Обслужили супер, доставка быстрая
От ужаса я подскочила чуть ли не до потолка.
Оказалось, это был дежурный, который держал в руках письмо для меня.
— Извините, если я напугал вас, мисс Велис, — сказал он. — Я просто не хотел, чтобы вы забыли это. Я так понимаю, что вы покидаете нас в конце недели?
— Да, я оставила управляющему адрес своего офиса. Вы сможете пересылать туда мою почту, начиная со следующей недели.
— Хорошо, — сказал он и пожелал мне доброй ночи.
Но прежде чем ехать на свой этаж, я отправилась на крышу. Только жильцы дома знали о запасном выходе, который вел на широкую террасу с видом на Манхэттен. Внизу, насколько хватал глаз, горели сверкающие огни большого города, из которого я скоро должна была уехать. Воздух был чистый и свежий. Можно было даже разглядеть «Эмпайр стейт билдинг» и Крайслеровский небоскреб вдали.
Я пробыла на террасе довольно долго, пока не почувствовала, что мои нервы и желудок пришли в норму. Затем я спустилась на лифте на свой этаж.
Волосок, который я оставила на двери, был на прежнем месте. Итак, внутри никого не было. Однако когда я отперла все замки и шагнула в прихожую, то тут же поняла: что-то не так. Я еще не включила свет, но в большой комнате, в конце коридора, он уже горел. А я точно помнила, что погасила свет, когда уходила из дома.
Щелкнув выключателем в прихожей, я сделала глубокий вздох и медленно поплелась по коридору в сторону комнаты. На рояле стояла маленькая конусообразная лампа, я использовала ее для освещения нот. Она была направлена на богато украшенное зеркало над роялем. Даже на расстоянии в двадцать пять футов я сумела увидеть то, что освещала лампа. На зеркале было послание.
Я словно в дурмане пересекла комнату, прокладывая себе путь через джунгли. Меня не покидало ощущение, что за деревьями кто-то затаился. Луч света указывал мне дорогу к зеркалу. Я обошла массивный рояль и оказалась перед посланием. Когда я его прочла, у меня по спине пробежал уже знакомый мне холодок.
Я предупреждал тебя, но больше не
буду. Ты не слушаешь меня. Когда станешь
встречать преграды, не думай, что
тебя, как страуса, укроют пески, которых
в пустыне великое множество, как и везде в
Алжире.
Долгое время я стояла и смотрела на записку. Вместо подписи был только небольшой конь внизу, но мне и этого не требовалось, потому что я узнала почерк. Записку написал Соларин. Однако каким образом он проник в мою квартиру, не потревожив волоска? Может, он забрался по шахте лифта или залез в окно? Я ломала голову, пытаясь представить это. Что нужно Соларину от меня? Зачем он так рисковал, проникая в мою квартиру, чтобы связаться со мной? Наши пути пересеклись дважды, он предупреждал меня об опасности незадолго до того, как происходили убийства. Однако каким образом эти смерти связаны со мной? И если опасность и вправду мне угрожает, что, по его мнению, я должна сделать, чтобы ее избежать?
Я снова вернулась в прихожую и закрыла дверь на цепочку. Затем отправилась в обход квартиры, заглядывая за деревья, в гардеробную, в кладовку, чтобы убедиться, что в доме я одна, Я бросила письмо на пол, раздвинула кровать, села на край и принялась снимать туфли и чулки. Тогда-то я и заметила это.
Свет все еще освещал записку на зеркале. Но он освещал лишь одну ее сторону. Я снова встала и с чулками в руке отправилась посмотреть поближе. Свет был аккуратно направлен на левую сторону записки и освещал только первые слова в каждой строке. Слова складывались в фразу:
«Я буду встречать тебя в Алжире».
В два часа ночи я все еще лежала без сна, уставившись в потолок. Я не могла сомкнуть глаз. Мой мозг работал словно компьютер. Что-то было не так. Что-то я упустила. У меня в руках было много фрагментов мозаики, но я никак не могла подобрать их один к другому. И в то же время меня не покидало ощущение, что способ сложить их воедино существует, надо только поискать. Пришлось пробежать записку глазами в тысячный раз.
