— Значит, эти.
Повинуясь жесту леди Виттинг, хозяйка протянула ей пару подвязок, выбранных Миком. Она подхватила пальчиком одну из них и подала своему герою.
— Вот, возьмите! — приказала леди. — Вторая останется у меня. Однажды мы встретимся с вами вновь, — ее глаза алчно блеснули, — и соединим их в пару!
Мик не выдержал и расхохотался. Черт побери, ну и выдумщицы эти богачки! Каких только игр не изобретут!
Впрочем, он тоже не новичок в таких играх. Мик быстро обдумал только что полученное предложение. Баронесса выглядела достаточно аппетитно. Потакая маленьким прихотям богатых леди, можно и самому получить немалое удовольствие. Во всяком случае, до сих пор Мику не на что было пожаловаться.
Он не спеша провел пальцем по усам — мягкой, пушистой щетке волос на верхней губе. Холеные, густые, угольно-черные, они были предметом его тайной гордости. Так сказать, признаком его «звериного мужества». Мик стоял, скрестив руки на груди, и гладил пальцем усы, пока не достиг ожидаемого эффекта. Ему казалось, что усы помогают соображать быстро и четко.
— Страсть изваляться в грязи, — пробормотал он, не отнимая руку от губ.
— Что? — Баронесса в огромной шляпе с чучелом птицы ошарашенно уставилась на Мика.
— Так говорят французы, — внятно ответил он и выпрямился в полный рост.
А вот теперь он действительно задел ее за живое. Деревенскому увальню не полагается знать всякие там тонкие французские штучки! Мик небрежно дернул плечом, стараясь не выдать свое злорадство.
— Считай, что я сказал нет, голуба! — С этими словами он отвернулся и стал надевать пальто, заботливо проверив содержимое бокового кармана. Слава Богу, все оказалось на месте.
— Ага! — Баронессу нисколько не смутил его отказ, и она цинично добавила: — Какая редкость в наши дни! Верный мужчина!
Верный — самому себе!
— Ох и повезло же какой-то леди! — продолжала баронесса.
Пусть думает что хочет.
— Мисс, запишите их на мой счет, хорошо? — обратилась она к хозяйке и хлопнула Мика по плечу сложенным веером. — Пара подвязок для героя, в подарок его леди!
Он обернулся, собираясь возразить, мол, дама напрасно беспокоится, но баронесса уже покинула лавку, сделав его счастливым обладателем пары подвязок. Вот только кому прикажете их дарить?
Черт, ну и влип! Однако решение пришло на удивление быстро. Мик поспешно вернулся в лавку.
На этот раз он застал здесь одну Нелл — ту самую юную белошвейку, что помогала хозяйке. Девушка сидела, склонив белокурую головку над швейной машинкой и старательно вдевая нитку в иголку. Увидев Мика, радостно улыбнулась.
— Где та леди, что была сейчас в примерочной? — с ходу спросил Мик.
— Ушла. — Нелл кивнула в сторону задней двери и снова просияла, когда Мик бросил подвязки на стол. — Ох, вот шикарная вещица! — Она, смеясь, вертела подвязки и восклицала: — Они в десять раз милее той жуткой пары, которую выбрала леди Виттинг!
— Я говорю про другую леди! Такая высокая, она мерила платье! Она что-нибудь купила?
— Мы перелицевали для нее несколько платьев.
— Она забрала их с собой?
— Нет, их доставят ей домой.
— Тогда положите их ей в пакет, ладно?
Нелл любовалась подвязками, намотав их себе на запястье. Такие мягкие, такие удобные! Простые и красивые — совсем как те ножки, что он видел сегодня в зеркале!
— Не думаю, что она примет от вас такой подарок, мистер Тремор, — рассудительно заметила белошвейка. — Она достойная леди. Мисс...
Мик наклонился, опершись рукой о ее рабочий стол, и ласково зажал ладонью ее рот. Он не хотел знать имя. Он вообще не хотел ничего знать о той леди, что пряталась за ширмой. Ему было вполне достаточно того, что он уже знал.
— Ну так скажите, что это подарок от вас.
— От меня?..
— От заведения! Ну, вроде как знак внимания постоянной клиентке, понимаете? Ей вовсе ни к чему знать, откуда они взялись!
Ну разве не превосходная выдумка? Завтра утром где-то по Лондону будет разгуливать леди в чудесных подвязках, словно специально созданных для ее стройных ножек! Вот теперь Мик почувствовал себя настоящим героем — хотя его затея изрядно попахивала чем-то непристойным.
От приятных мыслей его отвлекла совершенно неожиданная выходка Нелл. Она вскочила со стула и жарко зашептала ему в лицо:
— Никто не узнает, если мы... — Она замялась и выпалила единым духом: — Папенька спит наверху, над лавкой. Он всегда работает по ночам. И братец мой тоже. Мой дядя и кузены вышли в город, а тетя Милли занята с клиенткой. Никто не узнает, если... — Девушка замолкла, переводя дух, и закончила: — Если я приведу в порядок вашу рубашку!
