Но вопросы сроков и стоимости будут все еще маячить в по
ле нашего зрения на протяжение периода между сегодняшним днём и этими кр
упными достижениями. Ричард Фейнман видел в 1959, что наномашины могли бы на
править химический синтез, возможно включая синтез ДНК. Однако он не мог
предвидеть ни сроки, ни стоимость выполнения этого.
В действительности, конечно, биохимики разрабатывали методы создания Д
НК без программируемых наномашин, используя упрощённые методы, основан
ные на определенных химических уловках. Технологии-победители часто пр
еуспевают благодаря неочевидным уловам и деталям. В середине 1950-ых физик
и могли бы понять основные принципы полупроводников, что делало микросх
емы физически возможными, но предсказание, как их можно было бы сделать, п
редвидение деталей создания масок, изоляторов, выращивание оксидов, вне
дрение ионов, гравировка и т. д., во всей их сложности, было бы невозможно. Н
юансы деталей и конкурентное преимущество, которое выбирает технологи
и-победители делает гонку технологий сложной и её путь непредсказуемым.

Но делает ли это долгосрочное предсказание бесполезным? В гонке к предел
ам, установленным законом природы, линия финиша предсказуема, даже если
дорожка и скорость бегунов Ц нет. Не человеческие прихоти, но неизменны
е законы природы рисуют линию между тем, что является физически возможны
м и тем, что не является, и ни один политический акт, никакое социальное дв
ижение не может изменить закон гравитации ни на йоту. Поэтому как бы футу
ристически они не выглядели, хорошо обоснованные прогнозы технологиче
ских возможностей весьма отличны от предсказаний. Они основываются на з
аконах природы, которые вне времени, а не в причудах событий.
К сожалению, понимание этого остается редким. Без этого, мы с изумлением п
ереступаем горизонт возможного, путая фонтаны с миражами и не веря ни то
му, и другому. Мы смотрим вперед через очки разума и культур, имеющих корни
в идеях более медленнотекущих времён, когда и наука и технологическая к
онкуренция не имели своих сегодняшних силы и скорости. Мы только недавно
начали развивать традицию технологического предвидения.

