Каким же он мог быть невыносимым, этот красивый стройный молодой человек, похожий скорее на артиста, чем на бизнесмена, Охваченная обидой и горечью, Стиви вдруг ясно поняла, что перед ней – враг. И только что он открыто объявил ей войну.
Медленно, бесстрастным голосом Стиви произнесла:
– Мне не нравится твой тон, Найгел. Я не позволю тебе разговаривать со мной подобным образом. Кроме того, ты ведешь себя недопустимо. И хотя я могла бы рассчитывать на уважение к себе как твоя мать, должна тебе напомнить, что я еще и твой шеф. Не забывай об этом. Советую тебе изменить свое поведение. И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.
– Да все дело в том, что ты не должна быть моим шефом! – выпалил Найгел, забывая об осторожности. – Фирмой должен руководить я, а не ты! Она моя по праву! Во-первых, ты женщина! А во-вторых, ты даже не Джардин! Ты прекрасно знаешь: во главе нашей фирмы всегда были Джардины.
Стиви медленно поднялась из-за стола.
– Я Джардин, и только посмей повторить свои слова! Больше тридцати лет я ношу эту фамилию, с того дня, как вышла замуж за твоего отца. Надеюсь, ты помнишь это, Найгел! Я была женой Джардина, я вдова Джардина, я невестка Брюса Джардина. Запомни!
– Я говорю о том, что ты не Джардин по крови! – закричал он. – Ты прекрасно поняла, что я имел в виду.
Найгел покраснел от гнева: он ненавидел проигрывать.
– Ты собиралась улетать в Штаты в понедельник. Вот и оставайся там, сделай нам всем одолжение. Ты здесь никому не нужна. Я прекрасно справлюсь с фирмой без твоего чуткого руководства.
– Этого не будет. У тебя не появится возможности доказать это. Ты уволен.
Он смотрел на нее, онемев от изумления.
– Ты не можешь меня уволить! – закричал Найгел, как только к нему вернулась способность говорить.
– Могу, и ты убедишься в этом. Повторяю тебе, Найгел: ты уволен.
Он выпрямился и бросил пренебрежительно:
– Я директор фирмы. Ты, наверное, забыла об этом?
– Нет, я не забыла. Ты останешься одним из директоров. Этого у тебя нельзя отнять. Но уволить тебя я могу. И я это уже сделала.
– Я немедленно скажу об этом деду, – угрожающе произнес он. Лицо Найгела пылало от унижения. – Он не поддержит тебя. Он меня восстановит.
– Нет, Найгел. Ты ошибаешься. Если бы даже Брюс мог тебя восстановить, честно говоря, думаю, что он не захотел бы. Да он и не может. Ты же знаешь, что, как генеральный директор фирмы, я имею решающий голос в таких вопросах.
– Мы это еще посмотрим, – прошипел Найгел.
– Послушай меня, Найгел. Ты уволен. Освободи, пожалуйста, свой кабинет до конца сегодняшнего дня.
Некоторое время он стоял, глядя на Стиви разъяренным взглядом, потом выкрикнул:
– Ты еще пожалеешь об этом!
И выскочил из кабинета.
Оставшись одна, Стиви налила в стакан воды. Руки ее дрожали, и это рассердило ее. Стиви попыталась успокоиться, но прошел час, прежде чем ей удалось немного прийти в себя. Наконец она принялась за работу, и почти сразу же раздался стук в дверь.
Стиви подняла голову от бумаг и дрогнувшим голосом произнесла:
– Войдите.
В дверях показался Майлс:
– Мам, я тебе не очень помешал? У тебя есть пара свободных минут?
– Конечно, Майлс, – сказала Стиви. Сейчас она была особенно рада видеть своего любимого сына. – Заходи и закрывай дверь. Хочешь чаю или еще чего-нибудь?
Он отрицательно покачал головой.
– Я заходил к Гидеону, но не хотел уходить, не повидав тебя.
