Евлампий громко кричал что-то бессвязно и крутил головой. Вырвавшийся из проходной меж тем нападать не стал, по крутой дуге обогнул шокированную группу и бросился бежать прочь невнятно подвывая. Севрюк с гримасой ярости уже целился ему в спину. Влад подошел придавил ствол автомата к земле. -Нет, не стреляй. Разве не видишь - это отверженный. -Дегенерат! - выдохнул Дивер, провожая взглядом убегающую фигуру. -Почему стреляли? - визгливо вопрошал Хоноров, вызывая острое желание ткнуть его лицом в снег, - почему выстрелы. Белоспицын трясущимися руками помогал подняться Никите, тот плакал взахлеб, щеки раскраснелись, руками утирал глаза. -Надо было шлепнуть дауна, - озлобленно заметил Севрюк, - напугал мальца до смерти. -Он и нас напугал до колик. Идем что ли? Ощетинившись стволами вошли в проходную. Вспыхнул голубоватый, тщательно пестуемый до этого времени фонарь. Сторожка была пуста, за стеклянной конторкой собиралась пыль, сторож Изошел. По всей видимости одним из первых. Влад твердо держал Никиту за руку, не утешал: пацан сам осознает тяжесть ситуации. Возможно даже лучше, чем все остальные. И вправду, вызванные резким стрессом слезы быстро затихли, Трифонов остался сумрачно мрачен, но отстранив Сергеева снова вышел вперед, в авангард. За проходной открылся внутренний дворик, который был полон мертвых собак окоченевшие, полуразложившиеся псины валялись здесь буквально друг на друге, мешанина лап, хвостов и оскалившихся пастей. Казалось, тут были все недолгие герои ночного расстрела. -Зачем?! - спросил Влад. -Они пробовали собак, - ответил Трифонов, - но собаки не подошли. Совсем рядом сквозь снегопад просматривалось закопченное кирпичное основание дымовой трубы, а над головой ярко горели два красных глаза сигнальные лампы, хорошо видные даже через падающий снег. -Тут и кошки есть! - заметил Степан, - кошек, они получается тоже не любили. Дворик ограничивал приземистый двухэтажный дом, ранее беленый, но сейчас пугающий уродливой краснокирпичной кладкой. Узкие окошки бойницы - здесь были кельи для монахов, потом убогие квартирки инвалидов, а потом комнаты для допросов и пыточные. -А здесь я нашел заточку. И ей пырнул того, сектанта, которого вы убили, сказал Мельников. - Хорошая была заточка. -Нам направо, - Трифонов свернул в указанную им сторону, обходя дом стороной, и, петляя, между мертвых собак остановился у массивной двери, ведущей куда то в полуподвал. -Погреб? - спросил Мартиков. -Нет, не погреб, - сказал Степан, - бункер. Он довольно глубокий и в пещеры проход имеет. Трифонов кивнул на проем: -Нам сюда. Вниз. -Да вниз, - добавил Стрый, - здесь мы... собирались. -Ведь в самое гнездо прем, - покачал головой Владислав Сергеев, и высвечивая впереди себя фонарем пошагал вниз. Никиту он вперед не пустил. Цепочкой спустились они вниз, в длинной бетонное помещение со столом в середине, то, которое так хорошо знал Стрый. Здесь было темно и холодно, по углам намерз лед. Еще их тут ждали. Влад остановился, разинув рот, в глазах читался немой вопрос. Позади него Дивер чертыхнулся. Босх встал из дальнего от входа кресла, из соседнего поднялся Кобольд, вскочил легко, словно и не прыгал никогда из окошка. Совсем рядом с ухмылкой поднялся Рябов, весь в засохшей крови и... тут был Николай Васютко с сумрачно серьезным лицом. Они все были здесь. Как будто никто и не убивал их, и не оставил лежать их на улице Школьная. Хотя нет, здесь не было Стрыя, и брата Рамены. Рябов безумно ухмылялся, в руках у вернувшихся блестели те самые ножи. Стрый