— Нет, нет! — заворковала баронесса. — Не нужно церемоний! Я не хочу вам мешать. — Как будто она уже не помешала! — Я просто пыталась вспомнить, где мы могли познакомиться!
Мик не спеша опустился на свое место и покачал головой:
— Простите великодушно! Но боюсь, что не имею такой чести... — Он с великим старанием изобразил смущение и растерянность.
— Ах, не может этого быть...
— Увы, — виновато улыбнулся Мик, — но это так.
Она смотрела на него то так, то этак, то улыбалась, то хмурилась и наконец с торжеством объявила:
— Вы ошибаетесь! Я уверена, что мы знакомы!
Ну, черт с тобой! Уверена так уверена!
— Кажется, я тоже что-то припоминаю, — нерешительно протянул Мик.
Винни не выдержала и едва слышно прищелкнула языком. Она боялась, что Мик запутается в собственной лжи.
Тем временем баронесса пустила в ход все свои чары: длинные ресницы трепетали самым кокетливым образом, а пышные плечи так и ходили под роскошным боа.
— Вы здешний?
— Нет, — тут же ответил Мик.
— Откуда же вы приехали?
Он брякнул первое, что пришло на ум:
— Из Парижа!
Винни весьма чувствительно пнула его ногой под столом.
Сознание того, что его персона занимает внимание сразу двух знатных леди, привело Мика в самое приятное расположение духа. Он расхохотался.
— Париж? — просияла баронесса. — Ах, обожаю Париж! И где вы живете в Париже?
— На Эйфелевой башне! — с милой улыбкой выдал Мик то единственное, что знал наверняка об этом городе.
За спиной у баронессы Винни в ужасе отшатнулась и зажала рот ладонью.
— На Эйфелевой башне... — ошеломленно повторила баронесса. — Вы живете на Эйфелевой башне?!
— Нет, конечно, нет, — улыбнулся Мик, моментально сообразив, что сморозил глупость. — Я просто предположил, что мы могли познакомиться именно там!
Леди Рэндольф старательно обмозговала полученную информацию и сочла ее вполне удовлетворительной.
— А когда вы в последний раз были на Эйфелевой башне?
— О, я бываю там постоянно! — Мик внимательно следил за ее лицом и поспешил исправить и эту оплошность: — Я понимаю, что веду себя глупо. И может быть, даже вульгарно — ведь об этой башне знает любой простолюдин. Но я ничего не могу с собой поделать! Это так... — Он вынужден был замолчать, поскольку не имел ни малейшего понятия о предмете их беседы.
— Да, это поразительно! — с воодушевлением подхватила баронесса. — А ведь есть еще и фонтаны!
— Конечно, конечно, в особенности фонтаны! И... — И что? Как прикажете продолжать разговор? Он театрально взмахнул рукой и воскликнул: — И башня сама по себе!
— О да! Грандиозно! Одно слово — французы!
— Безусловно! — Он вежливо улыбнулся: — Ну что ж, был очень рад повидать вас снова!
Столь неожиданный намек на то, что пора кончать разговор, явно поверг баронессу в недоумение. Она растерянно захлопала глазами и пробормотала:
— Да. Очень мило. — Она повернулась и пошла прочь. Но не успел Мик подумать, что ловко отделался от этой настырной особы, как баронесса сделала поворот на сто восемьдесят градусов и снова оказалась возле их столика. — Ваше имя, — проворковала она с очаровательной улыбкой. — Я так и не вспомнила ваше имя! Вас не затруднит представиться? — Она смерила его с ног до головы вполне откровенным взглядом, весьма далеким от обычной вежливости, зато слишком близким к тем предложениям, которые были получены Миком в их первую встречу. Его так и подмывало сбить с нее спесь.
Напомни ей, как же! Нет, Мик не решился произнести имя Тремор. А вдруг она все-таки вспомнит крысолова из швейной лавки? В задумчивости он машинально вертел в руках пустую чашку. На глаза попалось клеймо фарфорового завода.
— Лорд Бартонрид, к вашим услугам!
Баронесса явно надеялась получить более полную информацию, но вынуждена была удовольствоваться и этим.
— Очень приятно!
Как только она удалилась, Винни сердито прошептала:
— Вы назвали ей другое имя!
— Я не мог сказать «Тремор»! Она знает меня!
— Знает? — Винни не просто удивилась. Она ждала объяснений.
А Мику совсем не хотелось ей об этом рассказывать. Тем более что все осталось в прошлом.
— Теперь вам придется запомнить, что вас зовут Бартонрид! И где только вы откопали это имя?
— Ничего страшного! К тому же мы снова могли бы использовать...
— Нет! Ее муж — смотритель королевской псарни. Она наверняка явится на бал!
— Дьявольщина! — Он расхохотался, откинувшись в кресле.
— Перестаньте! — В отличие от него Винни было не до смеха. — Вы окончательно все провалите!
— Не провалю!
Винни сурово посмотрела на него, стараясь привести в чувство. Потом угрожающе процедила:
— Вы представляете себе, что значит оскандалиться в глазах бонтона?
— Бонтона?