Майлс сел в кресло для посетителей у ее рабочего стола, внимательно посмотрел на Стиви и спросил:
– Что случилось, мам? Ты бледнее мела. Ты в порядке?
Стиви кивнула: в эту минуту она не могла говорить. Наконец, глубоко вздохнув, она решилась:
– Я уволила Найгела.
– Черт побери! Когда?
– Час назад.
– Почему? – Майлс вдруг громко рассмеялся. – И я еще спрашиваю!
Стиви попыталась унять волнение. Наконец она начала рассказывать Майлсу, что случилось. Рассказ был подробным: Стиви важно было не пропустить ни одной детали. Закончив, она сокрушенно произнесла:
– Мне жаль, что до этого дошло. Но он вел себя чудовищно грубо. Он сказал, что я не имею права управлять фирмой, потому что я женщина и еще потому, что я не Джардин.
– Ну что за человек! После всего, что ты сделала для него, говорить такие вещи! Я рад, что ты его уволила, он это заслужил, я бы даже сказал, добился. Он еще больший дурак, чем я думал.
Майлс заглянул ей в глаза.
– Это же просто глупо было с его стороны отбивать у тебя клиентов. Они хотели общаться с тобой, потому что ты глава фирмы «Джардин». Они считали Найгела твоим подчиненным, а не рассматривали его как будущего наследника. А если бы они были оскорблены, что ты передаешь их Найгелу? Они не стали бы иметь дело с нашей фирмой и понесли бы свои миллионы куда-нибудь еще, например, к Картье. Представь, какой это был бы удар для старого Брюса, да и для всего нашего бизнеса.
Стиви улыбнулась.
– Найгел на самом деле поставил под удар само дело, тут двух мнений быть не может. – Она покачала головой. – Что ж, что случилось – то случилось. Будем жить дальше… Зачем ты приходил к Гидеону?
– Я был ему должен. – Майлс смущенно улыбнулся. – За твой подарок.
– Это очень легкомысленно с вашей стороны, разве можно делать такие дорогие подарки!
– Но нам так хотелось, мам. Мы хотели тебя порадовать. Гидеон работал над эскизом вместе с Питером. Он хотел сделать их идеальными. И я тоже. – Майлс улыбнулся. – Кстати, Хло сегодня просто светится от счастья. Она сказала, что ты, в конце концов, разрешила ей приехать в Лондон на пасхальные каникулы.
– Она так об этом мечтала, что мне показалось жестоко ее этого лишать.
– А ты сама? Ты тоже приедешь сюда на Пасху?
– Скорее всего нет, Майлс. Но думаю, что с ней будет все в порядке, она поживет у Блер и Дерека.
– Я тоже планировал приехать в Лондон, так что я мог бы захватить ее с собой.
– О Майлс, это было бы замечательно, если вы вместе полетите.
Он кивнул.
– Гидеон сказал мне, что он рассказал тебе о Ленор.
– Да. И, честно говоря, я была удивлена ровно одну минуту. Я всегда считала, что они должны пожениться, ты же знаешь.
– Но ведь ты и предположить не могла, что ей для этого придется пройти через развод? – усмехнулся Майлс. – По-моему, они просто потеряли голову от любви. Я бы не рискнул связываться с этим тупым боровом, Малкомом Армстронгом.
– Если бы только он был тупой, Майлс, но он еще и жестокий. Я вижу, что тебе он нравится не больше, чем мне.
– Я его не выношу, мам. Он обыкновенный мошенник. Не понимаю, почему он до сих пор не сел в лужу. Он, как и Джулиан Сондерс, братец Марго, занимается какими-то махинациями в Сити.
– Неужели? – удивленно воскликнула Стиви. – Я не знала этого. Правда, Малком всегда казался каким-то скользким.
– Я никогда не понимал, что Ленор в нем нашла, – задумчиво сказал Майлс.
