Чтобы вывести лучшие институты для нахожден
ия фактов, мы можем копировать, адаптировать и расширять наши прошлые ус
пехи. Они включают свободную прессу, научное сообщество, и суды. Все имеют
свои достоинства, и некоторые из этих достоинств могут быть объединены.


Глава 13. НАХОЖДЕНИЕ ФАКТОВ

Страх нельзя запретить, но он
может быть спокойным и без паники; и он может быть уменьшен разумом и оцен
кой.
Ванневар Буш.

Собрание экспертов
От междоусобиц к честному судебному процессу
Один из подходов
Почему бы не справедливый судебный процесс?
Построение справедливого судебного процесса
Обществу нужны лучшие способы понимания технологии Ц это давно уже оче
видно. Вызовы будущего просто делают нашу потребность более насущной.
Обещания технологии манит нас вперёд, а давление конкуренции делает ост
ановку практически невозможной. По мере того, как гонка технологий ускор
яется, новые разработки входят в нашу жизнь всё быстрее, а фатальные ошиб
ки становятся более вероятными. Нам нужно создать лучший баланс между на
шим предвидением и нашей скорость продвижения. Мы не можем сделать много
, чтобы замедлить рост технологии, но мы можем ускорить скорость предвид
ения. И с лучшим предвидением, у нас будет больше шансов направлять гонку
технологий в безопасном направлении.
Предлагались различные способы для управления технологией. "Люди должн
ы контролировать технологию" Ц неплохой лозунг, но он может иметь два во
зможных значения. Если это значит, что мы должны заставить технологию сл
ужить человеческим потребностям, то он вполне имеет смысл. Но если он озн
ачает, что люди как целое должны принимать технические решения, то в нём о
чень мало смысла. Электорат не может оценить внутренние взаимосвязи меж
ду технологией, экономикой, окружающей средой и жизнью; у людей нет необх
одимых знаний. Сами люди согласны: в соответствии с исследованием Госуда
рственным фондом науки США 85 процентов взрослых людей в США считают, что б
ольшинство граждан не имеет знаний, необходимых, чтобы выбирать, какие т
ехнологии разрабатывать. Публика в целом оставляет технические сужден
ия техническим экспертам.
К сожалению, оставление суждений экспертам вызывает проблемы. В "Совете
и разногласии" Примак и фон Хиппель отмечают, что "до той степени, до котор
ой Администрация может преуспевать в удерживании нежелательной информ
ации в секрете и публику в неведении, благополучие общества может быть п
ринесено в жертву с безнаказанностью для удобства бюрократов и частной
выгоды." Люди у руля подвергаются большей критике, когда новое лекарство
вызывает единственную смерть, чем когда его отсутствие вызывает тысячи
смертей. Они и выдают неправильное регулирование соответственно этому.
Военные бюрократы имеют законный интерес в трате денег, скрытии ошибок и
продолжении своих проектов. Они и управляют неправильно соответственн
о этому. Этот вид проблемы такой фундаментальный и естественный, что бол
ьше примеров вряд ли нужно. Везде секретность и туман создают чиновникам
больший комфорт; везде личная выгода искажает фактические утверждения
по вопросам, касающимся общественности. По мере того, как технологии ста
новятся всё более сложными и важными, эта модель становится всё более оп
асной.
Некоторые авторы рассматривают правление секретных технократов практ
ически неизбежным. В "Создании альтернативных видов будущего" Хейзел Хен
дерсон доказывает, что сложные технологии " становятся по сути свое
й тоталитарными
" (её курсив), потому что ни избиратели, ни законодатели не могут их понять. В
"Повторном посещении будущего человечества" Харрисон Браун также утвер
ждает, что соблазн обойти демократические процессы в решении сложных кр
изисов приносит опасность, "что если индустриальная цивилизация выживе
т, она станет всё более тоталитарной по природе." Если это было бы так, то ве
роятно это означало бы обречённость: мы не можем остановить гонку технол
огий, а мир тоталитарных государств, основанный на совершенной технолог
ии не нуждающийся ни в работниках, ни в солдатах, мог бы вполне избавиться
от большей части населения.
К счастью, демократия и свобода сталкивалась с подобными вызовами в прош
лом. Государства становились слишком сложными для прямой демократии, но
появилась представительная демократия. Государственная власть угрожа
ла разрушить свободу, но появилась власть закона. Технология стала сложн
ой, но это не даёт нам никакой причины игнорировать людей, сбрасывать со с
четов закон и приветствовать диктатора. Нам нужны способы, чтобы управля
ть технической сложностью в демократических рамках, используя эксперт
ов как инструменты, чтобы прояснять наше видение, не давая им контроля на
д нашими жизнями. Но технические эксперты сегодня втянуты в систему межд
оусобиц между узкими группами.

