И ты думаешь, что нам дозволено идти с тобой?
— А кто об этом узнает?
— Видишь! — воскликнул отец. — Ты рассчитываешь, что никто об этом не узнает. Ты выдал себя с головой!
— Но мы же не делаем ничего дурного! Просто я встретил своего учителя и рад, что могу показать ему место своей работы.
— Если твое начальство узнает, это дорого тебе обойдется. Бузиг с таинственным видом трижды подмигнул. Затем дважды пожал плечами, покачал, насмешливо улыбаясь, головой и наконец вымолвил:
— Раз уж с вами надо говорить начистоту, то так и быть, сообщу вам кое-что приятное — в случае чего я берусь все уладить: моя сестра замужем (неофициально!) за большим человеком, за генеральным советником [38].
В этом сообщении было нечто загадочное, пока я вдруг не увидел мысленно, как сестра Бузига выходит из мэрии под руку с высоченным генералом в парадной форме, который все время дает ей умные советы.
Отец колебался, и Бузиг добавил:
— Скажу вам больше: только благодаря ей нынешний вице-директор канала и получил эту должность. И пусть он попробует сделать мне выговор — она так хватит его подушкой, что он мигом присмиреет!
Меня сразу покорила своей отвагой эта женщина, умеющая к тому же разить врагов своего брата, не нанося им увечья. Отец, очевидно, разделял мои чувства, потому что мы двинулись в путь за Бузигом по чужой земле.

***
Канал был устроен на небольшой насыпи между двумя живыми изгородями, под которыми разрослись розмарин, ладанник, дикий укроп и ломонос.
Бузиг объяснил нам, что эти дикорастущие растения очень полезны: они укрепляют почву на склонах насыпи, почему владельцам прилегающих участков и запрещено их уничтожать.
Цементное ложе канала было шириною не больше трех метров; в прозрачной воде отражались белые облака на апрельском небе. Мы шли гуськом по узкой тропке между откосом и цветущей изгородью.
— Вот мой канал, — бросил Бузиг. — Ну, что скажете?
— Он очень красивый, — ответил отец.
— Конечно, очень красивый, да стареет помаленьку… Поглядите на берега, они все в трещинах, сверху донизу. У нас пропадает много воды, потому что кое-где стенки канала совсем худые, ну прямо решето.
Это выражение понравилось Полю, и он повторил его несколько раз.
Когда мы подошли к маленькому мостику, Бузиг гордо сказал:
— Вот здесь в прошлом году ремонтировали заново. Это я настоял, чтобы все залили гидравлическим цементом.
Отец осмотрел берег канала, с виду как будто новый.
— И все-таки тут есть трещина, — проговорил он. Бузиг встревожился, наклонился над водой:
— Где?
Отец указал на еле видную серую черту в облицовке и поцарапал ее ногтем. Посыпались песчинки. Он растер их пальцами и с минуту рассматривал.
— Это не гидравлический цемент. И кроме того, в нем слишком много песка.
У Бузига глаза от удивления стали совсем круглые.
— Да что вы? Вы уверены?
— Вполне. Мой отец был строительным рабочим, я в этом неплохо разбираюсь.
— Ого! — воскликнул Бузиг. — Я напишу про это в своем рапорте, и пусть начальство вздрючит подрядчика за то, что он тут натворил!
— Если ты не зацементируешь трещину, через месяц она будет шириною в четыре пальца.
— Ну прямо решето! — закричал Поль.
— Займусь! — решил Бузиг.
Он отбил кусочек цемента, завернул его в листок из своей записной книжки и снова зашагал.
Мы прошли через четыре огромных поместья.
В первом высился замок с башенками, окруженный цветниками. Вокруг цветников раскинулись виноградники и фруктовые сады.
— Владелец замка — дворянин, — сказал Бузиг. — Он, верно, болен, его никогда не видно.
— Если бы этот аристократ встретил нас на своей земле, он бы, пожалуй, рассердился, — заметил отец. — Вообще я дворян недолюбливаю.
— Он граф, но в округе о нем ничего плохого не говорят.
— Может быть, потому, что его не знают, — возразил отец. — Но у него, наверно, есть наемные сыщики.
— У него есть только фермер и сторож. Фермер славный старикан, да и сторож тоже немолод. Этот сторож просто гигант. Я встречал его несколько раз. Человек он не словоохотливый, «здравствуй, прощай» — вот и весь разговор.
Мы добрались до второй калитки без всяких приключений. Канал проходил под низкой аркой, устроенной в ограде замка. Длинные гирлянды зелени спускались по стене прямо в канал, полощась в воде. Бузиг щелкнул ключом, толкнул калитку, и мы увидели перед собой девственный лес.
— А это замок Спящей красавицы, — сказал Бузиг. — Ставни всегда закрыты, и я никогда не видел здесь ни души. Можете петь, кричать — тут безопасно.
Заброшенные поля поросли земляничником и фисташником. Столетняя сосновая роща окружала огромное квадратное здание; оно казалось неприступным из-за колючего дрока («шильная трава» по-местному), стоявшего стеной под высокими деревьями. Мысль о том, что за этими закрытыми ставнями прячется Спящая красавица и что только нам открыл ее тайну Бузиг, глубоко взволновала Поля.
