Руки ее дрожали, когда она поправляла сбившиеся волосы.
– Вы лжете! – прорычал Шарль, стиснув ее за­пястья.
Дэнни даже застонала от боли. Шарль тотчас же от­пустил ее, смутившись.
– Извините, – прохрипел он. – Я не хотел причи­нять вам боль, Дэнни, поверьте. Но вы должны сказать мне, в чем тут дело.
– Мисс Рэйвен не хотела, чтобы вы об этом знали.
– Но ее здесь нет! – закричал Шарль.
Дэнни колебалась. Шарль едва сдержался, чтобы не встряхнуть ее. Как бы он ни любил старушку, плевать он хотел на все приличия, если от этого зависела жизнь Рэйвен!
– Святая кровь! – прорычал он. – Вы скажете или нет?
– У нее… ребенок, сэр, – со слезами на глазах прошептала Дэнни.
– Ребенок?! – Шарль опешил. – Какой ребенок?
– Ее ребенок, – прошептала старушка. – Поэто­му мисс Рэйвен и упала в обморок. Она сама о том даже не догадывалась. И очень расстроилась, когда я ей сказа­ла. Я уверена, что она поэтому и убежала.
– Но почему, ради всего святого, она не сказала об этом мне? – воскликнул Шарль, рухнув в соседнее кресло.
– Она не хотела, чтобы вы знали. Она была увере­на, что вы решите жениться на ней только ради ребенка.
Шарль неожиданно расхохотался.
– О, могу себе представить, как ей ненавистна мысль, что я женюсь на ней из жалости! Ну так вот, Дэнни, она была не права. Даже если бы она не была беременна, неужели она могла поверить, что я отпущу её в Корнуолл и отдам этой мерзкой жирной свинье – сквайру Блэкберну?
– Но как она могла догадаться об этом? – взвилась старушка. – Вы с ней практически прекратили разгова­ривать после приезда из Лахора!
Широкие плечи Шарля поникли; он прекрасно пони­мал всю справедливость упрека.
– Рэйвен однажды заявила, что у меня нет сердца. И была права, Дэнни. Я так долго жил без любви, что мне проще всего заставить себя забыть то, с чем иначе нет никакого сладу. Очень страшно признаться самому себе, что полюбил. Гораздо легче было игнорировать Рэй­вен. Удобнее было молчать и даже убедить себя, что она и так презирает меня из-за всего случившегося… В об­щем, я убедил себя, что выручил ее и теперь мы квиты. Но в глубине души прекрасно понимал, что Рэйвен и в голову не приходило обвинять меня в своих несчастьях… Однако так легко было убедить себя в этом, лишь бы не признаваться, что только моя невыносимая гордость и надменность разлучили нас.
Дэнни молчала. Шарль хмыкнул, заметив на ее изму­ченном лице сочувствие и боль.
– О, не волнуйтесь, я уже поумнел! И решил, что немедленно признаюсь Рэйвен в своих чувствах!.. Только Рэйвен уже нет, и все это не имеет никакого значения… Слишком поздно…
– Взгляни-ка, дружище!
Дэнни и Шарль разом подняли глаза. В каюту во­рвался Дмитрий, усталость которого вдруг сменилась ки­пучей энергией. Он, как и капитан, не сомкнул глаз со времени исчезновения Рэйвен, но сейчас у него даже по­ходка изменилась – стала пружинистой, как прежде. Он бросил на стол перед Шарлем небольшой сверток.
– Я купил это у торговца на базаре. Он поджидает за дверью. Только аккуратнее с ним, ладно? Он немного нервный тип, но ему есть, что рассказать нам.
Шарль быстро развязал сверток. Его лицо вдруг вы­тянулось, пальцы задрожали. Дэнни охнула и поднесла руки к груди – она узнала любимые перламутровые гребни Рэйвен, которые были на ней в день исчезновения.
– Так где ты их раздобыл?