Собрание экспертов

Правительство и промышленность, а также их критики, обычно назначают экс
пертные комитеты, которые встречаются в тайне, если встречаются вообще.
Эти комитеты претендуют на то, что им можно доверять, основываясь на том, к
то они есть, а не на том, как они работают. Противостоящие группы нанимают
оппозиционирующих нобелевских лауреатов.
Чтобы завоевать влияние в нашей массовой демократии, группы пытаются пе
реплюнуть друг друга. Когда их взгляды относятся к обществу, они выносят
их на публику путём рекламных компаний. Когда их взгляды относятся к гос
ударству, они выносят их к законодательной власти путём лоббирования. Ко
гда их взгляды имеют драматический оттенок, они выносят их на публику че
рез кампании в СМИ. Группы продвигают своих любимых экспертов, сражение
выходит на публику и тихие учёные и инженеры тонут в шуме.
По мере того, как общественный конфликт нарастает, люди начинают сомнева
ться в заявлениях экспертов. Они оценивают утверждения очевидным образ
ом Ц по его источнику. ("Конечно, она заявляет, что разлив нефти безопасен
Ц она работает на Эксон." "Конечно, он говорит, что Эксон лжёт Ц он работае
т на Нейдер.")
Когда авторитетные эксперты теряют доверие, демагоги могут присоедини
ться к битве на равной ноге. Журналисты страждут противоречий, стараясь
объективно освещать картину, и редко руководствуются техническими соо
бражениями Ц выносят все стороны прямо на публику. Осторожные утвержде
ния, делаемые добросовестными учёными создают мало впечатления; другие
учёные не видят другого выбора кроме как принять демагогический стиль. Д
ебаты становятся острыми и гневными, расхождения во взглядах растут и ды
м битв затемняет сами факты. Часто за этим следует паралич глупости.
Наша величайшая проблема в том, что мы делаем с проблемами. Дебаты бушуют
по поводу ядерной энергии, энергии каменного угля, химических отходов. И
меющие хорошие намерения группы, подкрепляемые экспертами сталкиваютс
я вновь и вновь вокруг скучных технических фактов Ц скучных, то есть за и
сключением их важности: Какие последствия имеют малые дозы радиации и ка
к вероятна авария на ядерном реакторе? Каковы причины и последствия кисл
отных дождей? Насколько хорошо могла бы защита с космическим базировани
ем защищать от ракетных атак? Говорят ли пять случаев лейкемии в предела
х трёх миль данной свалки отходов о смертельной опасности или это просто
игра случая?
Более существенные вопросы Ц впереди: насколько безопасные репликато
ры? Будут ли системы активных щитов безопасны и надёжны? Будет ли обратим
а процедура биостаза? Можем ли мы доверять системе ИИ?
Споры о технических фактах питают более широкие диспуты о стратегии. Люд
и могут иметь различающиеся ценности (как, чтобы бы вы предпочли, энцефал
ит или отравление пестицидами?), но их взгляды на относящиеся к делу факты
расходятся ещё больше. (как часто эти комары переносят энцефалит? Как ток
сичны эти пестициды?) Когда различающиеся взгляды на скучные факты ведут
к разногласиям относительно важных стратегий, люди могут удивляться, "К
ак они нам могут противоречить по таким важным стратегическим вопросам,
если только у них нет дурных мотивов?" Споры насчёт фактов могут таким обр
азом настроить потенциальных союзников друг против друга. Это мешает на
шим усилиям в понимании и решении наших проблем.
Люди обсуждают факты на протяжении тысячелетий; только особое положени
е технических диспутов ново. Общества разработали методы для оценки фак
тов о людях. Эти методы подсказывают, как мы могли бы судить факты о технол
огии.