Еще ограда, еще калитка, и мы вышли к третьему замку.
— Владелец этого замка нотариус, — сказал Бузиг. — Взгляните: замок всегда заперт. Отпирается только в августе. Здесь живет одна крестьянская семья. Я частенько встречаю деда, он-то и ухаживает за этими чудесными сливами. Он, правда, совершеннейший глухарь, но очень приветлив…
Мы никого не встретили, только издали сквозь изгородь
увидели крестьянина, который, нагнувшись, полол помидоры.
Бузиг отворил еще одну калитку в стене из тесаного камня высотой не меньше четырех метров. Гребень стены был усеян осколками битых бутылок, что создавало не слишком приятное представление о характере владельца замка, вряд ли отличавшегося широтой души.
— Замок этот — самый большой и самый красивый, — продолжал Бузиг. — Но хозяин живет в Париже, и обычно здесь никого нет, кроме сторожа… Вот поглядите-ка!
Раздвинув ветки живой изгороди, мы увидели две башни по бокам замка высотой никак не меньше десятиэтажного дома. Все окна были закрыты, только под шиферной кровлей виднелись мансарды с распахнутыми ставнями.
— Там живет сторож, он следит сверху за фруктовым садом, чтобы не обворовали, — говорил Бузиг.
— Может, он сейчас наблюдает за нами? — встревожился отец.
— Вряд ли. Обычно он наблюдает за садом, а сад ведь с другой стороны.
— Ты и с этим сторожем в дружбе?
— Не сказал бы. Он бывший фельдфебель.
— У фельдфебелей не всегда приятный характер.
— У этого тоже. Притом он вечно пьян как стелька, да и нога у него не сгибается. Но если бы даже он нас увидел — а это было бы сверхчудом! — вам пришлось бы только прибавить шагу. Все равно ему вас не догнать… даже со своей собакой!
Мама испуганно спросила:
— У него есть собака?
— Ну да! Огромная псина. Но ей лет двадцать, она окривела и еле ходит, да и то лишь когда хозяин тащит ее за поводок. Уверяю вас, опасности никакой! Да успокойтесь же, я пойду сперва погляжу. Подождите здесь, за кустами.
В скрывавшей нас изгороди был большой пролом. Уверенной походкой Бузиг подошел туда и остановился как раз у самого опасного места. Заложив руки в карманы, сдвинув фуражку на затылок, он долго осматривал замок и фруктовый сад.
Сгрудившись, как овцы, мы ждали. Мама побледнела и прерывисто дышала, Поль перестал грызть сахар, который таскал из доверенного ему пакета. Отец, вытянув шею, напряженно всматривался сквозь ветки.
Наконец Бузиг объявил:
— Путь свободен. Идите! Но пригнитесь, — добавил он. Отец, пригнувшись в три погибели и волоча свертки по земле, двинулся первым.
Поль скрючился, будто столетний деревенский старик, и прямо-таки исчез в траве. Я прошел опасное место таким же манером, прижимая к замирающему сердцу пакет с лапшой. И наконец, втянув голову в плечи, неловко, словно лунатик на краю крыши, шагнула вперед моя мама, не очень привыкшая к подобным перебежкам, такая тоненькая, несмотря на свои пышные юбки.
Нам пришлось повторить этот маневр еще дважды, пока мы не добрались до последней ограды. Бузиг отпер калитку, и мы неожиданно оказались напротив кафе Четырех Времен Года.
Какая радость! Какой изумительный сюрприз!
— Невероятно! — в восторге воскликнула мама.
— И однако, это так, — ответил Бузиг. — Мы срезали немалый кусок пути!
Отец вынул из жилетного кармана серебряные часы:
— За двадцать четыре минуты мы прошли путь, который обычно отнимает у нас два часа сорок пять минут.
— Я же вам говорил! — торжествовал Бузиг. — Мой ключ развивает большую скорость, чем автомобиль.
Я подумал про себя, что Бузиг малость загибает; недавно я видел в газете снимок «паккарда» с такой поразительной подписью: «Автомобиль, который делает километр в минуту».
— Я же вам говорил! — повторил Бузиг. — Только и делов! А теперь, — добавил он, — надо бы промочить горло.
Он бесстрашно поднялся на террасу маленького кафе среди платанов, на которых уже распустились первые листочки.
Хозяин, высокий и тучный, с густыми рыжими усами, усадил нас за железным столиком и принес бутылку белого вина. Что же сделает мой папа? Откажется от любезного приглашения Бузига или выпьет вина на глазах у изумленной семьи?
— Сударь, — спросил он хозяина, — нет ли у вас минеральной воды виши?
Озадаченный хозяин уставился на него и наконец вымолвил:
— Если уж вам непременно хочется, я могу принести из погреба.
— Вот так так! — огорчился Бузиг. — У вас что, печенка болит?
— Нет, — ответил отец. — Я люблю белое вино с газированной водой. Напоминает шампанское и очень приятно на вкус.
