кожа у них зудится, требует мыла. Лупят себя танкисты по бокам и гогочут:
от ногтей и от звучных ударов на белой коже красные сполохи.
Облепили танкисты колодец Ц ведра не вытащить. Бреются немецкими бритв
ами знаменитой фирмы «Золинген», глядятся в круглые девичьи зеркальца.

Одному танкисту стало невтерпеж дожидаться своей очереди на мытье, да и
ведро у него было дырявое, он плюнул, закрутил полотенце на галифе по ремн
ю и отправился искать ручей.
А земля такая живая, такая старательно-бесконечная.
В оставленные немцем окопы струйками натекает песок, он чудесно звенит,
и в нем семена: черненькие, серенькие, рыжие, с хвостиками, с парашютами, с к
рючочками и просто так, в глянцевитой кожурке. Воронки на теле своем земл
я залила водой. И от влажного бока земли уже отделилось нечто такое, что ож
ивет и даст жизнь быстро сменяющимся поколениям.

Мальчишка сидел у ручья. Возле него копошили землю две сухогрудые курицы
. Неподалеку кормился бесхвостый петух. Хвост он потерял в недавнем нера
вном бою, потому злобно сверкал неостывшим глазом и тут же, опечаленный и
сконфуженный, стыдливо приседал перед курицами, что-то доказывая и обещ
ая.
Ц Здорово, воин, Ц сказал мальчишке танкист. Ц Как тут у нас настроение
по женской части?
Мальчишка то ли не понял, то ли нарочно промолчал.
Ц Я говорю, девки у вас веселые? Ц переспросил танкист.
Мальчишка поднялся серьезный и сморщенный. Покачнулся на тонких ногах. О
н был худ, худая одежда на нем, залатанная и все равно в дырах.
Ц Зачем тебе девки?
Танкист засмеялся:
Ц Побалакать с девками всегда интересно. Поспрашивать о том о сем. Короч
е говоря, девки есть девки. Ц И чтобы укрепить свое взрослое положение на
д этим сопливым жидконогим шкетом, танкист щедро повел рукой и произнес
добрым басом: Ц А ты гуляй, малый, гуляй. Теперь не опасно гулять.
Ц А я не гуляю. Я курей пасу.
Танкист воевал первый год. Поэтому все невоенное казалось ему незначите
льным, но тут зацепило его, словно он оцарапался обо что-то невидимое и не
вероятное.
Ц Делать тебе нечего. Курица червяков ест. Зачем их пасти? Пусть едят и кл
юют что найдут.
Мальчишка отогнал куриц от ручья и сам отошел.
Ц Ты, может, меня боишься? Ц спросил танкист.
Ц Я не пугливый. А по деревне всякие люди ходят.
Танкист запунцовел от шеи и сухо крякнул, сообразив, что и в будущем потре
буется ему сила и выдержка для разговоров с невоенным населением.
Петух косил на танкиста разбойничьим черным глазом Ц видать, лихой был
когда-то, он шипел, и грозился, и отворачивал свой горемычный хвост, готов
ый, чуть что, уносить свое мясо и лётом, и скоком, и на рысях.
Ц Мужики Ц они все могут есть, хоть ворону съедят. А у Маруськи нашей и у С
ережки Татьяниного ноги свело от рахита. Им яйца нужно есть куриные… Там
арку Сучалкину кашель бьет Ц ей молока бы…
Маленький был мальчишка, лет семи-восьми, но танкисту внезапно показало
сь, что перед ним либо старый совсем человек, либо бог, не поднявшийся во в
есь рост, не раздавшийся плечами в сажень, не накопивший зычного голоса о