Предсказательница предупреждала меня об опасности. Соларин предупреждал меня об опасности. Предсказательница в своем пророчестве оставила зашифрованное послание. Соларин оставил его в записке ко мне. Общались ли они между собой?
Было и еще кое-что. Я не заметила этого сразу, потому что это не имело для меня смысла. Предсказательница в своем Послании зашифровала: « J’adoube CV». Как сказал Ним, похоже на то, что она хочет со мной связаться. Если это правда, то почему я больше ничего не слышала об этой женщине? Прошло три месяца, а она словно испарилась.
Я вытащила себя из кровати и снова зажгла свет. Поскольку заснуть я не могла, можно было попытаться разобраться в этом проклятом предсказании. Я отправилась в гардеробную и принялась копаться там, пока не нашла салфетку и сложенный лист бумаги, на котором Ним написал стихи. После этого я заглянула в кладовку, налила себе бренди и устроилась поудобней на полу среди груды подушек.
Достав карандаш из стоявшей рядом коробки, я принялась считать буквы и обводить их так, как показал мне Ним. Если проклятая баба хочет связаться со мной, может, она уже это сделала. Возможно, в пророчестве было что-то еще? Что-то, чего я пока не заметила?
Поскольку первые буквы строчек образовали послание, я попыталась записать последние буквы. К сожалению, из этого вышло только «yrereyeer», в чем явно не было никакого символического значения.
Я попробовала проделать то же самое со всеми первыми буквами вторых слов в каждой строке, затем третьих слов и так далее. У меня получилось «aargtobaf» и «tcaitwwsi». Я заскрежетала зубами и попробовала взять первую букву первого предложения, вторую — второго… Похоже, ничего не срабатывало. Я принялась за бренди и отложила разгадывание примерно на час.
Была уже половина четвертого ночи, когда мне пришло в голову попробовать четные и нечетные числа. Выбирая нечетные буквы из каждой строки, я наконец напала на золотую жилу. Или, по крайней мере, на что-то, что было похоже на слово. Первая буква в первой строке, третья буква во второй строке, затем пятая, седьмая — и получилось слово «Jeremiahh». Причем не просто слово, но имя: Jeremiah. Я рыскала по комнате, пока не нашла старую, пыльную гидеоновскую Библию. Пробежав глазами по оглавлению, я нашла это имя в названии двадцать четвертой книги Ветхого Завета — книги Пророка Иеремии. Однако на конце расшифрованного слова было лишнее «h». Немного поломав голову, я догадалась, что «h» — это восьмая буква алфавита. И что дальше?
Затем я обратила внимание на то, что восьмая строка стихотворения читается: «Ты тридцать три и три не прекращай искать». Будь я проклята, если это не звучало как глава и стих.
Я открыла книгу Пророка Иеремии на тридцать третьей главе — и попала в точку!
«Воззови ко Мне — и Я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь».
Итак, я оказалась права. Существовало другое послание, зашифрованное в пророчестве. Проблема в том, что при сложившихся обстоятельствах послание было бесполезным. Если старая кошелка хотела показать мне неведомые вещи, то где же они находились? Этого я и впрямь не ведала.
Выло приятно осознавать, что я, которая порой не в состоянии разгадать до конца кроссворд в «Нью-Йорк таймc», смогла-таки расшифровать предсказание, написанное на салфетке. С другой стороны, я была немного разочарована. Каждый новый, открытый мною слой головоломки должен был иметь какой-то смысл, ведь это явно были послания, причем изложенные на связном английском. Но они не вели никуда, кроме как к другим посланиям.
Я вздохнула, посмотрела на проклятые стихи, выпила остатки бренди и решила начать сначала. Что бы это ни было, оно должно быть зашифровано в стихах. Больше попросту негде.
Было уже пять утра, когда в мою голову, которая к тому времени раскалывалась от боли, пришла мысль. Возможно, буквы мне больше не нужны. Возможно, послание состоит из слов, как в соларинской записке. Едва лишь меня посетило это озарение (а может, помог третий бокал бренди), мой взгляд упал на первое предложение пророчества:
«Коль перекрестье этих линий…»
Когда предсказательница говорила об этом, она разглядывала линии на моей ладони. Но что, если линии стихов сами образуют ключ к посланию?
