В следующее мгновение от ужаса и боли она перестала соображать. Ее глаза в немой моль­бе смотрели на Шарля, словно он был спасительным буй­ком для тонущего в море.
– Шарль…
Она прошептала его имя едва слышно. Он нервно вздрогнул и шагнул вперед, но глухой рык команды боро­датого индуса и движение кинжала заставили его остано­виться.
– Стой спокойно, Рэйвен! – велел он. – Они пришли не за тобой, им нужно совсем другое.
Он обратился на пушту к бородатому лидеру, и в голосе его звучало такое же дикое бесстрашие, как и в тоне главаря аборигенов. Рэйвен ничего не понимала и слушала их в пол­ном отупении. Она знала лишь одно: в любую секунду кин­жал может пронзить ее сердце – ни о чем и ни о ком она думать не Могла.
Плечи и могучая грудь Шарля блестели от пота, ноздри раздулись от ярости в ответ на резкий вопрос вождя африди. Вид Рэйвен, обезумевшей от боли и ужа­са, лишал его обычного хладнокровия. Лишь огромное усилие воли удерживало его от того, чтобы не броситься на пирата, – но как бы ни был он быстр, кинжал уби­вает быстрее! Дьявол, где же Дмитрий? Жажда крови туманила мозг, он понял, что еще секунда, и он не выдержит.
– Шарль, прошу тебя, не надо, – услышал он мольбу Рэйвен.
Ее глаза молили его, и сердце его вновь взорвалось от ярости: она видела его готовность к броску и боялась только за него. С нечеловеческим криком он прыгнул вперед, уже не контролируя себя. И в тот же момент раздался воинственный клич позади группы воинов африди – в самую гущу аборигенов врезался Сергеев, вооруженный двумя пистолетами с длинными дулами. Черные глаза Дмитрия метали молнии, он вертелся волчком среди бан­дитов, расшвыривая их в разные стороны. Русский был похож на разъяренного быка. Бородатый африди опешил и повернулся в сторону Дмитрия, слегка ослабив хватку на руках Рэйвен.
В ту же секунду другие руки рванули ее в сторону так же немилосердно. На секунду она оказалась прижа­той к поросшей золотым пушком груди, а затем ее с силой оттолкнули вбок от места сражения – в спаси­тельную темень под мачтой. Оттуда она, дрожа, наблю­дала за происходящим. Прозвучали выстрелы, и звуки борьбы стали еще громче. Звенели сабли, выбивая иск­ры, стреляли пистолеты, раздавались глухие удары и гром­кие крики; мужчины, схватившиеся в поединке, натужно кряхтели, орали, сопели и стонали. В сполохах схлестывающихся лезвий и вспышках выстрелов Рэйвен увидела смертельную схватку Шарля с вождем африди. И вдруг все стихло.
В наступившей тишине раздался ликующий рев Дмит­рия: он поднял в воздух двоих нападающих и рывком швырнул их за борт. Шарль, только что расправившийся с окровавленным вождем точно таким же образом, ото­шел от борта с блуждающей улыбкой. Он видел, как пос­ледние бандиты исчезают в темных водах реки. В азарте боя Дмитрий продолжал палить в темноту, громко ругаясь по-русски. Борода его разметалась, глаза горели неисто­вым огнем, а зубы в свете фонаря сверкали белизной. Шарль, уже успокоившийся, отдавал распоряжения чле­нам команды; подходя то к одному, то к другому члену экипажа, он осматривал их раны. Только после этого он повернулся к Рэйвен, хотя откуда же ей было знать, что он беспокоился о ней больше всего.
Сжавшись в комок у стены кубрика, она закрыла лицо руками. Бережно подняв се, Шарль прижал де­вушку к груди. Сердце Рэйвен бешено заколотилось. Ее била дрожь.
– Тебя ранили? – с тревогой спросил он. Рэйвен молча покачала головой, но он заметил, что в ее глазах всё еще стоит ужас от пережитого. Обняв Рэй­вен за плечи, он повел ее в свою каюту. Налил в бокал бренди и приказал:
– Выпей.
