— Ну а теперь слушай меня внимательно, девушка, — начала разговор бабка. — Когда сегодня вечером де ла Мансе отведет тебя в брачные покои, будь особенно внимательна нему, исполняй его желания. Есть мужчины, которых возбуждает страх женщины. Они берут женщину силой, и ее слезы являются как бы топливом, которое подпитывает их сладострастие. Поскольку ты для де ла Мансе в какой-то степени враг, очень может быть, что он поступит с тобой имею таким образом. Другими словами, он тебя изнасилует. Ее: насилие происходит в рамках законного брака, на это обыкновенно смотрят сквозь пальцы.
Леди Хэрриет скривила от отвращения рот, и, хотя ЛИР ни сердилась на старуху и испытывала ужас, представь себе нарисованную ею картину, она ощутила, как меж ними возникла и укрепилась особого рода душевная связь. Разумеется, не та тесная близость, какая существует меж бабушкой и любимой внучкой, а скорее некая нить, которая связывает женщин в их вечной борьбе с сильным полом. Неожиданно Линни вспомнила про дедушку, который уме задолго до того, как она появилась на свет. Неужели он тол брал леди Хэрриет силой?
— Но существуют и такие мужчины, — продолжала те временем старуха, — которым нравится, когда женщина готова разделить с ними страсть и испытывает удовольствие от совместного кувыркания в постели.
— Но как же мне выяснить, к какому типу мужчин относится де ла Мансе? — поинтересовалась Линни.
— Очень просто. Если он с силой швырнет тебя в постель, задерет на тебе юбки и примется тебя укрощать но какую-нибудь норовистую кобылицу, знай, что это мужчина-насильник. В этом случае тебе не следует скрывать страха или слез, поскольку ему только этого и надо. Если же он станет донимать тебя поцелуями и прикосновениями, это будет означать, что ему хочется того же и от тебя. Все очень просто. Если он — человек мягкий, делай вид, что напугана и находишься в полной его власти. Если же он мягок и нежен, отвечай ему ласками и изображай полнейшее довольство.
Все это, однако, не было для Линни столь уж простым.
— А как, скажи, мне изображать довольство? — едва слышно прошептала она.
Леди Хэрриет поерзала на жесткой скамье. Она явно не рассчитывала настолько углубляться в сей предмет.
— Дуреха! Знай себе делай, что он говорит, и улыбайся. Глаза держи полузакрытыми, губы чуть приоткрой, а самое главное — улыбайся! И не забудь изобразить восторг, когда он продемонстрирует тебе свое сокровище. — Сокровище?
— Ну да, свое мужское естество. Мужской стержень по-другому, — явно стремясь поскорее завершить этот разговор, произнесла старуха. — Так вот, мужчина обыкновенно очень хочет засунуть его женщине внутрь. В этом и заключается суть всего дела. Сначала мужчина доводит этот свой стержень до почтенных размеров, после чего норовит воткнуть его в тебя, дабы излить в твое нутро свое семя. Ты что, никогда не видела, как совокупляются собаки?
Линии едва не вскочила — до того она была изумлена. Как собаки? Господи боже! Стало быть, Экстон будет проделывать то же самое с ней?
— Кроме того, у него может возникнуть желание увидеть тебя нагой или даже потрогать тебя всю, целиком, — продолжала с отвращением старуха. — В особенности же твои груди.
Линни инстинктивно сжалась в комочек. Груди? Вот как? Она и представить себе не могла, что кому-то придет в голову блажь трогать ее за грудь. Уловив ее невысказанный протест, леди Хэрриет пододвинулась к девушке поближе и пальцем приподняла ее личико.
— Ты все это ему позволишь. И не только это, а больше, много больше. Все, что он ни попросит. Но не считай после этого себя испорченной. В жизни женщины есть много всякого. Конечно, испугавшись, ты можешь раскрыть перед ним свою подлинную сущность. Помни, однако, что рано или поздно тебе все равно предстоит выйти замуж, И если ты не выдержишь этого испытания, я уж позабочусь, чтобы твоим мужем стал самый грубый и жестокий человек в этих землях. Даю тебе в том свое нерушимое слово. Так что, Л1 ни, не подведи нас сегодня вечером. Иди с ним к венцу, ложись после этого в постель и ублажай его, как можешь. Или ты пожалеешь, что я не утопила тебя в тот самый день, ко ты появилась на свет!
Глава пятая
Те несколько кусков, которые Линни проглотила за завтраком, камнем легли ей на желудок. Доведя до сведения внучки пугающие подробности того, что ожидает ее после свадьбы, леди Хэрриет удалилась, по обыкновению зловеще звякая металлическим концом своего посоха о пол и шаркая ногами. Линии же не могла заставить себя сдвинуться с места, поскольку у нее от страха ослабли колени. По той же причине начались и желудочные спазмы, так что досконально обдумать сказанное бабкой она была в состоянии.
