Панельная многоэтажка напротив не радовала глаз, а напротив его угнетала, и не помогал даже кусочек вида Нижнего города и буроватой глади речки мелочевки. Впрочем, даже если бы Нижний город престал во всей своей красе, его все равно нельзя было бы назвать отрадным зрелищем. От ледяного душа у Владислава разболелась голова, и он с трагическим вздохом отвернулся от окна. Двинулся на кухню прихватив с собой воркующее радио. Проходя задел за стул и от сотрясения пробудился компьютер, четко щелкнувший монитором и высветивший строчки вчерашней статьи, которой предстояло плавно перерасти в статью сегодняшнюю и, может быть, завтрашнею. Системный блок загудел, бодро перегоняя воздух вентиляторами. Явно не то, что надо, особенно если учесть что он делал это в течение всей ночи. Надо бы проветрить комнату, да вот только открывать форточку навстречу утреннему туману значит выпустить на волю последние остатки тепла. Лето явно не задалось. На кухне Влад вскипятил чаю - крепчайшего, с лимоном, так, чтобы обжигал губы. Радио стояло на кухонном столике и с невменяемым энтузиазмом разошедшейся певчей птицы сотрясало нежаркий воздух туповатой танцевальной мелодией наиболее подходящей по мнению заштатного радиодиджея для только что проснувшихся обывателей. Владислав уселся за стол и стал мрачно прихлебывать чай, кривясь от мощного лимонного привкуса. Ничего, то что надо недоспавшему мастеру печатного слова. По потолку громко и отчетливо затопали, скрипнула на высоких тонах дверь, а потом от души грохнула зазвенев стеклами. Зазвучали голоса, мужской и пара женских - проснулись соседи сверху. Истеричная ячейка общества - муж, жена и пятнадцатилетняя дочь с тяжелейшим неврозом. Совсем недавно переехали сюда из Нижнего города и с тех пор не один день не обходился у них без свары. Да ладно день - ни одно утро, что особенно напрягало Владислава. Глава семейства ранее работал на закрытом заводе, а значит ныне беспробудно пил. С утречка его мучило тяжелое состояние абстиненции при котором худшими на свете врагами на свете становились жена и дочь. Каждый новый день начинался у них с неразборчивой ругани топота и хлопанья многострадальной кухонной дверью. Влад все ждал, что в одни прекрасный день дверца хлопнет в последний раз и воцарится тишина, а потом он прочитает в криминальном разделе местной газетки о кровавой разборке между членами этого буйного семейства. Вот и сейчас, еще толком не проснувшись, они о чем-то спорили на повышенных тонах. "И региональные новости", - бормотало радио в правое ухо приятным женским голосом - "Двое волков сбежали сегодня из Старо-Охотского областного зверинца. По данным смотрителя зверинца Николая Васина эти звери не содержались в вольере, потому что были ручными и общими любимцами администрации зверинца. Васин утверждает, что волки были самолично найдены им в лесу и воспитаны в близости к человеку и потому не представляют для последнего никакой опасности. Впрочем, смотритель и вся дирекция зверинца не исключает, что почуяв воздух свободы звери поведут себя не так как обычно. Остается добавить, что последний раз волков, а это самец и самка примерно одного возраста, видели в поле возле села Новоспасово, после чего их след был потерян. Во избежание неприятностей, жителей названного села, а также расположенного рядом города не рекомендуем покидать дома в поздний час, когда у хищников особенно обостряются инстинкты. Восемьдесят лет исполнилось сегодня заслуженному мастеру ремонтного цеха номер 16 Алексею..." -Мааамааа! - донесся сверху ломающийся голос стоявшей на грани суицида дочери - Мааам, воду снова отключили! - пауза, потом, - нет, горячую! Залопотали голоса, хлопнула дверь, загремели стекла - отец семейства был недоволен исчезновением теплой воды. В квартире снизу заплакал ребенок - громко с захлебом. Там живут одинокая мать с сыном. Сыну четыре года, Влад его видел очень застенчивый и пугливый малыш. Но дома настоящий тиран, и мать его ходит с сильно ее уродующими кругами под глазами. Вот и сейчас дитяте что-то не понравилось и он стремился оповестить об этом свою задерганную маманю и весь дом заодно. -"И в свои годы Алексей Петрович держится молодцом, и молодых держится в строгости, а то по его собственному выражению "Распустились, едрена корень!" И правильно Алексей Петрович! Всех благ вам, а главное побольше здоровья!" Влад ухмыльнулся и выключил радио, оборвав щебечущую дикторшу на полуслове. Стало слышно как вода капает из плохо завернутого крана. В комнате компьютер опять погасил экран и погрузился в свой электрический стул. Легкий тычком по пробелу Владислав вернул его к жизни. Статья, будь она не ладна! Надоела хуже