Гидеон силой усадил Найгела на стул.
– Как ты думаешь, Гид, когда это случилось? Сколько уже прошло времени?
– Я уехал отсюда в Линденхилл сразу после тебя, в начале десятого, а вернулся вместе с Ленор около одиннадцати. Это могло случиться прямо перед нашим возвращением.
– С каждой минутой все меньше надежды на благополучный исход! Господи, почему мы ничего не можем сделать!
Найгел встал в нетерпении.
– Найгел, они приехали! Я слышу шум моторов.
Гидеон поспешил к выходу, чтобы встретить врачей.
Три машины медицинской помощи и три полицейские машины тормозили у входа. Полицейские и врачи подошли к дому одновременно.
– Где пострадавшие? В доме? – Санитары с носилками уже устремились к дому.
– Да. Девушка ранена в голову, а моя невестка, кажется, в грудь. Там очень много крови…
К Гидеону подошел один из полицейских.
– Мистер Джардин? – спросил он, внимательно глядя на Гидеона.
Он кивнул и протянул руку.
– Гидеон Джардин. Мой брат Найгел – хозяин этого дома – с пострадавшими, сержант. – Гидеон указал на чужой автомобиль. – Эта машина, по-видимому, принадлежит мужчине, который стрелял.
– Проверим. Давайте пройдем в дом, мистер Джардин, и попробуем восстановить картину случившегося, – сказал сержант. – Прошу вас, мистер Джардин.
25
Рейс из Нью-Йорка опоздал на несколько минут, но уже около шести вечера самолет со Стиви на борту приземлился в лондонском аэропорту Хитроу.
Она была первой пассажиркой, сошедшей по трапу, первой прошла паспортный и таможенный контроль и вскоре уже была в зале прилета.
Оглядев толпу встречающих, Стиви тут же нашла среди них Блер, стоящую у ограждения и машущую ей рукой. Через минуту мать и дочь уже обнимали друг друга.
В ответ на встревоженный взгляд Стиви Блер сказала:
– Она жива, детка. Они обе живы.
Стиви с облегчением выдохнула.
– Слава богу! Не стану тебе рассказывать, что я пережила во время полета. Я умирала от страха.
– Могу себе представить, – ответила Блер.
– А где Дерек, мама?
– Ждет нас в заказанном самолете. Ты же знаешь, что происходит, когда он открыто появляется в общественных местах. Поэтому он старается не вылезать. Мы решили, что лучше всего, если он подождет нас прямо в самолете. Но давай поспешим, Стиви, самолет уже на взлетной дорожке, он готов вылететь в Йоркшир немедленно. Там и поговорим.
Через пятнадцать минут они уже заняли места в салоне «Гольфстрима IV». После набора высоты стюардесса принесла горячий чай с лимоном для Блер и Стиви и виски со льдом для Дерека. Как только они остались одни, Стиви попросила:
– Теперь расскажите мне все. Сначала об их состоянии, а потом что же все-таки случилось. Как Хлоя?
– Она все еще не пришла в сознание, Стиви. Она в коме с тех пор, как ранена. Пуля задела мозг.
– Боже! Только не это! Этого просто не может быть! Девочка моя бедная! – вскрикнула Стиви и зажала себе рот ладонью.
Через секунду она спросила:
– И что собираются делать врачи?
– Они уже сделали все, что могли, – ответил Дерек, положив ей руку на плечо и пытаясь ее успокоить. – Операция уже закончилась.
– Им удалось извлечь пулю? – нетерпеливо перебила его Стиви.
– Да. Операция длилась почти три часа. Хлою оперировал один из лучших нейрохирургов страны и, наверное, мира, мистер Лонгдон. Сейчас Хлоя в Лидсе, в лучшей больнице Йоркшира. В отделении интенсивной терапии.
– А Тамара? Как она?
– Тамара там же. Она ранена в грудь. Несколькими пулями. Пули тоже удалось извлечь, но и Тамара пока без сознания. И очень слаба. Она потеряла много крови.
