Четыре доллара семьдесят пять. Четыре с половиной. Падение остановилось на четырех, и, чтобы возместить убытки, Слэш должен был заплатить четыре миллиона, которых у него не было. Но не это вызвало полное его крушение. Причиной было то, что сверх четырех миллионов Трип потребовал немедленной уплаты от «Маркса и Маркса» старого долга. И Слэш оказался прижатым к стене.
- Я думаю об интересах фирмы «Ланком и Дален», - разглагольствовал Трип. - Это не личное дело. Это бизнес. - Слэш уплатил ему миллион из собственного кармана. Но Трип сказал, что этого недостаточно.
- Фирма «Маркс и Маркс» утроила свои доходы, - напомнил он Слэшу, - и мы можем ожидать пропорционального возмещения долга.
Трип полагал, что «Маркс и Маркс» должна теперь уплатить три миллиона.
Этот удар был смертельным.
Оказавшись в безвыходном положении, Слэш взял то немногое, что оставалось от траста Диди, чтобы заплатить в счет этих дополнительных сумм. Но этого было недостаточно. Трип этим не удовлетворился. От имени фирмы «Ланком и Дален» Трип начал судебный процесс против Слэша: он требовал возместить старый долг фирмы «Маркс и Маркс», а также судился потому, что Слэш злоупотребил служебным положением, он занял деньги у этой фирмы в собственных интересах и в интересах своей жены. И журналисты, пишущие о финансовых проблемах, взглянули на карьеру Слэша Стайнера под новым углом зрения: «У Мидаса - глиняные ноги».
Человек с даром Мидаса обанкротился, а женщина, у которой было когда-то все, теперь чувствовала, что все потеряла и стала ничем. Это чувство было разрушительным, Диди не могла держать себя в руках, ею овладели паника и стыд.
- Но как ты мог? Как же ты мог? - обрушилась она с яростными упреками на Слэша, когда узнала, что все исчезло. Его деньги. И акции. Ее трастовый фонд. Гордость. Репутация. Блеск. Шик. Сияние. Миф. Она так боялась все потерять, и вот это случилось. Она потеряла ребенка. Она потеряла деньги. Ее деньги, которые были в ее глазах равновелики ее личности. Ее «я».
- Меня перехитрили, - ответил Слэш спокойно, но едва слышно. Его серые глаза потемнели от стыда и унижения, которые он испытывал. Никогда в жизни он не был так беззащитен, еще никогда не позволял себе так явно проявить свою уязвимость. - И Трип меня предал.
- Перехитрили? Предал? - фыркнула взбешенная Диди. Слэшу не полагалось быть уязвимым. Ему полагалось быть самым сильным, самым умным и ловким. Непобедимым. На самом верху и всем управлять. Ему полагалось защищать ее. Ему полагалось заботиться о ней.
- Тебя? Как это тебя смогли перехитрить? Как могли тебя предать?
- Я ошибся. Ошибся в расчетах, - сказал Слэш все так же тихо, и это был голос человека, потрясенного до глубины души. Кто-то, очень заинтересованный в акциях «Премьеры», его перехитрил. А затем Трип, почуяв запах крови, нанес свой смертельный удар. И Слэш, всегда умевший жить по средствам и рассчитывать заранее каждый грош, просчитался. И эта мысль, больше чем что-либо другое, убивала его.
- Но ведь ты же само совершенство, - отпарировала Диди. Она потеряла голову от паники и не видела, что сейчас чувствует Слэш, не понимала, что впервые за всю их совместную жизнь это она должна ему помочь. - Тебе не полагалось ошибаться. Тем более с моими деньгами.
- Но я ошибся, - сказал Слэш, не желая обвинять никого другого и не стараясь спрятаться за всякими отговорками и извинениями. - Я совершил огромную ошибку. Ужасную ошибку. Я постараюсь исправить ее. Я постараюсь все опять наладить.