потрясенно глядел на Николая, тот посмотрел в ответ, ухмыльнулся. -Колька... - вымолвил Стрый, - ты? -Я! - прошелестел Пиночет и мягким скользящим движением рванулся вперед. Нож в его руках целил в горло бывшему напарнику. Босх, Кобольд, Рябов, все они бросились на замерших своих убийц. Они двигались быстро, слишком быстро для человека, приходилось это признать. Дивер с руганью оттолкнул оторопевшего Стрыя и всадил очередь в подбежавшего Николая. Того отшвырнуло назад, он сбил Кобольда и они оба мешками повались на пол. Влад начал стрелять, целя в Босха, ощущая чудовищное дежавю. Николая поднялся. Судя по виду, особо хуже ему не стало. -Они мертвые!!! - заорал Стрый, - Мертвые!!! Автомат в его руках отозвался трескучей очередью - с десяток пуль вонзилось в лицо Рябову. От того полетели... нет не кровь, и даже не куски охладевшей человеческой плоти, какие ты обрывки, ткани, пыль. Рябов упал, зашевелился словно раздавленный паук, силясь подняться. -В сторону! - орал Дивер, - выстраивайтесь в цепочку! Топтавшиеся позади Степан и Мартиков наконец пробились вперед, стали беспорядочно стрелять в корчившихся врагов. Те поднимались, снова падали, пули кромсали их. Помещение быстро наполнялось сизым пороховым дымом и пахнущей пряностями пылью что исходила от вновь оживших последователей Плащевика. У Влада кончились патроны и поднырнувший под выстрелы Кобольд оказался совсем рядом, ножом он орудовал так, что позавидовал бы и спецназовец со стажем. Дивер неуловимым движением сместил стол правее и ниже, и выстрелил в упор. Частицы горящего пороха осели мертвом драгдиллере и тот неожиданно... заполыхал. Яркое жаркое пламя моментально объяло его, и Кобольд с низким стоном отшатнулся назад, осел исполинской полыхающей куклой. Под плотным огнем у Рябова отделилась голова и он тоже упал, конечности дергались, как у вышедшей из-под контроля марионетки. Босх и Николай все еще пытались добраться до вошедших, но попытки эти уже были бесполезны. Не прошло и минуты, как оба прилегли на пол, Босх уже частям. Влад выронил автомат и он загромыхал по бетону. -Это как это... Мельников отстранил его и прохромав вперед пнул ногой тело Босха. -Смотрите! Морок! Это морок! -Какой еще... - начал было Дивер, но вглядевшись повнимательнее замолк. Там где только что лежали тела их уже раз убитых врагов теперь валялись груды грязного дурнопахнущего тряпья. Влад подошел, всмотрелся. Это были куклы - грубые подобия человека в натуральную величину, собранные из откровенного мусора. Здесь была дрянная, разорванная одежда, какие то тряпки, битое стекло и мятая жесть. Костяные пуговицы на уродливых головах изображали глаза. Чуть ниже, там где полагается быть рту, шла прихотливая вязь букв. На той кукле, к которой наклонился Влад было филигранно выписано - "Босх". Чуть дальше лежал "Пиночет" и на оторванном от туловища рваном мешке без глаз с трудом читалось надпись "Рябов". Не оставалось сомнений, что на полыхающем сейчас жарким пламенем чучеле неизвестные вывели "Кобольд". -Куклы, чучела! -Это морок. Сделали чучела и придали им подобия убитых, - сказал Дивер, я теперь понял. Вот только как они... -Гляньте-ка! - позвал Владислав. Он наклонился и аккуратно двумя пальцами подцепил что-то с уродливо искривившейся шеи чучела Босха. В свете фонаря ярко блеснуло - золотая цепь, инициалы А.П.