От междоусобиц к честному пр
оцессу

На всём протяжении истории, группы разрабатывали способы, чтобы разреша
ть споры; альтернативой этому были междоусобицы, нескончаемые и часто бе
спощадные. Средневековые европейцы использовали несколько процедур, в
се Ц лучше, чем бесконечные междоусобицы:
Они использовали испытание битвой: противники сражались, и закон подтве
рждал победителя.
Они использовали взаимную клятву: соседи клялись в честности обвиняемо
го; если клялись достаточно, обвинения снимались.
Они использовали испытание "божьим судом": в одном из них обвиняемый связ
ывался и его бросали в реку; те, кто тонул, были невиновны, а те, кто выплывал
Ц виновны.
Они использовали суд секретных комитетов: советники короля встречалис
ь, чтобы судить и выносить приговор, который казался подходящим. В Англии
они встречались в комнате, которая называлась Звёздный кабинет.
Эти методы предположительно определяли, кто что делал Ц факты относите
льно человеческих событий, но все имели серьёзные недостатки. Сегодня мы
использованием аналогичные методы, чтобы определять, что является прич
иной чего Ц факты относительно науки и технологии:
Мы использованием испытание сражением в прессе: оппоненты бросаются со
шпагами наголо друг на друга до тех пор, пока доказательства одной сторо
ны не терпят политической смерти. К сожалению, это часто напоминает беск
онечные междоусобицы.
Мы использованием клятвы: эксперты клянутся относительно определённых
фактов; если клянётся достаточно в одном и том же, факты объявляются исти
нными.
Мы использованием суждения секретных комитетов: избранные эксперты вс
тречаются, чтобы оценивать факты и рекомендовать те действия, которые ка
жутся подходящими. В Соединённых Штатах они часто встречаются в комитет
ах в Национальной Академии наук.
Испытание Божьим судом вышло из моды, но битвы в прессе вполне могут напо
минать пытки тихих учёных с их самоуважением.
Англичане упразднили заседания Звёздного кабинета в 1641 году, и они считал
и это большим достижением. Испытание сражением, клятвой, и божьим судом т
акже стали историей. Мы сейчас ценим честный процесс, по крайней мере ког
да судим людей.
Судебные процедуры иллюстрируют принципы должного процесса: утвержден
ие должно быть конкретно. Обе стороны должны иметь шанс высказаться и вс
третить друг друга, чтобы опровергать чужие аргументы и проводить перек
рёстный допрос. Процесс может быть публичным, чтобы предотвратить скрыт
ые нелепости. Дебаты должны происходить перед жюри, которое обе стороны
принимают как беспристрастное. Наконец, судья должен быть арбитром в про
цессе и следить за выполнением правил.
Чтобы понять ценность честного процесса, представьте противоположное:
процесс, попирающий все эти принципы дал бы одной стороне сказать, а друг
ой никакого шанса провести перекрёстный допрос или ответить на аргумен
ты. Он встречался бы в тайне, допускал бы смутную клевету, и не имел бы судь
и, чтобы следить за какими бы то ни было правилами, которые могли бы остава
ться неизменными. Присяжные приходили бы уже со своими готовыми решения
ми. Короче говоря, это напоминало бы толпу линчевателей, встречающуюся в
закрытом сарае, или мошеннический комитет, составляющий отчёт.
Опыт показывает ценность честного судебного процесса в оценке фактов п
о поводу людей; мог бы он также быть ценным в оценке фактов о науке и техно
логии? Честный процесс Ц это фундаментальная идея, не ограничиваемая су
дами закона. Некоторые исследователи ИИ, например, встраивают принципы ч
естного судебного процесса в свои компьютерные программы. По-видимому,
честный судебный процесс должен оказаться полезным в оценке техническ
их фактов.
В действительности, научная литература, главный форум науки, уже воплоща
ет форму честного судебного процесса: в хороших журналах, научные утверж
дения должны быть конкретны. В теории, имея достаточно времени и настойч
ивости, все стороны могут высказать своих взгляды в диспуте, поскольку ж
урнал остаётся открытым для противоречий. Хотя оппоненты могут не встре
чаться лицом к лицу, они встречаются на расстоянии; они задают вопросы и о
твечают в медленном движении, через письма и статьи. Рефери, также как при
сяжные, оценивают основания и аргументацию. Редакторы, как судьи, следят
за правилами процедуры. Публикация оставляет дебаты открытыми для публ
ичного изучения.
И в журналах, и в судах, конфликтующие идеи сталкиваются друг с другом, под
чиняясь правилам, разработанным, чтобы обеспечить справедливую, органи
зованную борьбу. Эти правила иногда терпят неудачу, поскольку они наруша
ются или не адекватны, но они Ц лучшее, что мы разработали. Несовершенный
справедливый судебный процесс доказал, что он лучше, чем вообще без него.

Почему учёные ценят журналы с редакционным арбитражем? Не потому что они
верят всем журналам с арбитражем, или доверяют всему, что печатается в од
ном из них. Даже лучшая система справедливого судебного процесса не прои
зведёт поток чистой истины. Скорее, они ценят журналы с арбитражем потом
у что они (журналы) склонны отражать основательную критическую дискусси
ю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47