т голодных пустых харчей и болезней.
Танкист подумал: «Война чертова».
Ц Хочешь, я тебя угощу? У меня в танке пайковый песок есть Ц сахарный.
Мальчишка кивнул: угости, мол, если не жалко. Когда танкист побежал через л
уговину к своей машине, мальчишка крикнул ему:
Ц Ты в бумажку мне нагреби. Мне терпеть будет легче, а то я его весь слижу с
ладошки и другим не достанется.
Танкист принес мальчишке сахарного песку в газетном кульке. Сел рядом с
ним подышать землей и весенними нежными травами.
Ц А батька где? Ц спросил он.
Ц На войне. Где же еще?
Ц Мамка?
Ц А в поле. Она с бабами пашет под рожь. Еще позалетошным годом, когда фаши
ст наступал, ее председателем выбрали. А у других баб ребятишки слабые Ц
они их за юбку держат. А у нас я да Маруська. Маруська маленькая, а я не капри
зный, со мной свободно. Мамке деда Савельева дали в помощники. Ходить он со
всем устарел. Он погоду костями чувствует. Говорит, когда пахать, когда се
ять, когда картошку садить, только ведь семян все равно мало…
Танкист втянул в себя густой утренний воздух, уже пропитанный запахом та
нков.
Ц Давай искупнемся. Я тебя мылом вымою.
Ц Я не грязный. Мы из золы щелок делаем Ц тоже моет. А у тебя духовитое мыл
о?
Ц Зачем? У меня мыло солдатское, серое, оно лучше духовитого трет.
Мальчишка вздохнул, вроде улыбнулся.
Ц У духовитого цвет вкусный. Я раз целую печатку украл у одного тут, у нем
ца. Не развернутую еще. Отворотил бумажку Ц лизнул даже: вдруг сладко? Мар
уська, так она его сразу в рот. Маленькая еще, глупая.
Танкист разделся, вошел в холодный ручей.
Ц Снимай одежду, Ц приказал он. Ц В ручей не лезь Ц промерзнешь. Я тебя
стану поливать.
Ц Я не промерзну. Я привыкший. Ц Мальчишка скинул рубаху и штаны, полез в
ручей спиной вперед Ц голубой, хрупкогрудый, ноги прямо из спинных кост
ей, без круглых мальчишеских ягодиц, широко расставленные, и руки такие ж
е Ц синюшные, ломкие и красные в пальцах.
Танкист высадил его обратно на берег.
Ц Совсем в тебе, парень, нету весу. Ни жирины. Холодная вода простудит теб
я такого насквозь. Ц Он плеснул на мальчишку из пригоршни, вторично заче
рпнул воды, да и выпустил ее Ц впалый мальчишкин живот был изукрашен гно
йными струпьями.
Ц Ты не боись. Это на мне не заразное. Ц Мальчишкины глаза заблестели об
идой, в близкой глубине этих глаз остывало что-то и тонуло, тускнея. Ц Я жи
вот картошкой спалил…
Танкист дохнул, будто кашлянул, будто захотелось ему очистить легкие от
горького дыма. Принялся осторожно намыливать мальчишкины плечи.
Ц Уронил картошку?
Ц Зачем же ее ронять? Я пусторукий, что ли? Я картошку не выроню… Фронт еще
вон где был, вон за тем бугром. Там деревня Засекино. Вы, наверно, по карте зн
аете. А в нашем Малявине было ихних обозов прорва, и автомобилей, и лошадей
с телегами. А немцев самих! Дорога от них зеленая была Ц густо бежали. Вон
где сейчас танк под деревом прячется, два немца картошку варили на косте
рке. Их кто-то крикнул. Они отлучились. Я картошку из котелка за пазуху…
Ц Ты что, сдурел?! Ц крикнул танкист, растерявшись. Ц Картошка-то с пылу!

