— Гм, нет, спасибо. Значит, это и есть ваша профессия — ловить крыс?
— Точнехонько! Хотите верьте, хотите нет, только я прямо гордость всей семьи — так ловко ловлю этих тварей! — Он негромко рассмеялся, как будто иронизировал над собой, и наклонил голову, без стеснения стараясь разглядеть ее лицо под широкими полями шляпы.
Она поспешила отвернуться. Эдвину коробила его бесцеремонность. Можно подумать, этому человеку нечего скрывать перед остальным светом.
Довольно глупое заблуждение — хотя и полезное для лингвиста. Этот тип не станет мяться, выдавая очередную абракадабру на своем диалекте. И она выпалила — неожиданно для себя:
— Я заплачу вам пять фунтов, если завтра в полдень вы явитесь ко мне домой на Найтсбридж и проделаете несколько упражнений для речи.
— К вам домой? — На смуглом лице снова проступила двусмысленная полуулыбка. — Мне одному прийти?
Склонив голову набок, он откровенно смерил Эдвину взглядом. Эдвина раздраженно выпятила подбородок. Он что, пытается ее оскорбить? Да что он о себе возомнил?!
И тут она почувствовала, что краснеет.
Ну да, конечно, он наверняка сочтет ее слишком костлявой. Нескладной тощей дылдой. С головой, забитой всякой ненужной премудростью. Близорукая старая дева, трусливо скрывающая свое уродство под огромными шляпами. Впрочем, Эдвина давно привыкла к тому, что окружающие находят ее слишком неженственной и отталкивающей. Неужели кому-то могло прийти в голову, будто желание заполучить мужчину заставило ее купить расположение у первого попавшегося проходимца?
Она гордо выпрямилась и расправила плечи, стараясь придать себе как можно больше достоинства. В ответ его двусмысленная улыбка стала попросту вызывающей. Ну что ж, пусть видит, что не на ту напал!
— В моем доме полно слуг! — яростно выпалила Эдвина. — И я живу не одна, мистер...
— Мик, — просто откликнулся он.
— У вас что, нет фамилии?
— Есть, голуба, есть. Тремор. Но все кличут меня Миком.
— Ну так вот, мистер Тремор, я не ваша подружка. Меня зовут мисс Эдвина Боллаш. И мне ничего от вас не нужно. Я только хочу изучить ваш диалект, по возможности сделать кое-какие записи и зафиксировать все особенности вашего произношения.
— Простите, — раздался голос из дальнего угла, — за мой нескромный вопрос: вы та самая мисс Эдвина Боллаш?
Только теперь она заметила, что джентльмены-близнецы не покинули чайную. Вопрос задал тот, что был ниже ростом и щедро сыпал вокруг десятифунтовыми купюрами.
— Во всяком случае, с другой Эдвиной Боллаш я не знакома!
Господин многозначительно глянул на свое практически точное подобие и продолжал с вежливым жестом:
— Мой брат, Эмиль Ламонт. А я — Джереми Ламонт, сын сэра Леопольда Ламонта из Брайтона, не так давно перебрался в Лондон. — Он подал Эдвине свою визитную карточку и мотнул головой в сторону мистера Тремора: — И вы способны понять его тарабарщину?
Она утвердительно кивнула.
Тогда в разговор вмешался тот, что был немного выше и вел себя намного заносчивее:
— Имеем ли мы дело со знаменитой Эдвиной Боллаш, преподавательницей... — он замялся и добавил: — светских манер для не очень образованных девиц? Это вы сумели сотворить дочку графа Дарнуорта?
— Сотворить?..
— Ну, или превратить эту... это ничтожество в элегантное создание, недавно обручившееся с герцогом Вичвудом?
Эдвина гордилась своими успехами на поприще лингвистики, но никогда в жизни не позволила бы себе хвалиться своим талантом перед другими. Успехи получивших у нее образование юных леди служили ей самой лучшей наградой.
— Не представляю, откуда вам это известно, хотя я действительно даю частные уроки некоторым студенткам, испытывающим трудности с произношением. — Она достала из сумочки свою визитку. Там было написано: «Мисс Эдвина Боллаш. Филолог, фонетик, лингвист. Уроки правильной речи и светских манер».
— Значит, это вы растите из гадких утят настоящих лебедей, покоряющих высший свет! Этим летом все богатые матроны в Брайтоне только о вас и говорят! — заявил Джереми, снова бросив многозначительный взгляд на своего надменного брата.
— Да полно тебе! — недоверчиво рассмеялся тот. — Ты шутишь?
— Нисколько! — кипятился брат-близнец. — Это ты ничего не понимаешь! Представь себе, она могла бы за две недели сделать настоящего джентльмена даже из этого парня! Хочешь пари? — И он живо обернулся к Эдвине: — Вы согласны?
— Сделать из него джентльмена? — Ей стало смешно при одной мысли об этом.
— Да! Научить его правильной речи! Ведь джентльмен прежде всего должен хорошо владеть речью, уметь одеваться со вкусом и вести себя в обществе!
