В конце концов, они близнецы и похожи как две капли воды. Как говорила Стиви, две горошины из одного стручка.
– Ну же, Гидеон, что ты молчишь?! – воскликнул Майлс, наклоняясь к брату. Они сидели за столиком в Марк-клубе на Чарльз-стрит, где обедали сегодня после долгого перерыва, хотя всегда любили бывать вместе.
Гидеон улыбнулся и сказал:
– Я жду, что ты честно расскажешь мне, что тебя волнует. Выкладывай. Я тебя не съем. И не скажу, чтобы ты не лез не в свое дело.
– Отлично. Меня волнуешь ты. Или скорее твое поведение в последние несколько месяцев. Ты ведешь себя как разочарованный во всем мрачный меланхолик. Или, еще хуже, как человек, который опустился на дно и даже не пытается выплыть. Ты постоянно мрачен, неразговорчив, возникает ощущение, что ты чем-то озабочен. Мама тоже это заметила, Гид, и теперь, пока она не выяснит, в чем дело, она от тебя не отстанет. Ты же знаешь, что, когда она вцепится во что-нибудь, она, как бульдог, ни за что не выпустит.
– Спасибо за предупреждение, Майлс, с мамой я разберусь. Это правда, мне было здорово не по себе в последнее время.
– Но, ради бога, скажи наконец, в чем дело?
– Женщины. Проклятое племя. Женщины – только и всего.
– Какие женщины?
– Ну, на самом деле только одна женщина. Это Марго Сондерс, если уж ты хочешь знать все. Она устроила мне веселую жизнь, с тех пор как мы расстались. Вернее, с тех пор как я с ней расстался.
– Ты хочешь сказать, что она преследовала тебя?
Гидеон помолчал, а затем, понизив голос, пояснил:
– Инсценировка «Роковой страсти» в реальной жизни. Видел этот фильм?
– Видел. Но подожди, ты же не женат и…
– Это правда, – перебил брата Гидеон. – Но это не помешало ей преследовать меня и изводить всевозможными угрозами, она была совершенно невыносима.
– Могу себе представить! Оскорбленная женщина – это действительно страшно! – Майлс с сочувствием посмотрел на брата и добавил: – Может быть, я смогу чем-нибудь помочь?
– Да нет. Но все равно спасибо. На самом деле сейчас она уже готова уйти с моего пути и вести себя как милая и воспитанная девушка и не причинять мне больше никакого беспокойства.
– Почему ты так считаешь?
– Она пообещала мне это.
– И ты ей поверил?
– На все сто процентов.
Гидеон заметил, что брат сомневается в волшебном превращении Марго Сондерс в кроткую овечку, и сказал:
– Уверен, она прекратит создавать мне проблемы.
– И как тебе удалось ее усмирить? – Майлс вопросительно поднял бровь, в его глазах было недоверие.
– Я заявил Марго, что расскажу все о ее поведении Джеку Беллангеру, моему другу, журналисту. О ее преследовании, угрозах и многом другом, о чем сейчас не хочу даже вспоминать. И это вернуло ее на путь истинный. Ни одна молодая девушка из общества не захочет видеть свое имя на страницах газет, упомянутое в колонке сплетен, которую читают все ее знакомые.
– Неужели она действительно поверила, что ты способен на это?
– Представь себе. Она видела меня в обществе Джека, знает, что мы вместе учились в Итоне и что мы с ним близкие друзья. Кроме того, Марго всерьез боится ребят с Флит-стрит после жуткого скандала с ее братом. Тогда она была в ужасном трансе, а ее мать перенесла какое-то нервное заболевание.
– Очень умно с твоей стороны, Гид. И когда ты все это устроил?
– Не будь таким подозрительным, – засмеялся Гидеон. – Я говорю тебе правду. Я пригрозил Марго устроить шумный скандал неделю назад.
