В чем это проявлялось у тебя?
– Легкая дрожь, я чувствовал себя больным, меня подташнивало, я боялся, что забуду текст и вообще буду выглядеть полным идиотом. Я думаю, что сценическая лихорадка – это и есть страх опозориться перед публикой.
– Я понимаю. Наверное, это просто ужасно.
– Совершенно верно. К счастью, это состояние у меня быстро проходит. Как только я скажу первые несколько фраз, я освобождаюсь и забываю обо всем, кроме роли, которую играю. Тогда на сцене живу, говорю, страдаю уже не я, а мой герой.
– Иногда мне хотелось стать актрисой. Я даже один раз говорила об этом с бабушкой, но она меня отговаривала.
– Неужели? – удивился Дерек. – Но ты должна идти за своей путеводной звездой, никого не слушая.
– Хорошо, что мама тебя не слышит, она бы страшно рассердилась, – серьезно сказала Хлоя.
– Пожалуй, ты права, она бы действительно рассердилась. Однако она достаточно умна, чтобы понять, что я говорю правду. Человек должен познать себя. Нельзя себе лгать. Если ты будешь помнить об этом, ты нечасто будешь ошибаться в жизни.
– Ты хочешь сказать, что нужно честно разобраться в себе?
– Именно так. Тебе уже восемнадцать, Хлоя. Ты быстро взрослеешь. Скоро ты поступишь в университет.
– Да, – неуверенно ответила девушка, думая о том, стоит ли рассказать дедушке, что она думает об этом.
– Не слышу энтузиазма! Ты пищишь, как испуганная маленькая церковная мышка.
Хлоя не смогла удержаться от смеха.
– Тебе показалось, дедушка.
– Вряд ли показалось. Я думал, ты всегда мечтала об Оксфорде?
Хлоя молчала. Дерек неожиданно остановился, взял ее за плечи и повернул лицом к себе.
– Хлоя, Оксфорд полон древней магии. Город церквей, храмов и колледжей. Это место для тебя.
– Я больше ничего не знаю, – тихо ответила девушка, как всегда в разговоре с Дереком, пытаясь быть честной и искренней.
– Вот как?! – Дерек задумчиво помолчал и спокойно добавил: – Но с тех пор как ты подросла, ты всегда хотела учиться в Оксфорде.
Дерек внимательно изучал свою непривычно серьезную внучку.
– Что же такое случилось, что ты изменила свое решение?
Хлоя явно не спешила отвечать.
– Ничего не случилось. – Она слегка пожала плечами. – Я думаю… Честно говоря, я не хочу поступать в университет, дедушка. Я бы хотела… работать в нашей фирме.
– Господи помилуй! Неужели ты серьезно? Не дождавшись ответа, Дерек продолжал:
– Вижу по твоему лицу, что ты настроена решительно. Но откуда такая перемена, детка?
– Я сама не знаю. Я не могу это объяснить.
– А ты уже говорила об этом с мамой? Хлоя кивнула.
– Да. В среду вечером, когда приехала.
– Ну и ну! И она обрадовалась, что ты хочешь работать с ней в магазине?
Хлоя закусила губу.
– Мама хочет, чтобы я получила образование, закончила университет. Точнее, она хочет, чтобы я поступила именно в Оксфорд.
– Это вполне понятно, думаю, она права.
И вдруг Хлоя запальчиво выпалила:
– На самом деле я бы хотела работать с Гидеоном в Лондоне.
Дерек был поражен, хотя выражение его лица не изменилось.
– Я искренне надеюсь, что ты не сказала этого маме.
– Уже сказала.
– Но, дорогая… Она, наверное, сильно огорчилась?
Хлоя удрученно кивнула.
Дерек взял девушку за руку, и они продолжили прогулку в молчании, направляясь вниз, к реке. Наконец Дерек не выдержал.
– Я тебя совершенно не понимаю! – воскликнул он с неожиданным раздражением. – Ну почему, ради всего святого, Лондон? Ты не меньшему можешь научиться и в Нью-Йорке! И трудно найти кого-нибудь, кто знает этот бизнес лучше твоей матери. Она была бы счастлива, если бы ты работала с ней в магазине на Пятой авеню. И тебе бы это тоже не повредило.