— Да. Бонтон — это самые важные люди в королевстве!
— Неужели для вас так важен каждый, кто окажется на этом балу? — осведомился он с напускным простодушием.
— Ну, пожалуй, не все... — Она сердито тряхнула головой и продолжила: — Ох, я и сама не знаю! Кто-то важен, но большинство нет. Во всяком случае, все они были важны для моих родителей.
— Ах вот оно что! — Он ласково рассмеялся. — Как мило, что вы беспокоитесь обо мне! Но я сделаю все, что могу! Вашим родителям не пришлось бы за меня краснеть — и за вас, кстати, тоже!
Ее смех напоминал какое-то хриплое кваканье, поскольку горло все еще сжималось от страха.
— Я так нервничаю, — призналась она.
— Это заметно. — Можно подумать, будто она когда-нибудь бывает спокойной!
Мик оглянулся и увидел, что баронесса с торжествующей улыбкой снова направляется к ним.
— Скорее допивайте свой чай, голуба! Она снова будет к нам приставать! — шепнул он Винни.
Леди Рэндольф опять нависла над их столом и погрозила Мику пальцем.
— Ницца! — Слово показалось ему смутно знакомым. Кажется, это название какого-то места? — В Ницце, в отеле «Негреско»! Вот где мы встречались! — Ее лицо затуманила печаль, как будто воспоминания ранили ей душу. — Да, — уверенно продолжала неугомонная леди, — не кто иной, как вы, отыскали в парке мою киску! О, вы вели себя как настоящий герой! — На Мика обрушился поток какой-то тарабарщины. Наверное, это и был французский язык. Дождавшись, когда ему позволят вставить хоть слово, он важно кивнул и заметил:
— Простите, но моя невеста не знает французского! Позвольте представить вам мисс Эдвину Боллаш. В июне состоится наша свадьба. — Ну вот, теперь эта кокетка наверняка заткнется и оставит их в покое!
Но она разволновалась еще сильнее.
— Мисс Боллаш? То есть леди Боллаш? Дочь Лайонела Боллаша? — Баронесса удивилась, но проглотила эту новость без возражений.
— Майкл! — только и вымолвила Винни. Она не знала, плакать ей или смеяться. — Вам... вам не следовало об этом говорить! — Она виновато улыбнулась баронессе: — Мы не объявляли о помолвке официально. Мы еще не готовы. То есть не помолвлены...
— Винни, голубка моя, успокойтесь. — Мик ласково похлопал ее но руке. — Вы же дали слово! Обещали, что больше не будете тянуть с помолвкой, потому что я просто не выдержу! Я не перестаю мечтать о том счастливом моменте, когда вы станете наконец моей.
У Винни от удивления вытянулось лицо. Она покраснела и нервно хихикнула. Ни дать ни взять скромница невеста!
Мик готов был отдать все на свете, чтобы это оказалось правдой. Хотя бы отчасти...
Теперь баронесса смотрела на Винни с другой точки зрения и не скрывала своего любопытства. Даже попыталась еще раз заговорить с Миком по-французски. Он поднял руку и покачал головой — джентльмен, уверенный в своей правоте:
— Леди Виттинг, говорите, пожалуйста, по-английски!
Что, леди Виттинг, съела? Мик втихомолку злорадствовал, хотя понимал, что чаепитие пора заканчивать. Сколько можно испытывать судьбу? Мало ли что придет в голову баронессе через минуту?
— Вы больше не желаете чаю, дорогая? — ласково обратился он к Винни. И с важным видом достал из жилетного кармана часы, которые так ему полюбились и с которыми скорее всего придется расстаться. А жаль... Крышка откинулась, и раздался мелодичный звон. Четыре часа. — Боже мой! Как быстро летит время! В пять часов у меня назначена встреча с лордом Реццо! Нам пора! — Он встал из-за стола и добавил: — Милая, собирайтесь, а я расплачусь с хозяином!
— Вы не можете платить! — прошипела Винни, поймав его за локоть. Ее душил хохот. — У вас же нет денег!
— Сердце мое, вы ошибаетесь! У меня есть новая двадцатка! — Он повернулся так, чтобы его видела только Винни, и с заговорщическим видом продолжил: — Совсем новая двадцатка! Вот и посмотрим, не окажется ли она фальшивой!
— Майкл!
Он осторожно высвободился, отвесил изящный поклон и был таков. По пути обогнал разочарованную, растерянную баронессу. Винни все еще сидела за столиком, пряча лицо в ладонях и пытаясь подавить идиотский хохот.
— Винни, собирайтесь! — поторопил он ее. — Мы уходим!
И чем скорее, тем лучше. Ведь баронесса действительно может оказаться на балу. Заодно с прочими знакомыми ему дамочками из благородных. Черт побери, как неприятно узнать, что на балу могут встретиться люди из его прошлого! Ну что ж, Мик готов принять и этот вызов!
Оказавшись на улице и крепко держа Винни под локоть, он оглянулся в поисках омнибуса. Номер шестой. Подходит!
— Скорее! — И он бегом припустил за омнибусом, увлекая за собой Винни.