– Они выдержат, Дерек? Они будут жить?
– Мы надеемся, дорогая. Мы молимся за них.
Блер взяла руку дочери и сжала ее.
– Все будет хорошо, Стиви. Я чувствую это. Верь и молись, и все будет хорошо.
Стиви только кивнула в ответ – говорить она не могла. Через некоторое время она прошептала:
– Значит, они не в Хэррогейте. – Она закусила губу. – Ну, может, это и к лучшему, ведь Лидс – крупный медицинский центр.
Дерек кивнул:
– Вот именно. Сначала их отвезли в Хэррогейт, но из-за серьезности положения пришлось срочно вызвать вертолет и переправить их в Лидс. Все было сделано очень оперативно. В два часа их обеих уже подготовили к операции.
Стиви кивнула.
– Не забывай, что это одна из лучших больниц в Европе. Там самое современное оборудование. Для наших девочек сделают все, что возможно.
Наступило напряженное молчание. Через несколько минут Стиви снова спросила:
– А родители Тамары? Кто-нибудь сообщил им? Они собирались уехать на Пасху. Кажется, на Дальний Восток или в Китай, я сейчас уж и не вспомню.
– Они и уехали, – сказала Блер. – Гидеон просил Брюса послать факс на теплоход. Найгел вспомнил, что именно в пятницу они прибывают в Гонконг и пробудут там несколько дней.
– А как чувствует себя Брюс? – спросила Стиви у Дерека.
– Как можно себя чувствовать в таких обстоятельствах?! Конечно, его это ужасно потрясло, он хотел сегодня лететь с нами, но я сказал, что будет лучше, если он приедет завтра. Мы уже заказали ему номер в «Квинс». Мы все там остановимся.
– Гидеон разыскал Майлса в Париже, он остановился в «Плаза Атене». Майлс сразу вылетел сюда. Он, наверное, уже в Лидсе, – сказала Блер.
– Найгел, должно быть, в ужасном состоянии. – Стиви покачала головой. – Он просто обожал Тамару. Представляю себе, в каком он отчаянии. А где малыши, мама? – Стиви повернулась к Блер.
– Ленор забрала Арно и Натали к себе в Линден-хилл, как только они приехали из Рипона в то утро. Ленор даже не дала им выйти из машины. Они там вместе с Агнес. Агнес – молодец, она все понимает и оказывает большую помощь. Сегодня она ездила в Эсгарт-Энд за вещами и игрушками. Пока мы не вернемся в Лондон, дети будут в Линденхилле.
– Да, это самое лучшее, что можно придумать, – согласилась Стиви.
– Я разговаривал с Ленор в пять часов, – сказал Дерек. – Когда мы с Блер приехали в аэропорт. Она и сказала мне о состоянии Хлои и Тамары. Гидеон попросил Ленор быть все время около телефона в Линденхилле. У нее будет вся информация, и через нее мы все держим связь.
Стиви кивнула. Она поерзала в кресле, выпрямилась, затем снова нервно откинулась на спинку. Через минуту она тихо сказала Дереку:
– Я так поняла, что никто точно не знает, что же на самом деле произошло? Почему началась стрельба? И кто это сделал?
– Поскольку обе наши девочки без сознания, они ничего не могли рассказать ни Найгелу с Гидеоном, ни полиции. Однако мужчина, который стрелял в них, опознан. Это бывший муж Тамары. Серджио Манцони.
– Какой ужас! Но почему? Зачем он стрелял? Я знаю, что Тамара уже несколько лет ничего не слышала о нем. Он уехал куда-то далеко, кажется, в Японию, или вернулся к себе на родину.
– Да, именно это Найгел сказал Гидеону и полицейским. Они с Тамарой ничего не знали о нем. – Дерек тяжело вздохнул. – Теперь уж мы вряд ли узнаем, почему он это сделал.