– А я считаю, что в Лондоне я смогу намного больше узнать о драгоценных камнях и изготовлении украшений. Демонстрационные залы там намного больше, да и мастерские тоже. Там много прекрасных мастеров по золоту, серебру и по огранке камней. И никто не научит меня разбираться в этом лучше, чем Гидеон. Он один из лучших гранильщиков, он носит звание королевского ювелира, он единственный, кому разрешено прикасаться к драгоценностям короны в Великобритании.
– Конечно, конечно. Я все это прекрасно знаю, – раздраженно сказал Дерек. – Но только подумай, Хлоя, ты ведь можешь работать в «Джардин» – не важно, в Лондоне или в Нью-Йорке – и после окончания университета. Я не призываю тебя отказаться от мечты, но почему еще раз не подумать об университете?
Ради меня, ради твоей мамы, но в первую очередь ради самой себя. Ты даже не представляешь, как это важно для твоего будущего, какую бы карьеру ты после этого ни избрала для себя.
После некоторого колебания Хлоя проговорила:
– Я подумаю об этом, дедушка.
И они пошли дальше. Оба погрузились в свои размышления, продолжая спускаться к реке, протекающей мимо усадьбы в задней части сада.
Дерек был расстроен разговором с Хлоей и от души сочувствовал Стиви. Хорошо зная ее, он понимал, какое огорчение принесли ей слова дочери. Ох, эта безжалостная юность, эта бездумная жестокость к близким! Бесконечный детский эгоизм! Но разве он сам не был эгоистичен, когда был молод? Он тоже когда-то считал, что знает обо всем на свете лучше всех.
Теперь, в свои шестьдесят восемь, он не был уверен в этом. Несмотря на богатый опыт долгой жизни, он многого не понимает в жизни. Чем дольше он живет, тем сложнее кажется ему мир, тем больше вокруг загадок. Он часто говорил Блер, что больше его ничто не сможет удивить, поскольку он всегда готов предположить худшее. Но он не утратил способности удивляться. Как сейчас, в разговоре с Хлоей.
Они дошли до беседки, стоящей на высоком берегу реки. Дерек поднялся по ступенькам и предложил:
– Давай посидим немного, отсюда прекрасный вид на реку, и мы будем защищены от ветра. Да и мне пора отдохнуть. Прогулка была длинной.
Хлоя послушно последовала за ним в беседку и села рядом на деревянную скамью.
Девушка медленно развязала шарф, сняла вязаную шапочку и провела рукой по волосам, убирая их с лица.
– Чувствуешь себя так, как будто на твои плечи легли все заботы в мире, да, Хлоя?
Она покачала головой.
Дерек посмотрел на девушку повнимательнее и понял, что она готова расплакаться. Он обнял ее за плечи, привлек к себе и нежно прошептал:
– Что ты, детка, успокойся, все будет хорошо.
– Я ничего, дедушка, – с трудом ответила Хлоя, проглотив комок в горле и пытаясь улыбнуться. Ее нижняя губа предательски дрожала.
– Тебе не о чем плакать, детка. Я, надеюсь, не был с тобой слишком резок? Прости, если так, у меня это вышло нечаянно.
– Нет, нет. Ты здесь ни при чем. Честно. Это из-за меня. Как я могла быть такой глупой!
– Что ты имеешь в виду?
– Как я могла так огорчить маму и тебя! Вы так хотели, чтобы я поступила в университет! И она очень расстроилась, когда узнала, что я хочу работать в Лондоне с Гидеоном, а не с ней в Нью-Йорке. Я совсем не хотела никого огорчать, особенно маму.
– Я знаю, Хлоя. Я убежден в этом и уверен, что мама тоже это понимает. В любом случае, ты сказала, что подумаешь об Оксфорде, прежде чем выберешь себе карьеру, независимо от того, пойдешь ли ты работать в «Джардин» или нет. Если ты ей скажешь об этом, ты ее очень обрадуешь, уверяю тебя.