Я снова взяла в руки лист со стихами. Где же этот ключ? Теперь я решила зайти со стороны литературы. Предсказательница сказала, что линии сами образуют ключ, так же как рисунок рифмы образовывал число зверя — 666.
Было бы опрометчиво утверждать, что на пятом часу разглядывания чертовых стихов меня посетило озарение, но ощущение было именно такое. Посетило. Мой измученный недосыпанием и щедро сдобренный алкоголем разум гордо заявил, что разгадка найдена.
Схема рифмы — это не только число зверя. Это ключ к зашифрованному посланию! Моя копия стихов была так исчиркана, что выглядела как карта межгалактических контактов во Вселенной. Перевернув листок, чтобы использовать оборот, я переписала стихи и схему рифмы еще раз. Схема рифмы выглядела так: 1-2-3, 2-3-1, 3-1-2. Я выбрала из каждой строки по одному слову, которое соответствовало числу. Послание гласило: «Just as another game this battle will continue forever». «Как та, другая игра, эта битва будет длиться вечно».
И с непоколебимой уверенностью основательно выпившего человека я поняла, что все это значит. Сказал же мне Соларин, что мы играем? Однако предсказательница предупреждала меня об этом тремя месяцами раньше.
«J’adoube. Я трогаю тебя, я поправляю тебя, Кэтрин Велис. Воззови ко мне, и я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь. Потому что битва продолжается, и ты — пешка в этой игре. Фигура на шахматной доске жизни».
Я улыбнулась, встала и добралась до телефона. Хотя связаться с Нимом было невозможно, я отправила ему сообщение на его компьютер. Ним был экспертом по шифрам, возможно лучшим в мире. Он читал лекции и писал книги на эту тему, ведь так? Нечего удивляться, что он отобрал у меня записку, когда я заметила схему рифмы. Он сразу догадался, что это ключ. Однако проклятый ублюдок ждал, пока я расшифрую послание сама. Я набрала номер телефона и оставила прощальное послание:
«Пешка выдвигается в Алжир».
Небо за окном уже посветлело, и я решила все-таки немного поспать. Мне больше не хотелось ни о чем думать, и мои мозги были со мной совершенно единодушны. Сгребая в кучу бумагу на полу, я вдруг заметила конверт без марки и без адреса. Это было то самое письмо, которое кто-то принес и передал дежурному, но мне не удалось узнать почерк, которым было написано мое имя. Я поспешно вскрыла конверт. Внутри оказалась открытка на плотной бумаге. Я села на кровать и прочла, что там было написано:
«Моя дорогая Кэтрин!
Я получил огромное удовольствие от нашей встречи. К сожалению, я не смогу поговорить с тобой до твоего отъезда, так как и сам уезжаю из города на несколько недель.
Поразмыслив после давешней нашей беседы, я решил отправить к тебе в Алжир Лили. Когда дело доходит до разрешения загадок, одна голова — хорошо, а две — лучше. Ты не согласна?
Кстати, забыл тебя спросить: как тебе понравилась встреча с моей подругой-предсказательницей? Она шлет тебе привет. Добро пожаловать в Игру.
С наилучшими пожеланиями,
Мордехай Рэд».
Миттельшпиль
В древних литературах то и дело встречаются легенды о мудрых и магических играх, которые были в ходу у монахов, ученых и при гостеприимных княжеских дворах, например, в виде шахмат, где фигуры и поля имели кроме обычных еще и тайные значения.
Герман Гессе. Игра в бисер. Перевод С. Апта
Я играю ради самой игры.
Шерлок Холмс
Алжир, апрель 1973 года
Сумерки были такого лавандово-синего цвета, как бывает только весной. Самолет описал полукруг в тонкой туманной дымке, поднимавшейся над побережьем Средиземного моря, и мне казалось, будто мы неподвижны, а небо вращается. Внизу лежал Алжир.
Аль-Джезаир Бейда, называли эту землю. Белый остров.
Казалось, он поднялся из морских вод, словно волшебная страна, словно мираж. Белоснежные здания многочисленными ярусами теснились на склонах пресловутых семи холмов, и город напоминал свадебный торт, щедро украшенный сахарной глазурью. Даже деревья здесь были экзотических и невероятных форм и оттенков, словно принадлежали другому миру.