Стиви закрыла глаза. Хлоя и Тамара могут умереть, сейчас она поняла это с ужасающей ясностью. Блер с Дереком просто стараются держаться и не пугать ее. У Дерека это получается, он ведь, в конце концов, не просто актер, он великий актер. Ее мать, вот кто выдает положение дел. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять это. Опасность очень велика, в этом Стиви теперь не сомневалась.
Появившаяся стюардесса объявила, что самолет идет на посадку. Стиви открыла глаза и взглянула на часы. Было двадцать минут восьмого.
К восьми часам они были в больнице, где их уже ожидал Майлс. Как только Стиви вместе с Блер и Дереком вошла в зал для посетителей, он подбежал к ней. На его лице были и боль, и сочувствие, и отчаяние.
– Привет, мам, – сказал он, крепко обнимая Стиви.
На минуту ей стало легче в кольце его теплых надежных рук. Заглядывая сыну в глаза, Стиви требовательно спросила:
– Скажи мне правду, Майлс, Хлоя будет жить?
– Да, думаю, она выживет. Я так понял, что операция прошла удачно и пулю извлекли. Но лучше поговори с ее нейрохирургом. Он недавно смотрел Хло и ждет тебя в своем кабинете.
– Тогда пойдем скорей.
– Конечно, ма.
Майлс наскоро поздоровался с Блер и Дереком, открыл дверь и повел их на встречу с врачом.
В коридоре Стиви взяла сына за руку и спросила:
– А Тамара? Она выживет?
– Надежда есть. Тамара тоже в интенсивной терапии. Теперь все зависит от того, хватит ли у нее сил. Она лежит здесь же, но в другом крыле. Там Найгел. С ним Гидеон для поддержки. После того, как ты поговоришь с мистером Лонгдоном и увидишь Хло, я провожу тебя к Найгелу. Там ты все узнаешь о Тамаре, если захочешь, сама поговоришь с хирургом, который оперировал ее.
Стиви кивнула. Через минуту они уже входили в кабинет.
– Доктор Лонгдон, – представился врач, вставая и протягивая руку. – Миссис Джардин, сэр Дерек и леди Райнер. Приятно познакомиться. – После рукопожатий доктор сказал: – Мне очень жаль, что мы встретились при столь трагических обстоятельствах. Садитесь, пожалуйста.
Стиви сказала дрогнувшим голосом:
– Позвольте поблагодарить вас, мистер Лонгдон, за все, что вы сделали для моей дочери.
Врач наклонил голову в знак признательности.
– Я хотел бы подробнее описать вам ситуацию, чтобы вы представляли себе, что происходит. Сначала о ране. Пуля пробила левую часть лобной кости под углом сорок пять градусов. Она вошла в голову над бровью. Раздроблена и скула. – Он замолчал, ожидая вопросов от Стиви. Она кивнула:
– Продолжайте, пожалуйста, мистер Лонгдон.
– Я оперировал вашу дочь сразу же, как ее доставили в больницу. Нельзя было терять ни минуты – состояние ее было угрожающим. Область повреждений была значительной. Мисс Джардин получила серьезную мозговую травму. Я следовал траектории пули. Вначале я удалил осколки кости, затем поврежденную ткань мозга, тромбы и, наконец, саму пулю. Операция длилась три часа, миссис Джардин, но мы можем с уверенностью утверждать, что ее результаты были весьма и весьма удовлетворительны.
– Спасибо за разъяснение, мистер Лонгдон, но я бы хотела понять, почему Хлоя до сих пор находится без сознания.
– Потому что травма очень серьезная, миссис Джардин. Ваша дочь будет выходить из коматозного состояния очень медленно. На это потребуется дней десять.
– Но она выйдет из комы? Вы можете это гарантировать? – спросил Дерек.
После легкого, почти незаметного колебания доктор сказал:
– Она должна, сэр Дерек. Я очень надеюсь на это. Но, как я уже сказал, она будет выходить из коматозного состояния очень медленно. Сначала ему на смену придет так называемое «сумеречное сознание», это более стабильное состояние, и только потом мы сможем ожидать полного возвращения к жизни.