Хлоя поспешно кивнула, нервно кусая губы. Неожиданно ее глаза наполнились слезами.
– Хлоя, дорогая, ну что с тобой, деточка? – Дерек гладил ее по голове, пытался успокоить.
Девушка упрямо молчала, и он озабоченно спросил:
– Может быть, ты не все мне рассказала и тебя беспокоит что-то еще? Ну скажи мне, в чем дело?
Хлоя глубоко вздохнула и наконец решилась:
– Знаешь, честно говоря, я побежала за тобой, чтобы попросить об одной вещи…
От волнения она не смогла продолжать.
Дерек попытался ободрить ее:
– Продолжай. Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все, что в моих силах.
– Это… Это насчет моего отца.
– В каком плане? – спросил Дерек, хотя он сразу же понял, что Хлоя имеет в виду.
– Ну, я хочу узнать, кто он на самом деле. Дерек сокрушенно покачал головой.
– Я не знаю, Хлоя. Клянусь тебе, я не знаю.
– А ты рассказал бы мне, если бы знал?
– Скорее всего да.
– Я считаю, что мама ведет себя неправильно. Ведь я уже взрослая. Я давно знаю, что я незаконнорожденная. Мне кажется, я должна знать, кто мой отец, откуда он, каким он был человеком.
– Я согласен с тобой, Хлоя, – серьезно сказал Дерек. Он действительно так думал.
– Тогда помоги мне, дедушка, прошу тебя.
– Но как, дорогая?
– Поговори с мамой. Она тебя послушает. Скажи ей, что она должна рассказать мне об отце все.
– Она не расскажет. Ты же знаешь свою мать.
– Но почему?
– Я не знаю. – Дерек покачал головой. – Она никогда никому не рассказывала о нем.
– И ты никогда не встречал его? Ты не был с ним знаком?
– Нет, никогда.
– А бабушка?
– Она тоже ничего не знает. Для нас навсегда осталось загадкой, кто он.
– Я даже не знаю, как он выглядел, – прошептала Хлоя, и ее глаза снова наполнились слезами.
– Не плачь, дорогая.
– Дедушка, умоляю тебя, пожалуйста, поговори с мамой!
– Давай, моя милая, сделаем вот что: пойдем и поговорим об этом сначала с бабушкой. Она же у нас такая мудрая!
9
Блер стояла в центре маленькой гостиной, примыкавшей к ее спальне. Она с удивлением посмотрела сначала на Дерека, затем на Хлою и воскликнула:
– Почему у вас вид заговорщиков? Что произошло?
Ей ответил Дерек:
– Спроси у Хлои, дорогая.
Он торопливо прошел к камину и расположился в кресле у огня.
– Что-нибудь случилось, Хлоя? – взволнованно спросила Блер, пытаясь понять, в чем дело, по выражению лица внучки.
– Я хочу знать, кто мой отец. Я хочу знать о нем все. А мама не хочет рассказать мне ничего. Пожалуйста, бабушка, скажи, ты хоть что-нибудь знаешь о нем? – решительно начала Хлоя. – Прошу тебя, только не уходи от ответа.
Блер несколько растерялась. Она тяжело опустилась в кресло и ответила:
– Но я ничего не могу тебе рассказать, Хлоя. По той простой причине, что сама ничего не знаю о твоем отце. Я ничего не знаю о нем, я никогда не встречалась с ним.
– Но мама должна была хоть что-то рассказать тебе о нем, хотя бы как-то намекнуть.
– Она никогда словом о нем не обмолвилась.
– Но как же… Как она рассказала тебе обо мне, бабушка?
– Однажды она пришла к нам и сказала, что ждет ребенка. Я была очень рада за нее, естественно, я подумала, что речь пойдет о скорой ее свадьбе.
– Но свадьбы не было, из-за того что… – Хлоя резко оборвала фразу и бросилась на софу. Она выглядела очень несчастной.
