— Да уж, это тебе удалось на славу, — с усмешкой заметила я. — Сомневаюсь, что кто-нибудь знает о твоем приезде, кроме пограничников, тайной полиции и, возможно, президента! И вообще, за каким чертом ты сюда явилась? Или как раз на этот счет Мордехай забыл тебя проинструктировать?
— Он послал меня к тебе на выручку! И еще он сказал, что Соларин будет играть в Тунисе в этом месяце! Врун проклятый. Есть хочу. Может, раздобудешь мне чизбургер? А лучше что-нибудь посущественней. Здесь нет обслуживания номеров, даже телефона нет!
— Я посмотрю, что удастся сделать, — пообещала я Лили. — Однако я выписываюсь из этого отеля. Получила новую квартиру в Сиди-Фрейдж, это в получасе ходьбы по пляжу. Я возьму машину, чтобы перевезти вещи, и закажу обед. Когда стемнеет, ты сможешь выбраться отсюда и незаметно прокрасться по берегу к моему дому. Прогулка пойдет тебе на пользу.
Лили ничего не оставалось, как согласиться, и я отправилась собирать свои вещи, захватив ключи от машины. Камиль наверняка сможет уладить проблемы Лили с въездом в страну. Конечно, понадобится время, чтобы от нее отвязаться, но зато я пока смогу пользоваться ее «роллс-ройсом». К тому же от Мордехая не было ни слуху ни духу с тех пор, как он прислал мне открытку об игре и предсказательнице. Мне хотелось вытянуть из Лили все, что ей удалось узнать у него в мое отсутствие.
Квартира в Сиди-Фрейдж оказалась чудесной: две комнаты со сводчатым потолком и мраморными полами, полностью меблированные, даже постельное белье прилагалось. Балкон выходил на средиземноморский порт. Я позвонила в ресторан, расположенный на открытом воздухе под моими окнами, и заказала еды и вина. Затем я устроилась на балконе с твердым намерением расшифровать головоломку Нима до прихода Лили. Если расписать телекс по строчкам, получалось следующее:
Совет Гамлета его подружке (6)
Кто стоит в туфлях Папы (5)
Местонахождение империи Тамерлана(4)
Что делает элита, когда голодна(7)
Средневековый немецкий певец(5)
Активная зона ядерного реактора нараспашку (6)
Произведение Чайковского (9)
Я не собиралась ломать голову над этой загадкой столько же, сколько над салфеткой с предсказанием. На этот раз меня выручило музыкальное образование. Есть всего два вида немецких средневековых певцов: мейстерзингеры и миннезингеры. Кроме того, я знала все произведения Чайковского, и в названиях лишь нескольких из них было девять букв.
Итак, мой первый вариант расшифровки: «Ступай, рыбак (Намек на святого Петра), Азия, встреча, Минне, утечка, Жанна д'Арк». Это было почти попадание. Вообще-то империя Тамерлана находилась в степи. Тоже сгодится. А когда происходит утечка радиации, надо действовать срочно. «Срочно» вполне подходит.
Тогда получается следующее: «Ступай на Рыбацкую Лестницу, встреча с Минни. Срочно». Непонятно, при чем здесь Жанна Д'Арк, но в Алжире есть место под названием Рыбацкая Лестница — Escaliers de la P?cherie. Заглянув в свою записную книжку, я обнаружила, что знакомая Нима, Минни Ренселаас (жена голландского консула, телефон которой он мне дал на случай чрезвычайных обстоятельств), живет по адресу Рыбацкая Лестница, дом 1. Хотя я не нуждалась в помощи, оказывается, Ним считал, что мне необходимо встретиться с Минни. Я пыталась припомнить сюжеты опер Чайковского, но мне не приходило в голову ничего, что помогло бы разгадать последнюю строку головоломки.
Я знала это место, Рыбацкую Лестницу — бесконечную улицу между бульваром Анатоля Франса и улицей под названием Баб-эль-Куед, то есть Речные Ворота. Мечеть Рыбака стояла на холме перед воротами Казбаха, но там не было ничего похожего на голландское консульство. Все посольства располагались на другом конце города. Я решила действовать иначе, взяла телефон и позвонила Терезе, которая в девять часов вечера еще дежурила.
— Конечно, я знаю мадам Ренселаас! — подтвердила она своим грудным голосом. Между нами было всего тридцать миль сущи, но линия работала так, словно кабель был проложен по дну моря. — Все в Алжире знают ее, очень милая леди. Она обычно приносит мне голландский шоколад и маленькие голландские пирожные с цветочком в серединке. Она была женой консула Нидерландов.
— Почему была? — удивилась я.
— О, это было еще до революции, девочка моя. Десять или даже пятнадцать лет назад ее муж умер. Но она все еще живет здесь. У нее нет телефона, иначе я бы знала номер.
— Как мне встретиться с ней? — спросила я, перекрикивая шорох в трубке. В этом городе нет нужды ставить «жучки» — наш разговор, должно быть, слышал весь порт. — У меня есть только адрес: Рыбацкая Лестница, номер один. Но рядом с мечетью нет никаких домов.