— Ну, я бы не сказала, что это так просто... — И она в замешательстве покосилась на взъерошенного верзилу, уставившегося на нее с тем хищным интересом, с каким, наверное, привык разглядывать крысиное гнездо.
— Да, конечно, но вы могли бы со всем этим справиться! — настаивал Джереми. — Уж я-то знаю! Я сам разговаривал с леди Вичвуд! Она призналась, что это вы помогли ей стать леди: выбрали нужные туалеты, привели в порядок волосы, учили ее не только говорить, но и двигаться как положено!
— Ты забыл, что леди Вичвуд леди от рождения! — презрительно фыркнул Эмиль. — Настоящая, без подделки! И я ни за что не поверю, что наука способна... скажем, сделать шелковый ридикюль из холщовой торбы! Кроме того, я не устану повторять, что убогие, не способные овладеть правильной речью, заслуживают немедленной казни, ибо просто не в состоянии усвоить правильный образ жизни! — Джентльмен разгорячился так, что тряс пальцем у самого носа опешившего брата. — Это не более чем отбросы общества!
— Вот видите? Видите? — петушился Джереми. — Представляете, с каким снобом я живу? Слышали когда-нибудь что-либо подобное?
— Вы глубоко заблуждаетесь. — Эдвина не могла не прийти на помощь более рассудительному из братьев. — Правильной речи можно обучить любого! И не только человека — даже попугая.
— Но все же недостаточно хорошо!
— По крайней мере достаточно внятно!
— Вот видишь, она может, может! — просиял Джереми. — Она с этим справится!
Наступил волнительный момент: брат-сноб размышлял какое-то время, после чего снисходительно улыбнулся:
— Позвольте мне угостить вас чаем? И вас тоже, мистер Тремор, — добавил он с брезгливой гримасой. — Тут мне кое-что пришло в голову. Я знаю, как взять реванш за проигранное сегодня пари — и даже кое-что сверх того!
Охваченная любопытством. Эдвина опустилась на стул. Напротив восседало самое удивительное трио, которое ей когда-либо доводилось видеть. Два богатых прожигателя жизни, старавшихся развлечь себя совершенно немыслимыми пари. И грязный, растрепанный крысолов, закутанный в белую крахмальную скатерть.
Джереми дождался, пока официант примет у них заказ, и воскликнул:
— Эмиль, я уже понял, что у тебя на уме...
— Какой догадливый...
— Ты полагаешь, что этот человек рожден в нищете и умрет в нищете, что нищета у него в крови. Но я утверждаю, что она заключена не в его крови, а в его речи. И готов отказаться от своих слов, если проиграю пари, от которого ты все равно не дашь мне отвертеться! — Он перевел дыхание и пристально посмотрел на брата. — Ставлю сто фунтов на то, что она, — Ламонт ткнул пальцем в Эдвину, — превратит его, — он ткнул пальцем в мистера Тремора, — в настоящего джентльмена простыми уроками правильной речи и приличных манер!
Это уж слишком!
— Нет-нет, — возмутилась Эдвина. — Поверьте, мне очень лестно, что вы так уверены в моих способностях, но столь грандиозные планы...
— Сколько времени у вас на это уйдет?
— Не знаю... — растерялась она. — Во всяком случае, гораздо больше двух недель! Кроме того, это потребует немалых расходов...
— А что, если мы компенсируем ваши расходы? — И Ламонт с ехидной ухмылкой добавил, покосившись на брата: — Конечно, за счет проигравшего!
— Не знаю... — Эдвина окончательно смутилась. Она посмотрела на мистера Тремора. Тот слушал очень внимательно и держался настороже.
Поистине великолепный объект для лингвиста! Его речевой аппарат безупречен и способен выдавать правильные и четкие звуки. Он любит необычные слова. Отлично подражает чужим интонациям. Более того — он совершенно не стесняется говорить неправильно, а значит, легко перейдет и на правильную речь!
Эмиль Ламонт долго думал, барабаня по столу длинными холеными пальцами, и наконец заявил:
— А как мы узнаем, кто выиграл пари?
— Если он станет джентльменом, пари выиграю я!
— Да, но кто будет решать, стал он джентльменом или нет? Ты? Или она? Нет, так не пойдет! Ты просто отмоешь его, нарядишь в шикарный костюм и скажешь, что это джентльмен!
— Ты что же, предлагаешь в судьи себя? Нет, это тоже не пройдет!
Эмиль Ламонт пожал плечами с таким видом, будто его брат уже успел проиграть пари — раз он даже не в состоянии найти способ определить победителя.
— Нам следует найти третью сторону, независимого судью! — не сдавался Джереми.
— Но кого? Одного из твоих друзей? — Ну не из твоих же!
— Мои судили бы более объективно, но не в этом дело. Мы не сможем найти победителя. Впрочем, ты все равно бы проиграл? — Эмиль снова пожал плечами, очевидно, утратив интерес к несостоявшемуся спору.
Пари так и не заключили.