– Почему же вчера, когда ты обедал с мамой и Хло, ты был как в воду опущенный?
– Это мама тебе сказала?
Майлс кивнул в ожидании ответа.
Но Гидеон решил не отвечать на вопрос брата. Он предпочел сменить тему разговора.
– Когда же наконец принесут эти знаменитые грибы? Я уже умираю от голода!
– Я тоже. Надеюсь, что скоро. Когда я заказывал столик, Бруно сказал, что у них сегодня напряженный день. Смотри, все столы заняты. Он по старой памяти сделал нам одолжение.
– Заметно!
Несколько минут Гидеон отрешенно смотрел перед собой невидящими глазами. Наконец, приняв решение, он сказал брату:
– Послушай, Майлс, у меня на самом деле все в порядке. Хотя эти последние несколько месяцев мне было здорово не по себе. Но теперь, когда мне удалось справиться с Марго, думаю, будет полегче.
– Рад это слышать.
Майлс отпил глоток красного вина и сказал:
– Можно тебя еще кое о чем спросить?
– Давай.
– Почему ты порвал с Марго? Я думал, что ты наконец встретил свою женщину.
– Я и сам так думал. Но только в начале наших отношений. И, увы, очень недолго. В сущности, из-за этого я и порвал с ней. Потому что она оказалась совсем не «моей» женщиной, а совершенно чужим человеком.
– Бывает. – Майлс откинулся на спинку стула.
– А что насчет Алисой Грейнджер? – задал ему вопрос Гидеон. – Ты в последнее время ничего о ней не говоришь.
– То же самое, что у тебя с Марго, старик. Не то, что мне надо. Она прелесть, и я иногда встречаюсь с ней, но так, от случая к случаю и совсем не так, как раньше. Просто так легче, чем резко рвать отношения. И потом, она не заслужила плохого отношения. В сущности, она славная.
– Знаешь, Майлс, вчера за обедом мама сказала мне, что Найгел появлялся в Нью-Йорке после аукциона Сотби. К чему бы это?
– Я тоже удивился, когда узнал. Есть соображения на этот счет, Гид?
Гидеон пожал плечами.
Братья обменялись понимающими взглядами, наконец Гидеон сказал:
– Не знаю, что и подумать. Найгел ведь и мне не сказал, что собирается в Нью-Йорк. Но, с другой стороны, он и не обязан передо мной отчитываться. В последнее время он сам не свой. Резкий, нетерпеливый, несдержанный. – Гидеон задумался и добавил: – И очень скрытный.
– Мама считает, что он что-то замышляет против нее, – решился Майлс.
– Она говорила мне.
– И что ты думаешь?
– Ничего. Я очень редко вижу Найгела в «Джардин». Думаю, что и никто ничего не знает, ты же знаешь: о чем думает Найгел, знает один только Найгел. Если он что-то и задумал, он никого не станет посвящать в свои планы.
– Ты прав, – согласился Майлс. – Если бы я с ним увиделся, может быть, мне удалось бы что-нибудь выяснить в разговоре с ним. Или хотя бы подтолкнуть его к разговору. Но у меня не было времени заехать на фирму.
– Не волнуйся, на Рождество ты увидишь и его, и Тамару, и малышей.
Майлс удивился.
– Но ведь Найгел всегда на Рождество с Тамарой и детьми отправляется в Париж. Что это вдруг он изменил свои планы на этот раз?
– Отец Тамары был болен – сердечный приступ. И ее родителей в Париже не будет, они решили поехать на рождественские каникулы куда-нибудь, где климат более мягкий для сердечников. На Мартинику или что-то в этом роде.
– Значит, мы будем праздновать с Найгелом. Вся семья в сборе, как мило!
– Но ведь есть еще Тамара, его прекрасная русская женушка.
К ним подошел официант с подносом.
– Наконец-то наши грибы в горшочке! – обрадовался Майлс.
– Хорошо, что их принесли в этом году, – пробормотал Гидеон.