– На базаре. Вот, познакомься с Хаджидом Има­мом. Он расскажет тебе все, что знает.
Дмитрий открыл дверь, но на пороге так никто и не появился. Ухмыльнувшись, он на секунду исчез за дверью и появился снова, ведя за руку старого индуса, на котором были лишь полинявшие шаровары. Торговец, бросив на Шарля всего один взгляд, поспешно попятился, но Дмит­рий не отпустил его.
Шарль, к удивлению Дэнни, обращался со стариком с удивительным терпением и тактом. Он перепробовал несколько диалектов, прежде чем заговорил на языке, понятном старику. Торговец оживился и даже принялся жестикулировать, вращая своими черными миндалевид­ными глазами. Шарль и Дмитрий молча слушали его рассказ, а ничего не понимавшая Дэнни нервно покусы­вала пальцы.
Наконец Хаджид Имам замолчал. Шарль вложил в смуглую ладонь старика золотую монету. Торговец рас­кланялся, несколько раз пробормотав «салам», затем су­нул руку в карман и вытащил маленький кожаный мешочек, который преподнес Шарлю с величайшей торжествен­ностью. Это, объяснил он, подарок от него почтенному саибу. Если это средство употреблять разумно, то оно и в старости сохранит сексуальную силу саиба.
Шарль вежливо поблагодарил старика. Дмитрий же сложился пополам от смеха, едва за Хаджидом Имамом закрылась дверь.
– Надеюсь, тебе все эти фокусы ни к чему? – сказал он отсмеявшись. – Почтеннейший Имам должен был сообразить, что вряд ли тебе угрожает потеря мужс­кой силы!
– Дмитрий, оставь свои шуточки. Вышли, пожалуй­ста, поисковые партии. Я хочу, чтобы они немедленно выследили этого Камаля. – Лицо Шарля приобрело без­жалостное и грозное выражение, как у готового к бою хищника. – А когда его найдут, то никто не должен и пальцем коснуться его, понятно? Оставьте его мне.
– О, капитан, вы нашли Рэйвен?! – воскликнула Дэнни, как только Дмитрий вышел.
– Нет. Но, кажется, мы теперь знаем, кто похитил ее. Шарль прошел к тазу с водой, снял рубашку и начал поливать себя холодной водой, чтобы взбодриться.
– Торговец Имам получил гребни от туркапо имени Камаль, который наводит страх на все побережье. Он появляется здесь несколько раз в году. Никто не знает, откуда он, собственно, родом, однако он периодически проводит здесь несколько дней и исчезает. Все в Карачи боятся его, но я заверил мистера Имама, что если этот пес замешан в похищении Рэйвен, то… больше он никогда никому не причинит неудобств.
– Так он не сказал, у него мисс Рэйвен или нет? Шарль покачал головой.
– Он только рассказал мне, что в его будочку при­шел этот турок, предложил купить у него гребни Рэйвен и назвал свою цену. Кажется, он частенько приносит подо­бные безделушки и женские украшения на продажу, когда бывает в Карачи. Он продавал их не только Имаму, но и многим другим торговцам. А теперь извините меня, Дэнни, но я отправляюсь за этим турком.
В маленьком рыбацком порту и прилегавшей к нему деревне, где все знали друг друга в лицо, сыскать вы­сокого турка в развевающемся белом одеянии было со­всем нетрудно. К. тому же он совершенно не собирался прятаться. Турок по имени Камаль бесстрашно бродил по базару среди обменивающихся товарами мужчин и женщин. В отличие от жителей Карачи он не останав­ливался, чтобы обменяться сплетнями или выменять что-нибудь. Казалось, турок ходил вдоль прилавков без всякой цели.