Хотя девушка была скована страхом и в прежние времена скорее всего укрылась бы где-нибудь, чтобы избежать ожидавшей ее ужасной участи, теперь ее удерживал от этого стыд. Если она спрячется или убежит куда-то, ее милая Беатрис будет обречена на страдания. Да и домашние придут к выводу, что не без оснований дурно о ней думали. Если она сбежит, подтвердятся все их былые опасений Девушка закрыла глаза и погрузилась в отчаяние. Неужели этот человек и в самом деле станет обращаться с ней плохо? А вдруг он проявит доброту? Захочет ли он, чтобы стенала и плакала, или, наоборот, потребует от нее нежности и сладострастных стонов?
И что хуже — первое или второе? Если будет страшно, ей по крайней мере не придется притворяться. Но вот изображать страсть… Вряд ли она сможет сыграть такое…
Линни настолько ушла в свои невеселые мысли, что не обратила внимания на компанию из нескольких человек, появившуюся в зале. Она сосредоточенно думала какому святому ей лучше молиться, чтобы спастись от отчаяния. Святому Себастиану? Но нет, он считался патроном лучников. Тогда святой Пауле? Но она покровительница вдов. Не подходили для этой цели ни святой Бартоломей, ни святая Люция.
Святой Иуда — вот кто ей поможет! Это имя пришло ей на ум неожиданно. Он считался покровителем убогих и отчаявшихся, а разве ей, Линни, было на что или на кого надеяться?
«Прошу тебя, святой Иуда, услышь мои молитвы и приди мне на помощь, спаси меня. Пожалуйста, — молчаливо взывала к святому девушка, — приди и утешь меня!»
— Леди Беатрис?
Линии едва не подпрыгнула от неожиданности. Неужели святой Иуда решил снизойти к ее молитвам? Неужели он с ней заговорил?
Она поняла, что ошиблась, еще до того, как подняла глаза и встретилась взглядом с Экстоном де ла Мансе. До чего же она глупа! Осмелилась думать, будто святой снизойдет до разговоров с нею! И не просто глупа, а глупа дважды! Осталась в одиночестве в зале, где Экстону де ла Мансе не составляло труда ее обнаружить!
Никогда прежде Линии не ощущала так пронзительно свое ничтожество и беззащитность. И никогда прежде не испытывала подобного одиночества.
Она вскинула голову и увидела перед собой гигантскую фигуру врага всего ее семейства, который намеревался взять ее в жены. В ту же минуту остатки храбрости покинули Линии. Этот человек обладал огромной властью и силой, и ему ничего не стоило прихлопнуть ее, как муху, или поступить с ней, как ему заблагорассудится. В его воле были жизнь и свобода всех, кто находился в этом замке.
Лихорадочно все это осознавая, Линии тем не менее была не в состоянии отвести от него глаз. Впрочем, она не смогла бы сделать этого, даже если бы и захотела. «Так, наверное, змея гипнотизирует несчастного кролика, прежде чем его проглотить», — подумала она.
? Леди Беатрис, — между тем повторил Экстон ее имя без малейшего намека на какое-либо чувство в голосе, — я хотел бы, чтобы ты сидела со мной рядом за пиршественным столом.
На этот раз он протянул ей руку, отдавая дань вежливости, так что со стороны можно было подумать, будто Экстон не приказывает, а просит. Кто его знает? Может быть, он в ту минуту действительно имел в виду нечто подобное? Однако для нее, Линии, это не имело особого значения. Если бы Экстон точно таким же тоном велел бы ей прыгнуть с стены в воду крепостного рва, она, не задумываясь, исполнила бы его волю.
Но принять его руку — совсем другое дело. Это значил бы начать игру и тотчас, что называется, не сходя с места, запустить механизм обмана. Линни не была к этому готова. Она сомневалась, что будет готова даже после брачного обета. Но он стоял и ждал. Экстон застал ее врасплох и теперь протягивал ей руку, даже не допуская мысли, что он воспротивится его желанию.
— Ты что же, мне отказываешь? ? Линни судорожно сглотнула и почувствовала, как клешня спазма снова вцепилась в ее желудок.
— Я… У меня полно других обязанностей…
— Твоя обязанность — угождать мне. — Его взгляд, словно камень из крепостной стены, пронизал ее сквозь. Потом он, правда, усилием воли заставил себя следовать общепринятым правилам поведения. — Пойдем столу, леди Беатрис. Убедишься, что я не кусаюсь.
«Он забыл сказать „пока не кусаюсь“, — с горечью подумала Линни. В данный момент это не входило в его планы, но если она будет упорствовать и дальше, то чем черт шутит…
Собрав всю свою волю, девушка протянула рыцарю лежащую руку. «В конце концов, это не продлится слишком уж долго», — сказала она себе, и это было похоже на заклинание. Она останется с Экстоном до тех пор, пока Беатрис не окажется в безопасном месте. Пока ее семейство не будит в королевском суде дело о незаконном отчуждении собственности. Она вполне в состоянии дождаться того дня, когда получит возможность открыть ему подлинное лицо. Впрочем, когда рука Экстона сжала ее маленькую ладонь, даже эта слабая надежда стала угасать. Уж слишком большими и сильными были руки де ла Мансе, да и от всего его облика исходила огромная сила, причем не только физическая.
