С земли это выглядит как дождь в океане, если представить, что ты смотришь на него, стоя на облаке вниз головой. Солнечный дождь, падающий в солнечный океан… Жаль, что до листопада еще около половины стандартного года.
Я мелкими глотками тянул горячий нуар и изо всех сил пытался проснуться. Похмелья от курительных смесей не было, зато «звездная» болезнь разыгралась вовсю. К каждому новому солнцу приходиться привыкать, а на мою голову их свалилось сразу два. К тому же на Тирдо как раз были бури, поэтому у меня трещали виски и при каждом движении очертания каюты несколько размазывались. Дройд добавил мне что-то в нуар, но сказал, что подействует нескоро – акклиматизация мгновенной не бывает.
Когда в глазах поплыли цветные пятна, я развернул кресло и стал любоваться кульбитами скуфа, гоняющегося за яркими бликами по всей шлюпке. Его коготки, буксующие по полу и стенам рубки, издавали жуткий скрежет. Вскоре зверек утомился, зевнул во всю пасть и свалился на пол. Чтобы больше не соблазняться беготней зайчиков, он зажмурил глаза и вдобавок накрыл их хвостом – чтоб уж наверняка. Я зевнул вслед за ним. Через пару минут шлюпку мягко качнуло – мы сели.
Мы долго петляли среди деревьев, потом уселись на песок, прислонившись спинами к теплым узловатым стволам. Эммади так ничего и не сказал, просто сидел, крутя в руках ветку с матовым лиитом на конце. Выглядел он как древний пастух, наблюдающий за пасущимся стадом, для полноты картины не хватало только флейты или свирели – о чем я ему и сообщил.
– Если одна из овец твоих заблудится, оставишь ли ты стадо и пойдешь ли искать заблудшую?
– Ну, если это была моя любимая овца…
Он выбросил веточку и сложил руки на коленях.
– Тим, что ты намерен делать?
Что? Искать Ти-Монсора, но я не знаю, с чего начать. Единственная зацепка, которую удалось найти, – это сайт. Но вряд ли будет разумным заявиться туда еще раз. Остается еще вариант – найти того типа. Вот только где его искать?
– Эммади, что такое «Долина Запахов»?
– Так иногда называют Хиттари, одну из планет чуй-чаев.
Черт, я мог вспомнить об этом и раньше… Почему-то думал, что все, что он произносит вслух, так же важно, как жалоба на отдавленную ногу.
– Тогда я собираюсь лететь туда.
– Хиттари… Да, это приемлемый вариант.
– В смысле?
– Тебе нужно покинуть Империю, Тим. Чем быстрее, тем лучше. В Красный Мир тоже лететь небезопасно. Остаются Малые Миры, которые так или иначе тоже могут заинтересоваться твоей персоной, поэтому улететь к иным расам – самый предпочтительный вариант. Чуй-чаи самые спокойные… Да, пусть будет Хиттари.
– Тогда нам лучше забрать мой корабль и…
– Аида занимается этим. Как только она уладит формальности, она скинет нам твой астероид.
– Скинет?
– Быстрее всего просто уронить его вниз на планету – ломаться там нечему. А тебе возвращаться за ним на лайнер небезопасно. Сейчас там находятся люди из управления порядка Люмус-урбиса. Они занимаются расследованием деталей нападения пиратов. Я предупреждал: оставив лайнер патрулю, ты серьезно уменьшаешь свои шансы – очень скоро они объявят тебя в розыск. Аида продала пиратский линкор, что несколько отсрочило этот момент.
– Аида что?
– Мы захватили линкор. Капитаном в этот момент являлась Аида, корабль по закону – ее собственность. Она продала его еще до того, как мы вышли на орбиту, чтобы патруль поскорее с него убрался. Рано или поздно они выяснят, кто ты, совместив данные систем наблюдения с показаниями пиратов. Но немного времени мы выиграли. К тому же деньги за линкор и твои тоже, поэтому теперь ты не нищий.
Что ж, все не так плохо.
– И все-таки, Тим, почему Хиттари?
– Ты же сам сказал, что это приемлемый вариант.
– Да, но не единственный. Что там, в «Долине Запахов»?
Я медлил с ответом. Это не касается никого, кроме меня.
– Эммади, спасибо, что помогли мне, но…
Дройд отбросил свою ветку, поднялся и повернулся ко мне.
– Значит, ты ей поверил… Не доверяй техноидам, осторожней с техноидам, техноиды тебя посчитают, извлекут из тебя корень и жестоко заархивируют… Ей, значит, черт знает откуда взявшейся, доверять можно. Мне – уже нет. Хьячи, Тим.
Не может быть…
– Но ведь она проверила – следящие устройства отключились, на мне не было жучков…
– Не было. Жучок был в самом браслете, ее сканер не отслеживает зону минимального радиуса. Аудиозапись, плюс тридиснимок в инфракрасном спектре каждые 16 секунд. В видимом спектре запись не велась, за свою честь можете быть спокойны.
Я сплюнул на песок.
– Ну что ж, можешь подарить мне кино «Тим прыгает на кровати».