- Попытаешься? Постараешься? - насмехалась, потеряв голову и самообладание, Диди. - С чем это ты попытаешься? Ведь денег не осталось! И больше тебе никто их не доверит! Никто больше не поверит тебе!
Слэш с минуту помолчал, потом взглянул на нее так, словно никогда не видел раньше. То, что она сейчас сказала, ранило его особенно больно.
- Ты хочешь сказать, что сама больше не веришь мне, да? - спросил он ошеломленно. У него потемнело в глазах, и он коснулся ее руки. - Ты хочешь сказать, что это ты мне больше не доверяешь, ты?
- Совершенно точно! Как я могу тебе доверять? Как вообще кто-то может верить тебе? Убирайся! Убирайся вон! - кричала Диди истерически, отдергивая руку. Ее мечты были уничтожены. Она не в силах была выносить стыд при мысли о разорении, не в силах думать о будущем, не в состоянии терпеть присутствие человека, которого любила и ненавидела и теперь кляла. Она хотела, чтобы он всегда и во всем был идеалом, а он доказал, что ничего идеального в нем нет. Он доказал, что является обыкновенным человеком, и разочарование поколебало все, во что она ощущала потребность верить. - Я не хочу тебя больше видеть!
- Но ты же не думаешь так на самом деле! - сказал Слэш и опять хотел коснуться ее руки, дотронуться до Диди.
- Нет, думаю, думаю! - крикнула она, не желая его прикосновения и отскочив от Слэша. - Да, они были правы! И я должна была их послушать! И никогда не выходить за тебя замуж!
- Но ты же меня любила! - горячо возразил Слэш, умоляя вспомнить, что она тогда чувствовала и как выступила против всей семьи на его защиту.
- Нет, не любила!
- Ты же говорила, что умрешь, если не сможешь выйти за меня замуж! - напомнил он.
- Но я вовсе так не думала! Это было не так! Я была молода! Я была безумна! Я не знала, что делаю! - Диди разрыдалась, совсем потеряв над собой власть. - Мне не надо было этого делать, я не должна была настаивать. Я должна была сделать, как они хотели. И выйти замуж за Трипа!
Слэш уже больше не пытался прикоснуться к ней. Ему уже ничего не хотелось. Вместо этого он отступил назад и долго и пристально смотрел на нее. Лицо Диди покраснело, волосы растрепались. И в первый раз, насколько он мог припомнить, она показалась ему некрасивой.
- Но ты же не думаешь так на самом деле, Диди. Ты просто не понимаешь, что говоришь, - сказал он тихо, стараясь, чтобы до нее наконец дошел смысл ее слов. Он хотел, чтобы она поняла, что она делает с ним, нет, с ними обоими. Он хотел, чтобы она пришла в себя и опомнилась.
- О нет, я именно так и думаю, - крикнула Диди - Каждое слово, что я сказала, правда!
- Что ж, продолжай в том же духе, - сказал Слэш, и в этот момент он совсем ее не любил.
- И я хотела бы выйти за него! - ответила упрямо Диди. - Чтобы тебе доказать!
- Ты и себе докажешь, - сказал Слэш, поворачиваясь, чтобы уйти, - докажешь, что это такое - быть замужем за убийцей!
Позднее, когда они оба немного успокоились, Слэш сказал, что очень сожалеет о том, что случилось. А Диди с горечью ответила, что сожалеть - недостаточно. И еще она ему сказала, что больше не хочет видеть его вообще, никогда в жизни.
- Никогда! - сказала она, закрывая перед ним дверь и свое собственное сердце.
И тогда Слэш исчез, и Диди больше о нем ничего не знала. Но сначала прошел день. Потом два. Затем три. Долги; слухи и повестки в суд множились. Газетная известность, раньше такая лестная, стала постыдной. Имя Диди, привыкшей к золотой ауре и мишурному блеску, теперь пачкали слухами. По ассоциации со Слэшем ее обвиняли тоже.