Дерек и Блер обменялись взглядами, и Дерек сказал:
– Из-за чего, детка?
– Из-за того, что он погиб. Мама говорила, что мой отец погиб в автокатастрофе, и они не успели пожениться.
– Правда? – удивилась Блер. – Для меня это новость…
– Разве она не говорила этого тебе, бабушка?
Блер отрицательно покачала головой.
– Но что же тогда она сказала? – настаивала Хлоя.
– Не так уж много, детка, – сказала Блер и добавила: – Когда я стала говорить что-то о ее предполагаемом замужестве и о том, как я рада за нее, Стиви ответила: «Я не выхожу замуж. Никакой свадьбы не будет». Я навсегда запомнила эти слова и никогда не забуду этот день. В тот день в Лондоне был дождь. Я помню, как подошла к окну и стала смотреть на мокрый сад. Тогда мы жили в Хэмпстеде. Я просто стояла, пораженная ее словами, и мне казалось, что по стеклу стекают не капли дождя, а мои слезы.
– Значит, ты тогда очень расстроилась, бабушка?
– Конечно, я расстроилась! Мне было жаль Стиви. Она уже была не так юна, ей было двадцать восемь лет. К тому же у нее на руках было трое детей. Хотя она и была обеспечена, но я все же мечтала, что она найдет себе спутника жизни, встретит человека, который станет ее мужем.
– А вместо второго мужа она получила меня. Незаконнорожденного ребенка.
– Хлоя! Не надо так говорить! Ты никогда не была нежеланным или нелюбимым ребенком. Это просто нечестно так говорить!
Блер не на шутку рассердилась, ее лицо стало жестким, а голос – резким.
– Мы все тебя очень любим, как это ни странно, даже Брюс Джардин. И ты носишь фамилию Джардин, никогда не забывай об этом. Но никто не вспоминал о твоем отце и ни разу не задал ни одного вопроса о нем за все эти восемнадцать лет. И еще одну вещь ты должна запомнить…
Блер помолчала, и, когда она продолжила, ее голос стал мягче.
– Ты принесла нам большую радость, вся наша жизнь изменилась с твоим рождением. Мы любим тебя, Хлоя.
– Мы просто обожаем тебя! – горячо воскликнул Дерек. – И мы все хотим тебе самого лучшего. А Стиви больше всех нас.
Хлоя задумчиво сказала:
– Но в моем свидетельстве о рождении написано, что мой отец – Джон Лейн. Кто такой Джон Лейн? А о нем-то вы хоть что-то знаете? Откуда вообще возникло это имя?
– Я не знаю такого человека. И дедушка тоже не знает.
Блер выглядела растерянной, она сразу словно постарела на несколько лет. Видно, и ее давно мучили эти вопросы.
– До того дня, когда Стиви сказала мне, что она ждет ребенка, я даже не знала, что она с кем-то встречается. Стиви так много работала и столько внимания уделяла твоим братьям, что у нее совершенно не оставалось времени на личную жизнь. Так мы все считали.
– Но она встречалась с этим… Джоном Лейном. Спроси ее. Спроси ее о нем. Заставь ее рассказать мне. Обо всем. Я имею право знать, я уже не маленькая девочка, которая делает вид, что это ее не интересует.
– Я понимаю твои чувства, в самом деле понимаю. И я готова поговорить со Стиви. Только я не уверена, что мы чего-нибудь добьемся. Не забывай, она моя дочь, и я знаю ее лучше, чем кто-либо. Если она принимает решение, она вряд ли когда-нибудь изменит его.
Хлоя вздохнула.
– Если она и расскажет кому-нибудь о моем отце, то только тебе, бабушка.
– Я в этом совсем не уверена, – с сомнением сказала Блер. – Она всегда держала в секрете все, что касается его. Почему же теперь она должна открыть нам свою тайну? Даже Андре Биррон не знает твоего отца, а ведь если бы она кому-то и призналась, это был бы именно он. Они всегда были очень близки.
– А ты говорила об этом с дядей Андре?
– Да, но это было много лет назад.
– И он совсем ничего не знает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34