Экстон отдавал окружающему миру избыток собственной энергии в виде исходившего от его тела тепла, и Линии чувствовала его всем своим существом.
— Святой Иуда, — побелевшими губами лепетала она, — помоги мне в эти минуты испытания.
Экстону удалось расслышать шепот девушки, и он сразу же понял причину ее смятения. Она предавала себя в руки судьбе. И при этом надеялась, что вмешательство святого облегчит ее участь.
На лице Экстона появилась мрачная улыбка удовлетворения. Пусть себе молится сколько влезет. Экстон по собственному опыту знал, как трудно вымолить у провидения желаемое. Разве сам он не молил создателя исправить причиненное его семье зло? Десять долгих лет он возносил молитвы к престолу вседержителя, но судьба стала склоняться на его сторону лишь после того, как он сменил требник на меч.
То, что отец его и старшие братья пали, защищая права Матильды на английскую корону, принесло семейству де ла Мансе неплохое имение неподалеку от Каены. А теперь он, Экстон, находится здесь, в своем родовом гнезде, а с ним рядом — трепещущая, испуганная невеста. Кого, спрашивается, благодарить за это? Святых? Ну уж нет. Пусть эта глупая женщина возносит молитвы святому Иуде — вряд ли это что-то изменит в ее положении. Он обвенчается с ней сегодня же вечером, а после этого затащит к себе в постель. И очень постарается, чтобы она зачала от него ребенка. Необходимо сохранить за собой все права на замок. Ради этого он даже готов дойти на союз с дочерью врага своего семейства. И кто знает, тут он мрачно ухмыльнулся, очень может быть, что эта женщина доставит ему большее удовлетворение, чем победа над ее отцом и братом.
Экстон вел свою будущую жену к возвышению в зале, с необыкновенной остротой ощущая ее присутствие рядом. Стройная, выше среднего роста, она была чрезвычайно гармонично сложена. Экстон угадывал скрытые платьем ее округлые формы. Никакими благовониями, кроме хорошего мыла, от нее не пахло, зато чувствовался запах лекарственных трав. На лице ее не было и следа пудры, так же как не было на ней и ювелирных украшений — за исключением нескольких, самых простых, узорчатых блях на поясе. «Она что же — совсем лишена тщеславия? — задался вопросом Экстон. — Или просто этот скряга де Валькур не дает ей ни колец, ни браслетов, которые положено носить женщине столь высокого происхождения?»
— Скажи, ты была за кого-нибудь просватана? — осведомился он, пододвигая Линии стул и жестом предлагая ей сесть.
Линии старалась не поднимать на Экстона глаз, но, повинуясь его жесту, уселась.
— Я отвергла предложение сэра Кларенса из Мерсера, ? помолчав, ответила она безрадостным голосом.
Опустившись в кресло рядом с ней, Экстон вглядывался в ее лицо. Черты ее были почти совершенными: прямой маленький носик, четко очерченный изгиб полных губ, небольшой округлый подбородок и нежная, словно у младенца, кожа. Желание снова увидеть ее глаза пришло неожиданно и удивило его несказанно. С чего бы это вдруг? А мгновение ем позже осознал: ему было необходимо убедиться, что они глубоки, как море, и того же непередаваемого сине-зеленого цвета. Он обратил на это внимание в момент их первой встречи и теперь хотел окончательно в этом убедиться. Только и всего.
Черт, или за всем этим скрывается нечто большее? Но что? Неужели тяга именно к этой женщине? А хоть бы так? Вообще-то его привлекали в данный момент не толь ее глаза, но и волосы. Ему хотелось, к примеру, взвесить сверкающую массу на руке и проверить на ощупь их шелковистость.
— Отчего же ты отвергла сэра Кларенса? И как твой отец позволил тебе такое?
Экстон заметил, как у нее напряглись, а потом зашевелись губы. Но при этом лица в его сторону она не поворачивала.
— Это был не человек, а настоящая свинья. Впрочем, почему чему был? Он и сейчас здравствует.
Услышав это неожиданно острое замечание, Экстон расхохотался, и будто в награду за смех его будущая жена обратила на него наконец свои взоры. Так и есть! У нее и в самом деле глаза цвета моря. Экстон решил поддержать разговор, который становился забавным.
— Свинья, говоришь? Расскажи, прошу тебя, почему ты его так называешь? Он что, бывал слишком невоздержан за столом? Чрезмерно толст? Или просто он не соответствовал твоим запросам? Глаза девушки гневно блеснули.
— У него было достаточно денег, чтобы думать, будто женщине ничего, кроме золота, не надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53