Вот он, белый город, маяк на пути в глубь черного континента. Где-то там за сияющими белоснежными фасадами спрятаны таинственные фигуры, из-за которых я облетела половину земного шара. Когда мой самолет сел, я почувствовала, что опустилась… нет, не в Алжире, а на первой клетке. Из нее мой путь лежал в самое сердце Игры.
Аэропорт «Дар-эль-Бейда» (что означает «Белый дворец») построен на самой границе Алжира, его короткие взлетные полосы обрываются прямо в Средиземное море.
Мы вышли из самолета. С моря дул прохладный влажный бриз, и листья пальм перед плоским двухэтажным зданием аэровокзала колыхались, будто длинные перья. В воздухе стоял густой аромат цветущего жасмина. На фронтоне здания висел транспарант с написанными на нем от руки каракулями. Эти завитушки, точки и тире, напоминающие японскую каллиграфию, стали первым образцом классической арабской письменности, который мне довелось увидеть. Ниже был приписан перевод на французский: «Bienvenue en Algerie» — «Добро пожаловать в Алжир». Наши вещи выгрузили прямо на бетон и предоставили нам самим разыскивать свой багаж. Носильщик погрузил мои чемоданы на металлическую тележку, и вместе с потоком пассажиров я вошла в здание аэровокзала.
Встав в очередь к стойке таможенного контроля, я подумала, какой огромный путь проделала за неделю, прошедшую с той ночи, когда я разгадала пророчество.
Проделать этот путь мне пришлось в одиночку. Увы. Наутро после того, как расшифровала стихи, я попыталась связаться с каждым из моих разномастных друзей. Однако вокруг меня будто образовался заговор молчания. Когда я позвонила Гарри, трубку взяла Валери, его домработница. Она сказала, что Лили с Мордехаем где-то засели и изучают тайны шахматной игры, а Гарри уехал сопроводить тело Сола к каким-то дальним родственникам, которых отыскал то ли в Огайо, то ли в Оклахоме — в общем, где-то в центральных штатах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Оказалось, это был дежурный, который держал в руках письмо для меня.
— Извините, если я напугал вас, мисс Велис, — сказал он. — Я просто не хотел, чтобы вы забыли это. Я так понимаю, что вы покидаете нас в конце недели?
— Да, я оставила управляющему адрес своего офиса. Вы сможете пересылать туда мою почту, начиная со следующей недели.
— Хорошо, — сказал он и пожелал мне доброй ночи.
Но прежде чем ехать на свой этаж, я отправилась на крышу. Только жильцы дома знали о запасном выходе, который вел на широкую террасу с видом на Манхэттен. Внизу, насколько хватал глаз, горели сверкающие огни большого города, из которого я скоро должна была уехать. Воздух был чистый и свежий. Можно было даже разглядеть «Эмпайр стейт билдинг» и Крайслеровский небоскреб вдали.
Я пробыла на террасе довольно долго, пока не почувствовала, что мои нервы и желудок пришли в норму. Затем я спустилась на лифте на свой этаж.
Волосок, который я оставила на двери, был на прежнем месте. Итак, внутри никого не было. Однако когда я отперла все замки и шагнула в прихожую, то тут же поняла: что-то не так. Я еще не включила свет, но в большой комнате, в конце коридора, он уже горел. А я точно помнила, что погасила свет, когда уходила из дома.
Щелкнув выключателем в прихожей, я сделала глубокий вздох и медленно поплелась по коридору в сторону комнаты. На рояле стояла маленькая конусообразная лампа, я использовала ее для освещения нот. Она была направлена на богато украшенное зеркало над роялем. Даже на расстоянии в двадцать пять футов я сумела увидеть то, что освещала лампа. На зеркале было послание.
Я словно в дурмане пересекла комнату, прокладывая себе путь через джунгли. Меня не покидало ощущение, что за деревьями кто-то затаился. Луч света указывал мне дорогу к зеркалу. Я обошла массивный рояль и оказалась перед посланием. Когда я его прочла, у меня по спине пробежал уже знакомый мне холодок.
