Мон кивнул.
– Кто обеспечивает тебе проход через двадцать четвертые?
– Э-э-э вице-адмирал Герберт или его адъютант… Фамилию не помню.
– Андерсон.
Мон снова ответил по памяти. Ромеро назвал еще три цели зеленой группы, потом последнюю, которую он должен был взять один. Мон больше не встревал. Когда Ромеро закончил и сел на место, Мон подошел к нам и протянул Ванде руку.
– Встать сможешь?
Она оперлась на его локоть и поднялась. Стояла она прямо и твердо, но Монову руку так и не отпустила. Она уверена, что успеет восстановиться?
– Товарищи повстанцы, имею честь представить вам майора Ванду Сильветти из родственной вам птички – Фэнхуан, а также личного телохранителя и официальную чаевницу нашей обожаемой принцессы.
Ванда сжала руку и прошипела.
– Я из Феникса.
Он только улыбнулся.
– Желтый отряд – Сара, «Киитос», «Старбак» – Ванда идет с вами.
Ти-Монсор дал ей запомнить своих людей – вернее человека и обоих ар-хоттунцев, – и усадил на место.
– Желтый отряд, отчитывайтесь… Кустик – запоминай.
Ванда кивнула. За желтых отчитывалась Сара – они были резервным отрядом, включавшим в себя «личностей, демаскирующих группу» – как, например, обоих ар-хоттунцев и Ванду, которая не была приписана ни к флагману, ни к базе. Сару им дали для координации. Желтые должны были оставаться в девятом складском, находившимся рядом с Сердцем Орла, чтобы по первому запросу примкнуть к любой из групп, встретивших трудности.
– Координаторы «бледных» групп, вставайте…
В «бледные» группы входили бледно-лиловая, бледно-розовая, бледно-желтая и прочие. «Бледными» назвали группы, состоящие из повстанцев, которые уже находились на флагмане. Приставку цветам добавили, чтобы четко разделить «гостей» и «постоянных жителей» флагмана.
Встало около десяти человек – никто из них не использовал свое «право на отдых», поэтому на нашей фиесте я их не видел. Так как «бледные» инструктаж пройти не могли, к каждой группе был приписан координатор из «гостей», ведущий группу в соответствии с последними указаниями. Координаторы отчитались – целей у «бледных» было меньше, но все они были самых высоких рангов. Понятно что «постоянным жителям» было гораздо легче подобраться к командованию высшего эшелона, поэтому им достались самые тяжелые цели. «Гостям» оставили флотских помельче рангом, но имеющих достаточно веса и связей, чтобы осложнить осуществление плана.
– «Чили», будь готов к рокировке. Если мне доложат, что хоть кто-то проснулся не стой ноги и притащил на собрание щит – я меняю вас местами с «Нотариусом». Он будет следить за подходом, ты – осуществишь чистку. Ты лучше обходишь щиты, а что до деталей – отчитайтесь друг другу и держите в голове оба варианта. Окончательный приказ я отдам на десятиминутной готовности…
Оперативники кивнули.
– «Нотариус», «Чили» не знает в лицо Стеккера и Кларка – покажешь досье, чтобы он не зарубил своих.
Мон на секунду зажмурился.
– Готовность – час ровно… Так, теперь амуниция. Повторю – никакого оружия, никаких приборов мы не везем. Если вы переодевались за последние сутки – вещи останутся в ангаре, когда я включу «просветку». Тонари воспринимает только вещи, завязанные на пси-поле. Всю амуницию вы получаете на месте высадки от «бледных». Проверьте на месте, объявите о готовности. Тим вас услышит. Директивы вы будете получать только через внутреннюю связь флагмана, кодом, через «бледных». О любых отклонениях от намеченного графика или изменениях диспозиции – докладываете Тиму. Орать не надо, достаточно прошептать, тонари разберет.
Мон снова сделал небольшую паузу, потом повернулся ко мне.
– Лиловая группа: Тим, Шон. Вы осуществляете общий контроль. Тим, на флагман тонари поведу я – ты не всех здесь знаешь, поэтому не сможешь зацепиться за пси-поле. Когда катер Яано преодолевает границу защитного поля, мы отделяемся, и я раскидываю группы по точкам, потом мы возвращаемся к катеру Яано, и я передаю тебе управление. Яано ведет меня к Лерцу, а ты доводишь тонари до четвертого ре-генерационного отсека, выключаешь «просветку» и садишься. Вас встретит капитан Миур – он передаст Шону аппаратуру, подключенную к внутренней связи. Ты не снимаешь датчиков, концентрируешься на наших людях – слушаешь и передаешь Шону каждое сказанное ими слово. В случае необходимости он связывается с нашими через «бледных». Все ясно?
Я кивнул.
– Шон, перечисляй возможные ситуации и соответствующих связных.
