Внук у него уже большой, живёт и учится в школе в другом городе. Однажды позвонил руководителю Китая, своему деду, с необычной просьбой: «Дед, реши задачу по алгебре, не получается!» Руководитель Китая разволновался, не хотелось сплоховать перед любимым внуком, записал условие задачи и попросил перезвонить через пять минут. Первой мыслью у деда, наверное, было обратиться в академию наук. Но потом решил, что все-таки справится с задачей. И справился-таки! Наверное, не каждый международный успех Китая приносил Цзян Цзэминю такое удовлетворение, как та решённая задачка…
23 ноября 98-го года китайский лидер посетил меня в больнице. Это был визит друга. Я никогда не проводил международных встреч в ЦКБ, но для Цзян Цзэминя сделал исключение. Нам очень важно было встретиться, согласовать позиции.
А в конце 99-го я вновь посетил с визитом Пекин.
…Обратите внимание на время. Я уже принял решение, что ухожу в отставку. Ещё никто не знает об этом.
И именно в Китай я совершаю свой последний визит в качестве главы государства. Это — далеко не случайное совпадение.
Китай всегда поддерживал нашу концепцию многополюсного мира. Больше того, российско-китайский диалог, возникший в последние годы, — один из немногих пока реальных рычагов, с помощью которых эта концепция претворяется в жизнь.
Наше стратегическое партнёрство с Китаем в Азии — мощный, я бы сказал, стальной стержень сдерживания конфликтов. Сегодня, когда границы государств СНГ с Афганистаном и Пакистаном подчас становятся «горячими точками», когда то и дело вспыхивают локальные конфликты с участием талибов и исламских экстремистов, военное сотрудничество с Китаем приобретает совсем новый смысл, новое качество. Нам очень важно заручиться поддержкой Китая в установлении системы коллективной безопасности в этом регионе. Если мы позволим сейчас очагу напряжённости разрастись, это больно ударит по всему миру, по всей современной цивилизации.
Торговля с Китаем — один из важнейших вопросов экономического развития России. От космических и оборонных технологий до простых бытовых предметов, которые валом идут через границу. Все это даёт работу и средства к существованию миллионам простых людей. Очень важно сделать эту торговлю цивилизованной, помочь ей прочными государственными гарантиями, поддержать.
Есть множество вопросов, где совместная позиция Китая и России может изменить международную ситуацию к лучшему — это и отношения государств в Южной Азии (Индия, Пакистан), и корейский вопрос, и другие проблемы. Но для меня самым важным на переговорах с Цзян Цзэминем было вот что: его понимание общей ситуации в мире.
А она сейчас совсем не похожа на черно-белую схему противостояния, как это было ещё пятнадцать лет назад. Сами сложные процессы современного мира — глобализация экономики, развитие информационных технологий, интенсивный диалог по правам человека — подталкивают нас к новому пониманию мироустройства. Кто будет задавать тон в определении мировой стратегии, кто будет «писать» правила игры для всех стран, кто сможет решать международные проблемы с учётом интересов всех наций?
У нас с Китаем общее понимание этой задачи: нельзя безоговорочно отдавать все кнопки на «пульте» мирового развития только в одни руки. Нельзя делать ставку только на одну систему обеспечения мировой безопасности — американскую. Нельзя ради демократических ценностей, которые отстаивают США, прибегать к авторитарным средствам достижения этой цели. Но нельзя и скатываться обратно в болото «холодной войны». Нужен постоянный диалог равноправных партнёров.
На наших переговорах с Цзян Цзэминем мы последовательно, шаг за шагом пытались сблизить наши позиции, пытались выработать новое понимание многополюсного, сложного мира без чьего-либо диктата.
Лёд в отношениях между нашими странами давно растаял. Освободилось русло реки — широкой реки доверия, человеческих контактов.
За это я благодарен нашим «встречам без галстуков».
«ВОСЬМЁРКА» И ЕЁ ЛИДЕРЫ
Бирмингем. Англия. 1998 год. Саммит «восьмёрки».
Идёт обсуждение. Неожиданно Тони Блэр захлопывает папку и объявляет: «Так. Шестнадцать часов. На стадион я уже, конечно, не успеваю, но хоть по телевизору футбол посмотрю. А вы не в курсе? Сегодня же „Арсенал“ — „Ньюкасл“! Финал Кубка Англии».
Полное понимание аудитории. Премьер-министры Италии, Канады, Японии, президенты США, России и Франции, канцлер Германии — все дружно встают и, переговариваясь на ходу, идут к телевизору.
