Стерлинг пишет, что Кобыш 14 июля 1978 года во Франции встретился с руководителями действующей в Испании террористической организации басков с целью гальванизации ее деятельности. Возвратившись в Москву, я спросил у своего друга Виталия, знает ли он, что о нем пишет Клер Стерлинг.
— Знаю,— усмехнулся он.— Жаль только, что она сама не знает, что пишет. Во-первых, июль 1978 года я провел в Москве, во-вторых, за всю свою жизнь не встречал ни одного баска, в-третьих, во Франции я бывал лишь десять лет назад...
В Вашингтоне к отелю «Хилтон» подъезжает множество туристов. Американцы желают собственными глазами, а не с экрана телевизора увидеть то место, где было совершено покушение на их президента. Они из уст гида узнают, что в тот роковой вечер Джон Хинкли за две секунды выпустил шесть пуль, которые попали в четверых, что ранившая Рональда Рейгана пуля отскочила от лимузина, что супруга президента в то время находилась в Лос-Анджелесе и видела террористический акт по телевизору, что пистолет, из которого стрелял Джон Хинкли,— западногерманского производства, что в 1980 году США импортировали из-за границы 298 689 единиц стрелкового оружия...
Не всех туристов привлекают видевшие трагические события стены отеля «Хилтон». Некоторые с раннего утра стоят возле Белого дома. Тот, у кого хватает терпения в солнцепек черепашьим шагом ползти вперед, 3 часа спустя попадает в резиденцию президентов США. Мне повезло — в очереди у самых ворот Белого дома я увидел вилъ-нюсцев — Аушру Стасюнайте, Раймондаса Катилюса и По-виласа Стравинскаса. Они предложили присоединиться к ним. Мог ли я отказаться?
В Белом доме мне доводилось бывать и раньше, когда здесь жили Дуайт Эйзенхауэр, Джон Кеннеди, Линдон Джонсон. Менялись президенты, неизменным оставался дворец. Мы остановились у сквера, названного именем Кеннеди. Американцы обменивались впечатлениями.
— Когда, наконец, будет установлен подлинный убийца Кеннеди?
- Никогда!
— Но ведь у нас есть Федеральное бюро расследований!
— Поэтому мы и не знаем и не узнаем правды!
Терроризм — постоянный спутник американской жизни. Джон Кеннеди, Роберт Кеннеди, Мартин Лютер Кинг, Джон Лепной — это лишь несколько жертв страшного террора. Корни этих преступлений следует искать не на освещенной неоновыми огнями рекламы поверхности общественной жизни, а значительно глубже.
Когда в Риме было совершено покушение на папу Иоанна Павла II, телекомментатор Эн-Би-Си обратился к вице-президенту США Дж. Бушу с просьбой сказать, что надо делать, чтобы остановить страшную волну терроризма, охватившую мир.
— Не знаю,— ответил он.
Трудно поверить в искренность его слов. Сами американцы опубликовали документы, доказывающие, что Центральное разведывательное управление активно участвовало в убийстве национального героя Конго Патриса Лу-мумбы, в фашистском перевороте в Чили и в уничтожении там тысяч невинных людей, организовало попытки убить Фиделя Кастро. Дж. Буш был директором ЦРУ, поэтому больше других знает, почему в Соединенных Штатах Америки нашли теплое пристанище и надежную защиту военные преступники, бежавшие на Запад с оккупированных «третьим рейхом» территорий, почему покровительствуют воздушным пиратам Бразинскасам, совершившим уголовное террористическое преступление в советском самолете. Вице-президент США не может не знать, что терроризм
на нашей планете не утихнет до тех пор, пока государственная политика США будет строиться на провокациях и терроризме.
Когда у Альберта Эйнштейна спросили, каким оружием люди будут пользоваться в третьей мировой войне, он ответил:
— Не знаю. Но если она произойдет, то в четвертой мировой войне люди будут пользоваться каменными топорами.
Думать о будущем человечества обязаны все. Те, в чьих руках большая сила, обязаны испытывать большое чувство ответственности.
Когда в Вашингтоне были вынуждены перейти от конфронтации к переговорам, в международной жизни произошло немало позитивных изменений. С крыши здания, возведенного в годы «холодной войны», закапала вода, поливая пробившиеся ростки надежды.
Но всех ли это радовало? Политические «ястребы» собирались с силами, готовились к реваншу. Прошло десять лет, и лозунг конфронтации вновь вернулся в Белый дом. Практическое выражение этого — ход переговоров об ограничении ядерных вооружений в Европе, раздувание военного бюджета.
