«Тебе не пришлось видеть, как умирает твоя мама… Тебе никогда не приходилось тяжелым трудом зарабатывать себе на кусок хлеба». Тетя говорила то же самое. Так, значит, она действительно избалованная, выросшая в роскоши капризная девчонка, которая не имеет представления о том, как тяжело даются людям деньги?– Деньги! Но мне они не нужны…Тетя Сьюзен прервала благородный порыв Корри.– Никогда не относись пренебрежительно к деньгам, моя дорогая. Женщине они необходимы, чтобы оградить себя от проблем и сделать свою жизнь безопасной. Насколько я не люблю Дональда Ирля, настолько же думаю, что тебе следует принять во внимание пожелание твоего отца. Я считаю своим долгом сказать тебе это.– Но…– Не спеши возражать, Корри. Прежде подумай хорошенько.Тетя Сьюзен вышла из комнаты.Корри подождала, пока за ней закроется дверь, и зарылась головой в подушку. Она чувствовала, что еще немного, и она разрыдается.Эвери, если бы ты был со мной, мне было бы так легко и спокойно. Но тебя нет. Я одна. И не знаю, как мне жить дальше.
Прошли три недели. Долгие, тягостные, пустые. Корри больше не получала писем от Эвери, хотя каждый день с нетерпением ждала прихода почтальона. Даже тетя Сьюзен заметила ее беспокойство, но решила, что Корри, наверное, ждет приглашения на какой-нибудь очень важный для нее бал.Они снова стали разговаривать с Ли Хуа, но без прежней близости. Глупо было дуться, поскольку Ли Хуа, не считаясь со своим личным временем, каждый день проводила долгие часы, массируя руки и ноги Корри. Казалось, девушка хотела хоть чем-то искупить свою вину.С каждым днем физические силы Корри восстанавливались, так что теперь она могла целый день быть на ногах и не ложиться в постель. Несмотря на возражения тети Сьюзен, Корри стала иногда выходить на улицу и даже играть в теннис. Еще она каталась на велосипеде и время от времени отправлялась на прогулки с камерой.Корри чувствовала себя абсолютно здоровой. Вот только тошнота не проходила. Каждое утро она просыпалась с головной болью, в течение дня головокружение не проходило, иногда ее рвало. Корри похудела на пять фунтов.Поведение Дональда по отношению к ней изменилось до неузнаваемости. Он не досаждал ей своими частыми визитами. Изредка заходил вечерами, чтобы повести в театр или в ресторан. Корри старалась вести себя с Дональдом любезно, насколько это было в ее силах. Однажды они пошли в ресторан Маршана, и Корри, несмотря на тошноту, отведала все деликатесы, которые заказал для нее Дональд. Человек, который сидел напротив нее в кабинете роскошного ресторана, был не похож на прежнего Дональда, Он был галантен, говорил исключительно о положении дел на верфях и о том, что, по его мнению, век мореплавания подходит к концу и судостроение скоро перестанет приносить доход. Ни одного слова о кольце, ни единого намека на свадьбу. Но Корри чувствовала, что он не оставил этой мысли.Как-то вечером Дональд привез ее домой из театра и, помогая выйти из экипажа, наклонился так близко, что Корри заметила в его глазах знакомый блеск жадного желания.– Корри…Она решительно отстранилась от него.– Мне надо идти. Меня ждет тетя. Спокойной ночи, Дональд.– Ну что ж. Спокойной ночи.Корри быстро пошла по дорожке к дому, вошла внутрь и только после того, как закрыла за собой дверь, смогла перевести дух от страха. Ее охватила настоящая паника. Ничего не изменилось! Дональд по-прежнему хочет обладать ею, страстно и безрассудно!