Майлс не смог удержаться от смеха.
– Мы могли бы и не ждать так долго, Гид. Заказали бы какие-нибудь закуски – креветки или копченого лосося.
– Не придирайся, – пробурчал Гидеон. – Ты же знаешь, как я люблю поворчать.
– Даже слишком хорошо.
Еда была вкусной, и несколько минут прошло в молчании. Затем Майлс серьезно посмотрел на брата и снова спросил:
– Все-таки положа руку на сердце скажи, действительно все твои проблемы с Марго позади? Что она не будет больше тебя преследовать и изводить?
– Совершенно уверен, – так же серьезно ответил Гидеон. – Должен признаться, у меня словно гора с плеч свалилась. Я ведь был просто в отчаянии. Даже жить не хотелось. Она вела себя просто невозможно, превратила мою жизнь в ад.
– Жаль, что ты не рассказал мне об этом раньше, может быть, я бы как-нибудь помог.
– Ты знаешь, я словно находился в какой-то изоляции, никому не мог открыться.
– И зря. Мы же близнецы. Когда у тебя в душе ад, у меня, по крайней мере, чистилище. Помогая тебе, я бы помог себе. Обещай мне, что на следующую дуэль ты позовешь меня в секунданты.
Гидеон улыбнулся.
– Обещаю. Но и ты не забывай обо мне. Может быть, и я могу тебе пригодиться.
Майлс с любовью посмотрел на брата и сказал:
– Ты не можешь себе представить, какое облегчение я испытываю, когда вижу, что ты снова начал улыбаться, Гид.
Гидеон кивнул.
– Она меня здорово достала, Майлс.
– Тебе не повезло, что пришлось пройти через это.
– Давай больше не будем об этом говорить. Все уже позади.
Майлс далеко не был уверен в этом, но тему разговора решительно сменил:
– А что ты скажешь о Хло? Она не будет мешать тебе в магазине?
– О, ничуть. Она молодец, хорошая девочка. И потом, Хло собирается приходить всего на пару часов в день, пока они будут в Лондоне.
– Я рад, что мама все-таки разрешила ей потолкаться в «Джардин». Это очень умный ход с маминой стороны. Может быть, Хло передумает идти работать на фирму и вернется к своим прежним планам.
– Надеюсь. Представляю, как мама расстроилась, когда Хлоя преподнесла ей этот сюрприз! Но она молодец, что не стала давить на Хлою…
– Да, наша мать всегда была хорошим игроком. Ты хоть понимаешь, как нам повезло иметь такую мать, как Стиви Джардин?
– Еще бы я не понимал! – воскликнул Гидеон. – Она у нас лучше всех. Единственная и неповторимая.
Майлс кивнул и тихо сказал:
– Я хотел бы добавить кое-что к нашему предыдущему разговору. Пообещай мне, что, если у тебя в будущем появятся серьезные проблемы, ты расскажешь мне о них и примешь мою помощь, если она понадобится.
Гидеон только кивнул в ответ. Майлс и не предполагал, в какое трудное положение он поставил брата. В этот момент Гидеону хотелось выложить Майлсу все. Но внутренний голос останавливал его: «Не делай этого. Это не только твоя тайна». И Гидеон молчал.
Трудно что-то скрывать от родного брата, тем более от близнеца. В следующие несколько минут Гидеон старался не встречаться глазами с братом, он боялся выдать себя и рассказать все, что должно было остаться в тайне.
Гидеон Джардин сидел в своей квартире на Кадоган-сквер, погруженный в мрачные размышления. Уже пробило семь, надо было одеваться к ужину, на который его пригласили друзья. Но воля и энергия покинули его, и у Гидеона не было сил пошевелиться.
В комнате горела только одна настольная лампа, но даже ее мягкий свет казался Гидеону чересчур ярким и назойливым. Он наклонился и выключил лампу, затем лег на софу у окна, вытянув и скрестив длинные ноги.