Она едва поспевала за ним, все еще задыхаясь от хохота, и Мика пьянило это бесшабашное, искреннее веселье.
— Куда мы бежим?
— Вон за тем омнибусом!
— Но моя карета...
— Всему свое время, голуба! Ну же, скорее!
Однако Винни не могла за ним угнаться. Ведь ей приходилось придерживать руками шляпку, а ее великолепные стройные ноги путались в нелепых юбках.
Мик уже решил, что у них ничего не выйдет. Но омнибус остановился, и пока пассажиры толкались в дверях, они сделали последний рывок, и Мику чудом удалось поставить Винни на подножку и вскочить следом. Еще минута — и они оказались на империале, где были свободные места.
Винни встала коленями на скамью и помахала рукой Джорджу — кучеру, обслуживавшему ее и еще две семьи из соседних домов. Он заметил ее и поехал следом. Винни успокоилась, повернулась и села на скамью, и тут же рука Мика легла ей на плечи. Они сидели, прижавшись друг к другу, и громко смеялись.
Но вскоре Винни помрачнела. Она уже успела изучить Мика и чувствовала, что он снова хочет ее поцеловать. Но ведь Мик сказал, что она должна попросить об этом сама.
О Господи, ну где ей набраться храбрости, чтобы признаться и себе, и всему свету: да, она хочет, чтобы ее целовали, ей это нравится!
Она часто вспоминала и кое-что другое: то, как жадно его рука скользила по ее телу, вздрагивая от нетерпеливого, неистового желания. Почему-то теперь, когда Винни вспоминала об этом, его прикосновение больше не казалось ей таким отвратительным. Только интимным. Да, очень интимным.
«Поцелуй меня!» Эта фраза так и рвалась у нее из груди. Поглощенная внутренней борьбой, Винни краснела и бледнела, то и дело нервно облизывая губы, она сидела как на иголках, а омнибус катился все дальше и дальше по своему маршруту. Бесплодные попытки пересилить себя довели Винни до того, что в груди ее поселилось знакомое тоскливое чувство: она как была, так и осталась самой уродливой женщиной на земле!
Почему ей приходится самой просить о поцелуе? Она совершенно уверена, что привлекательные женщины не обращаются к мужчинам с подобными просьбами. Ах, окажись она хоть чуточку привлекательнее, от поклонников не было бы отбоя.
Но она не считала себя привлекательной, а потому должна была признаться в своем желании. Разве это так сложно?
Наконец, когда они оказались неподалеку от Трафальгарской площади, она услышала ласковый смешок Мика, и его губы легонько прикоснулись к ее щеке.
— Вы безнадежны, Винни! — заметил он. — Это же просто глупая игра! Меня подтолкнуло к ней больное самолюбие, и теперь мы оба страдаем понапрасну. Я все равно буду вас целовать. Вы только не гоните меня!
Он уже повернул к себе ее лицо, и она почувствовала на губах его дыхание.
Боже милостивый! У нее забурлила кровь, а сердце гулко застучало.
Он целовал ее на глазах у всего Лондона, на открытой верхней площадке омнибуса, и лорд Нельсон смотрел на них с высоты своего пьедестала.
Обаятельный, неотразимый Мик целовал ее, не стесняясь целого света, и она таяла в его объятиях. Он приподнял Винни и усадил к себе на колени, и она задохнулась от восторга.
Вот оно, настоящее блаженство! Мик прижимал к себе ее чудесное, податливое тело, и она не сопротивлялась, а с той же страстью отвечала на его поцелуи!
Ей было так хорошо, так уютно сидеть у него на коленях. Но вскоре Винни почувствовала нечто довольно странное. Там, где она сидела, появился какой-то твердый предмет. Он увеличивался с каждой минутой.
Это ее ничуть не испугало, лишь слегка встревожило. Кажется, кто-то предупреждал ее об этих вешах, но кто бы это ни был, он ошибался. Хотя ее познания из биологии никак не вязались с размером того, что упиралось ей в ягодицы, трудно было представить, что такая грандиозная штука может поместиться в...
От дальнейших размышлений ее избавил ворчливый голос кондуктора:
— Эй, голубки! — Чистый, ни с чем не сравнимый кокни. Они оглянулись и увидели голову в фуражке, возникшую над краем империала. — Далеко собралися?
— Элдвич!
— По два пенса с носа!
Мик полез в карман за мелочью, и Винни, воспользовавшись этим, соскользнула с его колен и села как положено. Господи, что на нее нашло? Что скажут люди? А вдруг им известно, что творилось там, где она сидела? От стыда она готова была провалиться сквозь землю!
Тем не менее она что-то напевала про себя, пока омнибус катился все дальше на восток.
На вопрос, куда они едут, Мик ответил:
— В мой квартал.
Винни этот ответ вполне удовлетворил, но потом она испугалась: не имел ли он в виду Уайтчепель? Однажды ее водил туда отец — они изучали кокни. Конечно, им удалось собрать очень богатый материал, но сама атмосфера этих кварталов показалась Эдвине ужасающей. Недаром Уайтчепель считался сердцем Ист-Энда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39