— Мою рубашку? — опешил Мик. — А с ней что-то не так?
— Дыра! — Трепетная ручка как бы невзначай легла ему на грудь.
— Нет, у меня...
Мик с опозданием обнаружил, что ошибся. Проворный пальчик ловко зацепил ногтем ткань в том месте, где шов уже стал расходиться, и проделал там изрядное отверстие.
Нелл охнула — скорее от восторга, чем от досады. Голубые глазки томно прикрылись, а на лице расцвела улыбка.
Ну, дела! Мик хохотнул. Уже целую неделю он обхаживал эту тихоню, но ему так ничего и не обломилось, пока он не поймал мышь, а баронесса не стала строить ему глазки.
Ну что ж, хотя бы Нелл понимает, что действительно красиво, а что просто дорого стоит. Чего же он теряется? И Мик моментально понял: Нелл слишком маленького роста. А Мик отныне больше всего ценит в женщинах длинные ноги.
Мик попытался отстранить Нелл и затряс головой в знак немого отказа, однако шустрая девица уже успела добраться до застежки его брюк. Если так и дальше пойдет, он и моргнуть не успеет, как останется в чем мать родила! Мик снова схватил Нелл за руки, но она стала вырываться. И будь он проклят, если это не завело ее еще сильнее! Она была не прочь побороться, чтобы в конце концов уступить «грубой силе». Излюбленный дамский прием.
И что теперь прикажете делать? Положение было аховое!
А в следующую минуту стало критическим!
— Нелли! — Оказывается, тетка была не так занята, как рассчитывала племянница. — Нелл! Что ты делаешь...
Увы, Нелл хватило каких-то секунд, чтобы окончательно расправиться с пуговицами на рубашке Мика. Искусная в любом рукоделии, она успела отодрать их почти все!
И с этого момента лавка почтенной тети Милли превратилась в сущий ад.
Глава 2
Эдвина Генриетта Боллаш сидела в главном зале чайного заведения Эбернети и Фрейга и не спеша ела лучшие в Лондоне пирожные с кремом, когда с улицы донесся совершенно непристойный шум: можно было подумать, что дюжина кошек сцепилась со сворой собак из-за куска печенки. Посетители один за другим отвлекались от чая и оглядывались на дверь, прислушиваясь к нараставшему шуму. А потом как-то внезапно — кое-кто даже испуганно вскочил с места — источник этого шума проник в чайную через широкие двойные двери.
Рослый полуголый мужчина в распахнутом пальто, из-под которого виднелась лишенная пуговиц рубашка, и наполовину расстегнутых брюках с разбегу влетел прямо на середину зала.
— Да отстаньте от меня! — выкрикнул он, едва увернувшись от тяжелого зонтика, просвистевшего в опасной близости от его виска.
— Болтун! — верещала женщина, ловко орудовавшая столь необычным оружием. — Крысолов поганый! — добавила она, сопровождая свои слова новым ударом зонтика.
Тут в чайную вбежал пожилой мужчина, а следом еще двое, помоложе. Все трое олицетворяли собой праведный гнев и выражали отнюдь не дружеские чувства к тому, за кем гналась дама.
— Дай только я до тебя доберусь!
— Мы из тебя отбивную сделаем!
— Так размажем по стенке, что даже твоим вонючим хорькам станет противно!
Эдвина не выдержала и рассмеялась. Что за удивительное представление в чинном и благопристойном заведении мистера Эбернети!
Последней в зале появилась некая юная особа. Она рыдала и била себя кулаками в грудь, тщетно призывая прекратить погоню и пытаясь объяснить, что ничего особенного не произошло. Из чего Эдвина сделала вывод, что влюбленную парочку застали врасплох.
А публика все прибывала и прибывала. В зал вошел еще один мужчина. Потом появились два хорошо одетых джентльмена. Они заняли место в стороне, возле стены, собираясь наблюдать за этим бесплатным спектаклем, наверняка привлекшим внимание зевак с улицы.
Эдвина тоже вскочила, как и многие из клиентов, не пожелавшие оказаться на пути у столь необычной погони. Ведь неизвестно, где в таком тесном помещении можно спрятаться от опасной суеты... В итоге она угодила в самое пекло. Перекрывая женский визг, раздалось старое как мир: «Держи его!» Беглец отвечал жалобными воплями, и вся свора снова кинулась за ним, предрекая ему самую ужасную участь. Однако рослый малый с поразительной ловкостью уворачивался от жадно тянувшихся к нему рук, не забывая оставлять за собой препятствия в виде перевернутых столов и опрокинутых стульев.
Преследователи явно уступали ему в проворстве, налетая то на мебель, то на посетителей, оказавшихся на пути. С грохотом опрокинулся один стол, за ним — другой, следом полетел вверх тормашками совершенно посторонний джентльмен. Очередная попытка схватить чересчур расторопного малого привела к тому, что со стола сдернули скатерть, попутно ахнув об пол всю посуду. Шумная свора забуксовала на месте, скользя на осколках дорогого китайского фарфора и остатках чудесного пирожного с кремом.
