плоть при соприкосновении с каменным парапетом тут же напомнила ему об этом.
— Черт! — взвыл несчастный рыцарь, и из глаз у него посыпались искры, поскольку боль была непереносимой. Впрочем, ему не хотелось демонстрировать Линни свою слабость. Он сжал зубы и облокотился на край стены, чтобы перевести дух.
Когда боль отпустила, Экстон обрушился на Линни с упреками.
— Разве я не приказывал тебе сразу же возвращаться спальню? По-моему, я все ясно тебе растолковал!
Линни тоже успела уже подняться и, прислонившись к стене, пыталась выдержать его испепеляющий взгляд. Ее щеки покрылись алыми пятнами, а глаза сверкали от неуталенной страсти. Она задыхалась и была не в силах вымолвить ни слова.
Какой бы она ни казалась ему красивой прежде, сейчас от ее вида у Экстона просто захватило дух. Боль была мигом позабыта, и его орудие страсти вновь вздыбилось в боевой готовности. Они находились в таком месте, что замковая челядь смогла бы наблюдать во всех подробностях их соитие. Разговоры и сплетни слуг мало волновали Экстона — такого рода развлечения процветали во многих замках и при любых правителях, но ему не хотелось предаваться с Линни любовью на глазах у всех. Такое он мог позволить себе со шлюхой во время похода, но эта женщина была его законной супруго, а в будущем обещала стать матерью его детей. Он просто имел права унижать ее публично. Тем не менее он должен был взять ее — и сию же минуту.
— Немедленно отправляйся в опочивальню, разденься и жди моего прихода.
Только теперь у Экстона хватило силы оторвать от взгляд и двинуться неспешной походкой вдоль стены по направлению к сторожевой башне. Словно бы и не сгорая от всепоглощающего желания, такой хладнокровный он напустил на себя вид. На самом же деле он давал Линни фору всего пять минут — и ни секундой больше. Терпеть больше пяти минут он был просто не в состоянии.
Линни стояла и смотрела на удалявшегося от нее Экстона. Она не знала, то ли бежать от него прочь, то ли молить его, чтобы он вернулся. Смеяться ли ей — или плакать. Она вышла замуж за умалишенного, который ненавидел и вожделел одновременно!
Линни устало оперлась спиной о стену. Да, он — помешанный, но в таком случае и она ничем не лучше его.
Боится его, временами ненавидит и при всем том тает при малейшем его прикосновении. Несмотря на врожденный стыд, она вся пылала от грешных желаний.
Теперь он хочет, чтобы она разделась донага, легла на черное меховое покрывало и дожидалась его прихода.
Хотя Экстон уже давно скрылся из виду, нырнув в железную калитку башни, его образ продолжал оставаться у нее перед глазами. Может, он, конечно, и ненормальный, зато отлично умеет применять свой воинский талант в любовном деле. Она, во всяком случае, уже успела сдать ему все свои позиции. Хуже того, эта полнейшая сдача не печалила, а радовала ее. Она научилась давать выход своей страсти даже в то время, когда он главенствовал над ее телом. Впадая в экстаз любви, она стряхивала с себя прах привычных запретов и страхов.
Кстати сказать, если бы он не придержал ее за талию, она бы наверняка свалилась с крепостной стены и разбилась насмерть, поскольку, пребывая в любовном бреду, решила, что умеет летать, а минутная передышка несколько ее отрезвила, но не смогла пригасить бушевавший в ней огонь неудовлетворенной чувственности. Испытывая отвращение к собственной испорченности, она оторвалась от стены и двинулась к лестнице. Экстон велел ей ждать его в опочивальне — их опочивавльне. Он что же, и впредь будет проводить с ней каждую ночь? Даже ее отец, который, как известно, обожал мать, не делил с ней свои собственные покои.
А с какой это стати она решила, что ее муж будет хоть в чем-то походить на отца?
Линни остановилась и постаралась хоть как-то привести в порядок. Это занятие не слишком ее успокоило, зато позволило предстать перед слугами, суетившимися в замковом дворе, в достойном виде. Спускаясь по лестнице, она в который раз почувствовала прикосновение золотых цепочек к промежности и подивилась странным наклонностям. Она, не отказав себе при этом в удовольствии дать волю потаенному воображению. Погруженная в свои мысли, Линни не замечала косых взглядов, которыми ее награждала удивленная ее появлением челядь. Она пересекла двор, поднялась на второй этаж, где находились господские покои, и только здесь, оказавшись в коридорчике перед массивной дверью опочивальни, была вынуждена прервать свои не слишком благочестивые размышления.
— Питер? — выдохнула она в изумлении и остановилась как вкопанная.
Тот вскинул на нее глаза с того места, где сидел, подпирая спиной только что вывешенный ручной работы ковер с изображением Вильгельма Завоевателя, плывшего на корабле с войском через Английский пролив. Чудовищное животное, которое Питер называл своим любимцем, лежало у его ног, пребывая в полном восторге от ласки, которую щедрой рукой отпускал ему хозяин.
— А вот и женушка моего братца. Ну, как тебе понравилось его обхождение? — с иронией осведомился Питер.