Дойдя до конца площади, Камаль свернул в длинную узкую аллею и съежился, укрываясь от завихрившейся между домами пыли. В конце аллеи он внезапно остано­вился, потому что путь ему преградили человек шесть мо­ряков, вооруженных тяжелыми дубинками. Они появились внезапно и тут же окружили его. Турок оглядел их, глаза его забегали, как у хорька; он мгновенно почуял опас­ность. Да, неприятность состояла в том, что это были англичане. Он старался не иметь с ними дел, потому что считал их напыщенными дураками, доверия к которым испытываешь еще меньше, чем к конокрадам, – ведь все, что их заботило, это как можно быстрее набить свои карманы золотом и расширить торговлю и влияние Брита­нии во славу королевы англези – Виктории.
Крайне медленно соображавшие, совершенно бессо­вестные и исключительно слабовольные, британцы были тем не менее непредсказуемы. Но Камаль безо всякого страха рассматривал стоявших перед ним мужчин. Толь­ко один из них сразу же вызвал у него неприятный холодок в груди – высокий бородатый человек со сла­вянскими чертами лица; этот был опасным противником и, по всему видно, не новичок в рукопашном бою. Оде­яние турка колыхалось на ветру, но сам он замер, сжав кулаки, пока матросы со «Звезды Востока» кружили вокруг него с той же осторожностью, с какой охотятся на тигра.
– Что с ним теперь делать, Дмитрий? – спросил Джеффри Литтон, разглядывая турка.
– Ждать, пока Джейсон не приведет капитана, – тут же ответил Дмитрий. – Черт бы его побрал, над­еюсь, он говорит хоть на каком-нибудь еще языке, кроме турецкого, потому что именно турецкого даже капитан не знает.
Хотя турок разобрал всего несколько слов, он сразу же сделал попытку прорваться сквозь кольцо окружив­ших его матросов. Но те лишь теснее сомкнули ряды; их грозные лица не предвещали ничего хорошего, так что Камаль инстинктивно занял позицию поудобнее. Он при­жался спиной к стене здания и вытянул перед собой длинный изогнутый нож, который вытащил откуда-то из складок своего одеяния. Помахивая им, он ухмылялся, скаля гнилые зубы, – турок заметил, что моряки немного растерялись.
– Вижу, что ты нашел его, Дмитрий.
Моряки почтительно расступились, пропуская Шарля.
– Угу, приятель. И скажу тебе честно, он напомина­ет мне рассерженного пса. Готов покусать всех нас, лишь бы вырваться отсюда!
Шарль, полуприкрыв тяжелые веки, внимательно рас­сматривал мужчину, укравшего у него Рэйвен. Камаль, точно дикое животное, тотчас же почуял опасность. Его грязная рука стиснула рукоятку ножа. Хотя турок не знал, чего от него хотят, он не боялся, потому что не раз бывал в подобных переделках. Он послушает и подождет, пока не возникнет удобный момент, чтобы прорваться, а если такой момент не возникнет, то придется проложить себе путь с помощью ножа. Если потребуется, он будет бить­ся, как тигр.
Да, решил Камаль, зеленоглазый – опытный про­тивник, убивать надо именно его, если только это помо­жет прорваться сквозь стену английских моряков, которые непонятно чего хотят от него. Камаль научился убивать в ранней молодости, убивать быстро и безжалостно, но пока он подождет, пока нет нужды обострять ситуацию. По­жалуй, терпение – лучшая тактика.
Шарль шагнул вперед, остановившись как раз там, где нож не мог бы достать его. Снова внимательно пос­мотрев на турка, он попробовал заговорить на нескольких языках – безрезультатно. Наконец, запинаясь, он заго­ворил на арабском, поскольку владел им хуже остальных языков. Но турок понял его. И Шарль достаточно точно сумел объяснить, чего именно он хочет. Матросы внима­тельно слушали, не вмешиваясь. Аллея оставалась пустой и тихой.