Тем временем в зале собрались официанты. Сверкая белоснежными фартуками, они замерли, как на параде, не зная, что предпринять. На шум выскочил и сам мистер Эбернети, позабыв о сдвинутых на лоб очках. Отважный коротышка тут же ринулся в погоню за нарушителем спокойствия, криками и собственным примером увлекая за собой официантов.
Теперь преследователей стало так много, что им пришлось разделиться. Мистер Эбернети и официанты заходили с двух сторон, стараясь загнать беглеца в угол. Нелепо размахивая полами пальто, тот едва успел увернуться от маленького сервировочного столика, заставленного свежими пирожными. Зато оба крыла погони налетели на столик и повалились на пол, прямо в ошметки жирного крема и раздавленных бисквитов.
Эдвина снова не удержалась от смеха — такой уморительный вид был у этих людей, по уши вымазанных кремом. Хотя радоваться в общем-то было нечему. Для многих посетителей этого респектабельного заведения мирный субботний вечер оказался безнадежно испорчен. И Эдвина зажала рот руками, стараясь подавить неуместный хохот.
Тем временем главный персонаж разыгравшейся пьесы подобрался вплотную к двери и едва не скрылся от погони, но ему помешал разъяренный констебль.
— Дья-воль-щи-на! — взревел несчастный при виде растопыренных рук служителя порядка.
Беглец кинулся обратно в зал. Матрона с зонтиком — Эдвина вдруг подумала, что уже видела ее где-то — на этот раз не промахнулась и вложила в удар всю свою силу.
— Ай! Ты че, голуба, больно же! — вскричал беглец.
Однако показавшаяся Эдвине знакомой фурия не унималась, колотя зонтиком по плечу, которое мужчина подставил, пытаясь прикрыть от ударов голову.
— Прекрати! Телка старая, ты че, рехнулась?
Эдвина моментально насторожилась. Она впервые слышала столь причудливое смешение диалектов. Кроме любимых словечек кокни <Кокни — житель лондонского Ист-Энда, представитель городских низов.>, он сыпал оригинальными оборотами и сочетаниями, характерными для юго-западных провинций Англии. Говор лондонских рабочих окраин и корнуэльский диалект. Сногсшибательная смесь!
— Да черт возьми! — вопил незнакомец. — Говорю ж вам, ниче такого не было! — Тут он угодил ногой в размазанный по полу крем, поскользнулся и взмахнул руками, стараясь удержаться на ногах. Отчаянное положение вырвало из его груди новую порцию цветистых ругательств: — О-ох, чтоб тебя разорвало да подкинуло! Гребаная зараза...
Его слова побудили наконец Эдвину к действиям. Она мигом достала из сумочки блокнот и карандаш. Нельзя упускать такую удачу! Во всем Лондоне вряд ли найдется еще кто-то, способный столь же виртуозно коверкать язык, на котором изъясняется сама королева Англии!
— Что это он говорит? — раздался за спиной Эдвины чей-то растерянный голос.
Она отвлеклась от записей и вежливо обернулась, полагая, что вопрос обращен к ней. Но нет: это шептались между собой те двое щегольски одетых зевак, что проникли в чайную поглазеть на драку.
— Не все ли равно? — отвечал второй. — Ставлю пять против одного, что ему снесут башку прямо здесь.
— Где здесь? В чайной? — уточнил первый.
Оба джентльмена щеголяли в темных дорогих сюртуках, тонких брюках, серых лайковых перчатках и серых цилиндрах, как будто забежали сюда на минуту прямо с торжественного приема. Эдвина растерянно разглядывала их, пока не сообразила, что перед ней близнецы. Первый был точной копией второго — разве что чуть выше и уже в плечах.
— Нет-нет, — продолжал тот, что выше, — они только схватят его и выволокут на улицу. А уж там снесут ему башку! Ставлю пятьдесят фунтов против десяти!
— Считай, что ты проиграл. Он вон какой здоровый! И шустрый: за ним гнались целый квартал и не смогли поймать!..
Эдвина перестала обращать внимание на их бессмысленный спор, не представлявший ничего интересного в плане синтаксиса или произношения. Оба родились и выросли в районе Брайтона. В богатой семье. Тот, что выше, учился в Итоне, но ни один из них не посещал университет.
Итак, синтаксис и произношение. Эдвина торопливо чиркала карандашом по бумаге. Рыдающая девица — из Лондона, из кварталов где-то возле Уйатчепеля, равно как и ее родня. Ибо теперь уже не оставляло сомнений то, что за рослым незнакомцем гналась свора родственников. Причем девушка и матрона с зонтиком говорили в общем-то нормально — скорее всего переняли речь посетительниц модных салонов женской одежды.
Ну конечно, как же Эдвина сразу не догадалась: это были портниха и ее подручная из лавки возле Ворот королевы Анны! Именно там она и встречалась с обеими! Впрочем, сейчас не это было важным. Из их бесцветной речи можно было извлечь какие-то жалкие крохи по сравнению с теми блистательными лингвистическими уродами, что сыпались как из рога изобилия из уст разъяренного мужчины с голой грудью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39