Наука и закон природы

Наука и технология переплетаются. Инженеры используют знание, произвед
енное учеными; ученые используют инструменты, произведенные инженерам
и. И Ученые, и инженеры работают с математическими описаниями естественн
ых законов и проверяют идеи экспериментами. Но наука и технология отлича
ются радикально по их сути, методам, и целям. Понимание этих различий прин
ципиально для обоснованного предвидения. Хотя обе области состоят из эв
олюционирующих систем мимов, они развиваются под давлением различных ф
акторов. Рассмотрим корни научного знания.
Большую часть истории люди плохо понимали эволюцию. Это оставляло филос
офам лишь думать, что чувственная видимость, посредством рассудка, должн
а каким-то образом оставлять отпечаток в памяти всего человеческого зна
ния, включая знание естественного закона. Но в 1737, шотландский философ Дав
ид Хьюм предложил им пренеприятную загадку: он показал, что наблюдения н
е могут логически доказать общее правило, что факт, что Солнце светит ден
ь за днём по логике ничего не доказывает насчёт того, будет ли оно это дела
ть завтра. И действительно, однажды Солнце перестанет это делать, опрове
ргая любую такую логику. Проблема Хьюма, казалось, разрушила идею рацион
ального знания, чрезвычайно расстроив рациональных мыслителей (включа
я его самого). Они изо всех сил пытались что-то сделать, но иррационализм п
олучил свою почву. В 1945 году философ Бертранд Русс заметил, что "рост нераци
ональности на протяжении девятнадцатого века и то, что прошло в двадцато
м Ц естественное последствие хьюмовского разрушения эмпиризма." Мим-пр
облема Хьюма подрубила саму идею рационального знания, по крайней мере,
как люди его себе представляли.
За последние десятилетия, Карл Поппер (возможно любимый философ учёных),
Томас Кун и другие признали науку эволюционным процессом. Они рассматри
вают её не как механический процесс, посредством которого наблюдения не
которым образом производят заключения, а как сражение, где идеи соревную
тся за то, чтобы быть принятыми.
Все идеи, как мимы, конкурируют за принятие, но мимическая система науки и
меет специфику: она имеет традицию преднамеренной мутации идей и уникал
ьной иммунной системы для контроля мутантов. Результаты эволюции измен
яются выборочным приложением давления, будь то среди молекул РНК из испы
тательной пробирки, насекомых, идей или машин. Аппаратные средства, разр
аботанные для охлаждения, отличаются от средств, разработанных для тран
спортировки, потому что холодильники очень плохо служат в качестве авто
мобилей. В общем случае репликаторы, появившиеся для А, отличаются от так
овых, появившихся для В. Мимы Ц не исключение.
Вообще говоря, идеи могут в процессе эволюции научаться выглядеть истин
ными или даже превращаются в истинные (выглядя истинными для людей, кото
рые проверяют идеи тщательно). Антропологи и историки описали, что случа
ется, когда идеи научаются в ходе эволюции казаться истинными среди люде
й, у которых нет научного метода; результаты (теория заболеваний "вселилс
я злой дух", теория звёзд "огни на куполе" и т. п.) достаточно хорошо согласов
ались по всему миру. Психологи, испытывая человеческие наивные заблужде
ния о том, как объекты падают, обнаружили взгляды, подобные тем, которые ра
звились в формальные «научные» системы на протяжение средних веков до р
абот Галилея и Ньютона.
Галилей и Ньютон использовали эксперименты и наблюдения для проверки и
дей об объектах и движении, открывая эру поразительного научного прогре
сса: Ньютон разработал теорию, которая выдержала все испытания, доступны
е на тот день. Их метод специально произведённого испытания уничтожил ид
еи, которые отклонялись слишком далеко от правды, включая идеи, которые п
оявились, чтобы апеллировать к наивному человеческому уму.
Эта тенденция продолжилась. Дальнейшее варьирование и испытания побуд
или дальнейшее развитие научных идей, при этом получались некоторые, выг
лядящие столь же причудливо как изменяющееся время и изогнутое простра
нство относительности, или вероятностные волновые функции квантовой м
еханики. Даже биология отбросила особую жизненную силу, которая предпол
агалась ранними биологами, открывая вместо неё тщательно устроенные си
стемы невидимо маленьких молекулярных машин. Идеи, казавшиеся истинным
и (или близкими к истине) снова и снова оказывались ложными или не всеобъе
млющими. Истинные и выглядящие истинными оказывались также различными
как автомобили и холодильники.
В физических науках идеи развивались при нескольких основных правилах
отбора. Сначала, ученые отбрасывают идеи, у которых нет проверяемых посл
едствий; таким образом они предохраняют свои головы от засорения беспол
езными паразитами. Во-вторых, ученые ищут замену идеям, которые не подтве
рждаются испытаниями. Наконец, ученые ищут идеи, которые создают возможн
о самый широкий диапазон точных предсказаний. Закон гравитации, наприме
р, описывает падение камня, орбиты планет, и завихрения галактик и делает
точные предсказания, которые делают его широко открытым для опровержен
ия. Его широта и точность аналогично дают ему широкую полезность, помога
я инженерам и конструировать мосты, и планировать космические полёты.
Научное сообщество обеспечивает среду, в которой мимы распространяютс
я, подталкиваемые конкуренцией и проверяемые на то, чтобы они развивалис
ь в направлении увеличения возможностей и точности. Согласие о важности
проверки теорий объединяет научное сообщество при жестоких противореч
иях между самими теориями.
Неточное, ограниченное свидетельство никогда не может доказывать точн
ую, общую теорию (как это показал Хьюм), но оно может опровергать некоторые
теории, помогая тем самым ученым среди них выбирать. Подобно другим эвол
юционным процессам, наука создает нечто положительное (увеличивающиес
я запасы полезных теорий) посредством двойного отрицания (опровержения
неправильных теорий). Центральная роль отрицательного свидетельства о
твечает за некоторые умственные расстройства, вызванные наукой: как сре
дство опровержения, оно может искоренить любимые убеждения, оставляя пс
ихологический вакуум, который оно не обязательно заполняет.
По практическим меркам, конечно, много научного знания Ц твердое как ск
ала, уроненная вам на ногу. Мы знаем, что Земля крутится вокруг Солнцем (хо
тя наши чувства подсказывают иное), потому что теория соответствует огро
мному количеству наблюдений, и потому что мы знаем, почему наши чувства н
ас обманывают. У нас есть больше, чем просто теория, что атомы существуют:
мы связываем их и образуем молекулы, получаем из них свет, мы их видели под
микроскопом (отчётливо), и разбивали их на куски. У нас есть больше, чем про
сто теория эволюции: мы наблюдали мутации и селекцию, наблюдали эволюцию
в лаборатории. Мы нашли следы прошлой эволюции в камнях нашей планеты, и м
ы наблюдали эволюцию, которая формировала наши инструменты, наш, и идеи, с
одержащиеся в наших умах, включая саму идею эволюции. Научный процесс вы
ковал универсальное объяснение многих фактов, включая факты о том, почем
у появились сами люди и наука.
Когда наука заканчивает опровержение теорий, оставшиеся в живых теории
часто жмутся настолько близко друг к другу, что для практики разница меж
ду ними совсем не существенна. В конце концов, практическое различие меж
ду двумя оставшимися теориями могло бы быть протестировано и использов
ано, чтобы опровергнуть одну из них. Например, различия между современны
ми теориями гравитации настолько тонки, что инженеры, проектирующие пол
еты через области гравитации космического пространства, могут о них не б
еспокоиться. Фактически, инженеры планируют космические полёты, пользу
ясь опровергнутой теорией Ньютона, потому что она проще эйнштейновской,
и достаточно точна. Эйнштейновская теория гравитации пока выдержала вс
е испытания, однако нет её абсолютного доказательства и никогда не будет
. Его теория делает точные предсказания обо всё и везде (по крайней мере в
том, что касается вопросов гравитации), но учёные где-то могут только дела
ть приближённые измерения некоторых объектов. И, как отмечает Карл Поппе
р, можно всегда изобрести теорию, настолько похожую на другую, что сущест
вующие факты не смогут их различить.
Хотя дебаты в средствах массовой информации подчёркивают шаткость и сп
орность границ знания, способность науки установить согласие остается
очевидной. Где еще есть согласие по такому большому кругу вопросов, и кот
орое растёт также устойчиво и по всему миру? Конечно не в политике, религи
и, или искусстве. В действительности главный соперник науки Ц её родств
енник Ц технология, которая также развивается через новые идеи и тщател
ьную их проверку.