Черные глаза Камаля не отрываясь смотрели на суро­вого англичанина. Этот мужчина искал молодую женщи­ну, тоже англичанку, которая исчезла с корабля две ночи назад. Камаль раздраженно покачал головой. Он никогда не связывался с женщинами из Англии, себе дороже. Уверенный, что англичанин удовлетворится его ответом, он шагнул к ближайшему матросу, но замер, заметив уг­рожающее движение капитана. Глаза Камаля расшири­лись, когда он увидел, как англичанин, сунув руку в карман, вытащил перламутровые гребни.
– Я никогда в жизни не видел их, – сказал он по-арабски, но блеск в глазах выдал его.
– Ты лжешь! – выкрикнул Шарль.
В следующее мгновение капитан молниеносно выбро­сил вперед руку. Турок не успел среагировать – нож вылетел из его руки и заскользил по камням. Англичанин бросился вперед, прижав турка к стене. Несколько секунд спустя Камаль уже лежал в пыли, уткнувшись лицом в камни.
– Она была одета в наряд пенджабской женщины, – прорычал Шарль на арабском. Он уселся на турка вер­хом, придавив его к камням. – Ты продал эти гребни торговцу на базаре. А теперь скажи, куда ты ее дел, или я вырежу твое поганое сердце.
– Я не знаю, о ком вы говорите… – пробормотал Камаль, но тут же застонал, когда капитан еще сильнее заломил его руку.
– Где она?! – заорал Шарль. Наблюдавшие за капитаном матросы нисколько не сомневались, что он го­тов убить турка.
– Я же сказал, – простонал Камаль.
В следующее мгновение Шарль резко дернул его за руку, и турок вскрикнул, услышав, как хрустнула кость. В глазах у него потемнело от жгучей боли.
– Катер «Нория», – пробормотал он; на его гряз­ном лице появились слезы – Я отвез ее туда после того, как продержал всю ночь в катакомбах Шивы.
– А где теперь твое судно? – рявкнул Шарль.
– На том конце деревни. – Камаль обмяк, едва не теряя сознание от нестерпимой боли. Шарль отпустил его и поднялся.
– Дмитрий, свяжи ему руки и приведи…
Едва лишь Камаль почувствовал себя свободным, как тут же перекатился по камням и, не обращая внимания на боль в сломанной руке, ловко метнул нож, метясь в горло Шарля. В следующую секунду по аллее прокатился гро­хот выстрела, в воздухе запахло порохом. Турок перевер­нулся на спину и застыл; его грязное одеяние окрасилось кровью, хлеставшей из раны на груди.
Дмитрий, державший в руке все еще дымившийся пис­толет, быстро взглянул на Шарля и расплылся в счастли­вой улыбке. Нож турка лишь слегка задел щеку капитана, оставив кривой кровавый след.
– Ты в порядке, дружище?
Прижав к щеке носовой платок Джейсона Квинтрелла, Шарль коротко кивнул:
– Спасибо, благодаря тебе я жив. – Изумрудные глаза равнодушно взглянули на мертвого турка. – Мис­тер Литтон, пусть ваши люди захватят его с собой.
Часа в четыре пополудни капитан и команда возвра­тились на клипер. Дэнни с нетерпением ждала их на палу­бе. Они молча поднялись на борт. Дэнни растерянно заморгала, а её лицо побледнело при виде рваной раны на щеке Шарля. Капитан молча прошел мимо, даже не расслышав ее вопросов. Дэнни посмотрела ему вслед и схватила оказавшегося рядом Дмитрия за рукав.
– Мистер Сергеев, умоляю, что случилось? Где мисс Рэйвен? Насколько серьезна рана капитана?
– Потом, сейчас некогда! – отмахнулся Дмитрий, но тут же заметил, что старушка вот-вот лишится чувств – так тревожилась она за свою госпожу.
Дмитрий вкратце рассказал ей о схватке между ту­рецким работорговцем Камалем и капитаном и о том, как они побывали на катере «Нория». Когда они приволокли тело мертвого капитана «Нории» на это богомерзкое суд­но, головорезы-матросы которого бороздили все широты африканского и азиатского побережий в поисках рабынь, те тотчас рассказали всё, что знали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62