Я предупреждал тебя, но больше не
буду. Ты не слушаешь меня. Когда станешь
встречать преграды, не думай, что
тебя, как страуса, укроют пески, которых
в пустыне великое множество, как и везде в
Алжире.
Долгое время я стояла и смотрела на записку. Вместо подписи был только небольшой конь внизу, но мне и этого не требовалось, потому что я узнала почерк. Записку написал Соларин. Однако каким образом он проник в мою квартиру, не потревожив волоска? Может, он забрался по шахте лифта или залез в окно? Я ломала голову, пытаясь представить это. Что нужно Соларину от меня? Зачем он так рисковал, проникая в мою квартиру, чтобы связаться со мной? Наши пути пересеклись дважды, он предупреждал меня об опасности незадолго до того, как происходили убийства. Однако каким образом эти смерти связаны со мной? И если опасность и вправду мне угрожает, что, по его мнению, я должна сделать, чтобы ее избежать?
Я снова вернулась в прихожую и закрыла дверь на цепочку. Затем отправилась в обход квартиры, заглядывая за деревья, в гардеробную, в кладовку, чтобы убедиться, что в доме я одна, Я бросила письмо на пол, раздвинула кровать, села на край и принялась снимать туфли и чулки. Тогда-то я и заметила это.
Свет все еще освещал записку на зеркале. Но он освещал лишь одну ее сторону. Я снова встала и с чулками в руке отправилась посмотреть поближе. Свет был аккуратно направлен на левую сторону записки и освещал только первые слова в каждой строке. Слова складывались в фразу:
«Я буду встречать тебя в Алжире».
В два часа ночи я все еще лежала без сна, уставившись в потолок. Я не могла сомкнуть глаз. Мой мозг работал словно компьютер. Что-то было не так. Что-то я упустила. У меня в руках было много фрагментов мозаики, но я никак не могла подобрать их один к другому. И в то же время меня не покидало ощущение, что способ сложить их воедино существует, надо только поискать. Пришлось пробежать записку глазами в тысячный раз.
Предсказательница предупреждала меня об опасности. Соларин предупреждал меня об опасности. Предсказательница в своем пророчестве оставила зашифрованное послание. Соларин оставил его в записке ко мне. Общались ли они между собой?
Было и еще кое-что. Я не заметила этого сразу, потому что это не имело для меня смысла. Предсказательница в своем Послании зашифровала: « J’adoube CV». Как сказал Ним, похоже на то, что она хочет со мной связаться. Если это правда, то почему я больше ничего не слышала об этой женщине? Прошло три месяца, а она словно испарилась.
Я вытащила себя из кровати и снова зажгла свет. Поскольку заснуть я не могла, можно было попытаться разобраться в этом проклятом предсказании. Я отправилась в гардеробную и принялась копаться там, пока не нашла салфетку и сложенный лист бумаги, на котором Ним написал стихи. После этого я заглянула в кладовку, налила себе бренди и устроилась поудобней на полу среди груды подушек.
Достав карандаш из стоявшей рядом коробки, я принялась считать буквы и обводить их так, как показал мне Ним. Если проклятая баба хочет связаться со мной, может, она уже это сделала. Возможно, в пророчестве было что-то еще? Что-то, чего я пока не заметила?
Поскольку первые буквы строчек образовали послание, я попыталась записать последние буквы. К сожалению, из этого вышло только «yrereyeer», в чем явно не было никакого символического значения.
Я попробовала проделать то же самое со всеми первыми буквами вторых слов в каждой строке, затем третьих слов и так далее. У меня получилось «aargtobaf» и «tcaitwwsi». Я заскрежетала зубами и попробовала взять первую букву первого предложения, вторую — второго… Похоже, ничего не срабатывало. Я принялась за бренди и отложила разгадывание примерно на час.
Была уже половина четвертого ночи, когда мне пришло в голову попробовать четные и нечетные числа. Выбирая нечетные буквы из каждой строки, я наконец напала на золотую жилу. Или, по крайней мере, на что-то, что было похоже на слово. Первая буква в первой строке, третья буква во второй строке, затем пятая, седьмая — и получилось слово «Jeremiahh». Причем не просто слово, но имя: Jeremiah. Я рыскала по комнате, пока не нашла старую, пыльную гидеоновскую Библию. Пробежав глазами по оглавлению, я нашла это имя в названии двадцать четвертой книги Ветхого Завета — книги Пророка Иеремии. Однако на конце расшифрованного слова было лишнее «h». Немного поломав голову, я догадалась, что «h» — это восьмая буква алфавита. И что дальше?