К. -Стрый не знаешь, кем был Босх по отчеству. - Спросил Влад. -Вроде Петрович... ну да, Петрович. -Его вещица. -Так и должно быть, - сказал Дивер, - чтобы оживить им надо было вручить чучелам что ни будь из вещей покойников. Давайте-ка посмотрим. Поворошили немилосердно воняющие гнильем куклы: у Рябова обнаружили бумажник из дешевого кожзаменителя, внутри фотография - два женских лица, оба улыбаются. Весело и беззаботно. Давний снимок. -Жена и дочь, - сказал Влад, взглянув, - я их знаю. Чудо, что он их не убил. -Так что же, этот бумажник был ему дорог? - Дивер удивленно качнул найденной вещицей. -Любовь! - едко сказал Влад, - временами принимает такие формы... У Николая нашли старинные позолоченные часы, с промятой крышкой. Влад приложил к уху, потряс, сказал: -Не работают. -Конечно не работают, - тихо произнес Стрый, забирая часы и глядя на инициалы на внутренней стороне крышки - Н.В и Е.М - прочитал он, - это мы. Когда нам было лет по десять, он стащил эти часы. У старого такого деда, нашего с ним соседа. Этим часа наверное лет сто, но уже двадцать лет как они не ходят. Николай... очень гордился этими часами, что он смог ими завладеть. И... мы тогда друзья были, не разлей вода, вот и выцарапали на крышке свои инициалы. В знак вечной дружбы, - он горько ухмыльнулся, - Я думал он их продал, когда... когда начался тот морфиновый угар. Он все продал, даже мебель. А часы, получается, сохранил. Ценил. Помнил... - Стрый неожиданно моргнул, накатило на него, а потом вдруг резко вскинул голову - А эти взяли их!! Чтобы начинить ими куклу и заставить меня убить Кольку еще раз. Твари! Твари!!! - он сжал часы в руке, доберусь до вас!!! - заорал Стрый, - доберусь, твари, и тогда... -Тихо, Стрый, - Дивер встряхнул Малахова за плечо, - не время месть кровную устраивать. Отомстишь, если дело выгорит. Стрый только головой качнул, и сунул часы во внутренний карман, поближе к сердцу. А через пять минут стало понятно, отчего так воняет догорающее чучело Кобольда. Просто среди ветхой ткани горел еще пластиковый пакетик с димедролом капсулы шипели и плавились, распространяя вокруг евший глаза смрад. -Вот что у тебя самое дорогое, - мрачно сказал Стрый, - вот что у тебя было за душей, Кобольд. Горстка таблеток - единственно, что ты любил. Шакал! внезапно свистяще выговорил он и сильно пнул чадящее чучело. То поднялось в воздух и глухо ударило о противоположную стену. Пакет с димедролом выпал и остался дотлевать на бетоне. -Вот так бывает, - сказал Владислав, - Аж сердце захолонуло. Как их увидел. Всегда мертвяков, да духов боялся. Вы ж гляньте, им тут самое место. -Успокойся, Владик, - произнес Дивер, - это наверное капкан был. Тот, про который Никита рассказывал. Ножи тоже были настоящими - каждое мертвое чучело имело при себе давешнее лезвие, все покрытое рунами. -Могли убить? - спросил Дивер и у замершего в дверях Никиты. Трифонов медленно кивнул: -Дальше будет страшнее. -А нам не привыкать, - бодро сказал Дивер, шок его уже оставил, в отличие от остальных, - дальше идем. -А этот где? - спросил Владислав, - сектант. -Рамена? - Стрый еще раз легонько пнул подделку под Кобольда, - Его, как видишь, нет. -Ну ты жив, Стрый, ты с нами. А он то... Дивер стоял у противоположной двери, ведущей в катакомбы, махал рукой. Победа здорово подняла его настроение - Севрюк так и рвался в бой. -Все равно мы никогда не узнаем, - мрачно сказал Евгений Малахов, и зашагал к Диверу. Влад остался, глядя на разбросанные, издырявленные куклы. Такого ведь не бывает, не так ли? Чучела набрасываются на людей только в низкобюджетных ужастиках? -Столько загадок... - прошептал Влад и пошел к дверям. -Они был здесь, - четко сказал Хоноров, стоило