– Движение – это четырехмерная съемка. Простенькие жуки справляются только со статичными кадрами в режиме радара.
– Ну, хорошо, ты нас подслушал – что дальше? Возмущен тем, что сказала Ванда? Ты только что подтвердил ее слова.
– Нет, Тим. Я признал, что вел слежку. И я не собираюсь врать, что оскорблен – у нас и впрямь нет таких понятий. Но будет «рациональнее», если ты выкинешь всю эту чушь из головы. Либо ты доверяешь мне, либо можешь катиться к неолуддитам… Что ты вылупился на меня? Мне использовать допотопный синтезатор голоса, удалить из речи все эмоции, дальше объясняться словами «рациональнее» и «логичнее»? Тебя это успокоит? Даст иллюзию, что теперь ты видишь меня таким, какой я есть?
Я молчал. Они так и будут играть с Вандой в этот тяни-толкай?
– Ты никогда не увидишь меня настоящего. Даже если я заговорю программным кодом. И уж точно не сможешь понять меня до конца. Как и я – тебя. Мы абсолютно разные, и с этим нужно смириться. Но мы можем общаться, можем взаимодействовать и можем иметь общие цели. А значит – и идти к ним вместе. Вот это возможно, понимаешь?
Они напоминали мне родителей в разводе. По будням мама-Ванда костерит папу, бросившего семью ради шлюхи. По выходным воскресный папа-Эммади увозит сыночка на речку или в зоопарк и там поливает маму, которая никогда не понимала и не ценила его. И, конечно же, все неправильно поняла. «Знай, сынок, на самом деле я тебя очень люблю». Для полной картины еще стоит сказать, что мама хоть и сварливая дура, но тоже тебя очень любит. И мы оба хотим тебе только добра…
– Я не врал тебе. Когда ты заигрывался и принимал мое поведение за человеческое – я напоминал, что это только иллюзия. Она удобна для общения, это хороший перевод на ваш язык. Помимо слов я добавляю жесты и эмоции – все, как если бы это говорил человек. Но я не притворяюсь человеком.
– Ты просчитываешь варианты, Эммади. Каждой фразой, каждым поступком – добиваешься определенной реакции, которую можешь предсказать заранее.
«А почему мама сказала, что такой неудачник, как ты, может ловить девушек только на жалость и материнский инстинкт?»
Он договорил за меня – голосом Ванды. На записи он показался мне не таким приятным.
– «Речи, знакомые до боли», Тим. Что плохого в том, что, помогая тебе, я осознаю, что это увеличит твое доверие? Я «воспользовался твоей слабостью», когда подал успокоительное и рассказал дурацкую историю, чтобы ты заснул? Это был мой коварный план?
И снова я промолчал, разглядывая песок, стелящийся поземкой между узловатыми корнями.
– Вам легче, Тим. Ваше подсознание сможет подсказать вам правильный, полезный для вас ход, но вы будете считать, что сделали это по наитию, из благородного порыва. Поверь мне, это не так – ваш мозг превосходно умеет просчитывать ситуацию, просто до сознательной части доходит только готовый результат – спаси малыша из пожара. Подсознание молчит, что это улучшит твой социальный статус, если это заметят. Если свидетелей не будет, а сам ты никому не расскажешь, это повысит твою самооценку – ты не только благородный и храбрый, но еще и не тщеславный. Но прямо или косвенно это повысит твой социальный статус.
Спорить с техноидом – все равно что играть с ним в шахматы, только слов куда больше, чем фигур на клетчатом шарике.
– Я не об этом, Эммади. Как ты думаешь, каково это – находиться рядом с существом, чьи мотивы тебе абсолютно непонятны?
– Наименьшая энтропия, Тим. Это наш приоритет. Так ты поймешь хотя бы общую направленность наших действий.
– Хорошо… Каково находиться рядом с существом, которое сегодня выращивает тебе ногу, рассказывает сказку и гладит по голове, а завтра – ничего не объясняя, берет и отпиливает ногу обратно. Ради уменьшения энтропии, понятное дело… Тебя ведь не сдержат ни страх, ни дружба, ни сочувствие – ничего.
Дройд кивнул.
– Не остановят. И если твоя нога – единственный путь к наименьшей энтропии, я ее отрублю. Если для сохранения многих жизней мне понадобиться забрать твою – я тебя убью.
– Это – причина тебе доверять?
Эммади подошел на шаг ко мне и проговорил с каким-то мертвым спокойствием:
– Ты хотел правды – вот она, я не умею чувствовать – это раз. Зато я могу пообещать тебе, что не выкину тебя в вакуум из ревности, не прожгу плазмой из расистских соображений, не вызову на дуэль, чтобы потешить свое эго, и не поцелую за 30 сребреников. Это два. И я не дам никому другому сделать с тобой ничего подобного – это три. Я не считаю желательным или вполне допустимым убийство человека. Тем, что техноиды сделали все для уничтожения стольких пиратов, сколько было необходимо для сохранения жизни максимального количества пассажиров, мы наглядно продемонстрировали свою позицию – это четыре. Мы стараемся закрепиться в вашем обществе, потому что здесь мы получаем максимум информации – а это самая приоритетная наша потребность. И пока мы живем в этом обществе, мы будем стараться соответствовать максимуму ваших критериев образцового гражданина. На данный момент мы и есть самые идеальные граждане Империи – мы не воруем, не берем взяток, не совращаем малолетних, не лжем под присягой и не едим с ножа. Мы идем в разрез с вашим морально-нравственным кодексом только тогда, когда этого требует Галактический кодекс. Как в случае с пиратами. Это пять.
