Некоторые приходят только после обеденного перерыва. - Она наклонилась над его столом, полагая, что так ее слова будут звучать убедительнее. - И почему, Мархем, с ними приходят няни, или другие слуги, или взрослые родственники?
- Вы должны быть терпеливой, Сара. Мы приучим их приходить вовремя. Для филиппинцев время вообще не имеет такого значения, как для нас. - Он с улыбкой посмотрел на золотые часики, висящие на цепочке у нее на груди. - Мы можем им всем раздать часы.
Сара заметила, что он довольно долго рассматривает драгоценный камень в ее часах, и перед ее мысленным взором возник летящий по воздуху розовый корсет. Мархем широко улыбнулся и взглянул ей в лицо.
- Вы знаете, леди учительница, что у них даже нет часов, во всяком случае, у большинства из них.
Да, конечно. Об этом она не подумала. Сара вспомнила, как голо и просторно в их домах, где она бывала. Дагерротипы родителей или бабушек и дедушек, разодетых в свои лучшие одежды, украшают стены, мебели почти нет. Ну, может, один деревянный стул или скамья. И часов тоже нет.
- Вы правы. Впрочем, я знаю, как решить проблему со временем. Я буду звонить первый раз за пятнадцать минут до начала урока и второй раз, когда урок начинается. Надо только найти громкий колокольчик.
- Это хорошая мысль, но я думал, что у вас есть колокольчик.
- У меня есть маленький обеденный колокольчик, который можно использовать внутри помещения. Мне нужен большой, звонкий колокольчик, чтобы в него можно было звонить на улице.
Пока он говорил, Сара не могла оторвать глаз от решительной линии его рта. Рот был таким, каким он должен быть у настоящего мужчины.
- Как вы думаете, в гарнизоне не найдется звонкого колокольчика?
- Может быть. Посмотрим, что можно сделать. Я велю Бонгу и сержанту Гилберту заняться этим.
Хотя дождя не было, Сара сжимала в руках маленький красный зонтик.
«Почему она так смотрит на меня? На мой рот?»
Ему вдруг страстно захотелось дотронуться до нее. Мархем быстро встал и подошел к окну. Таким образом он ушел от ее взгляда. В душе он порадовался, что его кожа так потемнела от солнца, иначе она бы заметила, как вспыхнуло его лицо. Он пошел было к двери, чтобы позвать сержанта, но передумал. «Лучше я сейчас скажу ей, - решил Мархем, - чтобы она не чувствовала себя покинутой».
- Сара, я должен провести полевые учения, а потом заехать по делу в Манилу. Сезон дождей кончился, и это не должно занять много времени.
Неужели что-то дрогнуло в ее лице или ему показалось? Его отъезд не мог огорчить ее. Наверное, она расстроилась потому, что он помогал ей со школьными делами.
- Не волнуйтесь, Бонг попросил разрешения остаться здесь, поближе к Магдалине, и я подумал... что, может быть, он еще кому-нибудь пригодится.
Сара кивнула, но выражение растерянности не сходило с ее лица.
- Не думаю, что в ближайшие несколько месяцев нас ожидают землетрясения. Да и потом, кроме Бонга, здесь остается Файрстоун, в случае чего они вам помогут. - Он протянул ей руку. - Едем только мы с Джонсом, да и еще несколько ребят, которые до смерти хотят попасть в город. Мы постараемся не задерживаться и, думаю, вернемся не позже, чем через неделю.
Она опять с тревогой посмотрела на него:
- Кто-нибудь поедет на Мабути?
«Чертова лошадь. Она думает об этой кляче куда больше, чем обо мне...»
- На этом мешке с костями? Ни один солдат не хочет найти свою смерть на старой кобыле. Нет. - Он слегка приподнял голову Сары за подбородок. - Мы оставляем прекрасную Мабути вам.