— Нет, — кричала в ответ Тереза. — Там нет дома под номером один. Ты уверена, что правильно поняла?
— Я прочитаю тебе, — кричала я. — Тут написано: «Wahad, Escaliers de la P?cherie».
Вахад! — рассмеялась Тереза. — Вахад и вправду значит «номер один», только это не адрес, а человек. Гид, который работает в районе Казбаха. Знаешь цветочный лоток недалеко от мечети? Спроси про него продавца цветов — пятьдесят динаров, и он проведет для тебя экскурсию. Его имя Вахад — это как «numero uno», понятно?
Тереза повесила трубку, прежде чем я успела спросить ее, почему для того, чтобы найти Минни, нужен гид. Но в Алжире все не так, как у нас.
Я как раз планировала, как вырвусь на экскурсию завтра во время обеденного перерыва, когда в холле снаружи раздалось постукивание собачьих когтей по мраморному полу. В дверь коротко постучали, и в квартиру ввалилась Лили. Они с Кариокой, не теряя времени, устремились на кухню, откуда доносился аромат нашего обеда: жареной барабульки, устриц на пару и кускуса.
— Мне надо подкрепиться, — бросила через плечо Лили. Когда я догнала ее, она уже инспектировала содержимое судков.
— Нет нужды использовать тарелки, — заявила она и бросила несколько кусков Кариоке, который тут же принялся шумно пожирать их.
Я вздохнула, глядя, как Лили набивает рот, — это зрелище всегда отбивало у меня аппетит.
— Все-таки зачем Мордехай отправил тебя сюда? Я писала ему, чтобы он этого не делал.
Лили повернулась и уставилась на меня большими серыми глазами. В одной руке у нее был кусок баранины, выловленный из кускуса.
— Тебя ждет жуткое потрясение, — сообщила она. — Так уж вышло, что за время твоего отсутствия мы раскрыли все тайны этой истории.
— Выкладывай, — скептически буркнула я.
Я открыла бутылку превосходного красного алжирского вина и наполнила бокалы. Лили между тем начала рассказывать:
— Мордехай пытался купить эти редкие и ценные шахматные фигуры от имени музея. Ллуэллин прослышал об этом и решил его обставить. Мордехай подозревает, что он подкупил Сола, чтобы побольше узнать о фигурах. А когда Сол пригрозил обо всем рассказать, Ллуэллин запаниковал и нанял кого-то, чтобы убрать Сола.
Она была очень довольна своим объяснением.
— Мордехай или сам дезинформирован, или специально вводит тебя в заблуждение, — объяснила я Лили. — Ллуэллин не имеет никакого отношения к смерти Сола. Это сделал Соларин. Он сам сказал мне об этом. Соларин сейчас здесь, в Алжире.
Лили как раз подносила ко рту устрицу, но при этих словах уронила ее в кастрюлю с кускусом. Потянувшись к бокалу, она сделала большой глоток.
— С этого места поподробнее, — попросила она.
Я рассказала ей все. С самого начала, ничего не упуская, в том порядке, в котором я складывала кусочки этой мозаики. Как Ллуэллин просил меня раздобыть для него фигуры; как предсказательница в своем пророчестве зашифровала послание, адресованное мне; как Мордехай признался, что знает эту женщину; как Соларин появился в Алжире и рассказал, что Сол убил Фиске и пытался убить самого Соларина. И все из-за пресловутых фигур. Я объяснила Лили, как пришла к выводу, что формула, о которой она догадывалась, действительно существует. Она заключена в шахматах, за которыми все охотятся. В заключение я описала свой визит к приятелю Ллуэллина, торговцу коврами, и пересказала сказку о таинственной Мокфи Мохтар из Казбаха.
Когда я закончила, Лили сидела с открытым ртом. К еде она больше не притронулась.
— Почему ты ничего не рассказала мне раньше? — возмутилась она.
Кариока лежал на спине, задрав лапы, и поскуливал. Я усадила его в раковину и включила воду тонкой струйкой, чтобы он мог напиться.
— По большей части все это выяснилось уже здесь, — объяснила я.—Я поделилась этим с тобой только потому, что рассчитываю на твою помощь. Есть кое-что, что мне самой не по зубам. Похоже, разыгрывается некая шахматная партия, и ходы в ней делают не фигуры, а люди. Я понятия не имею, как в нее играть, но ты эксперт по шахматам. Мне нужно знать правила, чтобы найти эти несчастные фигуры.
— Не заливай! — сказала Лили. — Хочешь сказать, настоящая шахматная партия? С людьми вместо фигур? И если кого-то убивают, это значит, что фигуру убирают с доски?
Она подошла к раковине и ополоснула руки, окатив водой Кариоку. Взяв мокрого пса на руки, Лили отправилась в гостиную. Я пошла следом, захватив бокалы с вином и бутылку. Лили, похоже, и думать забыла о еде.
— Знаешь, если мы сможем вычислить, кто является фигурами в этой игре, то сможем разобраться, как надо играть, — сказала она, расхаживая взад-вперед по комнате. — Я могу взглянуть на доску даже в середине партии и восстановить все ходы. Например, я думаю, мы можем с уверенностью заключить, что Сол и Фиске были пешками…
— Как и мы с тобой, — согласилась я.
