И это письмо, право же, было не самым трагичным из всех...
В Белтсвиле, научно-исследовательском сельскохозяйственном центре США, который расположен неподалеку от Вашингтона, на стене одного из зданий высечены слова известного американского ученого Ыекса: «Если человек только слышит, он может усомниться, если он только ви-
дит, он еще может сомневаться, но если человек сделал что-то своими руками, он больше не сомневается». Эти слова особенно значимы для тех, кто работает на земле, для кого вопросом жизни является при минимальной затрате труда получить максимальное количество продукции.
Мне несколько раз довелось посетить Айову — один из штатов с наиболее развитым сельским хозяйством.Плодородная земля Айовы, прекрасный климат и трудолюбивые руки фермеров сделали этот штат центром производства зерна и мяса в США. Да и как могло быть иначе, объяснили мне патриоты своего штата, ведь на индейском языке слово «Айова» означает «благословенная земля».
В Айове около 3 миллионов жителей, но за год тут выращивают 20 миллионов голов свиней. На полях Айовы преобладает кукуруза, и ей оказываются поистине королевские почести. Не случайно здесь народные песни о кукурузе так же распространены, как в России — о березе, в Литве — о борзом коне, не случайно замечательный американский поэт Генри Лонгфелло в своей поэме «Песнь о Гайавате» назвал кукурузу «другом человека».
Фермеры, с которыми нам приходилось встречаться, охотно показывали свое хозяйство и подробно рассказывали, как им удалось добиться тех или иных успехов. Они гостеприимно угощали традиционной чашкой кофе, а иногда, если разговор затягивался, и обедом, причем надо сказать, что на фермах обеды куда вкуснее — из свежих, не пролежавших бог знает сколько в холодильнике мяса, яиц, масла...
Американцы — практичные люди не только в своем повседневном труде, но даже в приеме гостей. В большинстве случаев фермеры, которые угощали пас завтраками или обедами, организовывали прием так, что каждый сам шел в кухню и сам накладывал из стоящих на маленьком огне кастрюль то, что ему больше по вкусу. Это весьма разумно: чего не хочешь, не станешь есть, и отказываться не придется, да и хозяйку беспокоить не нужно. Каждый обед начинался традиционным стаканом холодной воды, в которой плавали кусочки льда, но это нисколько не охлаждало атмосферу.
Фермеры все, как один, жесточайшие враги шаблонного ведения хозяйства и борются с этим шаблоном ничуть не меньше, чем с сорняками на своих полях. Они категорически отрицают стандарт в ведении хозяйства и даже свою гордость — кукурузу сеют только там, где она безусловно дает хороший урожай и найдет сбыт. Один фермер говорил мне, что так наладил систему удобрения полей, что уже 17 лет выращивает на одном и том же поле кукурузу и постоянно снимает высокий урожай. А когда мы через несколько дней посетили другого фермера, который в этом же штате также выращивает кукурузу, мы услышали от него нечто совсем другое.
На одной и той же площади он сажает кукурузу только два года подряд, а на третий засевает поле люцерной. Когда она созревает, фермер выпускает на это хорошо огороженное поле индюков и подвозит птице концентрированные корма.
— Индюки,— похвастался он,— удобряют мои кукурузные поля, и на транспортировку удобрений я не трачу ни одного цента.
В штате Висконсин фермер Бис утверждал, что его бизнес по продаже яиц идет успешно потому, что он построил модернизированные компактные курятники, а его сосед доказывал, что простые и дешевые курятники, устроенные в старых коровниках, экономичнее и дешевле, чем строительство новых, модернизированных. И в данном случае оба фермера правы, потому что оба смотрят с точки зрения специфических условий своего хозяйства. В США каждая экономически крепкая и дающая прибыль ферма использует ту организацию труда и те агротехнические методы, которые ей наиболее подходят, в зависимости от местных климатических условий, структуры пашни, финансовых возможностей хозяина, профиля производства и конъюнктуры рынка.
Значительная роль в повышении урожайности принадлежит химии. Химические препараты помогают американским фермерам снижать себестоимость яиц, мяса, молока, выращивать более высокие урожаи. Широкое использование химии в садоводстве и огородничестве предохраняет деревья и растения от паразитов, а фрукты и овощи — от порчи.