Щеки Линни покрылись красными пятнами стыда, а в горле встал комок. У нее не было сил вступать в пререкания с Питером и отвечать острым словцом на выпады в ее адрес.
Тот оценил ее смущенное молчание и утомленный вид и расхохотался.
— Видно, очень понравилось. Я бы сказал — даже слишком.
Но, когда она, склонив голову, попыталась проскользнуть мимо, желая только одного — пробраться в свои покои и захлопнуть за собой тяжелую дубовую дверь, Питер вскочил с места. Его огромный пес тоже вскочил, но, немного подумав, уселся на задние лапы и принялся с глубокомысленным видом вычесывать задней лапой блоху из уха.
??ак-так-так, — протянул брат милорда и придал удивленное выражение. — Что происходит? Ни тебе призрительных взоров, ни тебе угроз отравить несчастного пса того хуже — его хозяина? Только не пытайся меня уверить что Экстон за одну ночь укротил тебя и превратил в смирную овечку. — Питер встал у двери и, положив руку на щеколду, преградил ей путь в опочивальню. — Впрочем, если так — то очень жаль, — тут он притворно загрустил и потупил брови. — Некому теперь, значит, со мной ссориться. Кто же тогда избавит меня от скуки, которой напитан здесь каждый камень?
В прежние времена Линни сразу бы вспыхнула, как порох, — до того ей досаждал развязный тон де ла Мансе-младшего. Но теперь она опустила глаза и промолчала. Кто знает, может, Питер и прав и Экстон на самом деле вобрал в себя ее былой огонь — или, по крайней мере, направил его испепеляющую силу в другое русло. Она еще больше покраснела и тихо произнесла:
— Позволь мне пройти.
Питер снова обозрел ее с ног до головы и даже покривил рот, услышав ее слабый голос.
— Устала, что ли? Ну конечно, как я не догадался? Повышенное внимание Экстона подорвало твои силы.
Он продолжал прохаживаться на счет Линни, но даже самые язвительные его замечания не смогли ее пронять. Собственные неприятности досаждали ей куда больше, чем ядовитые шутки Питера.
— Может быть, ты позволишь мне все-таки войти? — повторила она и с этими словами ухватила Питера за запястье, отвела его руку в сторону и прошла в господские покои.
Увы, настырный Питер следовал за ней как приклеенный.
??ыйди отсюда! Оставь меня в покое.
Увы, младший де ла Мансе оказался не менее упрямым, чем его брат. Он скрестил руки на груди, смерил ее взглядом и спросил:
— Ну, что у тебя не так?
Линни не удержалась от истерического смешка.
— Что у меня не так? Что у меня не так? Ты лучше спроси, что у меня так! Спроси, что со мной случилось хорошего. И я отвечу тебе одним словом — ничего! У меня все не так. Все! Все! Все!
Она отвернулась от Питера в тщетной попытке скрыть от него свое возбужденное состояние. При этом взгляд ее упал на огромную супружескую постель и на черное покрывало из медвежьего меха.
И снова она ощутила прикосновение цепочек к своей коже — каждого их звена, каждого рубина.
??у, чего же ты не смеешься? Позлорадствуй вволю, а потом уходи, — пробормотала несчастная. — Но только поторапливайся, потому что скоро придет Экстон.
Питер переступил с ноги на ногу.
— Он что же — отослал тебя сюда и велел его ждать опять? — В голосе молодого человека явно слышал удивление.
Линни ничего не ответила. Сказать по правде, она сама не уставала удивляться мужским доблестям Экстона.
? ?оворят, ты ударила его кинжалом.
Линни мгновенно повернулась к нему лицом. И как спрашивается, он об этом узнал?
— Стало быть, это правда. — На лице Питера появилось хмурое выражение, чрезвычайно сходное с тем, какое любил напускать на себя Экстон. — Надеюсь, он тебя основательно за это отколотил. А если нет, то это сделаю я.
И снова Линни расхохоталась, но на этот раз ее смех подозрительно походил на рыдания.
— Побил ли он меня? Считай, что побил. Только не так как ты думаешь. Если тебя интересуют детали, обратись к своему братцу, а меня нечего терзать. Уж он-то тебе поведает все — без утайки — и вволю вместе с тобой посмеетесь. Надо мной, разумеется. Так что вы можете смело собой гордиться — двое больших сильных мужчин совладали с одной единственной беззащитной женщиной!
Питер собрался было ответить ей не менее ехидным замечанием, но промолчал. Двое больших сильных мужчи. А ведь они и в самом деле с ней совладали. Разве не так? Ни какой радости, правда, он при этом не испытывал, напротив, почувствовал себя жестоким и безжалостным человеком.
Он в замешательстве на нее посмотрел. Теперь она уже не казалась ему злобной ведьмой, способной отравить его любимого Мура. Даже злость, которая поднялась в нем, когда он узнал, что она ткнула Экстона кинжалом, полностью улетучилась при виде ее несчастного лица.
Хотя Питер был с Линни примерно одного роста, вдруг показалась ему маленькой и очень хрупкой. Она походила на нежный росток, прижатый к земле бурей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53