– Как ты думаешь, у Гидеона и Ленор что-нибудь получится? Они хотят пожениться, как только Ленор будет свободна.
– Все будет нормально, мама. Ты же знаешь, они всегда любили друг друга. Я с самого начала не мог понять, как случилось, что она вышла замуж за Малкома. Ведь ее роман с Гидеоном длился столько лет.
– Что ты хочешь этим сказать? – Стиви удивленно подняла бровь.
– Ну, с тех пор как Гидеону исполнилось одиннадцать, а ей тринадцать. Но вообще-то, может, и раньше. Они постоянно обнимались, раздевали друг друга, когда мы играли в Линденхилле. Это началось, когда нам с Гидом было около семи. Они постоянно пытались отделаться от меня и остаться вдвоем, чтобы поиграть в доктора и медсестру.
– Майлс! Но я этого не знала! Я представить себе не могла ничего подобного.
– Ну, тогда я не собирался идти к тебе и доносить на них, но теперь ничего не случится, если ты об этом узнаешь. – Он засмеялся. – Мама! Если бы ты сейчас могла видеть свое лицо! Ты хоть рот закрой!
– Но ведь они были совсем детьми!
– Значит, они начали свою сексуальную жизнь в детском саду. Что на это можно сказать?
– Понятия не имею.
– Знаешь, мама, я в последнее время много думал о Найгеле и вспомнил одну давнюю историю. Помнишь ту жуткую ссору с Алфредой, когда он принял ее сторону? Это было отвратительное предательство. Мы с Гидом так и не смогли простить его до конца. Мерзкий предатель! И чем бабке удалось тогда пленить его?
– Я тоже не забыла об этом. Но я простила его много лет назад. Я объяснила его поведение максимализмом юности.
Звонок телефона прервал ее. Стиви подняла трубку.
– Алло. Да, Брюс, я поговорила с ним. Мне пришлось его уволить, он не оставил мне выбора.
Она слушала ответ. Затем продолжила:
– Да, я могу прийти к вам на обед. Но сейчас у меня Майлс. – Стиви вопросительно взглянула на сына.
Майлс кивнул:
– Согласен, мама.
– Брюс, Майлс тоже придет. Да, мы оба приедем. Жди нас в половине первого.
Стиви повесила трубку и обратилась к Майлсу:
– Тебе необязательно ехать, если ты не хочешь.
– Я хочу, мам. Я ведь завтра улетаю. Я хочу попрощаться с дедом.

Часть третья
ПАСХА
21
В первый раз Хлоя пришла в магазин на Бонд-стрит, когда была совсем маленькой девочкой, и с тех пор постоянно бывала там. Ей нравился старый внушительный особняк, который был одной из достопримечательностей Лондона. Но больше всего ее привлекали изысканно оформленные витрины с выставленными в них драгоценными украшениями.
«Это лучшее, что можно купить за деньги», – говаривал Брюс, и он был прав.
Сколько она могла помнить, все работающие в магазине любили ее. Начиная от швейцара, который тепло улыбался и приподнимал свою фуражку, и заканчивая продавцами, ни один из которых не проходил мимо нее без доброго слова.
На этот раз интерьер магазина показался ей еще более впечатляющим, чем обычно. Анфилада демонстрационных залов с высокими потолками, хрустальными люстрами, мраморными лестницами и полами, застеленными темно-синими коврами.
Магазин всегда производил на Хлою впечатление чего-то грандиозного. Может быть, это привлекало ее больше всего. Джардины и их фирма всегда существовали и всегда будут существовать, это был символ незыблемости, надежности и преемственности.
Хлоя была воспитана на семейных традициях. Она знала, что Джардины были королевскими ювелирами с 1843 года и что это звание присвоила их предку королева Виктория. Когда-то Брюс сказал ей, что Джардины служили шести монархам. Кроме того, он объяснил Хлое, что у фирмы была всегда одна главная цель: создавать лучшие вещи в мире.