Прошла неделя, а Слэш не появлялся. Он не давал о себе знать, не прислал ни письма, ни открытки, ничего ни с кем не передавал. Не звонил. Диди металась вне себя от беспокойства. Ее охватил ужас. Она боялась, что Слэш где-нибудь, в неизвестном отеле, в неизвестной комнате лежит один, может быть, он уже мертв или умирает. Что, если он покончил самоубийством?
И она истязала себя упреками, тем более что ничего не могла предпринять для его спасения. Тайно, в глубине души, она чувствовала себя виноватой в том, что произошло.
Брошенная, потерявшая и любовь и деньги, Диди заперлась в квартире и предалась размышлениям. Не в силах выносить бремя вины одна она постепенно стала винить во всем случившемся кого-то еще. Винить во всех несчастьях. Не только Слэша. Но этот кто-то был похож на Слэша. Этот кто-то был тоже человеком ниоткуда. Этот кто-то управлял «Премьерой». И задумал и осуществил замысел, приведший к несчастью и позору.
Этот кто-то был ответствен в глазах Диди за потерю ее капитала, распад ее брака, а теперь, возможно, повинен и в смерти ее мужа. И она ненавидела этого кого-то всеми силами души. Она даже не знала прежде, что способна так ненавидеть. Этот «кто-то» носил имя Лана Бэнтри.

Часть четвертая
БЕДНАЯ ДЕВУШКА
1960-1979
Не скажу, что она была умнее всех, кого я знал, но она была шикарной женщиной, хотя красивой ее не назовешь. От других ее отличала решимость - решимость добиться успеха, быть замеченной и по достоинству оцененной. В этом было что-то трагическое.
Эд Хилсинджер
Для нее главное - деньги. Она сама виновата во всем, что с ней произошло.
Том Морелло
У нее был ум банкира, но в постели она была великолепна, настоящая женщина. Я любил ее и изменял ей. Не спрашивайте почему, я и сам не знаю. Возможно, она была слишком хороша для меня.
Стэн Фогел
I. СЕРЕБРЯНЫЕ ЛОЖКИ И ПОРТРЕТ В СЕРЕБРЯНОЙ РАМКЕ
О Лане Бэнтри, родившейся в бедности и не знавшей отца, нельзя было сказать, что она родилась с серебряной ложкой во рту . Судьба не раз наносила ей удары. Прежде чем обосноваться в Манхэттене в 1980-м, в ее жизни был городок Уилком, штат Массачусетс, который она покинула в 1960-м, когда ей едва исполнилось шестнадцать, а потом Провиденс, штат Род-Айленд, в 1977-м, когда, спустя шесть месяцев после смерти Стэна Фогела, Конни Конлон, ревизор парфюмерной фирмы «Премьера», принес ей дурную весть. Он знал, что для Ланы это будет тяжелым ударом.
Сам Конни был порядком расстроен, что ему выпала такая миссия, ибо знал, что значит для Ланы «Премьера». Она считала ее своим творением, ибо вложила в ее процветание свой ум, талант, тяжкий труд и слезы. Конни хорошо понимал, что лишь благодаря таланту и энергии Ланы Бэнтри фирма сохраняет лидерство в парфюмерной промышленности.
- Случилось самое страшное, - сказал он, входя в отделанный розовыми с серебром панелями кабинет Ланы и потрясая пачкой биржевых сводок. - «Премьера» вот-вот перейдет в чужие руки.
- Какое начало? - переспросила Лана и почувствовала холодок страха. Она теперь привыкла к плохим новостям. Но эта была слишком серьезной. Так худо еще не было с тех пор, как умер Стэн. У Ланы были конфликты с правлением, куда входили оба сына Стэна, его банкир и аудиторы. В этой борьбе, как бы ни было больно ей в этом признаться, она уже начала терять позиции и свое влияние на будущее фирмы. А теперь вот нависла еще новая угроза, уже извне.