Бородач пустился в длинные перечисления – с кем из наших на флагмане связываться в случае затруднений каждой группы, с кем – в случае выяснения новых обстоятельств, требующих пересмотра всего плана. С кем – в случае возможности поднятия тревоги, в случае разоблачения кого-либо из «бледных» и так далее до бесконечности. Плюс к тому он называл код каждого отряда, каждого терминала на флагмане и легенды для вызова того или иного флотского по внутренней связи. Когда он закончил, Мон объявил готовность пятьдесят две минуты и распустил свою армию. Через несколько минут мы остались одни – остальным еще предстояло погрузить необходимое оборудование на корабль Яано. Эммади должен был остаться на базе и держать оборону в случае провала операции – ему одному было под силу контролировать все внешние турели базы.
Я помог Ванде дойти до ближайшей каюты и уложил ее на кровать – она уверяла, что, проспав полчаса, будет способна на все или почти на все. Я похлопал ее по новым ногам и пожелал сладких снов.
Регенерационная кабина мигала зелеными огоньками и низко гудела. Япроверил показания медицинской аппаратуры – все было в полном порядке. Рука потянулась дать команду на разморозку, но я вовремя остановился. Будь по-твоему, Мон. Яподошел ближе, вглядываясь в бледное лицо, застывшую мягкую улыбку.
Знаешь, сестричка, ты совсем такая же, как в тот день, когда мы столкнулись в вирте. Только волосы разметались, застыли во льду, и их почти не видно в ослепительно белой массе.
Я провел рукой по запотевшему стеклу, словно помахал рукой на прощанье. На пальцах повисли холодные капли. Как будто я коснулся травы, и на пальцах остались крохотные росинки… Я ведь никогда не видел росы, сестричка. Никогда не встречал утро в лесу. В самом обычном лесу, где наступает самое обычное утро, поют птицы и постепенно рассеивается предрассветный туман, оставляя на листьях и травинках хрустальные капли. Давай сходим туда как-нибудь, Ки-Саоми. Насобираем ягод. Они вкусно пахнут, их можно есть прямо там, не таская с собой корзинку, оставить свободными руки. Руки свободными…
И вот еще что, сестренка… Береги себя. Должен же хоть кто-то из нашей семейки этим заниматься. Прости, что свалили на тебя самое трудное, но так уж вышло.
– Эй, лиловая группа.
Обернувшись, я увидел стоящего в дверях Шона.
– Пошли, осталось шесть минут.
Я кивнул и пошел за ним. Береги себя, Оми. Потому что, скорее всего, больше будет уже некого.
– Шон…
Я подошел к огромному искусственному окну, ретранслирующему вид с верхних этажей базы – над серой поверхностью Турана плыло ночное небо. Я прижался лбом к окну, похожему на впаянную в стену банку с космосом.
Бородач подошел ко мне, встал рядом. Мы смотрели на безжизненную пустыню, где не было даже ветра, чтобы создать хоть какое-то движение. Только звезды изредка мерцали, и, если смотреть достаточно долго, можно было заметить, что они медленно ползут по небу, словно светящиеся улитки.
Шон, вероятно, пытался разглядеть в рое сверкающих точек корабли эскадры, а может – только флагман, а может – сосредоточенное лицо адмирала.
– Шон, Мон сказал, что Лерц… Как это вышло?
Он долго молчал, и я подумал, что он сейчас просто развернется, напомнит о сколько-нибудь-минутной готовности и пойдет к ангару. Но он по-прежнему стоял рядом и вглядывался в похожий на застывшее голо пейзаж.
– У нас была маленькая планетка. Дрянь, огромный булыжник – сто пятьдесят по Шимеру… Это с натяжкой, чтобы комиссия вообще разрешила высаживаться на нее гражданским. Мы там подыхали – лихие парни, прибывшие за быстрыми деньгами: плутониевая лихорадка… Рудники мы забросили очень быстро – когда стало понятно, что последние крохи мы уже выгребли, и вовсе они не были никаким «хорошим началом». Обнаружили жилу «благородки», но сам понимаешь, добывать золото в таких условиях – не окупится. Бросили. Ушли под купол и все реже выходили на разведку месторождений. Поняли, что все совсем паршиво, когда иссяк поток «сероглазых». Вот вроде во вселенной всегда найдутся идиоты, готовые рвануться под купол на коме смерзшейся радиоактивной пыли, только чтобы найти там свой первый грамм. Но новички пребывали все реже, а через пару месяцев мы не нашли в салуне ни одной незнакомой рожи, которую можно облапошить в карты. Потом стало не хватать еды, потом забарахлили дистилляторы и один за одним начали отказывать – как эпидемия. Стало по-настоящему страшно. Мы послали запрос на Зайру, но там ответили, что приписанных эвакуаторов на такое количество человек у них нет, только малые корабли. Коммерческие круизные лайнеры запросили столько, что… Почему-то мы думали, что всем вместе улететь будет проще, но ничего не вышло. Отправили еще запрос на Иолу, но столица молчала… И тогда прилетел этот транзит. Что-то барахлило у него там, запросил посадку на ремонт – не в курсе был нашего положения, приземлился… Он отказался нас вывозить – и так сроки горели… Ну, мы и налетели – пытались без жертв, но не вышло. Первым пальнул кто-то из «сероглазых», и пошло… Корабль остался за нами, но перестрелка превратила левый борт в кружевную салфетку, сожгли навигационку… В общем, мы пробовали его залатать, но вяло как-то. Может, возьмись мы тогда все вместе – и смогли бы выбраться. Но мы просто растащили провизию и заперлись каждый у себя.