горькой редьки. Предназначенная для краеведческого областного журнала она опасно балансировала на грани между банальной читабельностью и разнузданным бульварным чтивом, то и дело стремясь скатится в один из этих разделов. Владислав старался как мог, пытаясь придать ей хотя бы некий вид интересности и при этом не отпугнуть читателей нудного по природе своей журнала откровениями подходящими лишь для желтой прессы. Опус, естественно, был про пещеры. Что же еще интересного могло быть в городе, кроме пьяных побоищ в бывшем доме культуры, да празднования Пасхи в нынешней церкви. Но и то и другое имело весьма дальнее отношение к краеведению. Самое неприятное заключалось в том, что сведения о подземных штольнях четко подразделялись как раз на практическую и метафизическую части. То есть либо имелись сухие факты о протяженности пещер и их общей площади, да классификации породы под городом, либо это были безотносительные, но очень мистические слухи о тайных отвратительных ритуалах в штольнях, о полчищах исполинских крыс, пожирающих рискнувших спуститься туда, живьем, и о духах трех местных бандитов зарезавших друг друга в ожесточенной схватке в одном из подземных ухоронищ. Данные слухи циркулировали в основном среди мающихся от ничегонеделания бабулек на лавочках, да мающейся от того же самого местной ребятни. И естественно эти слухи претендовали на самую что ни на есть достоверность. Влад как мог компилировал эти две части, но выходило покуда весьма неважно. Со вздохом он добил оставшиеся пару строчек, а потом тычком мыши заставил модем прорываться сквозь дебри разлагающихся провинциальных городов в поисках городского провайдера. Что есть то есть - прогресс добрался и до их захолустья, пусть и в несколько дебилизированном виде. Дождик постукивал в окошко и навивал дрему. Телефонная линия с неохотой проглотила многострадальную статью и с третей попытки закинула ее в редакцию журнала, Влад очень надеялся, что в непокореженном виде. Еще одна рыба, может быть получше чем предыдущие, но все равно это не то! Глупые слухи, сухие факты - читателям гарантирован крепкий и здоровый сон. Новый вздох и Сергеев погасил машину, сразу поразившись наступившей тишине. Ну да, обычного шума машин нет, в дождик мало любителей гулять по улицам. Не майский теплый ливень. Однако у Владислава сегодня было еще одно дело. И потому, он облачившись в осенние труднопромокаемые ботинки и неприятно зеленого цвета дождевик он покинул квартиру, оставив соседей сверху в разгаре очередного скандала. На площадке второго этажа он наткнулся на Веру Петровну - предпенсионного возраста тетку, соседку и по совместительству активистку всего подъезда. -Это ты, Слава?! - воскликнула она, когда Владислав только миновал третий этаж, - ты, да?! -Я, - ответил Владислав с легкой досадой. Он знал о чем сейчас пойдет разговор - темы у активной тетки никогда не изменялись. -А ведь воду опять отключили! Опять! Ведь третий раз за неделю, это же никаких сил нет! Владу вспомнились вопли соседей сверху и он спросил: -Горячую? Вера Петровна энергично кивнула, и суматошно взметнула над головой руки, словно небо собиралось вот-вот упасть на землю и она пыталась защитить от него голову - подумалось Владу. -Горячую, горячую! А у нас даже колонок нет газовых! И слышишь, Слава, слышишь, попомни мое слово они нам и холодную отключат и будем без воды как в средневековье! -Будем, - согласился Сергеев отстранено, - Извините, Вера Петровна, я спешу. Та смерила его взглядом в котором смешались раздражение и досада: да уж, Славик явно не был активистом, а потом посторонилась пропуская его мимо. -В жек надо идти! - почти крикнула она ему в спину, - на шее сидят, что хотят то и творят! -Да, Вера Петровна! - крикнул Влад, выходя. Вблизи их двор выглядел еще более убогим чем сверху. Пропеллер карусели целил в небо единственным покореженным сидением. Два карапуза лет десяти на двоих, уныло качались на утерявших сидение качелях. Один соскользнул ногой со стальной перекладины и сейчас грозил сверзиться на землю. Влад пошел прочь. Ему надо было повидать Приходских - единственного бесстрашного сталкера на весь двадцатипятитысячный город. Найти его было легко Степан почти всегда ошивался в Верхнем городе у потрепанного ларька на колесах, в котором временами продавали спиртное. Там он и обнаружился, вернее не у ларька, а в закрытом дворике неподалеку, который был как две капли воды похож на двор самого Владислава. Степан был один, это было хорошо. Потому что если бы вокруг него ошивалась кучка таких же забулдыг, на качественный рассказ о пещерах можно было не рассчитывать. И Степан сегодня был не особенно пьян, что было