Однако везде и всегда ли?«Для людей, живущих па этой планете, весна всегда была возрождением природы, пением птиц и цветением трав. Но теперь в некоторых местах США весна стала таинственной и непонятно тихой: из-за безоглядного употребления химикалиев пропали певчие птицы. Яды, кото-
рые человек употребляет для борьбы с насекомыми-вредителями, убили и птиц в поднебесье, и рыбу в водах, заразили и землю, которая кормит нас...» Так начинается книга американки Рахиль Карсон, которая называется «Умолкшая весна». Автор книги, известная популяризатор естественных наук, много лет тщательно собирала материал об использовании химикатов в Америке и потом написала свою страшную книгу. Когда книга вышла, вокруг нее поднялась настоящая буря. Крупнейшие книжные издательства предлагали автору заключить повторные контракты на выход в свет ее работы: Одни хвалили ее за смелость, за то, что она не побоялась сказать правду вслух, другие осуждали и не верили. Но не оказалось никого, кто сумел бы опровергнуть факты.
Хвалили ее за то, что она посмела сказать вслух то, о чем уже давно думают многие. А ругали — будто бы за необъективность, тенденциозность, за то, что автор... «хочет остановить прогресс»...
Такие обвинения автора книги «Умолкшая весна» явно необоснованны, потому что она ничего не выдумала, она только защищала свой тезис — «человек не должен нарушать равновесия в природе». Все факты для своей книги она брала из жизни. Р. Карсон пишет: «Эту книгу я посвящаю А. Швейцеру, который сказал, что человек лишен возможности предвидеть будущее и контролировать свои действия, он погибнет вместе с разрушенной планетой...»
Можно удивляться столь безнадежному пессимизму писательницы, но надо учесть, что она — американка, что все факты для своей книги она брала из окружающего ее мира. Пессимизм писательницы не позволил ей увидеть и огромной пользы, которую приносит американцам химия и ее применение в жизни, особенно в области сельского хозяйства.
Мне пришлось быть при том, как один фермер, показывая свой склад удобрений и гербицидов, поспорил с сыном. Отец утверждал, что без применения химикатов урожаи уменьшились бы в два раза, а сын его доказывал — что в три раза. Разве этот пример не говорит о той роли, которую играет химия в сельском хозяйстве США, как она помогает фермерам увеличивать урожаи. Хороших результатов добиваются американцы, применяя химические препараты в садоводстве, огородничестве, животноводстве.
Но как убедительно доказывает Р. Карсон в своей книге, применение химии в сельском хозяйстве имеет и другую сторону. Автор книги утверждает: когда в производстве химикатов отсутствует контроль, когда в результате бешеной рекламы яды употребляются безрассудно, те же самые химикаты, которые могли бы при других обстоятельствах приносить пользу, становятся опасным и коварным врагом человека.
В штате Калифорния крупные садоводческие фермы очень широко применяют препарат органического фосфата парейшп. Только в этом одном штате его расходуют больше 3 миллионов килограммов в год. Этого количества было бы достаточно, чтобы отравить людей в десять раз больше, чем сейчас живет на всем земном шаре. Через некоторое время после обработки растений этим препаратом его ядовитость, как и других препаратов, уменьшается, но совсем не исчезает. В местности Риверсайд, в штате Калифорния, тяжело заболели и были отправлены в больницу 11 наемных работников, которые собирали урожай апельсинов. Заболевание было вызвано препаратом парейшн, которым за две недели до этого были обрызганы апельсиновые деревья. Заболевших лечат врачи, одетые в спецодежду, а наемные батраки собирают зараженные ядом фрукты голыми руками.
В Соединенных Штатах действует закон, запрещающий употреблять при производстве продуктов питания так называемые канцерогенные (стимулирующие раковую болезнь) химикалии. Ученые доказали, что синтетический стильбестроль, или так называемый «биологический динамит», вызывает раковые заболевания. Еще в 1947 году был принят закон, запрещающий употреблять стильбестроль в мясной промышленности. Но закон этот был сформулирован так, что всякий, кому это на руку, обходит его. И до сегодняшнего дня стильбестроль применяется для ускоренного откорма скота.
В США весьма распространена окраска продуктов питания. Некоторые краски вредны для здоровья человека. Но это менее всего волнует компанию «Юнайтед фрут», охватившую своими щупальцами почти весь американский континент. В погоне за прибылью плоды снимают недозрелыми, потом их закладывают в наполненные специальным газом камеры, где они три-четыре дня «доходят». После такой процедуры фрукты, разумеется, теряют свой натуральный цвет и аромат. Но после химической обработки они вновь обретают и свой «натуральный запах», и прелестные яркие краски. Плоды заворачиваются в пропитан-
ную химикалиями бумагу, а во все краски и средства для консервирования входят как составная часть дифенил и другие ядовитые вещества, которые, как утверждают врачи, медленно, но весьма вредно действуют на печень, желчный пузырь и щитовидную железу.