Дональд Ирль поправил покосившееся зеркальце, которое висело на стене его туалетной комнаты, зачерпнул немного пены для бритья и посмотрел на свое отражение.Сегодня утром он выглядел не лучшим образом. Темные круги под глазами, лицо опухло, волосы топорщатся в разные стороны. Щеки и подбородок заросли грубой щетиной. Он улыбнулся и осмотрел свои зубы. Нет, борода ему не пойдет. К тому же с тех пор, как он сбежал из Чикаго, его внешность и так сильно изменилась. Он прибавил сорок фунтов чистых мышц. Родная мать не узнала бы его теперь.При мысли о матери он нахмурился. Она уже тридцать лет как умерла, но каждый раз, когда он о ней вспоминает, все в нем содрогается от отвращения. Алкоголичка, грязная потаскуха…Дональд поджал губы и отогнал от себя неприятные мысли. Вместо этого он вспомнил прошедшую ночь.Это была его вторая ночь, проведенная с Ли Хуа, и она стоила риска разоблачения. Горячее, напряженное тело этой маленькой китайской девчонки приводило его в такое возбуждение, что он забывал обо всем на свете. А как ее лицо исказилось от страха, когда она увидела…Вчера Дональд опять заставил Ли Хуа поклясться могилой ее матери и жизнью единственной сестры, что она никогда и никому не проговорится об их связи. И что по-прежнему будет сообщать ему о каждом шаге Корделии Стюарт.Узкие глаза Ли Хуа расширились от страха, когда Дональд пригрозил, что убьет ее, если она нарушит клятву. По тому, как дрожали ее руки и побелело лицо, Дональд понял, что она сдержит слово…Он намазался пеной и принялся бриться, насвистывая себе под нос. Безусловно, в последнее время ему удалось немного расшевелить эту несговорчивую маленькую сучку, эту самовлюбленную Корделию Стюарт.Корри… Господи, она сводит его с ума, выворачивает кишки наружу. Дональд не находил этому объяснения. Он никогда не подозревал, что может так страстно и неудержимо желать женщину. Какая жена могла бы из нее получиться! Она прекрасна и нежна, как камелия, и такая же холодная и надменная. Она неприступна. Она само совершенство…К тому же Корри принадлежит к высшему обществу. С такой женой его с радостью будут принимать в самых фешенебельных особняках на Ноб Хилл. Он, сын Нелли Блауер (это его настоящая фамилия), сможет стать членом самого элитарного клуба в Сан-Франциско, сможет отдать своих детей в танцевальную школу Ланта, а потом вывести их в свет; и это помимо того, что он станет полновластным хозяином судоверфей Стюарта. От нетерпения у него чесались руки. К черту судостроение! Паровые машины – вот будущее! Даже пятилетний ребенок это знает. Крупнейшие синдикаты на Аляске используют паровые машины для добычи золота. А Кордел Стюарт, этот выживший из ума, отставший от века осел, не хотел ничего понимать!Дональд слегка откинул голову назад и принялся брить подбородок. Его мысли снова вернулись к Корри. Он много сделал, чтобы приблизиться к этой девушке. Он ей не нравится, по крайней мере, ей так кажется. На самом деле, Дональд был в этом уверен, она так же, как любая другая девчонка с Дикого побережья, готова с радостью лечь под него. Ей втайне нравится эта игра. Женщины, особенно те, что строят из себя неприступных, только и ждут, чтобы мужчина сломил их сопротивление. Это обостряет их чувства и позволяет получать больше удовольствия от половой близости. Они злобно огрызаются, а сами еще теснее прижимаются к тебе. Они любят грубое обращение.Он думал о том, как Корри будет выглядеть обнаженной, но, как это часто случалось, ее образ стал постепенно расплываться и смешался с образом той, другой девушки, пять лет назад.Ее отделяло от Дональда плотное кольцо огня, их глаза встретились. С тех пор он не мог забыть эти глаза, в которых отражались пламя, страх, ненависть. Дональда передернуло. Но он должен был выжить тогда, иначе его месть не имела бы смысла!Бритва дрожала в его руке. А Миллисент! В ту ночь он прокрался в маленькую затхлую комнатку, где на полу, на матрасе, спала его кузина Миллисент с младшими сестрами. Ему было всего девять лет, но он уже очень хорошо знал, чего хочет. И Миллисент, тринадцатилетняя девочка, с охотой научила его всему, что умела сама. Она вытолкала полусонных сестер и зажгла свечку.Дональд видел, как ее каштановые волосы развевались над ним в такт ее плавных и ритмичных движений. А потом свеча подпалила край ее задранной юбки…О Господи!Дональд ощутил резкую боль. Он увидел в зеркале, как из пореза на щеке стекает тоненький ручеек крови прямо на воротник его белой накрахмаленной рубашки.Грязные шлюхи. Корри и остальные, все одинаковы. Им не дано понять… Глава 9 Солнечным мартовским утром Корри, несмотря на ставшую уже обычной тошноту, решительно надела велосипедный костюм и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Костюм был вельветовый. Блузка с глубоким вырезом, узкий жакет с отворотами и юбка, достаточно широкая, чтобы было удобно крутить педали.Она выглядела бледнее, чем обычно. Ей показалось, что блузка слишком сильно стягивает талию. К черту, не думать об этом…Корри вывела велосипед из сарая, где стояли экипажи, и полной грудью вдохнула свежий теплый ветер, дувший с моря.Она села в седло и быстро поехала под гору.