– В Риме поступай как римляне…
– Я дал тебе пять фактов. Если когда-нибудь я дам тебе повод усомниться хотя бы в одном из них – оторвешь мне палец. Их тоже пять.
Он выдержал паузу.
– Но до этого ты будешь доверять мне и делать то, что я скажу, потому что от этого будут зависеть как наши жизни, так и исход всей этой истории. На этом разговор окончен.
Эммади медленно обернулся и крикнул куда-то в кроны стрекозиных деревьев:
– Теперь мы квиты – ты тоже слышала наш разговор. Можешь спускаться.
Я хлопал глазами и смотрел, как от кроны позади робота отделилась тень, ловко перепрыгнула с ветки на ветку, и через несколько секунд оказалась перед нами. Усмехнувшись, Ванда сняла свой браслет и выкинула в кусты.
– Давно хотела спросить вас, доктор… Чье сознание вы подсадили в тело Ти-Монсора?
– Ничье.
– Пустышки не просыпаются, дройд. Итак?
– Если бы я подсадил ему сознание, это бы зафиксировали.
– Тогда что?
Эммади долго молчал.
– Мне нужно было проверить одну вещь… Сознание техноида способно создавать поведенческую матрицу даже из весьма неясных текстов. Я решил выяснить, способен ли на это человек… И заложил ему полную библиотеку художественной литературы. Он «проснулся».
– Так я – эксперимент?
Наверное, я должен был вспылить, взбеситься, натворить глупостей… А я просто спросил. Разговор поддержал.
– Если бы не я, Тим, тебя бы вообще не было. Тело Ти-Монсора так и валялось бы в холодильнике, дожидаясь своего владельца или… кого-то еще.
– Спасибо… папа.
Ванда закусила губу.
– Зачем он тебе, дройд?
Мне тоже было интересно это услышать.
– Видишь ли, я все еще его врач. А Феникс, скорее всего, доберется до него первым. Допросит его, применит наркотики, потом пытки, потом гипноз, потом нейросканирование… Мне все это не очень нравится – как его врачу.
– Очень трогательно.
– А тебе, позволь спросить?
– Придумай и за меня что-нибудь…
Она подмигнула мне.
– Тим, нам пора.
Единственное, что успела Ванда, – положить руку на рукоять бластера… Дройд только что сидел на земле, а в следующую секунду оказался рядом с ней, перехватил кисть, развернул. Ванда высвободила руку, ударила робота обеими ногами в грудь, но тот даже не покачнулся. Она перевернулась в падении, вскочила и вытащила бластер. Я только раскрыл рот, чтобы рявкнуть на них, но было поздно – робот прыгнул. Ванда успела выстрелить трижды, но техноид постоянно менял вектор полета. Ванда не попала ни разу. Она снова отпрыгнула, но он тут же догнал ее и выбил оружие. Тягаться с ним ни в скорости, ни в силе она не могла, да никакой человек не смог бы… Я с удивлением заметил, что стою на ногах, а между Вандой и Эммади хищно извивается светящийся кончик моего кнута.
– Разошлись.
Кнут опасно изогнулся, и Эммади наконец ослабил захват. Ванда вырвалась и отошла. Но когда она попыталась подобрать бластер, кнут рванулся в ее сторону.
– Ему и там уютно.
Ванда бросила на меня гневный взгляд, но от бластера отошла. Прислонилась к дереву и невозмутимо принялась поправлять прическу. Дройд просто осел на землю.
– Не ссоримся.
– Тим, слишком много кампаний проваливалось просто потому, что кто-то поленился насыпать яд в крысиную нору.
– Ничего, Эммади. Я старая беспамятная крыса, ты крыса механическая, Ванда – растительная. Мы прекрасно смотримся вместе. Мы великолепная любящая крысиная семья, которая сбежала с тонущего корабля и теперь отправляется разыскивать новый. Встали, пошли…
Я отдал мысленный приказ скуфу, и он снова оплел мое предплечье. Погладив зверька, я строго посмотрел на свою команду и повернулся к ним спиной. Не буду врать, что я был абсолютно уверен в разумности этого шага…
Нас окружили на выходе из рощи. Пятнадцать человек на глайдерах. На землю они спрыгнули одновременно, но за оружием не тянулись. Лениво так встали, выключили гравитаторы глайдеров, и те осели на песок. Вперед вышел старлей.
– Младший принц Монсор, вы арестованы по подозрению в преступлениях против Второй Империи Свободы, полный список которых будет зачитан в военном суде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50