Но Ролло и так слишком долго отсут­ствовал, ему вовсе не хотелось, чтобы капитан Ван дер Хорст обвинил его в дезертирстве с «Корморанта». На­казание за подобное преступление было довольно жесто­ким – тысяча долларов за рабыню покажется жалким утешением.
Хотя Тайлер Джекобс в следующие два дня держал слово, щадить Рэйвен он не собирался и безжалостно из­водил ее. Пока она стирала нескончаемые кипы белья или чистила столовое серебро, Тайлер заставлял ее выслуши­вать, что он собирается сделать с ней, как только вернется хозяин поместья. Грубый язык и садистское наслаждение, с каким он описывал грозившие ей издевательства, доста­вили Рэйвен немало мучений, она вся холодела от ужаса и беспомощности.
Особенно она переживала за безопасность ребенка, который этим утром разбудил ее, сильно пнув ножкой в бок, – безошибочный признак, что он жив и нормально развивается, несмотря ни на что; но именно это обстоя­тельство повергло ее в отчаяние. Все придуманные Тайлером наказания непременно должны были повредить ребенку, и Рэйвен не могла допустить этого, особенно после того, как почувствовала первый толчок. Она обязана убежать, решила Рэйвен. Никакие болота не страшны – ведь Тайлер Джекобс приложит все силы, чтобы превратить ее жизнь в сплошной кошмар.
Запертая в душной кладовке, в которой не было ни окон, ни матраса, Рэйвен легла на голый каменный пол, но уснуть не могла, она тихонько плакала и роптала на безжалостную судьбу. Наконец все же уснула – забы­лась тяжелым сном. А утро началось с ненавистного лица Тайлера Джекобса; стоя в дверях кладовки, он гром­ко прокричал, что она должна сегодня сделать. Рэйвен, поднявшись на ноги, с вызовом взглянула на своего му­чителя.
– Все никак не угомонишься, красотка? Мистер Спрайт должен вернуться сегодня вечером, он тебя оту­чит от подобной дерзости. Он не так великодушен, как я.
Несмотря на столь мрачный прогноз надзирателя, в Рэйвен вспыхнула надежда. Ведь никто не мог быть бо­лее жестоким и омерзительным садистом, чем ненавист­ный коротышка! В конце концов мистер Спрайт – человек с положением. Он ни за что не согласится насильно удер­живать на своей плантации англичанку, использовать в качестве рабыни. Или согласится? Рэйвен была уверена, что сумеет убедить мистера Спрайта, что она равна ему по положению, а Тайлеру Джекобсу придется заплатить за все оскорбления, которым он подверг её за эти не­сколько дней.
Немного повеселев, Рэйвен прошла вслед за Тайле-ром Джскобсом в огромную гостиную, где две юные не­гритянки в пестрых ситцевых платьях и ярких тюрбанах уже начали натирать мебель пчелиным воском.
– Хетта, ты приглядишь за новенькой, пока не при­едет мистер Спрайт, – приказал надсмотрщик старшей из девушек. – И чтобы с ней ничего не случилось, ясно?
– Да, миста Джекобс, – ответила Хетта, опустив глаза. Она не могла не расслышать угрозы в голосе над­зирателя.
– Я отправляюсь на поля, – добавил Тайлер спе­циально для Рэйвен. – Это всего минута верхом, стоит только Хетте позвать меня. Так что без глупостей.
Когда дверь за ним захлопнулась, чернокожие девуш­ки продолжили работу, не обращая на Рэйвен никакого внимания. Наконец Хетта швырнула ей тряпку и указала на шкафчик с резными ножками.
– Миста Джекобс сказал «работа». Лучше делать, что говорить миста Джекобс.