Он вспомнил их совместное путешествие. С одной стороны, это было прекрасное время, но с другой - настоящая пытка. Эта маленькая женщина словно околдовала его. Он никогда не согласился бы служить в большом городе. Конечно, все рвутся в Манилу повеселиться, но, тем не менее, как только с делами будет покончено, он погонит всех обратно через джунгли домой.
«Ах, черт. Надо будет обязательно достать грифельные доски, по которым так изнывает Сара. Интересно, сколько их надо и как много места они займут?»
- Когда вы уезжаете? - Сара осторожно вложила свою ладонь в его руку.
- Очень скоро. Нам надо успеть вернуться, пока майор Файрстоун еще здесь и можно не волноваться за дисциплину. - Он усмехнулся.
Ее маленькая ручка доверчиво лежала в его лапище. Она была такой маленькой, что он боялся пожать ее, чтобы не раздавить. Проклятие! От нее пахло чем-то приятным. Он привык к запаху пота, человеческого и лошадиного, но от ее тела шел какой-то приятный незнакомый аромат. Благоухание цветов в сочетании с домашним запахом вкусной еды. Так прелестно пахнет тело белой женщины. Он постарался как можно глубже вдохнуть дразнящий запах, убеждая себя, что в этом нет ничего дурного.
Мархем тяжело вздохнул. Ему ужасно не хотелось уезжать и оставлять ее одну, пока она еще недостаточно освоилась на новом месте. Но он ничего не может поделать. Да и потом, здесь остаются Бонг и майор, они помогут ей в случае надобности.
Тем не менее, он не мог скрыть своего удовлетворения новым назначением и повышением в звании, даже когда сказал:
- Конечно, досадно, но приказ есть приказ. Я должен прибыть в Манилу для получения официального назначения, - Он старался не смотреть Саре в глаза. - Мы выезжаем завтра на рассвете. И вы не узнаете меня, когда я вернусь. На моем мундире будут золотые погоны.
Саре стало смешно. Он был так доволен, так откровенен в своей гордости. Она, конечно, радовалась его новому назначению, но была страшно огорчена его отъездом. Правда, ей стало немного легче от теплоты его руки. Его сильные руки казались Саре островом в бурном море, на который ее выбросило и который вот-вот уйдет под воду. Она крепче сжала его руку. Как он может покинуть ее?
«Не будь глупой, - убеждала она себя. - Этот офицер здесь совсем не для того, чтобы оказывать тебе личные услуги. Ты что, хочешь сделать его своей собственностью?»
Она держала его большую ручищу и смотрела на свои беленькие пальчики, так резко выделявшиеся на фоне его темного загара.
- Теперь у вас есть все, чего вы хотели. - Сара положила вторую руку на их сомкнутые в рукопожатии ладони. - Мы все будем скучать без вас, Мархем. - Сара закрыла глаза, чтобы не заплакать, и обеими руками вцепилась в такую дорогую для нее руку.
Она держится за него обеими руками! Что за черт! А почему она плачет?
Он заставит натруженные солдатские ноги как можно быстрее добежать до Манилы и обратно. Но действительно ли она плачет из-за того, что боится остаться одна... без привычной поддержки военных?
Ну да ладно, когда он вернется, они поговорят. Выяснят, что там происходит между Бонгом и Магдалиной, впрочем, они могут выяснить и свои собственные отношения. Он объяснит ей, что значат для него новые погоны, что такое жизнь офицера, который любит службу и хочет сделать карьеру. И что жена - это якорь, который тянет вниз мужчину, карабкающегося по служебной лестнице. Да и вряд ли она сейчас захочет стать чьей-нибудь женой.
Мархем наклонился, и его губы неожиданно коснулись непослушных белокурых прядей, которые трепал легкий ветерок из окна. Он закрыл глаза и погрузился в благоухание золотистого шелка.