Стиви рассказала о звании королевских ювелиров подробнее: она объяснила, что оно присваивается не компании, а отдельным лицам. В настоящее время его носил Гидеон. Именно у него был титул ювелира короны. Это, кроме всего прочего, означало, что он обязан заботиться о драгоценностях королевской семьи, которые большую часть времени хранились в Тауэре в новом специальном павильоне.
В качестве ювелира короны Гидеон был единственным человеком, который мог дотрагиваться до этих украшений, и лично отвечал перед королевой за состояние короны, скипетра и державы, которые Елизавета II использовала на официальных церемониях.
Стиви говорила так: «Гидеон отвечает за государственные символы».
Фирма занимала немалое пространство. Оно было намного больше, чем казалось несведущим людям. Наряду с многочисленными демонстрационными залами здесь же, на верхних этажах, располагалось немало различных мастерских.
Лучшие ювелиры мира создавали в них свои уникальные произведения. Специалисты по металлам работали с серебром, золотом, платиной. Гранильщики резали и шлифовали бриллианты и цветные камни – изумруды, сапфиры и рубины. Дизайнеры создавали проекты, которые воплощали в реальность руки других мастеров.
На прошлой неделе, когда Хлоя пришла работать в магазин, она обошла вместе с Гидеоном все здание.
– Мы с тобой осмотрим все, чтобы познакомить тебя с фирмой и чтобы ты воспринимала ее как единый живой организм.
Хлоя была потрясена, когда Гидеон провел ее по всем мастерским и она увидела, какое множество различных предметов искусства создается здесь.
В «Джардин» делалось огромное количество товаров самого высокого качества. Стиви гордилась тем, что они продавали. Как и Брюс.
Хлое нравился нью-йоркский магазин на Пятой авеню, но магазин в Лондоне был ее истинной любовью. Она практически выросла в нем: ее приводили сюда почти с самого рождения и до тех пор, пока ей не исполнилось десять лет. Именно сюда ее тянуло, когда Хлоя мечтала работать в фирме.
Неделю назад, когда Гидеон спросил ее, чем она конкретно хотела бы заниматься, Хлоя честно сказала, что не знает. Тогда он привел ее в демонстрационный зал, в котором были выставлены лучшие драгоценности фирмы, и предложил:
– Попробуй сначала заняться продажей, посмотрим, как это тебе понравится и как ты будешь ладить с людьми.
Наступил понедельник. В четверг они с Гидеоном собирались поехать на все выходные к Найгелу и Тамаре в Эсгарт-Энд. А эти три дня Хлоя планировала побыть рядом с братом и понаблюдать, как он работает. Гидеон обещал ей подробно рассказать и показать, что делает гранильщик.
А сейчас Хлоя ждала брата около его рабочего места. На ней был белый халат, такой же, как носил Гидеон во время работы. Через некоторое время появился Гидеон с пакетом в руках. Он опустил пакет на стол и сказал:
– Смотри, этот бриллиант я собираюсь вырезать и огранить. – Взглянув на Хлою, он добавил: – Бриллиант можно разрезать только с помощью другого бриллианта.
Хлоя кивнула:
– Но ведь ты на самом деле используешь не бриллианты, а бриллиантовую крошку. Ты мне объяснял это когда-то давно.
– Умница, ты все запоминаешь. Это правда, мы используем промышленные алмазы, измельченные в мелкую пыль.
Говоря это, Гидеон достал стеклянную колбу с алмазной пылью и показал сестре.
– Вот она. Серая пыль, но она обладает твердостью настоящих алмазов, несмотря на свой неприглядный вид. Сейчас я смешаю немного алмазной пыли с льняным маслом. Получится такая черная мазь. Понимаешь, алмазная пыль режет бриллиант, а льняное масло приклеивает ее к колесу.
Гидеон обратил ее внимание на плоское металлическое колесо на ремне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34