Рэйвен молча принялась полировать дерево. Девушки переговаривались за работой на языке, который Рэйвен слышала впервые в жизни. Она быстро забыла все слова, придуманные для убеждения мистера Спрайта, когда тот приедет. Все утро Рэйвен как заведенная следовала за Хсттой из комнаты в комнату, чистила и полировала до боли в спине. Трудно было и потому, что девушки относились к ней с едва скрываемой враждебностью. Очевид­но, все они прекрасно знали, что ее прочили в новые любовницы хозяина, хотя ее живот и раздулся от расту­щего в нем ребенка другого мужчины.
Рэйвен стиснула зубы. Все они ошибаются, если ду­мают, что именно так произойдет. И если мистер Спрайт окажется таким же садистом, как и его паскудный над­смотрщик, то его ждет жестокое разочарование. Потому что она будет бороться – если понадобится, то не на жизнь, а на смерть, – ведь она обязана защитить своего ребенка и обрести свободу.
К полудню Рэйвен уже с ног валилась от усталости. Ныла спина, ныло все тело. Ребенок тяжелым грузом оттягивал живот. Она жаждала присесть хоть на минуту, чтобы передохнуть. Но Хетта, выполняющая обязанности экономки, не проявила к ней никакого снисхождения, впро­чем, и к остальным тоже. Как только с уборкой было покончено, Рэйвен отослали на кухню – помочь повари­хе ощипать только что убитых уток, которых должны были подать на ужин. От запаха крови Рэйвен замутило. Она резко поднялась, спотыкаясь, вышла из кухни и оказалась в огороде. Судорожно вздохнув, наполнила легкие све­жим воздухом.
Задрав голову, она окинула взглядом густые ветви олеандров, окружавших огород, и почувствовала, как сер­дце тревожно ухнуло в груди. В ворота поместья на пол­ной скорости въезжал экипаж. Шедший позади молодой негр – он неё дрова для печи – остановился и тихо выругался сквозь зубы.
– Это мистер Спрайт? – спросила Рэйвен, повер­нувшись к нему лицом.
– Бог его знает, – ответил негр. – Но очень над­еюсь, что нет! Он сейчас начнет метать громы и молнии – из-за того, что никто не встретил его. Но кто же знал, что он вернется так рано?
Рэйвен промолчала. Добежав до кухни, она проигно­рировала удивленные возгласы поварихи и начала лихора­дочно мыть руки и лицо в тазу, стоявшем на дубовом столе. Она хотела выглядеть достойно, когда будет разго­варивать с Джошуа Спрайтом, и не собиралась встречать­ся с ним, выпачканная в крови и перьях. Рэйвен вытерла лицо фартуком, пригладила растрепавшиеся волосы и пошла к выходу из кухни. Но Евангелина, необъятных размеров повариха, преградила ей путь.
– Пропустите меня, – приказала Рэйвен, дерзко задрав подбородок и пристально глядя на толстуху. – Я должна немедленно повидаться с мистером Спрайтом!
– Дай ему перевести дух, – ласково проговорила женщина. – Он всегда сначала должен выкурить сигару и выпить, вот тогда с ним можно иметь дело.
– Правда? – смутилась Рэйвен, удивленная добро­желательностью негритянки.
– Я знаю хозяина уже двадцать девять лет, – ус­мехнулась Евангелина. – Чего я только тут не навида­лась! Видела, как умирала миссис Сара, родив этого болезненного ребенка, перевидала и всех его шлюшек, которых он привозил сюда – Она улыбнулась, сверкнув белыми зубами с зияющей дыркой между ними. – Я знаю его как облупленного, так же как сразу узнаю леди, если посчастливится увидеть её. Ты похожа на шлюху не больше, чем я! Какого дьявола мерзавец Тайлер приволок тебя сюда? Ты совсем не подходишь в любовницы план­татору! – Она взглянула на живот Рэйвен. – Но ты чья-то возлюбленная, уж это точно.
Рэйвен отвернулась, чтобы скрыть слезы. Большая рука поварихи ласково опустилась ей на плечо.
– Сначала он покурит и выпьет, и только потом ты можешь попытаться поговорить с ним, ладно?
