В предисловии к учебнику истории для американских школ есть такие слова: «Историю творят все, но заносят в нее только победителей».Быть может, позор американских убийц начался в казармах, когда новичков обучали, как надо при помощи хлыста и палки допрашивать взятого в плен врага? Или тогда, когда, получив в руки автомат, он выпустил первую очередь по незнакомым и опасным джунглям, даже не зная, есть ли там люди или нет?
Можно заглянуть и еще дальше, в глубь веков, и представить себе, что путь в Сонгми начался еще в те далекие дни, когда на рынках Нового Орлеана белые плантаторы приобретали черных рабов, привезенных из Африки, и разрешали своим собакам разрывать тех, кто, не выдержав адских условий жизни, пытался спастись бегством.
Никто не получает такого количества советов, как американцы. Разнообразные учреждения, организации, частные лица и государственные мужи по всевозможным поводам и без них 24 часа в сутки советуют людям, что они должны купить, что есть, как одеваться, куда поехать и с кем, как похудеть, разбогатеть или стать уважаемым человеком. Надлежит только выполнять все эти советы — и ты можешь быть уверен, что никогда не попадешь в беду. А если и попадешь, то очень скоро скажешь ей «гуд бай».
Если ты будешь слушаться советов, то по заболеешь. А если заболеешь, то очень быстро поправишься. Ты никогда не поседеешь, не облысеешь, не постареешь, будешь всегда молод, весел, привлекателен, любим женой и уважаем по службе. У тебя будут деньги и друзья. Наконец, ты станешь президентом Соединенных Штатов, а в худшем случае — губернатором какого-нибудь штата.
Советы поступают к американцам из газет и журналов, их вещают по радио, с экранов телевизоров, они взбираются на самые высокие дома, спускаются в подземные станции метро, путешествуют по почте, бегут по телефонным проводам.
Те, кто дает эти мудрые советы, люди весьма терпимые: им совершенно безразлично, каково ваше вероисповедание, какого цвета ваша кожа, где вы работаете и сколько вам лет. Даже за самый ответственный совет — как стать миллионером — авторам не надо платить ни цента. Они не обижаются и в том случае, когда неразумные слушатели не внемлют их советам и потому не достигают счастья.
Поскольку я жил в этой стране, советы не миновали и меня. Один из таких советов прибыл ко мне в виде синей открытки, на которой наискосок большими красными буквами было написано: «Совершенно секретно», а в углу скромно приютилась крохотная надпись: «Если вы хотите прочесть эту секретную рекомендацию, окупите открытку в воду». Я послушался совета. И через несколько секунд на открытке выступили рапсе невидимые слова: «Есть очень простой способ сделаться финансовым тузом: надо только открыть свой счет в банке «Франклин Сейвингс». Наиболее удобное для вас отделение банка находится на углу Бродвея и 63-й стрит».
Вероятно, подобные же открытки, которые, правда, не надо было окунать в воду, в свое время приглашали американцев не в банк, а к развязыванию спланированной Вашингтоном агрессии в Юго-Восточной Азии. На этих открытках были написаны звонкие, долженствовавшие поднять боевой дух американцев слова: «На вас возложена богом и судьбой высокая миссия приостановить шествие коммунизма по всему миру».
На углу Бродвея и 61-й стрит в насыщенное перегаром бензина небо устремилось весьма современное тринадцати-этажное здание. Отлитые из металла буквы объявляют, что оно принадлежит «Американскому библейскому центру». Те, кто работают в этом здании, не ограничиваются
лишь распространением и толкованием Библии, они занимаются также и пропагандой искусства. В огромной светящейся витрине на фоне Библии выставлено произведение художника из Индии, названное «Крест жизни». Произведение это состоит из порядком обгоревшего деревянного столба высотой примерно метра в два с половиной и перекрещивающего его гипсового слепка сломанной ноги. К этому своеобразному кресту заржавелой колючей проволокой прикреплены пустая бутылка из-под джина, заношенная кожаная перчатка, колода карт, деформированная в катастрофе никелированная фара от автомобиля, патронная лента, штык и несколько долларовых банкнотов. Тут же лежат стальные наручники для преступников и еще целый ряд предметов, которые в глазах художника являются важными атрибутами быта и духовной жизни современного человека.
— Такой крест все мы носим сегодня в жизни,— сказала при мне одна пожилая американка своей подруге, которая никак не могла понять не только смысла выставленного произведения, но и значения отдельных предметов.
— Почему, собственно, я должна нести такой крест, если мой муж никогда в жизни не пил джина, не играл в карты и не держал в руках штыка,— продолжала возмущаться ее спутница.Этот горестно-недоуменный вопрос «почему» американцы сейчас все чаще задают друг другу, видя, как неуклонно растут цены на товары, как дорожают квартиры, как измученные нищетой и расизмом люди идут в поход за свои права и за кусок хлеба. «Почему?»—спрашивают они и настойчиво ищут ответа на свой вопрос.