- Не плачь, Сара. Когда я вернусь, мы еще раз соберемся на синиганг и поговорим... обо всем. - Он обнял ее другой рукой, так и не выпустив маленькую ладошку.
- Да, кстати, я разыщу в городе Лус и Рудольфо и узнаю, что они поделывают. Идет?
Белокурая головка кивнула, но слезы продолжали медленно течь по щекам.
- Да не плачь же, Сара, дорогая моя. Ну хочешь, я привезу тебе что-нибудь из большого города?
- Эй. - Магдалина повернула к нему улыбающееся лицо. - Мой капитан завтра уезжает в Манилу.
Она остановилась, и улыбку на ее лице сменило выражение ужаса.
- Ты поедешь с ним?
- Нет. - Бонг стоял в тени хижины, а она готовила ужин. - Я попросил разрешения остаться, и он согласился, сказав, что так, пожалуй, будет даже лучше, но он уезжает завтра на рассвете и берет с собой большую часть солдат.
Казалось, она была поражена.
- Он сказал, что привезет с собой в селение твоего кузена Рудольфо, если тот захочет, и Лус. Это тебя радует?
Магдалина широко улыбнулась и кивнула.
- Я обещал учительнице, что буду поблизости, и теперь мы с тобой будем встречаться каждый день. Знаешь это, моя пташечка? - Он пытался утешить ее.
Магдалина расстегнула воротничок платья, чтобы не было так жарко, и Бонг увидел, что золотой крестик, который он подарил ей, покачивается у нее на шее. Ему польстило, что она не снимает его, даже когда работает.
- Тебе нечего волноваться. Я буду здесь. И у нас, наверное, даже будет время побыть наедине.
Она погладила свой большой живот.
- Я знаю, что нам просто надо быть рядом друг с другом. Конечно, мы не можем заниматься любовью из-за ребенка, но мы можем просто лежать рядом, и я буду этим очень доволен.
Она кивнула.
- Да, и я тоже буду счастлива.
- Не бойся. Когда капитан вернется, мне кажется, они намерены нас поженить. Ты не против? - Он дотронулся до того места, где крестик касался груди.
- Ах, Бонг, - выдохнула она удовлетворенно, - конечно.
- Я приду завтра. - Бонг нырнул в просвет между кустами на безлюдную улицу и направился к солдатской казарме.
Бонг возвратился гораздо быстрее, чем ожидала Магдалина. Когда она увидела, что он бежит от казармы назад, то притворилась, будто очень занята и не рада его возвращению. Хотя ей трудно было скрыть радостную улыбку, она с достоинством поприветствовала его, как дорогого гостя, будто они не расстались несколько минут назад.
Задыхаясь после быстрого бега, Бонг сложил руки на груди и вежливо поклонился, тоже едва сдерживая усмешку. Ему очень хотелось побыстрее выложить свою новость с той эмоциональной беспорядочностью, которой он выучился у американцев, но он сдержался.
После приветственного ритуала Бонг схватил ее за руку. Магдалина оттолкнула его и посмотрела по сторонам. Вдруг за ними кто-нибудь наблюдает?
- Не волнуйся об этом, Магдалина. У меня для тебя прекрасные новости. Американский священник и мой капитан ждут нас в церкви. Мы поженимся до отъезда капитана.
Магдалина посмотрела на свое будничное платье:
- Я не готова, Бонг. Ты имеешь в виду, что мы должны пожениться сию минуту?
- Сию минуту. - Он улыбался во весь рот, его глаза сияли от счастья.
Он действительно любил ее и действительно не придавал значения тому, как она одета.
Магдалина отряхнула платье, и без лишних слов они рука об руку пошли в американскую церковь, к американскому священнику - навстречу новой судьбе. Она потом расскажет об этом белокурой учительнице. Она знает, что та порадуется за нее.
- Мы пока должны спать отдельно, Бонг.
- Хорошо, если ты этого хочешь.