Темнота успокоила его. Тишину подчеркивало тиканье часов на каминной полке, отдаленное гудение моторов за сквером, шуршание колес по мокрому асфальту. Настойчивый однообразный шум дождя.
Хорошо, что он повидал сегодня Майлса и открыл ему свои проблемы. Во всяком случае те, о которых можно было рассказать.
Марго действительно здорово испортила ему жизнь, она никак не хотела отпускать его и боролась, чтобы его удержать. При этом ее поведение становилось все отвратительнее. Но ничего не могло заставить Гидеона оставаться с женщиной, которую он не любил.
Марго угрожала ему, следила за ним, постоянно звонила на работу и домой. Она превратила его жизнь в ад, пока, наконец поняв, что ее ничто не остановит, Гидеон не прибег к последнему средству: пригрозил Марго, что расскажет обо всем Джеку Беллангеру.
Только эта угроза и сработала. Марго ненавидела прессу и панически боялась журналистов. Она была убеждена, что именно они распяли ее брата и разрушили здоровье матери. В некотором смысле это было правдой, но стоило ли винить во всем журналистов? Они лишь делали свою работу, а Джулиан Сондерс сам подставил себя под удар из-за своих финансовых махинаций в Сити. Гидеону было искренне жаль миссис Сондерс, мать Марго и Джулиана, невинную жертву обстоятельств.
Гидеон никогда не забудет выражения ужаса и изумления на лице Марго, когда он пригрозил ей, что расскажет своему другу Джеку обо всех этих грязных уловках и интригах, которые она плетет вокруг него.
Когда Гидеону в первый раз пришла в голову мысль о таком способе избавления от ее упорных преследований, он тут же выкинул эту идею из головы. Ему было противно даже думать о том, что можно поступить подобным образом с женщиной. Но, в конце концов, Гидеон пришел к выводу, что Марго не оставила ему выбора. Это было его последнее и, судя по всему, единственное оружие против ее безумных истеричных выходок.
Марго потеряла всякий контроль над собой, Гидеон даже стал опасаться за свою жизнь. В двадцать семь лет ему совсем не хотелось умирать от руки ревнивой неуравновешенной женщины.
Но было и еще одно обстоятельство. Марго знала его уязвимое место, знала то, о чем сам Гидеон боялся даже думать, и это делало Гидеона совершенно беззащитным перед ней. С другой стороны, пока страх перед Джеком Беллангером будет висеть, над головой Марго как дамоклов меч, он будет в безопасности.
Глаза Гидеона закрылись, и он погрузился в воспоминания. Перед его глазами пробегали картины последнего вечера с Марго.
Он резко открыл глаза, не желая больше возвращаться в этот кошмар. Но против своей воли снова в который раз вернулся к навязчивым воспоминаниям. В тот вечер, больше трех месяцев тому назад, они с Марго ходили ужинать в ресторан, а потом поехали к ней домой. И это было ошибкой. Гидеон не мог, не хотел остаться у нее. Ему нужно было остаться одному, уйти, вернуться домой. Перспектива провести ночь с Марго не вдохновляла его. К тому же в его жизни появилась женщина, отношения с которой, казалось, давно ушли в прошлое. Теперь она неожиданно снова возникла в его жизни.
Но Марго настояла, чтобы он остался. Ничего хорошего из этого не вышло.
Вначале Марго вела себя как нежная, понимающая и любящая женщина. Но вдруг совершенно неожиданно для него, когда Гидеон начал одеваться, она набросилась с обвинениями.
– Это из-за нее ты импотент со мной! – кричала она голосом рыночной торговки. – Я всегда знала, что ты будешь мне изменять! Всем известно, что ты бабник! Но я не думала, что это так быстро начнется!
Обескураженный ее словами, в которых была доля правды, Гидеон молча смотрел на Марго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34