несомненной удачей. Он сидел, понурив голову на сидении карусели (целой) и с видом просветлившегося дзен буддиста созерцал как дождь оставляет круги в глубоких мутноватых лужах. -Степан, - сказал Влад, - привет, Степан! Тот поднял голову, всклокоченную и вихрастую, полную ранней седины, и некоторое время изучал Влада отнюдь не дзен-буддисткими глазами, потом широко улыбнулся показав немногочисленные зубы цвета серы: -А, Славик! Здоров! За пещерой пришел? Сергеев уже не первый раз расспрашивал Степана о пещере - старый пьяница был, пожалуй, единственным надежным источником об этих порядком доставших известняково-опаловых шахтах. Возможно, что Степану доставляло удовольствие рассказывать Владу о своих похождениях. Может быть, подсознательно он понимал, что Сергеев единственный кому это действительно интересно. -Да, - сказал Влад, - за пещерой. Есть что новенькое. Степан поманил его пальцев, напустив на себя максимально загадочный вид нервная система у него была порядком разболтанна и потому эмоции его отличались крайностями. Владу всегда приходил на ум соседский избалованный ребенок, когда он видел как сорокалетний уже мужик с наивным энтузиазмом посвящает окружающие людские отбросы в тонкости своих рискованных путишествий. -Нету ничего новенького! - почти счастливо сказал Степан в ухо наклонившегося Влада, обдав того ядреным перегаром. -То есть как нету? -А так! - произнес, улыбаясь, городской сталкер, - и знаешь что? Влад изобразил на лице ожидание. В душе он уже понял, что сегодня от Степана уже ничего не добьется. Тот либо совсем помешался, либо он, Сергеев, почему-то потерял доверие старожила. -Ничего не будет! - провозгласил Приходских не сколько Владу, сколько серому небу над головой. Вот этого Владислав не ожидал. Он растерянно заморгал, силясь осмыслить услышанное: -Что значит не будет? - спросил он быстро. Сталкер даже слегка отшатнулся, вперился взглядом в лицо собеседнику: -Слав, слышь, ты только не обижайся. Это не из-за тебя... это другое. Да ты подумай, что я вдруг тебе бы рассказывать перестал, если все это в газету идет? -Да я и не обижаюсь, - сказал Сергеев слегка смутившись, оказывается этот алкаш понимает больше, чем он думал - Ты скажи, что случилось. -Нельзя больше ходить в пещеры. - Произнес Степан безмятежно. -Нельзя? Кто же такое запретит? -Не кто, а что, - поправил Влада сталкер, - хотя может и кто. Вот это было уже что-то новенькое. -Ты понимаешь, - проникновенно вещал Приходских в то время как мокрый дождик стекал Владу за шиворот, - я в эти пещеры раз двадцать ходил. А может и тридцать! А черт его знает, сколько раз я там бывал! И возвращался живой! Пещеры - место жуть. Там столько душ погибло, не сосчитать, а я всегда целый. А знаешь почему? - он поднял к небу корявый красноватый палец с желтым обкусанным ногтем, пошатал им пьяно, - а потому что чувствую я их. Опасности, то есть! Вот здесь, и сжав правую руку в кулак Степан стукнул им по левой стороне груди, как сердечник, стремящийся облегчит грызущую внутреннюю боль. - Здесь, понимаешь! И всегда меня это спасало. А теперь, второй день уже, ноет здесь, а как к пещерам соберусь, болеть начинает, страшно болеть. Нельзя туда, Влад, там теперь смерть. -Степ, - тихо сказал Владислав, - а может тебе к врачу? Вдруг это сердце! Степан сник, уставился в лужу глазами зомби. Влад вдруг понял, что сталкер абсолютно трезв. -"Белая горячка?" - подумалось вдруг. -Не понимаешь ты, - произнес Степан еле слышно, - тут не сердце, тут другое. Да только новостей больше не жди. - Он поднял голову, тоскливо уставился на Сергеева, а потом вдруг сказал, - пить, наверное брошу... Владу вдруг стало холодно. Дождь проник сквозь плащ, ледяные ручейки сползали вниз по спине. Панельный колодец вдруг стал давить, серое небо над головой казалось неряшливым покрывалом, может быть саваном. -Ну пока, Степан, - омертвевшими враз губами выговорил Влад, и не оборачиваясь побрел прочь. Странно, что разговор со спивающимся сталкером произвел на Владислава такое гнетущее впечатление. Может быть в том было виновато агонизирующее на своем пике лето? На перекрестке Сергеева чуть не сбило машиной - черной, холеной, он не разобрал марку, но что-то шведское, а может финское. Обрызганный с ног до головы он добрел до дома в таком дурном настроении, что по-прежнему ошивающаяся на крылечке Вера Петровна поспешно замолкла стоило лишь кинуть на нее мрачный взгляд. В руках она держала листок желтоватой дешевой бумаги. -Это ведь петиция? - спросил Сергеев подходя, - для жека, насчет горячей воды? Подписи собираете? Соседка только кивнула, не решаясь что-то сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81