Рэйвен помотала головой.
– О женщина! Я сказал – «выпей»!
Она машинально поднесла бокал к губам, но, глотнув, тут же закашлялась – жидкость обожгла ей горло.
– Дьявольщина… – просипела она. – Ты этого хотел, да?
Шарль, обрадованный тем, что краски вновь верну­лись на ее лицо, не обратил внимания на ее слова. Он снова наполнил бокал, а она, уже не сопротивляясь, опус­тошила его. Скрестив могучие руки на груди, он ждал, когда бренди сделает свое дело. Секунду спустя Рэйвен судорожно выдохнула. Глаза ее ожили.
– Кто эти люди? – прошептала она.
– Африди. Они живут в горах. Ради всего святого, что ты делала на палубе?
– Не могла уснуть. Пошла на палубу, а там случай­но заметила их. Но пока сообразила что к чему, они… уже напали.
Она снова задрожала. Шарль стиснул зубы, видя, как она вся напряглась от страшных воспоминаний.
– Чего они хотели? – спросила она.
– Опиума, – резко ответил Шарль.
– Опиума? – недоуменно спросила Рэйвен.
– Именно клиперы занимаются перевозкой опиума в Китай в обмен на серебряные слитки. И эта жалкая банда наркоманов перепутала те клиперы с нашим и ре­шила завладеть всей партией опиума. Они бесстрашные воины, эти африди, но, к сожалению, не умеют пользо­ваться мозгами.
– Кажется, тебе их жалко?
Воспоминание об остром клинке, упершемся в грудь Рэйвен, непрошено мелькнуло в голове Шарля, и он гнев­но сверкнул глазами. Рэйвен тут же отпрянула.
– Если я о чем и жалею, так это о том, что не убил их всех до одного!
– Надеюсь, Дэнни не проснулась, бедняга испуга­лась бы до смерти. Боже! Я совсем забыла о её болезни!
– Посиди здесь! Я сейчас взгляну на нее и приду. Он вернулся почти мгновенно.
– Спит спокойно, представь себе. Сомневаюсь, что она вообще слышала хоть что-то. Спасибо лаудануму.
– Слава Спасителю! Не дай Бог, если бы ей дове­лось пережить из-за этих бандитов… то же, что и мне.
Она снова побледнела, а Шарль тут же наклонился к ней и помог подняться на ноги.
– Забудь про них. Я удвоил количество вахтенных, и Дмитрий заступил на дежурство, так что бояться боль­ше нечего. После хорошего сна ты почувствуешь себя намного лучше.
Пока он вел ее к двери, Рэйвен вдруг приникла к нему, обняв его за шею.
– Не оставляй меня одну, – прошептала она. В темно-желтых глазах снова промелькнул страх. – Я бо­юсь оставаться одна. Прошу тебя, Шарль, я не могу…
Лицо Шарля осветилось нежностью, хотя Рэйвен и не видела этого, уткнувшись лицом в его грудь. Шарль поднял ее на руки и понес к своей кровати. Там он помог ей освободиться от её бархатного платья, так что она ле­жала среди одеял лишь в корсете и шемизетке, все еще обнимая его за шею. Он ощущал ее теплое дыхание на своей щеке, и, оторвавшись на мгновение, чтобы задуть свечу, он прилег рядом с ней и уложил ее голову на свое плечо. Она благодарно вздохнула и крепко прижалась к нему. Руки Шарля, обнявшие се, успокаивали, и пережи­тый ужас стал потихоньку отступать. Тепло от бренди и сильного тела Шарля и вовсе прогнало страшное видение. Шарль почувствовал, как она успокаивается, и еще креп­че прижал к себе, вдруг ощутив, что в нем растет желание всегда защищать и оберегать ее. Большая ладонь опусти­лась на лоб Рэйвен, чтобы нежно погладить шелковые пряди ее волос. Ему вдруг стало покойно и сладко на душе оттого, что Рэйвен ровно дышит на его груди.