Страшные эпизоды вьетнамской войны американцы ежедневно смотрели по телевизору. Горящие дома, плачущие возле трупов убитых матерей дети, взлетающие в воздух обломки орудий, грохот выстрелов — все это приходило в квартиры американцев «свеженьким», потому что телевизионные компании пользуются теперь услугами системы искусственных спутников Земли. Хотя американцы видели только самую малую часть того, что делали в Юго-Восточной Азии до зубов вооруженные их сыновья и братья, тем не менее перед ними с каждым днем все более прояснялась трагическая картина того, что там происходило. Только лишь на территории Северного Вьетнама с американских бомбардировщиков было сброшено бомб больше, чем Соединенные Штаты Америки потратили во время вто-
рой мировой войны на всей тихоокеанской территории. Только в одном Северном Вьетнаме этот смертельный груз уничтожил десятки городов, тысячи деревень. Воздушные пираты разрушили огромное количество больниц, лишили жизни тысячи женщин и детей.
Соединенные Штаты Америки превратили землю Вьетнама, Лаоса и Камбоджи в полигон для испытания нового оружия. Чтобы убить или ранить одного вьетнамца, требовалось 100 тысяч пуль. Пуля стоит от 5 до 10 центов штука. Следовательно, убийство одного вьетнамца из стрелкового оружия обходилось налогоплательщикам от 3 до 10 тысяч долларов. Такие данные я прочитал в американской печати. Пентагон проверял здесь на практике большую часть своих новых средств массового поражения — напалмовые и фосфорные бомбы, отравляющие химические вещества и газы, самолеты и танки новой конструкции. Те, которые начали проводить эту страшную «научную работу», не подумали о том, какие следы оставит весь этот ужас в сознании самих американцев. Оружие массового поражения отметило смертью огромные пространства земли не только во Вьетнаме. Этот яд достиг и американской земли, проник в души и сознание тысяч американцев и вершит свою медленную работу.
Я хочу рассказать историю двух американских юношей. Им было по девятнадцать.Люциус Райт спешил домой по улицам Чикаго. Был холодный зимний день. Ветер с озера Мичиган острыми иглами впивался в тело. Год назад Люциус вернулся из Вьетнама. Там он подорвался на мине. Ранение было тяжелым. Десять дней Люциус лежал без сознания. Когда пришел в себя, не увидел ни лиц врачей, ни потолка больничной палаты. Юноша не мог произнести ни слова.
Медицина делает чудеса. Через полгода Люциус снова начал видеть, научился говорить. Еще через полгода оп начал посещать курсы, стремясь приобрести какую-нибудь специальность. Сейчас он как раз и возвращался с занятий. Войдя в станцию метро, он прижался к горячим радиаторам. Через несколько минут должна была подойти его девушка, а дальше они поедут вместе. Но девушка опаздывала: видимо, в городе опять нарушился график автобусного движения. Юноша начал нетерпеливо оглядываться. У него кружилась голова. Тогда он вытащил из кармана полученную сегодня утром в больнице ветеранов войны коробочку с лекарством и проглотил таблетку. В это
время вошли двое полицейских, потребовали повернуться к стене и поднять руки.
— Что вы здесь делаете, негр? — спросил полицейский, вынимая из его кармана коробочку с пилюлями.
Люциус после ранения во Вьетнаме еще не научился быстро говорить.
— Я жду здесь девушку,— ответил он наконец, но в это время на руках у него ужо защелкнулись наручники.
— Вы торгуете пилюлями?
— Пет, я их сам употребляю.
Рослые полицейские втолкнули арестованного негра в машину.
— Откуда вы получаете эти пилюли? — спросили у него в полицейском участке.
— Меня обеспечивает лекарствами больница ветеранов,— ответил юноша и показал регистрационную карточку.— Вот телефон, можете позвонить.
Полицейский не стал утруждать себя и препроводил арестованного в камеру. На следующий день сестра Райта освободила его до суда из тюрьмы под денежный залог.
Позже состоялся суд и все выяснилось. Когда был объявлен оправдательный приговор, юноша взялся за голову и горько разрыдался.
— Чего ты плачешь,— успокаивала его сестра,— ведь тебя оправдали!
— Да, оправдали,— сказал юноша,— но какой ценой! ...Кейт Франклин был призван в армию в 1969 году.
Через год он вернулся из Вьетнама в кратковременный отпуск. Отправляясь снова на фронт, он оставил родителям запечатанный конверт, прося не вскрывать его, покуда он жив.