В тот день мы, кажется, так и не успели закончить наш разговор. Футбол оказался важнее.
До сих пор улыбаюсь, когда вспоминаю, как во время матча премьер Италии Романо Проди подтрунивал над Тони Блэром: «Смотри, Тони! Какой у этого игрока замечательный англосаксонский нос!» А дело в том, что сейчас в сильнейших клубах английской лиги тон задают итальянцы. Но Тони только отшучивался.
А за его спиной продолжал молчаливо сидеть шерпа — так называют на саммитах помощника руководителя страны. Обычно это специалист по экономическим вопросам. Он тоже, кстати, смотрел футбол.
Я специально начал рассказ о саммитах «восьмёрки» с этой картинки, чтобы читатель почувствовал дух нашего клуба. Ведь «восьмёрка» — это и есть клуб. Клуб неформального общения руководителей восьми самых сильных, промышленно развитых стран мира.
Парадокс, но именно этот клубный дух, раскованный дружеский стиль и есть тот «регламент», который старательно (если не сказать — жёстко) поддерживается лидерами всех стран. Лидеры меняются, а стиль остаётся. Ведь именно ради этого общения и создавалась «восьмёрка» в 1975 году, когда она была ещё «шестёркой».
… Несколько руководителей самых влиятельных стран мира собирались у камина на полдня и разговаривали по душам. И вскоре стало ясно ради чего. Эти клубные встречи понемногу, год за годом стали важнейшим инструментом мировой политики. Именно в силу своего свободного духа, своей раскованности они давали возможность лидерам обсудить привычные или новые проблемы в несколько иной плоскости — сблизить позиции вне рамок международного протокола.
Обычные международные визиты, на которых подписываются совместные или двусторонние документы, очень строгая вещь. График таких поездок согласовывается МИДом за полгода, примерно в те же сроки составляется программа поездки. Готовится масса документов — справок, текстов выступлений, проектов… Все расписано заранее, регламентировано.
Однако мир развивается слишком быстро, чтобы целиком зависеть от такого «долгоиграющего» механизма решения своих проблем.
В связи с этим когда-то и родился формат «восьмёрки»: плотный, компактный и… закрытый. Минимальная делегация. Абсолютно свободный разговор. Ничего с этих встреч не выносится на обсуждение широкой общественности. Следует только общее короткое коммюнике.
Теперь о том, как в этот клуб пригласили Россию. И почему пригласили.
О том, что «семёрка» должна стать «восьмёркой», говорил ещё М. С. Горбачёв в бытность президентом СССР. Но только в 90-е годы Россию стали приглашать на саммиты. Сначала как «специального» гостя. Финансово-экономические вопросы оставались для нас закрытыми. Я чувствовал, что формат «семь плюс один» многих здесь устраивает. Это давало возможность и приблизить к себе Россию, и в то же время дать ей почувствовать себя школьником на экзамене. Для нашей страны это было неприемлемо. Я считал, что раз Россию пригласили, то никакого двойного стандарта здесь быть не может. Или мы члены клуба, или нет.
В 1997 году в американском Денвере Россия впервые получила полноправный статус. Теперь наша делегация принимала участие почти во всех заседаниях.
Думаю, здесь сыграла роль наша жёсткая позиция по отношению к расширению НАТО на восток, высказанная мной за несколько месяцев до этого на российско-американской встрече в Хельсинки. На весь мир я заявил, что это — ошибка, которая приведёт к сползанию в новую конфронтацию Востока и Запада. И к сожалению, оказался прав.
Кстати, на двустороннем саммите в Хельсинки в марте 97-го, очень драматичном по внутреннему напряжению, была одна запоминающаяся подробность: Клинтон передвигался там в инвалидной коляске. Он незадолго до саммита поскользнулся на ступеньках и порвал сухожилие.
А для меня это была крайне важная поездка не только из-за дискуссии по НАТО.
Совсем недавно я перенёс операцию на сердце. Все ожидали увидеть ослабевшего Ельцина и пышущего здоровьем Клинтона. И вдруг президент США оказался в коляске. Помню, я прокатил его несколько метров. Кадры эти обошли весь мир. Многие вспоминали Ялтинскую конференцию 1945 года и великого президента США Рузвельта, который тоже передвигался на коляске.
Клинтону, по-моему, было немного неудобно, что я решил его слегка прокатить, но он улыбался. Картинка получилась символичная: не здоровая Америка везёт в коляске больную Россию, а наоборот. Россия помогает Америке.