Затем я обратила внимание на то, что восьмая строка стихотворения читается: «Ты тридцать три и три не прекращай искать». Будь я проклята, если это не звучало как глава и стих.
Я открыла книгу Пророка Иеремии на тридцать третьей главе — и попала в точку!
«Воззови ко Мне — и Я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь».
Итак, я оказалась права. Существовало другое послание, зашифрованное в пророчестве. Проблема в том, что при сложившихся обстоятельствах послание было бесполезным. Если старая кошелка хотела показать мне неведомые вещи, то где же они находились? Этого я и впрямь не ведала.
Выло приятно осознавать, что я, которая порой не в состоянии разгадать до конца кроссворд в «Нью-Йорк таймc», смогла-таки расшифровать предсказание, написанное на салфетке. С другой стороны, я была немного разочарована. Каждый новый, открытый мною слой головоломки должен был иметь какой-то смысл, ведь это явно были послания, причем изложенные на связном английском. Но они не вели никуда, кроме как к другим посланиям.
Я вздохнула, посмотрела на проклятые стихи, выпила остатки бренди и решила начать сначала. Что бы это ни было, оно должно быть зашифровано в стихах. Больше попросту негде.
Было уже пять утра, когда в мою голову, которая к тому времени раскалывалась от боли, пришла мысль. Возможно, буквы мне больше не нужны. Возможно, послание состоит из слов, как в соларинской записке. Едва лишь меня посетило это озарение (а может, помог третий бокал бренди), мой взгляд упал на первое предложение пророчества:
«Коль перекрестье этих линий…»
Когда предсказательница говорила об этом, она разглядывала линии на моей ладони. Но что, если линии стихов сами образуют ключ к посланию?
Я снова взяла в руки лист со стихами. Где же этот ключ? Теперь я решила зайти со стороны литературы. Предсказательница сказала, что линии сами образуют ключ, так же как рисунок рифмы образовывал число зверя — 666.
Было бы опрометчиво утверждать, что на пятом часу разглядывания чертовых стихов меня посетило озарение, но ощущение было именно такое. Посетило. Мой измученный недосыпанием и щедро сдобренный алкоголем разум гордо заявил, что разгадка найдена.
Схема рифмы — это не только число зверя. Это ключ к зашифрованному посланию! Моя копия стихов была так исчиркана, что выглядела как карта межгалактических контактов во Вселенной. Перевернув листок, чтобы использовать оборот, я переписала стихи и схему рифмы еще раз. Схема рифмы выглядела так: 1-2-3, 2-3-1, 3-1-2. Я выбрала из каждой строки по одному слову, которое соответствовало числу. Послание гласило: «Just as another game this battle will continue forever». «Как та, другая игра, эта битва будет длиться вечно».
И с непоколебимой уверенностью основательно выпившего человека я поняла, что все это значит. Сказал же мне Соларин, что мы играем? Однако предсказательница предупреждала меня об этом тремя месяцами раньше.
«J’adoube. Я трогаю тебя, я поправляю тебя, Кэтрин Велис. Воззови ко мне, и я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь. Потому что битва продолжается, и ты — пешка в этой игре. Фигура на шахматной доске жизни».
Я улыбнулась, встала и добралась до телефона. Хотя связаться с Нимом было невозможно, я отправила ему сообщение на его компьютер. Ним был экспертом по шифрам, возможно лучшим в мире. Он читал лекции и писал книги на эту тему, ведь так? Нечего удивляться, что он отобрал у меня записку, когда я заметила схему рифмы. Он сразу догадался, что это ключ. Однако проклятый ублюдок ждал, пока я расшифрую послание сама. Я набрала номер телефона и оставила прощальное послание:
«Пешка выдвигается в Алжир».