– А как долго она пробудет в интенсивной терапии? – спросила Стиви.
– Еще по крайней мере двое суток, миссис Джардин. Может быть, и дольше.
– А существует вероятность, что моя дочь не выйдет из комы, мистер Лонгдон?
– Вообще говоря, такая вероятность всегда существует, с любым пациентом. Но в отношении мисс Джардин у меня более благоприятный прогноз.
– Скажите, эта рана отразится на ее умственных способностях? – спросила Стиви, выражая вслух свои худшие опасения.
– Не думаю, – коротко и осторожно сказал хирург.
Стиви продолжала смотреть на него, почувствовав в его тоне что-то, что она не смогла точно уловить. Ей показалось, что он смягчает картину, описывая состояние Хлои. Стиви уже открыла рот, чтобы прямо спросить его об этом, но передумала. Вместо этого она сказала:
– Мы можем увидеть Хлою, мистер Лонгдон?
– Конечно, можете, миссис Джардин. Я сам провожу вас к ней. Пойдемте.
Все последовали за доктором и через несколько секунд уже входили в отделение.
– В палату всем вместе лучше не входить, пусть сначала зайдет кто-нибудь один, – строго сказал врач.
Доктор Лонгдон открыл дверь в палату Хлои и пропустил Стиви вперед. Войдя вслед за ней, он прикрыл дверь.
Стиви бросилась к кровати дочери, стараясь ступать как можно тише. Когда она увидела Хлою, ее горло сжалось и ей пришлось крепко зажмуриться, чтобы удержать слезы.
Лицо Хлои было неестественно бледным, а тело – абсолютно неподвижным. Повязка на голове и две капельницы. Она выглядела совершенно беспомощной.
Едва держась на ногах, Стиви собралась с силами и повернулась к хирургу. Прекрасно понимая ее состояние, доктор сказал:
– Скорость, с которой она восстанавливается после операции, внушает мне надежду. Все будет хорошо, миссис Джардин. Я говорю это как врач. Поверьте, в моих устах это не пустые слова.
– Она вне опасности?
– Понимаете, нельзя коротко ответить на этот вопрос. Позвольте мне объяснить. Травма обширная – мельчайшие осколки костной ткани могли попасть в кровеносную систему, не исключено появление тромбов. Как вы заметили, ваша дочь подключена к аппарату искусственного дыхания. Мы следим за всеми показателями, чтобы немедленно принять меры в случае малейших осложнений. Пока все идет нормально.
– Я знаю, что вы делаете для нее все, что возможно, и она в хороших руках.
Стиви снова посмотрела на белое лицо дочери. Она взяла ее руку, наклонилась и поцеловала холодную щеку.
– Она не знает, что я здесь, мистер Лонгдон?
– Мы не можем точно ответить на этот вопрос. Может быть, и знает. – Его глаза были полны сочувствия.
Наконец Стиви на цыпочках вышла из комнаты. За ней в палату вошла Блер, а после нее Дерек.
Вскоре после этого Стиви входила в холл для посетителей в другом крыле больницы. Там сидели Найгел и Гидеон. Дерек и Блер следовали за ней.
Братья встали, увидев своих родных. Стиви побежала прямо к Найгелу, раскинув руки. После секундного колебания он бросился в ее объятия. Стиви нежно гладила его по спине, прижимая к себе и шепча что-то утешительное ему на ухо.
– Я с тобой, Найгел. Все будет хорошо. Мы сделаем все, что сможем.
Неожиданно самообладание оставило его, и Найгел зарыдал.
– Мама. Я не знаю, что мне сделать для нее. Она там… Как неживая… Я так люблю ее, мама. Я не хочу, чтобы она умерла.
– Милый! Мы должны быть сильными, только тогда мы сможем помочь Тамаре. Мы будем вместе молиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34