Глаза Лили загорелись, как у гончей, которая взяла след. Я редко видела ее в таком возбуждении.
— Ллуэллин и Мордехай, вероятно, старшие фигуры…
— И Германолд, — добавила я быстро. — Он стрелял по нашей машине!
— Мы не должны забывать о Соларине, — сказала она. — Он точно в игре. Знаешь, давай проследим события, восстанавливая ходы на доске. Наверняка что-нибудь получится.
Тебе лучше остаться здесь на ночь, — предложила я. — Шариф может послать своих ребят, чтобы арестовать тебя, только убедится, что ты находишься в стране нелегально. Завтра я смогу тайно вывезти тебя в город. Мой клиент Камиль попытается спасти тебя от тюрьмы. А пока мы поломаем головы над этой загадкой.
Мы полночи ломали головы, восстанавливая события путем движения фигур по шахматной доске Лили, — вместо пропавшей белой королевы пришлось использовать спичку. Лили осталась недовольна.
— Если бы у нас было побольше данных, — вздохнула когда небо за окном уже стало светлеть.
— На самом деле я знаю, как их добыть, — призналась я. — У меня есть близкий друг, который помогает мне с этой головоломкой, когда мне удается достучаться до него. Он компьютерный гений и прекрасно разбирается в шахматах. У него в Алжире есть знакомая с большими связями — жена бывшего голландского консула. Я надеюсь встретиться с ней завтра. Ты можешь пойти со мной, если мы выправим тебе визу.
На том и порешили. Покончив с этим, мы улеглись, чтобы хоть немного поспать. Я даже не могла представить себе, что через несколько часов все настолько переменится, что я превращусь из невольного участника чуть ли не в ведущего игрока.
Причал «Ла Дарс» располагался в северо-западном конце порта, где роились рыбачьи лодки. Это был небольшой каменный мол, соединявший большую землю и маленький островок, от которого Аль-Джезаир, то есть Алжир, и получил свое имя.
Стоянка для министерских машин была расположена поблизости от причала. Автомобиль Камиля отсутствовал, так что я кое-как затолкала огромный «корниш» Лили на его место и оставила на приборной панели записку. Мне казалось, что все на меня смотрят, — очень уж бросалась в глаза светлая прогулочная машина среди множества прилизанных черных лимузинов. Но все же это было лучше, чем оставлять ее на улице.
Мы с Лили по набережной дошли до бульвара Анатоля Франса, пересекли авеню Эрнесто Че Гевары и зашагали по Рыбацкой Лестнице наверх, к мечети. Одолев примерно треть подъема, Лили шлепнулась на холодную каменную ступень. Пот тек с нее ручьями, хотя было еще только раннее утро в солнце не начало припекать.
— Ты смерти моей хочешь, — заявила она, отдуваясь. — Что за дурацкий город! Эти улицы идут прямо вверх! Нормальные люди сровняли бы чертову гору с землей и сделали все как положено.
— А по моему, эти улочки прелестны, — сказала я, подавая ей руку. Кариока лежал рядом с хозяйкой на ступенях, высунув язык.
— Кроме того, рядом с Казбахом нет парковки. Вставай, идем дальше.
Она продолжала ныть всю дорогу. Сделав множество привалов, мы добрались до вершины, где изгибалась улица Баб-эль-Куед. На одной ее стороне стояла мечеть Рыбака, по другую начинался Казбах. Слева от нас была Place de Martyres — площадь Мучеников, уставленная парковыми скамейками, на которых сидели старики. Цветочный лоток стоял как раз на площади. Лили плюхнулась на первую же свободную скамейку.
— Я разыскиваю Вахада, гида, — обратилась я к угрюмому продавцу цветов.
Он оглядел меня с ног до головы и махнул рукой. К нему подбежал маленький грязный мальчишка. По виду это был типичный уличный оборванец, одетый в лохмотья и с сигаретой на губе. Губы у мальчишки были бесцветные, а от сигареты несло гашишем.
— Вахад, к тебе клиент, — сказал ему продавец. Я впала в ступор.
— Так это ты водишь экскурсии? — только и смогла выдавить я.
Этому маленькому хрупкому созданию было не больше десяти лет от роду, что не мешало ему быть морщинистым и дряхлым. Вдобавок его донимали вши. Мальчишка почесался, облизал тонкие пальцы и загасил сигарету. Потом немного подумал и засунул ее за ухо.
— Пятьдесят динаров — минимум за экскурсию по Казбаху, — заявил он. — За сотню я покажу вам весь город.
— Мне не нужна экскурсия. — Внутренне содрогнувшись, я потянула мальчишку в сторону, взявшись двумя пальцами за грязный рукав его рубахи. — Я разыскиваю миссис Ренселаас, Минни Ренселаас, жену последнего голландского консула. Друг сказал мне…
— Я знаю, кто она, — перебил он, сощурил один глаз, а вторым недоверчиво оглядел меня.
— Я заплачу, если ты отведешь меня к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91