Министр торговли США Малькольм Болдридж издал директиву, как усовершенствовать язык служебных бумаг, как избежать бюрократических штампов. Директива требует, чтобы служащие писали коротко, как Эрнест Хемингуэй, и образно, как Зани Грей. Последний упомянут не случайно. Кто не знает его героев в широкополых шляпах? Министра торговли Болдриджа многие называют «ковбоем из Коннектикута» не только потому, что ему нравятся герои Зани Грея, но еще и потому, что он украсил свой кабинет седлами и скульптурами на темы «дикого Запада». Ковбоемания охватила Капитолий и Белый дом... Конгрессмен Клинт Робертс из штата Северная Дакота гордится сходством с ковбоем Мальборо... Под сенью широкополой шляпы начинается возрождение чувства собственного достоинства американцев... Только высокие сапоги могут помочь народу выбраться из трясины, в которую он угодил... Политические ковбои не ориентируются на инстинкты стада...
Эти слова я выписал из «Вашингтон стар», которую я читал, сидя в вагончике и дожидаясь завершения истории, напоминающей времена ковбоев «дикого Запада».Слово «ковбой» образовано из двух слов: «ков» — корова, «бой» — мальчик. Американский пастух отличается от пастушка из романа «Проданные годы» Ю. Балтушиса тем, что он не бегает босиком за коровами, а носит высокие сапоги и широкополую шляпу. Впоследствии слово «ковбой» приобрело обобщающий смысл, символ смелого и готового на все мужчины. Сейчас оно в американской печати, на телевидении и в повседневном языке подчас превосходит даже слово «доллар».
В Вашингтоне трудно найти магазин одежды, в котором не продавались бы широкополые шляпы, дискотеку, где не было бы ковбойских несен, столовую, в которой не подавалось бы жаркое «Дикий Запад».
Ковбойскому буму содействовал и сам Рональд Рейган. Он иногда расхаживает по Белому дому в огромных сапогах, подпоясавшись широким ремнем с большой блестящей бляхой. Сладкие голоса утверждают, что он и сейчас, стоит лишь ему захотеть, прекрасно сыграл бы роль главного героя «Дня Долины смерти». В Вашингтоне я побывал в ресторане, где меня вежливо обслужили «ковбои». К их широким ремням были прикреплены револьверы, разумеется ненастоящие, как и само ковбойское движение.
Для возврата к источнику патриотизма старых времен недостаточно приобретенной в магазине шляпы.Бороться с модой бессмысленно, ибо любая мода недолговечна. Мода начинается, словно торнадо, и через некоторое время угасает, словно пламя костра. Важнее, как человек мыслит, а не какую шляпу носит. Мыслящие американцы опасаются, как бы ковбойский авантюризм надолго не обосновался под сводами Белого дома.
Сотрудник Федерального бюро расследований Уильям Рудмаы, руководивший в аэропорту Даллес «ковбоями», пытавшимися спутать крылья самолета ИЛ-62, заявил сотрудникам советского посольства, что он «выполняет приказ сверху». Сотрудник госдепартамента Д. Фишер признал, что все это было совершено с ведома госдепартамента.
Когда этот террористический акт завершился конфузом, исполняющий обязанности пресс-секретаря Белого дома мистер Спикс свалил всю вину за события в международном аэропорту Вашингтона на таможенную службу. «Эта акция,— заявил он,— не имеет никакой связи с нашей внешней политикой».
Не имеет ли? Неужто мистер Спикс не знает, от кого зависит ясное или облачное небо международной жизни? Самолет по международным соглашениям является экстерриториальной зоной, на которую нет доступа сотрудникам другого государства без обоюдной договоренности. К счастью, наш самолет был захвачен американцами всего на три с половиной часа. Но меняет ли это суть дела? Если грабители успевают ограбить банк не за три часа, а за три минуты, преступление с точки зрения закона не приобретает смягчающих вину обстоятельств...
...Наш самолет удалялся от столицы США. Монотонно гудели реактивные моторы лайнера. Мысль человека летит быстрее самолета. Времени было достаточно, и мои мысли летели как белокрылые птицы. Наша, планета, которую люди назвали Землей, небольшая, но очень неспокойная. Это особенно чувствуется в наши дни, когда силы реакции нагло атакуют позиции социализма, прогресса, гуманизма.
Древние мастера, отливая из меди колокола, выдумывали и распространяли какую-нибудь легенду и верили: чем шире она распространится, тем дальше будет слышен колокольный звон. Сегодня, преследуя злые цели, подобным образом поступают пропагандисты империализма, распространяя злые легенды о мнимых нарушениях прав человека в Стране Советов, о мнимой советской угрозе.
Империалисты Запада лихорадочно производят не только снаряды с химическими и бактериологическими зарядами, но и снаряды лжи и клеветы. Этими снарядами усиленно обстреливается и земля Советской Литвы. Легенды могут быть красивыми и белокрылыми. Ложь всегда черная, даже когда ее сочиняют в Белом доме.