Билл Клинтон — знаковая фигура в истории США. Именно при нем экономика Америки достигла впечатляющего результата: непрерывного подъёма на протяжении всех последних лет. США стали державой-лидером. Клинтон привёл страну в новую компьютерную эру — с огромным интеллектуальным потенциалом, в качестве безусловного технологического лидера.
Казалось бы, у себя в стране Билл должен был стать национальным героем, ведь он практически выполнил все те задачи, которые до него не удавалось выполнить никому; он буквально воплотил в жизнь политическое завещание всех американских президентов второй половины XX века — добиться экономического расцвета, но при этом дать социальные гарантии неимущим слоям общества. Клинтон выполнил все это! О чем ещё можно мечтать? К чему стремиться?
…Но вот парадокс — американцев больше интересуют не все эти безусловные завоевания, а его история с Моникой Левински.
К концу второго президентского срока рейтинг Билла Клинтона упал — ниже некуда.
Впервые в XX веке президент США подвергся процедуре импичмента. К счастью, отстранение от должности не состоялось. Но допросы президента, его показания стали достоянием общественности.
…Такова цена власти.
Каждый твой шаг, каждое слово общество рассматривает сквозь гигантскую лупу. Не дай Бог ошибиться! Сделать какой-то неточный или неправильный поступок. Человеку на этом посту не могут простить ничего. Никаких ошибок, никаких скандалов.
Между тем общество выбирает на главную роль в государственной иерархии не машину, а живого человека, с живыми реакциями и способностью к самостоятельным действиям. Но вряд ли кто-то из избирателей отдаёт себе отчёт в том, что обратная сторона этой внутренней независимости и самостоятельности — ошибки. Обычные человеческие ошибки.
С другой стороны, скандал вокруг Клинтона ещё раз подчеркнул простую вещь: соблюдение морально-этических норм является первейшей заповедью политика. Простым людям невыносима сама мысль о том, что тот, кто управляет ими, может находиться под властью каких-то случайных факторов.
Человек, идущий на президентские выборы, всегда должен помнить об этом. Вот и получается: не совершать ошибок живой человек не может, но и допускать их тоже как бы не имеет права!
Биллу Клинтону хотелось, чтобы американцы не узнали о скандале с Моникой Левински. Позднее он убедился в том, что сделать это невозможно. Американская мораль (а вместе с ней и правосудие) не простила ему именно колебаний и сомнений.
Сравнивать американский и российский импичмент практически невозможно. Это две совершенно разные истории.
Но то, что они совпали по времени, я рассматриваю как некий знак судьбы. Как некое предупреждение обществу: агрессивное морализаторство, которое разыгрывается как политическая карта, может послужить очень мощным разрушительным фактором.
Именно разрушительным, а не созидательным.
Наш левый парламент вменял в вину российскому президенту прежде всего развал Советского Союза. Но за дымовой завесой идеологии было то же самое сведение счётов, что и в случае с Клинтоном. Мне, как и Биллу, политический истеблишмент, вернее, левая его часть, не смог простить жёсткости, решительности, в конце концов, простить упорного движения к намеченной цели. Клинтон настолько затмил своих политических конкурентов, что им не оставалось ничего, кроме как играть на другом политическом поле — поле разоблачений и провокаций. То же самое я могу сказать и о нашем российском импичменте.
Проиграв и первые, и вторые выборы, коммунисты начали искать любые способы уничтожить президента, любые возможности сместить его с поста. В ход пошло все: распад СССР был объявлен заговором, ошибки первой чеченской кампании — преступлением, трудности в экономике — «геноцидом русского народа». Каждый мой шаг, каждое слово, все проблемы со здоровьем, начиная с операции на сердце и кончая бронхитом, становились поводом для крупного политического скандала, для обструкции в Думе.
…И тем не менее, я думаю, история все поставит на свои места. Всем воздаст по заслугам.
И мой импичмент, и импичмент Клинтона в какой-то мере стали поворотным моментом для общественного развития и у нас в стране, и в США.
Казалось бы, совершенно разные страны, совершенно разная политическая культура, общественная мораль, разная история. Но общие закономерности проявляют себя даже в столь непохожих ситуациях.
На пороге нового века, нового тысячелетия современное общество становится максимально открытым и прозрачным благодаря гласности, свободе слова, массовым коммуникациям. Глава государства просто обязан, если хочет сохранить свой пост и вести эффективную политику, ответить на любой вызов. Должен прямо и честно ответить на любой вопрос. Даже если общественное мнение пытается вмешаться в его личную жизнь. Президент обязан проявить мужество и достоинство даже в этих болезненных столкновениях. И мне кажется, Билл в конечном итоге именно это и сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53