Мукомольные компании используют так называемую химическую отбелку муки. От этого в муке пропадает витамин А и около 70 процентов витамина В. Мичиганский университет находится в очаровательном уголке. Несколько лет назад над 185 акрами университетской земли еще звенели песни малиновок, раздавались трели соловья. Зоологи университета Д. Уоллес и Д. Менер, стремясь победить болезнь, поразившую голландский вяз, обрызгали деревья специальными химикалиями. Осенью листья, осыпавшиеся с деревьев на землю, достались на корм различным жукам и червям — обитателям садов. Склевав этих отравленных химикалиями насекомых, отравились все певчие птицы округи. Они погибли в тяжких конвульсиях.
«Умолкнувшие весны» приходят в США вовсе не потому, что был открыт ДДТ, не потому, что химия все шире входит в быт. Певчих птиц заставляют умолкнуть не химия и не человек, а капиталистический способ производства, который в погоне за прибылями не щадит ничего.
Профессор генетики в университете Северной Дакоты говорил:
— Мы хотим «поймать бога за бороду». И это нам удается!
На опытных полях и в лабораториях американские ученые уже добились больших успехов.
Во всех странах есть ученые-теоретики и ученые-практики. Одни творят в тиши своих кабинетов; они мало связаны с жизнью. Другие, как, например, профессор Вискон-синского университета Нил, с которым я познакомился во время одной из поездок по стране,— противники такой кабинетной науки.
— У меня тоже превосходный кабинет. Его площадь — двадцать акров, и над ним нет крыши,— посмеялся он, усаживая нас в свою машину.— Скоро вы увидите мой кабинет.
Этот профессор-селекционер работает над выведением гибрида кукурузы. Он даже не читает лекций в университете, а занимается со студентами на своем опытном участке. Штат Висконсин — крупный поставщик сельскохозяйственных продуктов США.
Автомобиль остановился возле опытного поля, и профессор повел нас прямо в колышущееся море кукурузы. Стебли уже пожелтели, но листья все еще зеленые. Глаза невольно ищут золотые початки, но их не видно, потому что каждый обвязан белым бумажным мешком с какими-то цифрами и буквами.
В сельском хозяйстве США прогресс механизации и усовершенствования уборочных работ идет в двух направлениях. Техники все время создают все более совершенные машины, а на помощь им приходят селекционеры, добиваясь, чтобы и растения в свою очередь облегчали работу комбайнов. Так, например, в Калифорнии на опытных полях университета Беркли я видел комбайн для уборки помидоров.
В то время, когда инженеры работали, селекционеры стремились вывести вид, при котором помидоры на кусте созревали бы приблизительно в одно время, а стебли их легко и ровно лежали на земле.
Наука творит чудеса. Но у жизни свои законы. Профессор Нил работает, чтобы людям легче было жить, а созданные его руками «добрые духи» не в каждые закрома несут достаток. В капиталистическом обществе только тот, у кого есть деньги, может поставить па службу себе достижения науки. Выведенный Нилом новый гибрид кукурузы сделал богатых фермеров еще богаче. Но он нисколько не облегчил бедственного положения тех фермеров, которые уже стояли на пороге разорения.
Возвращаясь с опытного поля профессора Нила в университет, мы попросили его остановиться по пути, чтобы поговорить с мужчиной и женщиной, силосовавшими люцерну. У Фриды и Роберта Мейер 3 коровы, 200 голов птицы, и они поставили на откорм 30 телят. В хозяйстве управляются сами. У них есть трактор, а всю остальную технику берут взаймы у сына. Сейчас обоим уже за шестьдесят, но они не могут себе позволить перестать работать. Руки у них огрубелые, одежда жалкая, лица изможденные.
— Если мы не будем работать, мы лишимся земли,— сказал муж.
— Отдохнем после смерти,— утешала себя женщина.
— Работать надо много, а иметь мало, дабы не возгордиться,— это муж прибег к помощи Библии.
Я не рискнул далее спросить у них, используют ли они последние достижения сельскохозяйственной пауки и техники. Ветхое жилище, развалившаяся силосная башня и побледневшее от усталости лицо Роберта Мейера достаточно выразительно говорили об обстоятельствах их жизни. Мы попрощались, пожелали им удачи, здоровья и но лишиться своей земли. Пожимая мне руку, жена фермера сказала:
— Не гневите бога, не посылайте человека на Луну. Я знаю, почему ваша коммунистическая страна первой послала человека в космос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41