Американский конгрессмен из штата Иллинойс Хаит предложил проект резолюции о ежегодном праздновании дня прибалтийцев. Это грубое вмешательство в дела литовского, латышского и эстонского народов. Нужно обладать большой наглостью и не иметь ни грамма совести, чтобы говорить от имени других народов, не видя того, что творится в собственной стране, игнорировать и факты, и историю. Не в те колокола бьете, господа! А мы историю не забыли. Для нас она слышится в колоколах Хатыни, IX форта в Каунасе и в победном салюте в Москве.
30-е годы, когда в Германии закисали фашистские дрожжи и нацисты в коричневых рубашках формулировали свою черную мизантропию, я, подобно многим другим журналистам Советской Литвы, был еще ребенком. Лишь
позже узнал, что тогда была запрограммирована нагла судьба: литовский народ, как и другие народы Европы, должен был испариться, словно капля дождя, брызнувшая на раскаленный камень.
Откроем еще одну страницу книги истории. В 1895 году в Вильнюс приезжал Владимир Ильич Ульянов, чтобы установить связь с социал-демократическими группами, дабы литовский народ вместе с русским и другими народами поднялся на революционную борьбу. И трудящиеся моей республики после установления Советской власти первый памятник на своей земле воздвигли Ленину. Когда же был разгромлен фашизм, на зеленом холме близ Криж-кальниса каменная женщина на вечные времена подняла дубовую ветвь — символ благодарности литовского народа советскому воину-освободителю. А фашизму был поставлен памятник позора — это Нюрнбергский процесс и приговор военным преступникам.
Эти поучительные, как сама жизнь, события я вспомнил, когда в редакцию газеты «Тиеса», где я работаю, из Парижа, Брюсселя и Лондона стали приходить письма в фирменных конвертах «Эмнисти интернэшнл» («Международная амнистия»), авторы которых пишут, будто в Советской Литве нарушаются права человека. Возможно, «защитники прав человека» перепутали адреса?
Ведь подобные письма следовало бы отправить в Вашингтон и Преторию, в Сантьяго и Сан-Сальвадор, где действительно цинично, без зазрения совести попираются элементарные права человека! Увы, это не ошибка, а продуманная атака центров идеологических диверсий западного мира.
Человек может прожить без пищи несколько недель, без воды — несколько дней, без воздуха — несколько десятков секунд. Не знаю, сколько времени может просуществовать физически здоровый человек без мыслей, но общеизвестно, что существует смерть не только физической, но и духовной жизни. Какая из них страшнее, сказать трудно. Лиши человека способности мыслить, и его не станет. К этому стремятся буржуазная пропаганда, ее система средств массовой информации.
Кто не слыхал о докторе Айболите? Удивительный доктор — искренний друг и защитник ребят и зверят во всех бедах и несчастьях. Однако мало кому известно, что прототипом этого литературного героя Корнего Ивановичу Чуковскому послужил живший в Вильнюсе доктор Тимо-
фей Осипович Шабад. Это был человек, пользовавшийся огромной любовью и уважением многих и многих обездоленных и обиженных. Бедняков он лечил бесплатно. 21 октября 1905 года царские сатрапы расстреляли на улицах Вильнюса мирную демонстрацию трудящихся. Доктор Шабад смело встал на сторону людей, борющихся за свои права. Через несколько дней он был арестован и брошен в Лукишкскую тюрьму, где познакомился с известным революционером Мечиславом Козловским. Во время революционных боев 1918—1919 годов Шабад оказывал медицинскую помощь борцам за Советскую власть в Литве. Его любили не только взрослые, но и дети. Они приносили ему на лечение больных собак, кошек, голубей.
Корней Чуковский, много раз еще до революции приезжавший в Вильнюс, обычно останавливался у доктора Шабада. В письме, написанном 5 апреля 1967 года из Переделкина вильнюсскому историку Владиславу Бикуличу, Корней Иванович вспоминал: «В Вильнюсе (тогдашней Вильне) я познакомился с доктором Шабадом. Он пригласил меня поселиться у него. Семья была прекрасная, очень радушная...»
Когда гитлеровские оккупанты убивали в Литве детей, доброго Айболита — доктора Шабада — уже не было в живых: он умер в 1935 году. В память о нем перед детской лечебницей в одном из районов Вильнюса, на Аптакалыш-се, был установлен бюст с надписью: «Большой друг детей — доктор Т. О. Шабад». Больничный сторож в первые дни оккупации спрятал этот бюст от фашистов и сохранил его.
Находясь на журналистской работе в США, я познакомился с сотрудником газеты «Нью-Йорк таймс», фамилия которого тоже была Шабад, рассказал ему эту историю и поинтересовался, не является ли прототип Айболита его родственником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41