Мать, плача, спрятала конверт и сказала:
— Ты скоро вернешься, и мы вместе посмеемся над твоим письмом.
Через год родителям сообщили, что их сын убит на поле сражения.Они вскрыли конверт.«Дорогие мама и папа, я чувствовал, что не вернусь.,, и хочу сказать вам, что я всегда был против этой отвратительной войны и лицемерия Вашингтона,— писал сын.— Когда вы будете читать это письмо, меня уже не будет в живых. Останется только вопрос — не погиб ли я напрасно? Я с уверенностью могу ответить: да, напрасно.
Война унесла мою жизнь и тысячи других жизней. Я не мог избрать другой судьбы, потому что судьбу мою определило наше правительство.
Сейчас, когда меня уже нет в живых, я убедительно прошу вас выполнить мою последнюю волю: расскажите людям Америки обо мне, расскажите всю правду тем, кто еще не высказал своего отношения к этой войне.
Расскажите им, что их молчание помогает дальнейшему ведению войны, и моя смерть не будет напрасной, если они, узнав о моей судьбе, сделают все, чтобы эта война кончилась, война, которая приблизила мою смерть и смерть тысяч таких же юношей, как я».
В Америке любят рекорды и цифры. В некоторых театрах Бродвея на самом видном месте, у входа, ежедневно вывешивались статистические данные о погибших во Вьетнаме американцах. Однажды, зайдя в театр, я увидел, что рядом с цифрой «34262» кто-то приклеил надпись: «А знаете ли вы, что в США только лишь в автомобильных катастрофах за год гибнет 42 000 человек?» Это, видимо, сделал кто-нибудь из сторонников милитаристской политики Пентагона и Белого дома. Когда я выходил из театра, надписи уже не было, но свою роль она успела сыграть. Привыкшие к сухим цифрам американцы иной раз не задумываются над тем, что за ними скрывается.
Иногда страдания и муки одного человека оказываются более впечатляющими, чем страницы сухой статистики. Но, говоря о преступлениях американского империализма во Вьетиамо, нельзя обойти и статистику.
Почти все американцы знают, что от сброшенных над Хиросимой и Нагасаки атомных бомб погибло более четверти миллиона людей, но не все они ясно представляют себе, что все это значит на практике. Понять это им мешает то, что с 1812—1814 годов ни один иностранный солдат с оружием в руках не перешагнул границ этой страны; ни один американский ребенок, ни одна мать не были убиты сброшенными на их землю бомбами. Ужасы войны для американцев старательно лакирует хитрая буржуазная пропаганда: все — сгоревшие города, сбитые самолеты, пролитую кровь и раненых солдат — она переводит на доллары. Многие американцы довольно точно знали, сколько стоит один день войны во Вьетнаме. Вспоминаю, как один мой знакомый американец критиковал правительство за то, что оно не стремится удешевить день войны хотя бы на 10 центов...
Его образ мыслей понять нетрудно, если вспомнить, что во время первой и второй мировых войн Соединенные Штаты Америки благодаря военным заказам избавились от безработицы, подняли заработную плату рабочим. В то время как в разных странах земного шара текли реки крови, большая часть американских семей ликвидировала долги и даже сделала накопления. Только эта, вьетнамская, война нанесла ощутимый удар по их карману.
Институты по формированию общественного мнения, находящиеся под опекой Пентагона, доказывают, что война в широком смысле этого слова явление не такое уж отрицательное, так как она двигает вперед... науку и технику.
Однажды я решил поздравить моего друга-американца, послав ему открытку с каким-нибудь символом мира. Открыток в витрине магазина было выставлено великое множество, на все случаи жизни. Но нужной мне открытки не оказалось.
— Хочешь мира — готовься к войне,— сказал мне продавец.— Купите с изображением взрыва атомной бомбы.
Я удивленно посмотрел на него. Чисто выбритое лицо, белоснежный воротничок, а в водянистых глазах один лишь бизнес.
— Да,— подтвердил он.— Атомная бомба — это символ мира. Она помогла нам осилить японских милитаристов.
— Сброшенные вами атомные бомбы — это позор века,— парировал я.
— Мы первыми ее создали, первыми должны были ее и испытать. И в конце концов, мы испытали ее, защищая свою страну.
Так рассуждает не только этот продавец открыток, но и многие другие американцы. Так думают те, мозги которых забиты буржуазной пропагандой. Если раньше уважающий себя американец, пригласив к себе гостя, говорил с ним только о доходах, автомобиле и кухне, то теперь разговор неизбежно заходит о войне. Стараясь ни в коем случае «не вмешиваться» в политику, американцы говорят не об определенной войне, а о войне абстрактной, о войне «вообще».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41