Соловей, проснувшийся в бархатной темноте каюты, вдруг запел грустно-томную песню, выводя трель за трелью невыразимо прекрасную мелодию. Шарль удивился, что Рэйвен никак не отреагировала на это. Он нежно про­шептал ее имя, но поскольку она в ответ промолчала, да и дышала тихо и ровно, он понял, что она уснула. Прижи­мая ее к себе, он молча слушал прекрасную серенаду со­ловья. Внутри у него зародилось непонятное умиротворение, и короткое время спустя он тоже уснул.
Рэйвен проснулась со сдавленным криком ужаса. При­снившийся ей кошмар был таким явственным, что сердце ее бешено заколотилось, она задыхалась. Но ее крепко обняли сильные и теплые руки, а мужской голос прошеп­тал в ухо: «Ш-ш-ш, это всего лишь сон, дорогая».
Она разомкнула веки и уставилась в изумрудные гла­за Шарля Сен-Жермена. Черты его лица, обычно резкие и горделивые, на сей раз смягчили бледно-золотые лучи рассвета. Ее изумленный взгляд блуждал по невероятно красивому лицу, которое так изменила ласковая улыбка. Даже подбородок, разделенный глубокой впадинкой, был непривычно расслаблен.
– Тебе снилось ночное нападение?
Рэйвен кивнула, нижняя губа ее задрожала, когда она храбро попыталась изобразить улыбку.
– Кажется, я плохо переношу покушения наркома­нов на свою жизнь.
Шарль рассмеялся:
– Любая другая женщина уже давно бы билась в истерике или упала в обморок.
– Жаль, что мне этого не дано, – просто сказала Рэйвен.
Он загляделся на нежный овал ее лица и подумал, что не знал более прекрасной женщины. Лучи утреннего со­лнца словно ластились к ней, и она вдруг напомнила ему то ощущение, которое рождала в нем головокружительная тайна южных морей, ее золотые кошачьи глаза были сродни отсвету таитянского заката. Ее мягкие губы розовели, слов­но нежные кораллы из этих морей, а черные волосы блес­тели, как редчайший черный жадеит. Она лежала на его груди, ее теплая щека тесно прижалась к нему, а грудь под корсетом наливалась и твердела, дразня его и вселяя надежду. Напуганная ночным кошмаром, она сбросила с себя простыню, и теперь его глаза впитывали в себя со­блазнительную белизну обнаженного бедра. Его чресла мгновенно отреагировали.
Рэйвен, почувствовав жар в его паху, затаившись, лежала рядом, медленно возбуждаясь от его желания, пока частичка его огня не перетекла в нее и не разгорелась той же жаждой. Они боялись пошевельнуться, чтобы не на­рушить возникшую между ними близость и единение тел, словно созданных друг для друга. Шарль нежно погладил ее шею, повернув голову девушки так, чтобы глаза смот­рели в глаза. Ее близость пьянила, сводила с ума, и он нагнул голову для поцелуя. Ее губы ждали его и призыв­но приоткрылись. Когда они коснулись друг друга, она вздохнула от счастья.
Хотя Шарль уже хорошо знал каждый изгиб ее тела, он снова и снова ласково касался каждого дюйма шелко­вистой кожи, расшнуровывая ее корсет и стаскивая не­нужную шемизетку. Его губы пробовали на вкус ее обнаженные плечи, нежно покусывали шею. Он обвел влаж­ным языком восхитительные темно-розовые соски. Рэй­вен выгнулась навстречу ему, коснулась его волос и растрепала их. Но он вновь нашел ее губы и требователь­но впился в них, пытаясь передать ей силу своей страсти и, что было так неожиданно, свою безграничную нежность. Как будто он сгорал в огне желания и одновременно ис­пытывал счастье оттого, что встретил именно эту женщину, которую совсем недавно у него чуть было не отняли навсегда.