Меня восхитила гениальная выдумка отца, ведь так можно уменьшить дозу яда, подмешав в него спасительной воды, покупаемой в аптеке! А Бузиг как ни в чем не бывало выпил два стакана неразбавленного белого вина подряд.
Мама все еще не могла опомниться от радости, что мы так быстро добрались до цели.
— Ну что ж, госпожа Паньоль, — сияя улыбкой, сказал Бузиг, — тогда позвольте мне сделать вам подарок. — И, лукаво подмигнув, он вынул из кармана блестящий, как серебро, ключ.
— Пожалуйста, госпожа Паньоль. Я вам его дарю.
— Для чего? — спросил отец.
— Чтобы выгадывать два часа каждую субботу вечером и два часа утром в понедельник! Берите! У меня есть еще один. — Он показал второй ключ.
Но отец трижды медленно покачал головой.
— Нет, — проговорил он. — Нет, нельзя. Мама положила ключ на стол.
— Да почему же? — спросил Бузиг.
— Потому что я тоже служащий. Представляю себе лицо инспектора вашего учебного округа, когда ему доложат, что его школьный учитель, подделав ключ, тайком пробирается по чужой земле.
— Но ведь он не поддельный! Это ключ администрации!
— Тем более! — возразил отец. — Ты обязан всегда носить его при себе.
Бузиг начал раздражаться.
— Да никто вам ничего не скажет! Вы же видели, все сошло отлично!
— Никто ничего нам не сказал лишь потому, что мы никого не встретили. Но ты ведь сам говорил, когда мы шли по лесу Спящей красавицы: «Тут безопасно». Значит, в другом месте небезопасно! А если бы вот он (отец положил руку мне на плечо), если бы он увидел, что его отец крадется через кустарники, словно вор, что бы он подумал?
— Я бы подумал, что этот путь короче, — сказал я.
— И правильно! — одобрил Бузиг.
— Послушай, Жозеф, — вмешалась мама, — я знаю многих людей, которые не стали бы колебаться. Два часа в субботу вечером и два часа в понедельник утром! Ведь мы выигрываем четыре часа.
— Я предпочитаю идти четыре лишних часа и сохранить уважение к себе.
— И все-таки до чего ж это жестоко, — посетовал Бузиг, — заставлять детей маршировать, как будто они уже вступили в Иностранный легион [39]. И вдобавок со всем этим скарбом, а ножки у них тоненькие, что твои макароны… Да и госпожа Паньоль не толще…
— Прогулка пешком — самый здоровый вид спорта,-изрек отец.
— И наверно, самый утомительный! — вздохнула мама.
— Послушайте, — вдруг оживился Бузиг, — я придумал другую штуку. Все устраивается: я дам вам фуражку, которую носят служащие канала. Вы будете идти впереди, а если кто-нибудь вас завидит, вы только помашите издали — здрасте, мол! — и вас ни о чем больше не спросят!
— Нет, у тебя положительно психология преступника! — вспылил отец. — Фуражка служащего канала на голове учителя! Да ты понимаешь, что это может кончиться уголовным судом?
— До чего же мне жаль малышей и госпожу Паньоль! Да и себя жалко: ведь я хотел оказать вам услугу. А особенно жаль из-за канала.
— Из-за канала? Это еще что?
— Как что! Разве вы не понимаете, до чего важно для меня ваше замечание о гидравлическом цементе! — воскликнул Бузиг.
— А в самом деле, — подхватила мама, и лицо у нее стало такое серьезное, будто она специалист по цементу. — Ты действительно не понимаешь, Жозеф.
— Да знаете ли вы, — горячился Бузиг, — что тому подрядчику, который положил столько песку в цемент, придется вернуть нам по меньшей мере две тысячи франков, а может, и две с половиной! Ведь я подам рапорт, и мошенник будет пойман с поличным. А благодаря кому? Благодаря вам!
— Я сказал так просто, — замялся отец. — И притом я же не вполне уверен…
— Да нет же, нет! Вы уверены! К тому же все это проверят в лаборатории. А ведь вы прошли по каналу только один раз, да и то смотрели не очень внимательно, потому что немного волновались. Но если вы будете проходить дважды в неделю… О ля-ля! — И Бузиг мечтательно и задорно повторил: — О ля-ля!
— В общем, ты считаешь, что мое негласное и безвозмездное сотрудничество в какой-то мере окупало бы наше хождение по этой земле? — задумчиво спросил отец.
— Десять, сто, тысячу раз окупит! — ответил Бузиг. — А если вы каждый понедельник будете присылать мне маленькую записочку, коротенький рапорт, то я тут же буду его переписывать, конечно добавив от себя кое-где орфографические ошибки, и отправлять начальству. Да понимаете ли вы, какую услугу вы мне окажете! Да я через год стану начальником участка!
— Жозеф, — попросила мама, — подумай хорошенько, прежде чем откажешься.
— Я так и делаю.
Он отхлебнул большой глоток вина с виши.
— Ну прямо решето! — раздался вдруг голос Поля.
— Если бы мы приходили на «виллу» до семи вечера, было бы совсем чудесно, — мечтала вслух мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50