- Да, я этого хочу. Мы расскажем об этом всем, когда мужчины вернутся из Манилы. А пока это будет нашей тайной.
Он согласно кивнул.
- Ты будешь моей, - прошептал он.
Мархем объяснил священнику, что сделал с Магдалиной покойный Роберт, и сказал, что Бонг согласен усыновить ребенка.
- Бонг сказал, что усыновит младенца, если они с Магдалиной поженятся. - Мархем молитвенно сложил руки, как бы клянясь в правоте своих слов. - Я гарантирую вам, что капрал Бонг Манаве - человек слова. Он мой адъютант, и я не раз доверял ему свою жизнь. - Его руки упали. - Он любит Магдалину и знает, что та не могла нарушить волю отца.
- Все, что вы сказали, капитан, достаточно сумбурно, но я буду рад помочь вашим друзьям, - Священник взял все, что нужно для совершения обряда, и они пошли в столовую, где также проходили церковные службы. - Наверное, не по-христиански так думать, капитан Нэш, но хорошо, что холера так быстро унесла Роберта Зумвальта.
Мархем мрачно кивнул. Бонг с Магдалиной вошли в помещение почти одновременно с американскими офицерами. Мархем представил всех друг другу.
- Нам нужны еще свидетели, отец? - Мархем посмотрел на группу парней, сидящих за столом, и сделал знак одному из них. - Сержант Бастос, вы не подойдете на минутку?
Бонг посмотрел на Магдалину, та опустила глаза.
- Есть, сэр, - вскочил с места сержант-филиппинец.
- Вы ведь знаете капрала Манаве?
Сержант посмотрел на Бонга.
- Так точно, сэр.
- Знаете ли вы его невесту, Магдалину Скварез?
Сержант посмотрел на Магдалину:
- Знаю, сэр.
- Священника вы тоже знаете, а уж меня и подавно.
Сержант переминался с ноги на ногу и никак не мог понять, чего от него хотят.
- Сейчас здесь будет венчание, Бастос. Мы хотим, чтобы вы стали одним из свидетелей. Вы согласны?
Бастос широко улыбнулся:
- Так точно, сэр.
Процессия, возглавляемая священником, двинулась к алтарю. И в считанные минуты Магдалина Скварез, одетая в будничное хлопчатобумажное платье, превратилась в миссис Бонг Манаве, а капрал стал ее мужем.
Стоя позади Бонга, Мархем улыбался, представляя на их месте себя и белокурую учительницу. Но он быстро отогнал видение. Нет уж, помилуй Бог, женитьба - это не для него, даже на такой очаровательной девушке.
В комнате, принадлежащей капитану Мархему Нэшу, Бонг и Магдалина сидели на краешке капитанской койки. Они говорили на тагалоге, как и полагается воспитанным людям у себя дома.
- Я боюсь, Бонг.
- Чего?
- Я боюсь находиться здесь. Нам нельзя здесь быть. Вдруг кто-нибудь придет сюда и увидит нас?
- Магдалина, дорогая, я проводил здесь ежедневно большую часть времени. Я единственный, кто поддерживает здесь порядок. - Бонг улыбнулся жене и положил руку ей на плечо. - Капитан разрешил нам провести, как это называют американцы, медовый месяц. Это значит, что все свободное время мы будем проводить вместе, и тебе нечего бояться.
- Я думаю, капитан Нэш живет не так, как большинство американцев. - Магдалина показала на аскетически обставленную комнату: - Койка, покрытая армейским одеялом, маленький металлический сундучок, пара ботинок, шляпа, ночной горшок, маленький деревянный столик, стул и все. Он живет очень просто.
- Я работал на многих американских офицеров, многих знал, моя дорогая. - Он встал и выглянул в окно, располагавшееся над столом, потом опять сел рядом с ней на койку и взял ее за руку. - И мне кажется, что в комнатах, где много картин и безвкусных безделушек, живут куда менее одаренные люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33