Джошуа Спрайт прошел в кабинет, не раздвигая штор и не зажигая лампы, открыл секретер и вытащил бутылку темного бурбона, доставленного из Кентукки. Дрожащи­ми пальцами плеснул щедрую порцию в стакан и залпом выпил. Заметив, что дрожь в руках не прошла, он громко выругался и налил еще одну порцию. Затем быстро подо­шел к окну, раздвинул плотные шторы и выглянул в зали­тый солнцем сад. Вытащив из кармана носовой платок, он утер лоб, покрывшийся испариной. И тут почувствовал, что и по спине его струится пот.
– Черт бы их всех побрал! – заорал Спрайт, рас­стегивая воротничок.
И зачем он так долго торчал в Новом Орлеане? Надо же было оказаться таким идиотом, чтобы остаться у Ни­коласа Гилдфорда еще на одну ночь! И так было ясно, что они с женушкой постараются навязать ему общество своей дочурки. Вот уж воистину лошадиная физиономия! И уже с клеймом старой девы на лбу! Они надеялись, что он клюнет на такую? О Боже! Да она весит фунтов на сорок больше нормы… к тому же она ему в матери годит­ся. Джошуа усмехнулся. Посмотрел бы он на физионо­мию Ника Гилдфорда, если бы признался, что белые женщины ничуть не привлекают его! Только длинноногие мулатки с кожей цвета карамели могли возбудить его. Время от времени он пытался утвердиться как мужчина с какой-нибудь креолкой, но – Господи спаси! – чего это стоило! Их мужья и родственники охраняли их, словно цепные псы, не спускали с них глаз, сидя в своих величес­твенных особняках на Рэмпарт-стрит.
– Черт бы их всех побрал! – повторил он, прекрас­но зная, что все это уже не имеет значения.
Если бы у него хватило ума выехать домой на два дня раньше! А ведь он так и планировал… Сколько же ему осталось ждать? Когда он уверится, что его не постигнет ужасная участь…
– Добро пожаловать домой, мистер Спрайт!
Джошуа повернулся на голос и постарался успокоить­ся. Его слабовольный подбородок дрожал от плохо скры­ваемого раздражения – Тайлер Джекобс снова вошел к нему без вызова! Было невыносимо жарко, и Тайлер по­тел так же безобразно, как и хозяин, но при этом к поту примешивался резкий запах немытого тела. Джошуа брез­гливо поморщился и отошел подальше.
– Я не посылал за тобой, Джекобс. Если быть точ­ным, я даже приказал Уильяму, чтобы меня не смели беспокоить.
Водянистые глаза Тайлера превратились в узкие ще­лочки. Хозяин и надзиратель были одного роста, но Тайлер был гораздо крепче и сильнее. Слабый и тще­душный, Джошуа Спрайт тем не менее наслаждался своей властью над надзирателем, который однажды до смерти запорол здорового и сильного раба на планта­ции Хэрстона. Тайлера выгнали с работы, и он оста­вался не у дел, пока Джошуа Спрайт не согласился взять его к себе.
– Я очень занят, Джекобс. – Спрайт отпил из своего стакана и с грохотом поставил его на столик, так что остатки напитка выплеснулись на чернильный при­бор. – Занят и к тому же устал. Лодки долго не было, так что пришлось взять карсту Гилдфордов и ехать по жаре…
– Да, сэр, – кивнул надзиратель. – Очень жаль, что никто не встретил вас, но мы и понятия не имели, что вы приедете в такой час.
– Я хотел возвратиться на два дня раньше, но Ник Гилдфорд… – Он осекся и прикрыл глаза дрожащей рукой. – Убирайся, Тайлер. Я хочу остаться один.
– Слушаюсь, сэр, но сначала я хотел бы попросить вас взглянуть на новую рабыню, которую предлагает Рол-ло Уэлшем. Вы, конечно, помните его? Он плавает на « Корморанте ».
– Мне сейчас не до красоток! – рявкнул Джошуа Спрайт. – Мне хватает забот и без них, и…
В этот момент раздался тихий, но настойчивый стук в дверь. Мужчины недоуменно переглянулись.