Лана откинулась в своем знаменитом кресле, изготовленном по ее эскизам и обитом белой в черных яблоках шкурой молодого жеребенка, и приготовилась выслушать все, что собирался сообщить ей Конни. А сообщил он ей следующее: некто, играя на понижение, скупил уже семь процентов акций фирмы «Премьера».
- У тех, кто ведет такую игру, одна цель - большие деньги.
И Конни подробно изложил ей знакомый в таких случаях сценарий: наметив жертву, заинтересованное лицо или лица начинают скупать акции данной компании до тех пор, пока в их руках не окажется контрольный пакет. Это дает им возможность, во-первых, сменить руководство и завладеть компанией или, во-вторых, вынудить компанию откупиться.
- Вот как? - Лана не терпела угроз. - И кто же этот некто, играющий на понижение наших акций?
- Слэш Стайнер, - ответил Конни, не уверенный, что она когда-нибудь слышала это имя.
- Слэш Стайнер? - повторила, не веря своим ушам, Лана и побледнела.
- Да, он. Больше некому, - мрачно ответил Конни, поняв, что имя Лане знакомо. Во всем, что касается дел фирмы, она всегда была отлично осведомлена. Однако от него не ускользнуло, что всегда бесстрашная Лана на сей раз, кажется, не на шутку испугалась.
Но то, что Конни увидел на ее лице, не было лишь страхом - тут было недоумение, даже больше - решительный отказ поверить в то, что она только что услышала.
Кто же задумал убрать ее, чтобы самому снять сливки, поживиться за чужой счет, отнять у нее плоды ее трудов и, в конце концов, уничтожить ее? Почему именно сейчас? И почему Слэш Стайнер?
Неужели это правда, терзалась она, испытывая неприятную пустоту под ложечкой. Почему Слэш хочет уничтожить ее? Или за ним стоит кто-то другой? Возможно, Рассел Дален дергает за веревочку, тот самый Рассел, который породил ее и бросил. Неужели ее настоящий отец готов отнять у нее все, добытое ее трудом, как когда-то это сделал ее приемный отец? Возможно ли, что тот, который всю свою жизнь хотел забыть, что она его дочь, решил теперь завладеть тем, что создано ею тяжким трудом, в постоянной борьбе?
С каким-то пугающим ее чувством обреченности Лана вдруг подумала, что судьба изменила ей, отвернулась от нее, и на этот раз все, что бы она ни делала, обречено на неудачу. Ей стало страшно. Опытная и искушенная, она, однако, не выдала своих чувств и попросила Конни продолжать.
- Если это Слэш Стайнер, то выход один: откупиться от него. То, что мы называем - воспользоваться «зеленой почтой». Я уже тут прикинул, - заметил он, нервно запуская руку в рыжую шевелюру. - Фирма может предложить ему по пятнадцать долларов за акцию.
- Если мы пойдем на это, у нас не будет денег на расширение производства и исследовательские разработки. Мы истратим все наличные, и фирма будет просто разорена, - твердо сказала Лана, вспомнив, что произошло с компаниями, которые поддались на такого рода шантаж.
Убеждая таким образом Конни, она сама успокаивалась, и минутный страх сменился знакомым чувством решимости и готовности принять вызов, что бы это ей ни стоило.
- Я создала эту фирму, какой она есть сейчас, и я не позволю шантажировать себя. Тем более Слэшу Стайнеру. Да и кому-либо другому тоже.
- Послушайте, Лана, Стайнер не шутит. В его руках уже столько акций, что он может потребовать собрания пайщиков.
Конни торопился предупредить Лану, потому что опасался, что у нее, как всегда, туговато с наличными.
- Думаю, «Премьера» стоит пятнадцати долларов за акцию. Если вы не купите Слэша, он разгонит правление, выгонит вас, а затем или продаст фирму с молотка, или же сольет ее с какой-нибудь другой. И то, и другое одинаково плохо. Вы останетесь на мели, а фирма исчезнет так, будто ее и не существовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53