Ц А если она с маслом! У нее помереть какой дух… Плесни мне в глаза, мыло тв
ое шибко щиплет. Ц Мальчишка глядел на танкиста спокойно и терпеливо. Ц
Я под кустом с целью сидел Ц может, забудут чего, может, не доедят и остатк
и выбросят… Я тогда почти всю деревню пешком прошел. Бежать нельзя. У них к
ак бежишь Ц значит, украл.
Танкист месил мыло в руках.
Ц Все мыло зазря сомнешь. Давай я тебе спину натру. Ц Мальчишка наклони
лся, промыл глаза водой бегучей. Ц Я у немцев много чего покрал. Один раз д
аже апельсину украл.
Ц Ловили тебя?
Ц Ловили.
Ц Били?
Ц А как же. Меня много раз били… Я только харчи крал. Ребятишки маленькие:
Маруська наша, и Сережка Татьянин, и Николай. Они как галчата, целый день р
ты открытые. И Володька был раненый Ц весь больной. А я над ними старший. С
ейчас с ними дед Савельев сидит. Меня к другому делу приставили Ц курей п
асу.
Мальчишка замолчал, устал натирать мускулистую, широченную танкистову
спину, закашлялся, а когда отошло, прошептал:
Ц Теперь я, наверно, помру.
Танкист опять растерялся.
Ц Чего мелешь? За такие слова Ц по ушам.
Мальчишка поднял на него глаза, и в глазах его было тихое, неназойливое пр
ощение.
Ц А харчей нету. И украсть не у кого. У своих красть не станешь. Нельзя у св
оих красть.
Танкист мял мыло в кулаке, мял долго, пока между пальцами не поползло, Ц с
тарался придумать подходящие к случаю слова. Наверно, только в эту минут
у понял танкист, что и не жил еще, что жизни как таковой не знает и где ему, с
короспелому, объяснить жизнь другим людям так, чтобы они поверили.
Ц Вам коров гонят и хлеб везут, Ц наконец сказал он. Ц Фронт отодвинетс
я подальше Ц коровы и хлеб сюда прибудут.
Ц А если фронт надолго станет?.. Дед Савельев говорит Ц лопуховый корень
есть можно. Он сам в плену питался, еще в ту войну.
Танкист вытер мальчишку вафельным неподрубленным полотенцем.
Ц Нелюдское дело лопух кушать. Я покумекаю, потолкую со старшиной, может
, мы вас поддержим из своего пайка.
Мальчишка, торопясь, покрутил головой:
Ц Не-е… Вам нельзя тощать. Вам воевать нужно. А мы как-нибудь. Бабка Вера, о
на совсем старая, почти неживая уже, говорит, солодовая трава на болотах р
астет Ц лепешки из нее можно выпекать, она пыхтит, будто с закваской. Вы т
олько быстрее воюйте, чтобы те коровы и тот хлеб к нам успели. Ц Теперь в м
альчишкиных глазах, потемневших от долгой тоски, светилась надежда.
Ц Мы постараемся, Ц сказал танкист. Он засмеялся вдруг невеселым, натян
утым смехом. Ц А ты говоришь, не о чем мне с девками толковать. Потолковал
и бы, наверно, о том же самом… Зовут тебя как?
Ц Сенька.
На том они и расстались. Танкист отдал мальчишке обмылок, чтобы он вымыл с
вою команду: Маруську, и Сережку, и Николая. Танкист звал мальчишку поесть
щей из солдатской кухни Ц мальчишка не пошел.
Ц Я сейчас при деле, мне нельзя отлучаться.
Курицы тягали червяков из влажной тихой земли. Петух бесхвостый, испугав
шись танкистова шага, совсем потерял голову и, вместо того чтобы бежать, б
росился прямо танкисту под ноги.
Ц А ты, чертов дурак, куда прешь? Ц закричал на него танкист.
Петух окончательно осатанел, бросился курицу топтать, свалился и закрич
ал диким криком, лежа на крыле, Ц крик этот был то ли исступленным рыдани
ем, то ли кому-то грозил петух, то ли обещал.
Возле танков Ц может быть, запах кухни тому виной, может быть, петушиный к
рик Ц пригрезился танкисту дом сытый, с занавесками кружевными, веселая
краснощекая девушка с высокой грудью и послевоенный наваристый суп с ку
рятиной.

ГДЕ ЛЕШИЙ ЖИВЕТ?

Я поглажу тебя лапой бархатн
ой
На богатство, на радость с милым дружком.