Небо за окном уже посветлело, и я решила все-таки немного поспать. Мне больше не хотелось ни о чем думать, и мои мозги были со мной совершенно единодушны. Сгребая в кучу бумагу на полу, я вдруг заметила конверт без марки и без адреса. Это было то самое письмо, которое кто-то принес и передал дежурному, но мне не удалось узнать почерк, которым было написано мое имя. Я поспешно вскрыла конверт. Внутри оказалась открытка на плотной бумаге. Я села на кровать и прочла, что там было написано:
«Моя дорогая Кэтрин!
Я получил огромное удовольствие от нашей встречи. К сожалению, я не смогу поговорить с тобой до твоего отъезда, так как и сам уезжаю из города на несколько недель.
Поразмыслив после давешней нашей беседы, я решил отправить к тебе в Алжир Лили. Когда дело доходит до разрешения загадок, одна голова — хорошо, а две — лучше. Ты не согласна?
Кстати, забыл тебя спросить: как тебе понравилась встреча с моей подругой-предсказательницей? Она шлет тебе привет. Добро пожаловать в Игру.
С наилучшими пожеланиями,
Мордехай Рэд».
Миттельшпиль
В древних литературах то и дело встречаются легенды о мудрых и магических играх, которые были в ходу у монахов, ученых и при гостеприимных княжеских дворах, например, в виде шахмат, где фигуры и поля имели кроме обычных еще и тайные значения.
Герман Гессе. Игра в бисер. Перевод С. Апта
Я играю ради самой игры.
Шерлок Холмс
Алжир, апрель 1973 года
Сумерки были такого лавандово-синего цвета, как бывает только весной. Самолет описал полукруг в тонкой туманной дымке, поднимавшейся над побережьем Средиземного моря, и мне казалось, будто мы неподвижны, а небо вращается. Внизу лежал Алжир.
Аль-Джезаир Бейда, называли эту землю. Белый остров.
Казалось, он поднялся из морских вод, словно волшебная страна, словно мираж. Белоснежные здания многочисленными ярусами теснились на склонах пресловутых семи холмов, и город напоминал свадебный торт, щедро украшенный сахарной глазурью. Даже деревья здесь были экзотических и невероятных форм и оттенков, словно принадлежали другому миру.
Вот он, белый город, маяк на пути в глубь черного континента. Где-то там за сияющими белоснежными фасадами спрятаны таинственные фигуры, из-за которых я облетела половину земного шара. Когда мой самолет сел, я почувствовала, что опустилась… нет, не в Алжире, а на первой клетке. Из нее мой путь лежал в самое сердце Игры.
Аэропорт «Дар-эль-Бейда» (что означает «Белый дворец») построен на самой границе Алжира, его короткие взлетные полосы обрываются прямо в Средиземное море.
Мы вышли из самолета. С моря дул прохладный влажный бриз, и листья пальм перед плоским двухэтажным зданием аэровокзала колыхались, будто длинные перья. В воздухе стоял густой аромат цветущего жасмина. На фронтоне здания висел транспарант с написанными на нем от руки каракулями. Эти завитушки, точки и тире, напоминающие японскую каллиграфию, стали первым образцом классической арабской письменности, который мне довелось увидеть. Ниже был приписан перевод на французский: «Bienvenue en Algerie» — «Добро пожаловать в Алжир». Наши вещи выгрузили прямо на бетон и предоставили нам самим разыскивать свой багаж. Носильщик погрузил мои чемоданы на металлическую тележку, и вместе с потоком пассажиров я вошла в здание аэровокзала.
Встав в очередь к стойке таможенного контроля, я подумала, какой огромный путь проделала за неделю, прошедшую с той ночи, когда я разгадала пророчество.
Проделать этот путь мне пришлось в одиночку. Увы. Наутро после того, как расшифровала стихи, я попыталась связаться с каждым из моих разномастных друзей. Однако вокруг меня будто образовался заговор молчания. Когда я позвонила Гарри, трубку взяла Валери, его домработница. Она сказала, что Лили с Мордехаем где-то засели и изучают тайны шахматной игры, а Гарри уехал сопроводить тело Сола к каким-то дальним родственникам, которых отыскал то ли в Огайо, то ли в Оклахоме — в общем, где-то в центральных штатах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91