На углу какая-то отвратительная старуха, продающая розы, спорила с покупателем, изящно одетым господином. Корри захотела объехать корзины с цветами и взяла чуть-чуть влево. И тут переднее колесо велосипеда угодило в масляное пятно на мостовой. Корри попыталась затормозить и почувствовала, что летит через руль прямо под колеса экипажа, выезжающего из боковой улицы. В это мгновение она услышала крик и почувствовала, как чьи-то сильные руки сгребли ее в охапку.– Вы что, не видите, куда едете?– Вижу! Просто я поскользнулась и потеряла управление.– Эти крутые улицы очень опасны для велосипедистов, особенно для таких, которые носят длинные юбки. Вы упали потому, что вашу юбку затянуло в цепь.Голос был знакомым.– Это вы! Победитель Мак Ги – Заячьей лапы!Куайд Хилл улыбнулся. Он показался Корри огромным, его плечи перекрывали перспективу улицы. В глазах Куайда читалось крайнее удивление.– Да, это одно из моих прозвищ. А вы, я вижу, та самая фотолюбительница? Или, может, прикажете называть вас теперь отчаянной велосипедисткой?Корри посмотрела на свою юбку и убедилась в том, что Куайд Хилл оказался прав. С одной стороны подол разорван, в велосипедной цепи был зажат большой вельветовый лоскут.Корри с раздражением заметила, что продавщица цветов не спускает с них любопытных глаз.– Что вы здесь делаете?– Я покупал цветы для одной дамы. И торговался, как подобает каждому разумному человеку, который не хочет, чтобы его надули. Наконец я решил купить этот букет – и тут вы превратили его в кашу.Корри посмотрела на розы, которые Куайд держал в руке. Они все до единой были сломаны.– Я не нарочно! В конце концов, никто не просил вас сломя голову бросаться мне на помощь, могли бы сначала отложить свои розы куда-нибудь в сторону!– И позволить вам налететь на экипаж? Что-то вы бледны. Вы уверены, что с вами все в порядке. Вы не ушиблись?Куайд мягко поддерживал ее за локоть.– Я в полном порядке.– Рад это слышать. В таком случае, может, вы согласитесь принять от меня эту розу в знак моей искренней симпатии?Корри хотела отказаться, но Куайд уже выбрал из букета великолепную чайную розу и протянул ей, сияя белозубой улыбкой.– Правда, на ней теперь поубавилось лепестков, но иметь даже потрепанную розу все же лучше, чем не иметь никакой. Как высчитаете? Особенно, если ее владелица сама очень напоминает взъерошенного воробья.Корри от досады прикусила губу. Куайд, улыбаясь, смотрел на нее. Обратил ли он внимание, как элегантно на ней сидит жакет, подчеркивая плавные линии груди и талии? Как упруги икры, обтянутые черным шелком? Или он видит в ней только взбалмошную, растрепанную девочку?– Если уж вы хотите ездить на велосипеде, то самый подходящий костюм для этого – брюки. Или предрассудки в вас так же сильны, как в большинстве представительниц женского пола, а, Корделия Стюарт? Может, вы хотите, чтобы я называл вас Корри, как вас называли в детстве?– Называйте, как угодно! – Корри была раздражена в высшей степени. – Мне безразлично. Тетя Сьюзен считает, что этот костюм вполне подходит для велосипедных прогулок. А если я надену брюки, то что скажут…Куайд расхохотался.– Вы всегда так сердитесь, когда над вами подшучивают?– Да! Нет, я…Корри осеклась, расстроившись, что Куайду удалось поймать ее на слове.– И вы всегда становитесь такой хорошенькой, когда сердитесь?Корри совсем смутилась и покраснела. Она резко подняла с земли велосипед, уселась в седло и холодно сказала:– Я уезжаю, мистер Хилл. А розу возьмите обратно, мне все равно некуда ее девать.Корри бросила Куайду цветок, который промелькнул в воздухе крохотным желтым пятнышком. Куайд ловко поймал его.– Поезжайте осторожно, Корделия Стюарт. И впредь следите за своим подолом.Корри сорвалась с места, даже не попрощавшись. Она ехала не оглядываясь, но была, уверена, что Куайд Хилл провожает ее насмешливым взглядом.Через два часа она вошла в дом, тяжело дыша после утомительного подъема в гору. Костюм был покрыт толстым слоем пыли, юбка с одной стороны свисала лохмотьями; в таком виде она столкнулась с тетей Сьюзен, которая вышла в прихожую встречать ее.– Корри, зайди, пожалуйста, ко мне после того, как переоденешься. Где тебя угораздило порвать юбку и так испачкаться?– Я упала.Корри вспомнила о Куайде Хилле и снова покраснела от смущения.– Я поскользнулась. А юбка попала в цепь.– Я всегда говорила, что велосипед придумал или самоубийца, или сумасшедший. Иди переоденься и зайди потом ко мне. Я хочу с тобой поговорить.Через пятнадцать минут она вошла к тете, посвежевшая после душа, в шелковой белой блузке и темно-синей юбке. Комната тети походила на оранжерею: горшки с цветами стояли на окнах, висели на стенах, в углу стояла огромная кадка с фикусом. Тетя отложила вышивание и указала ей на пуфик рядом с креслом.– Садись. Нам надо поговорить.– Да, тетя?В комнате повисло неловкое молчание, потом тетя спросила:– Корри, ты нездорова?– Нездорова?Она взглянула на тетю в недоумении, сердце ее тяжело забилось. Нет, не может быть, откуда тетя может это знать? Корри поджала губы и прямо посмотрела ей в глаза.– Я говорила с Беа Эллен о состоянии твоего белья. Она рассказала мне о некоторых интересных деталях. В частности, обычно ты пачкала больше простынь и покрывал в течение месяца, чем теперь. Кроме того, ты давно не используешь некоторые предметы личной гигиены…Корри вспыхнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55