– Войдите! – заорал Джошуа.
Дверь открылась, и глаза Джошуа Спрайта округ­лились. Перед ним, закусив губу, – очевидно, чтобы справиться с волнением, – стояла молодая женщина. Рэйвен последовала совету Евангелины и обождала не­которое время на кухне. Но когда увидела прискакав­шего на лошади Тайлера, сердце ее тревожно забилось. Бог знает, какой ложью насчет нее попотчует этот са­дист Джошуа Спрайта, прежде чем ей удастся лично с ним увидеться.
Джошуа Спрайт оказался совсем не таким, каким он ей представлялся. В запыленном дорожном костюме, с огромными пятнами пота под мышками, он был низень­кий и тщедушный. Под левым глазом мистера Спрайта тотчас же появился нервный тик, руки его беспокойно задвигались. Впалые щеки имели нездоровый цвет, ве­роятно, Спрайт редко появлялся на свежем воздухе. Рэйвен догадалась, что он в детстве был очень болез­ненным ребенком.
– Извините меня, – начала она, игнорируя Тайлера Джекобса, стоявшего в темном углу комнаты. – Вы мис­тер Спрайт?
Джошуа вздрогнул и недоуменно заморгал. Креолка? Креолка, без акцента говорящая на английском? Этого не может быть! Да и ни одна креолка не позволила бы себе надеть такое платье. Это же платье для рабынь! Да и невозможно представить себе женщину из сообщества с распущенными подобным образом волосами! Эта женщи­на не может быть креолкой, и смотрит она на него слиш­ком дерзко, можно сказать, в упор, а глазищи просто огромные! Ни одной креолке не придет в голову в одиноч­ку появиться в доме американца. Кроме того, Джошуа знал все креольские семьи отсюда и до Батон-Ружа напе­речет. И эта красотка не из них. Господи, спаси, она же беременна! Эта желтоглазая сука беременна!
И все же она была прекрасна. Дешевое грубое платье лишний раз подчеркивало утонченность ее аристократи­ческих черт. Правда, она болезненно худа, а в глазах – какое-то затравленное выражение, которое приводило в недоумение.
– Мистер Спрайт! – прервал его размышления Тайлер. – Это как раз та девушка, про которую я только что рассказывал. Как она вам нравится? – Шагнув к Рэйвен, он взял ее за руку и подвел к хозяину, чтобы тот лучше рассмотрел её.
– Немедленно уберите прочь свои руки! – закрича­ла Рэйвен, вырываясь и гневно глядя на надзирателя. – Мистер Спрайт, – решительно продолжала она, – ваш надзиратель держал меня здесь против моей воли! Я не рабыня и не позволю, чтобы мной помыкали! Я британс­кая подданная и…
– Боже праведный! – воскликнул Джошуа Спрайт, прервав гневную тираду Рэйвен; он без сил рухнул на софу.
– Прошу прощения?.. – растерялась Рэйвен; она с тревогой наблюдала за хозяином кабинета.
– Ваше имя? Как вас зовут? – с усилием выгово­рил Джошуа Спрайт. – Вы случайно не Рэйвен Бэрренкорт?
– Да! – кивнула девушка. – Но откуда вы узнали?..
– Тайлер!
Пораженный резким тоном хозяина, надзиратель от­скочил от стола. Лицо его покрылось испариной.
– Да, сэр?
– Откуда у тебя… эта молодая леди? – Джошуа махнул рукой в сторону Рэйвен.
– Ролло Уэлшем привез ее из Нового Орлеана. Ска­зал, что она прибыла из Индии.
– Где меня дерзко похитили! – выкрикнула Рэй­вен, с ненавистью взглянув на Тайлера Джекобса. – Сэр, я пыталась объяснить все этому… этому…
– Я понял вас, мисс Бэрренкорт. – Джошуа Спрайт поднялся с софы и уставился на Тайлера Джекобса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62