Потом подошел ближе и застрелил молодоженов. Слышны были только сухие щелчки. Он огляделся. Никого. Никто ничего не видел.
Он, не торопясь, пошел к ближайшей дюне. За дюной его невозможно увидеть из кемпинга. Перевалив за гребень, он побежал. Добежав до машины, он сел за руль и уехал.
Все заняло меньше двух минут. Он почувствовал, что замерз. Он пошел еще на один риск – простудиться. Но соблазн был слишком велик – появиться из воды, как морской бог возмездия.
На въезде в Истад он остановил машину и натянул тренировочный костюм, лежавший на заднем сиденье.
И стал ждать.
Они обнаружили трупы не сразу – прошло довольно много времени. Может быть, кто-то из детей случайно пробежал мимо этого места. Или кто-то из обитателей кемпинга решил прогуляться по берегу. Завтра он все узнает из газет.
Наконец, он услышал далекие звуки сирен. Они быстро приближались. Было уже без трех пять. Несколько полицейских машин и «скорая помощь» промчались мимо на большой скорости. Ему очень хотелось им помахать, но он удержался и поехал домой. Снова он блестяще выполнил свой план. А потом спокойно и с достоинством удалился.
Машина с включенной сиреной захватила Валландера у дома Рут Лундин, где он так и стоял под деревом, лихорадочно пытаясь что-то сообразить. Первые данные были сбивчивыми и противоречивыми. Разговор с Мартинссоном прервался. Полицейский, присланный за ним, ничего не знал, кроме того, что им нужно ехать в Нюбрустранд. О том, что там произошло убийство, он услышал по полицейскому радио. Ему не удалось дозвониться до Мартинссона. Он откинулся на заднем сиденье. В ушах эхом звучал дрожащий голос Мартинссона: «Опять убийство».
Случилось именно то, чего он больше всего боялся. Он зажмурился и попытался заставить себя дышать спокойно. Вой сирен отдавался в голове. Водитель гнал машину, рискуя попасть в аварию. Доехав до Нюбрустранда, они свернули направо, на узкую дорожку, почти тропинку, и вскоре уперлись в другую машину – из нее выходили Мартинссон и Анн-Бритт Хёглунд. Валландер распахнул дверь, не дожидаясь, пока машина окончательно затормозит. Рядом рыдала женщина, закрыв лицо руками. На ней была майка с призывом голосовать за вступление Швеции в НАТО.
– Что здесь произошло? – спросил Валландер.
Взволнованные обитатели кемпинга замахали руками в сторону дюн. Валландер добежал первым и резко остановился, как будто наткнулся на препятствие. Кошмар повторялся. Он сначала не поверил своим глазам. Потом понял – три человека лежат на песке. Все мертвы. Рядом – фотоштатив с укрепленной на нем камерой.
– Молодожены, – услышал он голос Анн-Бритт, как сквозь вату.
Он подошел поближе и присел на корточки. Жених и невеста были убиты выстрелами в лоб. Белая фата в крови. Он потрогал руку – она была еще теплой. Он медленно встал, боясь потерять сознание. Неподалеку стояли Ханссон и Нюберг. Он подошел к ним.
– Опять, – сказал он. – Опять. К тому же совсем недавно. Есть какие-то следы? Кто-нибудь что-нибудь видел? Кто их обнаружил?
Все стояли словно парализованные, точно ожидая, что он сам объяснит им, что здесь произошло. Что у него уже есть ответы на заданные им же вопросы.
– Быстрее! – заорал он. – Это случилось только что. Мы должны его взять!
Все словно очнулись. За несколько минут Валландер понял, как развивались события. Пара молодоженов приехала с фотографом сделать снимки на память. Все трое пошли в дюны. Ребенок, игравший на берегу, отошел в сторону пописать, увидел мертвых и с криком побежал в кемпинг. Никто не слышал никаких выстрелов, никто никого не видел. Несколько свидетелей в один голос утверждали, что, кроме фотографа и молодых, они никого не видели. Ханс-сон и Анн-Бритт пытались свести воедино эти разрозненные и бестолковые объяснения. Мартинссон занялся оцеплением. Валландер быстро обсудил ситуацию с Нюбергом, каждую минуту отвлекаясь и гневно спрашивая, где застряли кинологи с собака-ми. Наконец появился Эдмундссон со своим Каллем. Ханссон и Анн-Бритт отошли в сторону и попытались как-то подвести итоги.
– Дети видели, что кто-то купался, – сказал Ханссон. – Потом он вышел из воды и сел на песок. Потом исчез.
– Как это – исчез? – Валландер не мог скрыть нетерпения.
– Одна женщина развешивала белье, – пояснила Анн-Бритт. – Ей тоже кажется, что она видела купальщика, а потом он исчез.
Валландер покачал головой:
– Что – утонул? Или похоронил сам себя в песке?
Ханссон показал на берег, чуть ниже того места, где лежали убитые.
– Вон тот мальчонка говорят, что он сидел там, – сказал он. – С чего бы ему врать?