— Постой... — вдруг встрепенулся Эмиль. — У меня идея! — Судя по его лукавому прищуру, Эдвина догадалась, что идея довольно скандальная. — Ежегодный званый бал у герцога Арлеса! — провозгласил Ламонт. — Он состоится через шесть недель. И если ты сумеешь выдать его там, скажем, за... виконта... — Эмиль довольно хохотнул и продолжил: — Да, за виконта! Если приведешь его на бал и все примут его за настоящего лорда, ты выиграл! — И Ламонт дал волю душившему его смеху.
Эдвина едва не хихикнула в ответ. У нее слегка закружилась голова. Ведь герцог Арлес — ее кузен, хотя они давно не поддерживают отношений. Двенадцать лет назад Арлес унаследовал титул и состояние отца Эдвины и оставил ее без гроша за душой.
Кузен лопнет от злости, если узнает, что к нему на бал пробрался какой-то самозванец!
Она рассеянно уставилась на свою чашку. Да, это будет неприятный сюрприз. Ну и поделом старому козлу! Глядишь, его еще и удар хватит!
Эта мысль принесла ей странное удовлетворение. Прежде она всегда ждала этого бала с нетерпением. Ведь туда приводили своих дочерей великосветские матроны, уверенные, что благополучию их чад ничто не грозит под зорким оком герцога и его друзей. Но ввести туда самозванца... Глупая шутка, конечно, но она может оказаться опасной, если все раскроется. Эдвина зарабатывала себе на жизнь лишь благодаря тому, что считалась в какой-то степени членом высшего общества. И что немаловажно — никогда не противопоставляла себя остальным.
Но если бы ей удалось одурачить герцога, это служило бы ей утешением на всю оставшуюся жизнь! Да...
Нет, ни в коем случае! Слишком рискованно! И все же заманчивая идея все сильнее овладевала ее воображением. Даже на сердце становилось теплее при одной лишь мысли о том, что старину Милфорда Ксавье Боллаша, пятого герцога Арлеса, обвела вокруг пальца та самая никчемная кузина, от которой он давно отрекся!
И она в задумчивости посмотрела на усача, сидевшего напротив за столиком. Он держал чашку всей пятерней с таким видом, будто это была кружка пива. Опрокинул в себя чай единым махом, довольно усмехнулся и щелкнул официанту пальцами так, что бедняга подпрыгнул от испуга. Затем мистер Тремор как ни в чем не бывало ткнул пальцем в пустые чашки и приказал:
— Тащи по новой, начальник!
Господи, что за манеры! Грязный, растрепанный, настоящий оборванец!
И все же было в нем что-то, что привлекало внимание. Его прямая осанка. Ровные белые зубы. Кстати, совершенно здоровые! Если его вымыть, причесать, переодеть в чистое... И первым делом сбрить эти кошачьи усищи! Да, от них следует избавиться в любом случае! Возможно, он смог бы тогда произвести благоприятное впечатление хотя бы на неопытных девиц...
Официант принес еще чай, но мистер Тремор не позволил ему убрать свою пустую чашку и вытащил из кармана зверушку, которую спас дорогой ценой.
Это была маленькая и чрезвычайно подвижная тварь. Хорек. Наверное, хорек, хотя Эдвина ни разу в жизни не видела живого хорька. Но ведь крысоловы обычно используют хорьков для своей работы, не так ли? Хорьков и терьеров. Какие раскатистые, звучные слова!
Мистер Тремор ласково прижал к щеке пушистую блестящую шубку. Зверек выглядел довольно странно, и Эдвина предположила, что именно вытянутое тело и короткие лапки позволяют ему беспрепятственно проникать в крысиные норы. Одно из чудес природы.
Мистер Тремор отлил немного чаю в пустую чашку и опустил ее под стол вместе со зверьком. Через минуту чашка вернулась пустой — вернее, чай из нее был разбрызган во все стороны.
Эдвина недовольно нахмурилась. Пока близнецы спорили, совершенно не обращая внимания на окружающих, ее сомнения возрастали с каждой минутой. Крысолов. Превратить в джентльмена этого грубого, неотесанного детину...
Но мистер Тремор следил за своим питомцем таким живым и любящим взглядом... Да, ему не откажешь ни в природной сметке, ни в уме. Конечно, он неотесан, но не дурак! Внезапно он спрятал хорька обратно в карман и подмигнул Эдвине.
Эдвина подскочила от неожиданности и поспешно уткнулась в свою чашку. Господь свидетель, если ему вздумается из честолюбия стать участником этого глупого пари, он вполне сумеет провести герцога Арлеса и всех его гостей!
К тому же ему придется играть виконта лишь один вечер, а не всю жизнь.
Итак, крысолов... Что ж, тем лучше! Герцог примет в своем доме крысолова и будет величать его... да, виконтом! Она попыталась уверить себя, что это вовсе не так опасно. К тому же она — превосходный учитель. И никто ничего не узнает. Ни сам корнуэлец, ни двое пустоголовых братцев не станут болтать о своей проделке.
Зато для нее это было бы предметом тайной гордости — сознание того, что она обвела Ксавье вокруг пальца. Выставила на посмешище человека, который давно это заслужил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39