Человек лежал у сосны на мягкой многослойной хвое.
Сосна роняла хвою каждый год Ц прикрывала молодые побеги своих корней о
т стужи, охраняла их от соседней травы и от горьких поганых грибов. Ниже, г
де начиналась трава, между старых пней, розовым цветом вскипали брусника
и вереск. Из трухлявого пня, из самой его сердцевины, поднималась березка
с изогнутым тонким стволом. Еще ниже, за можжевельником, по песку, шла осок
а, примятая человеком, и на ней кровь.
Осока спускалась к болоту, ржавела и сохла в черной воде.
На болоте высокие кочки, желтые жирные цветы на них. И в цвету тонконогая к
люква.
Над болотом дурман.
Человек припал к темной хвое лицом, неподвижный и грязный. Зеленая тина з
асохла в его волосах. Сапог на нем не было. Из разорванной гимнастерки тор
чала нательная белая рубаха, запятнанная болотом и кровью.
Сенька стоял у сосны Ц вцепившись в сосну. Слушал: дышит Ц не дышит? А мож
ет быть, дышит еще…

По всей земле, завоеванной немцем, летела бумага. Она засоряла улицы горо
дов, и без того не метенные, заваленные кирпичом битым, битой мебелью и шту
катуркой. Бумага двигалась по дорогам, висла на порванных проводах телег
рафа, свивала в кустах желтоватые грязные гнезда. В этих гнездах шевелил
ись острые черные буквы, красивые и надменные.
Бумага летела в поля и леса. Ветер нес ее с места на место и ронял в воду, где
она погибала.
Но не кончалась она Ц все летели по дорогам обертки, газеты, воззвания, жу
рналы, приказы, запреты. И не было им конца. И не было близко той широкой вод
ы, в которой бы эта бумага погибла вся Ц от грозной угрозы до грязной подт
ирки.
Старик Савельев сидел на крыльце своей избы, на теплых досках, изрытых до
половины их толщины ногами многих людей за многие годы. Стариковы руки л
ежали на коленях. Чем-то, может быть сухостью и цветом, напоминали они ото
дранную, но не совсем оторванную от ствола кору старой осины. Сатиновая в
ыцветшая рубаха свободно плескалась на нем, словно уже принадлежала вет
ру, и ветер не уносит ее потому лишь, что не желает мешать старикову рубаху
с бесконечным немецким папиром.
Старик глядел на дрожащий в пыли лист газеты.
Ветер дохнул Ц лист поднялся. Черные буквы мелькнули, как тени далеких г
алок, когда-то кружившихся в белом ненашем небе.
Старик открытыми глазами смотрел старый сон, незабытый, тревожный и грус
тный.
Неподалеку от прекрасного древнего города Эрфурта дом кирпичный, с широ
кий верхом, с кирпичным полом в больших сенях. Хозяин дома в России, в плен
у. Русский военнопленный, унтер артиллерийского полка Савельев в его дом
е живет…

Перед стариком мальчишка застыл, Сенька. Лицо у Сеньки Ц сплошные глаза.
Они обтекают, как свечки. Колышется в этих глазах громадный и светлый стр
ах.
Ц Дедко Савельев, дедко Савельев, там, у болота, мертвяк. Убитый красноар
меец.
Ц Ври дальше.
Мальчишка брызнул слезой.
Ц Он, может, еще живой. Только больной очень шибко. Весь израненный.
Ц Ты не части Ц собьешься. Ц Лицо у деда Савельева тихое, нет в нем движе
ния. Дед Савельев зарос волосом сивым, он похож на березовый пень при луне.

Ц Мертвяк-то просил чего передать иль спокойно лежит?
Мальчишка выбежал на дорогу, заскользил в пыли Ц заорал что есть силы:
Ц Человек кончается! Помертвел уже! Эй! Иль не слышите?!
Тихо на улице. Только собаки тощие и обреченные кашляют под сараями. Подо
брал Сенька круглый камень-голяк, запустил со всего маху ни во что. Камень
поскакал по пыли, как по воде, всколыхнул на ней шесть блинов и утоп. Сеньк
а сел в придорожную жесткую от грязи траву и заскулил, глядя в землю. А ког
да голову от земли поднял, не было на крыльце старика.
«На печку полез», Ц недобро подумал о нем Сенька. И за что он этого деда лю
бит, когда, может, его совсем не нужно любить? Никакой он не дед никому, прос
то старое кадило Ц одинокий сивый старик.
Земля накалялась Ц солнце к полудню шло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18