Они спустились к воде. Ханссон сбегал за темноволосым мальчиком, стоявшим в сторонке рядом с отцом. Валландер попросил их пойти в обход, чтобы не затоптать возможный след. Он тут же увидел углубление и рядом – небольшую яму и кусок полиэтиленовой пленки. Валландер крикнул Эдмундссону и Нюбергу, чтобы они подошли.
– Это пленка мне кое-что напоминает.
Нюберг кивнул:
– Такая же, что мы нашли в парке.
Валландер повернулся к Эдмундссону:
– Дай собаке эту пленку, – посмотрим, не возьмет ли след.
Они отошли в сторону. Калль понюхал пленку и пришел в возбуждение. Он потянул в сторону дюн, потом повернул налево. Валландер и Мартинссон следовали за Эдмундссоном на расстоянии. Пес добежал до дороги и остановился.
След оборвался. Эдмундссон покачал головой.
– Машина, – констатировал Мартинссон.
– Которую наверняка кто-то видел, – сказал Валландер. – Опроси всех, кто здесь есть. Один-единственный вопрос: человек в плавках, полосатое полотенце и машина. Машина, отъехавшая примерно час назад.
Валландер побежал назад к месту преступления. Техники фиксировали следы на влажном песке. Эдмундссон продолжал обследование места с собакой.
– Купальщик, – сказал Валландер, подойдя к Анн-Бритт, – купальщик, который потом исчез.
Ханссон закончил опрос одной из обитательниц кемпинга. Валландер жестом подозвал его.
– Его многие видели, – сказал Ханссон.
– Купальщика?
– Когда приехали молодожены, он был в воде, а потом вышел на берег. Кто-то говорит, что он сел на берегу и начал строить песочный замок. Потом встал и скрылся.
– Никого больше не видели? Никто не шел за парой?
– Один парень, порядком поддатый, утверждает, что видел на берегу двух велосипедистов в масках. Но я ему слабо верю – он еле языком ворочает.
– Предварительная оценка, – сказал Валландер. – Личности убитых установлены?
– У фотографа в кармане найден пригласительный билет, – сказала Анн-Бритт, протягивая его Валландеру. Тот вдруг почувствовал такое отчаяние, что захотелось закричать что есть сил и убежать отсюда.
– Малин Скандер и Турбьорн Вернер, – беря себя в руки, сказал он. – Обвенчались сегодня в два часа.
У Ханссона на глазах появились слезы. Анн-Бритт упрямо смотрела в землю.
– Значит, они были женаты два часа, – сказал он. – Приехали сюда фотографироваться. А кто фотограф?
– Имя стоит на кофре, – сказал Ханссон. – Рольф Хааг, у него ателье в Мальмё.
– Надо найти родственников, – мрачно сказал Валландер. – Скоро здесь отбоя не будет от других фотографов.
– А кордоны на дорогах?
– Какие кордоны? Мы даже не знаем, что за машина! Кого ловить? Мужика в плавках? Все это уже поздно.
– Я просто хочу, чтобы мы поскорее взяли этого мерзавца.
– Мы все хотим, – буркнул Валландер. – Хотим и возьмем. Давайте еще раз. Купальщик. Единственный след. Надо исходить из того, что он и есть убийца. И его отличают два качества: он все знает про свои жертвы и тщательно планирует убийства.
– Ты хочешь сказать, – с сомнением сказал Ханссон, – что он торчал в воде все время, пока их поджидал?
Валландер постарался, чтобы они поняли ход его мыслей.
– Он знает, что молодожены собираются фотографироваться именно здесь. На пригласительном билете указано, что торжественный ужин начнется в пять. Это позволяет прикинуть время. Значит, фотографировать их будут около четырех. Он купается, машина стоит в двухстах метрах. Там, откуда можно пройти к воде в обход кемпинга.
– И оружие у него в воде?
Недоверие Ханссона было понятно. Но Валландер уже явственно видел, как все произошло.
– Еще раз повторяю, – сказал он. – Он прекрасно информирован, и он все планирует заранее. Он ждет появления молодоженов в воде. Приметной одежды на нем нет, а мокрые волосы очень изменяют внешность. К тому же до него никому нет дела – купается и купается. Характерно – все его видели и никто не может описать.
Он огляделся – возражений не было. Действительно, ни один из опрошенных не смог дать сколько-нибудь толкового описания неизвестного.
– Приезжают молодожены, – продолжил Валландер. – С ними фотограф. Он выходит из воды и присаживается на песок.
– У него полотенце, – напомнила Анн-Бритт. – Полосатое полотенце. Почти все обратили на это внимание.
– Очень хорошо. Все детали важны. Значит, он садится на полосатое полотенце. И у нас есть свидетель, видевший, что он чем-то занимается. Чем?
– Копается в песке. Строит замок?
Валландер понял, что его догадка была правильной. Теперь она начала обретать форму. Убийца действовал по собственным правилам. С небольшими вариациями. Но теперь Валландер начинал их понимать.
– Он не строит замок, – сказал он. – Он откапывает пистолет, завернутый в пластиковую пленку.