Сергееву подойти, - ты почувствовал? -Да Евлампий, почувствовал. Они меня чуть не убили. -Плохо быть мясом, - продолжила жертва своего страха, - все стараются тебя... съесть. Влад сжал зубы и потащил Хонорова за собой в темноту подземелья. Впереди шел Дивер и Никита - луч их фонаря дико плясал, пытаясь охватить светом все помещение. Широкий коридор уходил куда-то во тьму. Вытертый до полного обесцвечивания линолеум на полу. Лампы в жестяных абажурах через каждый пять метров. Стальные двери по обеим сторонам. Здесь было теплее, чем на поверхности - стены плакали прозрачной холодной влагой и она прокладывала дорожки в бугристом бетоне. -Пыточные, - выдохнул Стрый, - здесь держали Евлампия. Дивер обернулся на Хонорова, но то не реагировал. Не чувствовал, полностью уйдя в свои полные черноты грезы. Справа дверь была наполовину открыта, видно было ее толщину, отнюдь не малую. Севрюк подошел, посветил внутрь. В луч света попал порядком подржавевший хирургический стол, какие то инструменты вокруг, пыль. Видимо этой зловещей механикой давно не пользовались. Луч фонаря скользил дальше, по угрюмым бетонным стенам, крытому все тем же линолеумом полу. У дальней стены обнаружился скелет, старый, снежной белизны остов, который однако и сейчас выглядел странно - у костяка были ненормально длинные ноги, с чудовищно деформировавшимися ступнями, и короткие обрубки ручек с детскими пальчиками. В пустых глазницах собиралась влага с потолка, так что когда свет попал на череп, они сразу зажглись желтыми мерцающими огоньками. -Он любил играть... - сказал вдруг Никита Трифонов, и ощутимо вздрогнувший Дивер поспешил закрыть камеру, так и не спросив, кому выпала незавидная судьба встретить там смерть. Быстро миновали катакомбы - пустые, темные, и множащие звуки шагов негромким эхом, словно где-то далеко-далеко резвится стая птиц. Ход в пещеры был неприметен, и выглядел как еще одна дверь. Не будь с ними Никиты, они без сомнения прошли бы мимо этой неприметной, покрытой лишаем ржавчины створки. Но Трифонов уверенно сказал: -Здесь. Севрюк подергал ручку - заперта. С отвращением вытер руку от налепившейся пушистой, как кроличья шерсть плесени. Спросил: -Дальше что? Стрый вынул ключи Босха, увесистую связку, и выбрав наиболее массивный и покрытый ржой, вставил в замочную скважину. Провернул, глухо щелкнуло и дверь слегка отошла от косяка. Посыпалась ржа. -Запасливый был Босх, пусть ему вертел кой куда воткнут, там где он сейчас оказался. - Произнес Степан. -Все для людей делал, - сказал с усмешкой Стрый, толкнул дверь и она растворилась в узкую штольню с выложенными известняком стенами. Потолок был низок. Через штольни шли долго, узкие однообразные коридоры, столь похожие друг на друга, что даже Степан, признанный знаток этих мест, зачастую путался и уступал место проводника Никите, который шел уверенно, руководствуясь непонятным своим чутьем, и не разу не ошибся. Они не попали не в тупики, не в природные ловушки-давилки, появляющиеся, когда потолок штольни уже достаточно обветшал, и при малейшем шуме и шорохе готов обвалиться на голову неосторожным. В штольнях было тихо, и прохладно, и только где-то в глубине породы нет-нет, да и скрипело что-то, сдвигались пласты земли. А однажды на полу нашли пустую ржавую склянку шахтерский прообраз керосинок, древний как Нижний город. И с каждым новым шагом в глубь земную, становилось теплее. -Ты знаешь, - сказал Владислав Диверу, - эта история с похищенным теплом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81