Наука против технологии

Как говорит директор по исследованиям фирмы IBM Ральф Е. Гомори, "В обществе
нном сознании эволюция технологического развития часто путается с нау
кой." Эта ошибка затрудняет наши усилия в предвидении.
Хотя инженеры часто ступают на нетвёрдую почву, они не обречены на это, ра
вно как и ученые. Они могут избегать рисков, присущих предложению точных,
универсальных научных теорий. Инженерам нужно единственно только пока
зать, что при определённых условиях специфический объект будет достато
чно хорошо работать. Разработчику не нужно знать ни точное напряжение в
канате, на котором весит висячий мост, ни точное напряжение, которое его п
орвёт; канат будет поддерживать мост так долго, как он будет находиться п
од ним, что бы ни случилось.
Хотя измерения не могут доказывать точное равенство, они могут доказать
неравенство. Результаты разработки могут таким образом быть основател
ьны в том смысле, в котором точные научные теории не могут. Результаты инж
енерной разработки могут даже переживать опровержение научных теорий,
из которых они проистекали, там, где новые теории дают сходные результат
ы. Доказательство существования ассемблеров, например, переживёт любые
возможные усовершенствования в теории квантовой механики и молекулярн
ых связей.
Предсказание содержания нового научного знания логически невозможно,
потому что это не имеет смысла заявлять, что ты уже знаешь факты, которые т
ы узнаешь лишь в будущем. Предсказание деталей будущей технологии, с дру
гой стороны, является просто трудным. Наука ставит целью знание, а констр
уирование ставит целью создание; это позволяет инженерам говорить о буд
ущих достижения без парадокса. Они могут разрабатывать свои аппаратные
средства в мире разума и вычислений, до того как резать металл или даже пр
орисовывать все детали конструкции.
Ученые обычно признают это различие между научным предвидением и техно
логическим предвидением: они охотно делают технологические предсказан
ия относительно науки. Например, ученые могли и предсказали качество фот
ографий Вояжера колец Сатурна, но не их удивительное содержание. Действи
тельно, они предсказали качество фотографий в то время как камеры были е
щё только идеями и рисунками. Их расчёты использовали хорошо проверенны
е принципы оптики без чего-либо нового в науке.
Так как наука стремится понять, как все работает, научное образование ок
азать большую помощь в понимании определенных частей аппаратных средс
тв. Однако, это автоматически не даёт техническую компетентность; проект
ирование воздушного лайнера требует намного больше чем знание металлу
ргии и аэродинамики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47