«Рэйвен принадлежит мне», – ликовал Шарль, гля­дя на нее полными страсти глазами. Губы ее жадно от­крылись для следующего поцелуя, а ее ласковые руки смело двигались, сводя его с ума, словно понимали, что им дана власть порабощать его, так же как ему – требовать слад­кого плена. Эта обоюдность любовных чар была ему вно­ве, он всю свою зрелую жизнь провел либо в поисках щекочущих нервы опасностей, либо в легких победах над женщинами. Колдовская власть над ним прекрасной и не­истовой Рэйвен Бэрренкорт почему-то перестала возму­щать, сегодня он упивался этим, готовый не только брать, но и щедро дарить.
Рэйвен глядела в затуманенные страстью черты Шар­ля, весь лоб его покрылся потом, и чистые изумруды его глаз словно подали ей знак: уже пора. Она с такой го­товностью раздвинула ноги, что он обезумел от востор­га. Глухо простонав, он вошел в нее, и Рэйвен поняла, что на этот раз боли не будет. В восторге она двинулась ему навстречу, чтобы принять его со всей пылкостью любящей женщины, и не было в мире силы, способной оторвать их друг от друга. Сейчас сама Рэйвен вряд ли могла сказать, где кончается она и начинается Шарль. Она пылко прижималась к Шарлю, ее счастье и любовь к нему, казалось, переполняли ее сердце, а через какое-то время оба одновременно испытали волшебный миг любовного экстаза.
– Ох, Шарль… – прошептала Рэйвен, как только её дыхание успокоилось. Она уткнулась лицом в его шею. – Я… – Голос отказал ей, и признание в любви так и замерло на ее устах. Сердце девушки было переполнено любовью, но губы отказывались произнести слова. Даже после столь потрясающей близости она не решалась открыть ему свое сердце и сделаться уязвимой для него: память о предыдущей язвительности Шарля удерживала от опрометчивого шага и вновь наполнила ее болью.
Шарль, недоуменно взглянув в темно-желтые глаза, с изумлением заметил, что только что полыхавший страстью взгляд посуровел.
– Что ты хотела сказать? – игриво спросил он и с удивлением увидел, как ее нежные щеки покраснели.
– Так, глупости, – пробормотала Рэйвен, попытав­шись отодвинуться от него.
Шарль мгновенно нахмурился в ответ на ее неосоз­нанный отказ от него. Он обхватил ее за плечи, его паль­цы впились в ее плечо.
– Глупости? Тогда почему ты так покраснела?
Полностью растерявшись оттого, как быстро измени­лось настроение Шарля и бесследно исчезла только что приводившая в восторг близость душ, Рэйвен вырвалась из его цепких рук и села.
– Мне бы надо пойти посмотреть, как там Дэнни, – упрямо сказала она, и Шарль мгновенно отодвинулся в сторону.
– Ты всегда так непостоянна, Рэйвен? – спросил он, а она уже торопливо поднималась с кровати и в спеш­ке надевала нижнее белье, нисколько не заботясь о том, какое впечатление производит на него ее залитое солнеч­ными лучами тело. – Ты так охотно пришла в мои объ­ятия, когда тебе хотелось, чтобы я занялся с тобой любовью, но стоило тебе насытиться, как ты тут же охладела. – Голос его внезапно охрип. Он не отрывал глаз от ее дро­жащих пальцев, пытавшихся зашнуровать корсет без его помощи. – Жестокая кокетка! Неужели это льстит тво­ему самолюбию, когда ты так резко отталкиваешь от себя любовников?
Рэйвен пристально взглянула в его рассерженное лицо, пока расправляла смятое платье на бедрах. Губы ее, все еще влажные от его поцелуев, задрожали.
– Я уже говорила тебе, Шарль, – яростно прошеп­тала она, – что, кроме тебя, у меня никого не было. И хотя я презираю себя за то, что призналась в этом, – клянусь Богом, это правда!
Желтые глаза так пристально смотрели, словно вся ее душа открылась навстречу ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62