Шон провел влажной ладонью по стеклу. Скрип резанул по ушам:
– Лерц прилетел на четвертый день. Тогда он был командующим «Клюва», звена истребителей. В основном их задействуют для внепланетарных боев, для штурмов орбитальных фортов… У нас не было фортов, взлетать и драться нам было не на чем. Лерцу нужно было высаживаться, арестовывать нас, предавать суду… Наверное, он просто не хотел рисковать своими людьми. Сотня отменных пилотов, выпущенная на незнакомую планету для ареста полутысячи местных бандитов… Бред. Даже я признаю, что это бред. Он и не стал – запросил разрешение командования, потушил нашу звездочку и улетел к чертям вместе со своими «клювиками». Если бы не Мон, я б так там и остался, на остывающем песчаном коме, подыхать, как остальные…
Он прижал палец к стеклу.
– Видишь звездочку? Это наша… Странная штука – космос… Звезды нет, а свет от нее еще идет сюда. Ненадолго это, конечно. Скоро ее уже не будет видно… Но ведь можно телепорхнуть на пару световых недель и снова. Так и гнаться за ним, обгонять его, смотреть и притворяться, что всего этого не случилось. Что паршивая грязная планета еще меняет день и ночь, там еще живут мои приятели и течет какая-никакая жизнь. Можно так и бегать за этим светом, уходя все дальше. И от жизни и от мертвой звезды…
Шон прижал морщинистый лоб к стеклу, к той точке, в которую только что упирался его палец. Потом невесело усмехнулся и скосил на меня глаза.
– Пошли, Тим… Осталось совсем немного.
Двадцать семь человек в тонари – это нечто. Я понял, что братишка имел в виду под «набьемся как ресницы в замочную скважину женской раздевалки». Мы едва могли дышать. Мон лежал на полу с датчиками на висках, мы же старались на него не наступать. Ванда стояла где-то у противоположной стенки. Мне в грудь уперся бородой Шон, слева возвышалась оглобля «Старбака», в затылок, вызывая неуместные мысли, ровно дышала Лия. Как только мы перешли в пси-измерение, она ойкнула – те, кто рискнул переодеть белье, остались в форме на голое тело. Лиф Сары спланировал на пол ангара, накрыв упавшие чуть раньше браслеты «Киитоса». Архоттунец недовольно заворчал. Сара только вздохнула.
– Революция превращается в сексуальную.
Никто не смеялся. Мон завел тонари внутрь катера, и Яано медленно вылетел из ангара. До флагмана было двадцать минут лета – от звезды Яано мог долететь и за три минуты, но погасить потом двигателями такую скорость было довольно сложно.
Летели молча. Изредка «Чили» ворчал – он пересекался с переборкой катера и вид проходящих через него проводов приводил штурмовика в бешенство – он начинал пихаться, но его быстро успокаивали. Я стоял по пояс в блоке гравигена, но после приключений на пиратском линкоре я уже не удивлялся причудам полупрозрачного существования. Обернувшись к Лие, я заметил, что она по-прежнему невозмутима. Зато вовсю скулил Ромеро, который был из «бледных», поэтому сидел не в тонари, а за боевым пультом катера. Вся его верхняя половина была забита полупрозрачными ногами угрюмых мужиков красной группы. Я из них никого не знал.
Когда мы достигли границы защитного поля флагмана, Яано запросил посадку и вышел на связь с адъютантом Лерца – сообщил, что «случилось» на базе и заявил о поимке Ти-Монсора. Поле отключили, катер пересек границу, Мон вывел тонари и полетел к первой точке выброса, прижимаясь к обшивке флагмана. Так как тонари не был невидимым, точки выхода групп приходилось назначать в соответствии с близостью к обшивке, чтобы Мон мог долететь туда, не являя нашу полупрозрачную сущность кому бы то ни было. Что касается систем слежения, они были заблаговременно переданы под контроль «бледным» операторам.
Желтая группа выходила третьей. Мон провел корабль через законсервированные отсеки флагмана ближе к центральным палубам и высадил Ванду, Сару и обоих архотгунцев в рекреационной зоне младшего командного состава. Весь младший командный правого бортового сектора в данный момент находился на строевой. Когда «желтые» вышли, в корабле стало совсем просторно – я помахал им рукой. Сара помахала в ответ, Ванда не заметила.
Мон вернулся к обшивке тем же путем и полетел вокруг флагмана к точке высадки следующей группы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50