Теперь и остальные стали понемногу понимать произошедшее. Валландер между тем продолжал, шаг за шагом:
– Оружие он спрятал там заранее. Ему оставалось только дождаться удобного момента. Чтобы молодожены и фотограф целиком погрузились в детали съемки. Чтобы никого не было поблизости. Он встает. Пистолет завернут в полотенце. Никто не обращает на него внимания – искупался человек и вышел на берег. И он делает три выстрела. Жертвы умирают мгновенно. Скорее всего, пистолет был с глушителем. Он убивает их и скрывается за дюнами. Садится в машину и уезжает. Все кончено за одну минуту, не больше. Куда он поехал – этого мы не знаем.
Подошел Нюберг.
– Мы ничего не знаем об этом типе, кроме того, что он убийца, – закончил Валландер. – Но мы его найдем.
– Я знаю о нем еще кое-что, – вдруг сказал Нюберг. – Он жует снус и выплевывает его в песок. Он попытался засыпать плевок, но собака докопалась. Мы сейчас этим занимаемся – слюна может много чего рассказать о человеке.
Валландер увидел приближающуюся Лизу Хольгерссон. За ней шел Турнберг. Вдруг Валландеру живо представился Окессон, где-то в пальмовом раю, далеко от окровавленных трупов. Пора отказываться от этого следствия. Он потерпел неудачу. Хоть он и работал не покладая рук, его провал очевиден. Они не нашли убийцу, на совести которого – их ближайший сотрудник, трое молодых людей в национальном парке, девушка на острове в Эстергётланде, а теперь еще молодая пара и фотограф.
Оставалось только одно – просить Лизу поручить дело кому-нибудь другому. Или пусть Турнберг приглашает кого хочет из Стокгольма.
Он даже не в силах рассказать Лизе и Турнбергу, что здесь произошло. Махнул рукой и отошел к Нюбергу, стоящему рядом со штативом.
– Он успел сделать только один снимок, – сказал Нюберг. – Один-единственный. Проявим сразу, разумеется.
– Они были женаты два часа, – тупо повторил Валландер.
– Похоже, этот псих терпеть не может счастливых людей. Или у него, может, призвание такое – превращать радость в трагедию.
Валландер рассеянно выслушал Нюберга. Но ничего не ответил. Внизу, у воды, работали Эдмундссон и его Калль. Приехал еще один кинолог, он был где-то за дюной. За оцеплением собрался народ. Краем глаза он заметил на горизонте идущий на запад корабль. Через несколько часов он минует пролив Эресунд и выйдет в открытое море.
В голове не укладывалось, как такое могло случиться. Он, конечно, догадывался, что вероятность нового преступления велика, но все же надеялся, что этого не произойдет. Хороший полицейский всегда надеется , часто повторял Рюдберг. Хороший полицейский надеется, что убийства не произойдет. Что преступник промажет, стреляя в беззащитного человека. Но хороший полицейский надеется также, что преступление будет раскрыто, причем так, что и прокурору и суду все будет ясно. И еще хороший полицейский надеется, что преступность уменьшится, хотя и знает, что это почти невероятно, пока общество устроено так, как оно устроено.
Он еще что-то говорил, вспомнил Валландер. Борьба с преступностью – вопрос выдержки. Кто выдержит больше и дольше?
Он настолько погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как подошли Лиза Хольгерссон и Турнберг.
– Надо было перекрыть дороги, – изрек Турнберг.
Даже не поздоровался, подумал Валландер. Хоть бы кивнул. И, посмотрев на Турнберга, тут же решил, что ни за что не откажется от руководства следствием. И скажет этому деятелю все, что думает.
– Нет, – сказал он, – не надо. Дороги перекрывать абсолютно незачем. Вы, разумеется, можете отдать такой приказ. Но тогда вам придется объяснить зачем. Помощи от меня в этом не ждите.
Турнберг не ожидал такой отповеди. На мгновение с него слетела вся его самоуверенность. А ты не заводись, злорадно подумал Валландер, не заводись, а то пружинка лопнет.
Он демонстративно повернулся к Турнбергу спиной. Лиза была белая как полотно – он никогда ее такой не видел и прочитал на ее лице отражение своего собственного страха.
– Он же?
– Да. Без сомнений.
– Но молодожены?
Этот же самый вопрос он задал себе, когда увидел, что произошло.
– Свадебные платья – это тоже своего рода маскарад, – сказал он.
– То есть он охотится за любителями наряжаться?
– Черт его знает. Не знаю.
– А что же еще?
Валландер не ответил. Он не знал. Все их выводы и рассуждения, все, до чего они, как им казалось, докопались, – все пошло прахом.
Теперь он видел перед собой сумасшедшего. Сумасшедшего, но не дурака. И этот псих расстрелял восемь человек, среди них – полицейского.
– Никогда не сталкивалась с такой жутью, – сказала Лиза Хольгерссон.
– Когда-то Швеция славилась своими изобретателями, – сказал он. – Потом мы прославились нашей моделью социализма, так называемым «домом для народа».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67