– Мы же родственники, ты не забыла?
За столом царило оживление. Сэр Хадриан развле­кал Рэйвен и Дэнни байками о своих разудалых юношес­ких годах в Лондоне. И хотя тело его было немощным, ум оставался проницательным, а шутки – смешными, и Рэйвен поймала себя на том, что весело хохочет, чего не было с ней со дня смерти отца. Джеффордс, видя хозяина оживленным и забывшим про болячки, относился к Рэй­вен с трогательной почтительностью и даже готов был простить ее наглую выходку при попытке прорваться в дом. После чая сэр Хадриан заявил, что уже выдохся, и, извинившись, отправился отдыхать. Улыбчивая юная слу­жанка с рыжими кудрями отвела Рэйвен и Дэнни в их спальни.
Рэйвен изумилась: ее комната была обставлена чисто по-женски, все в бледно-розовых тонах – и шторы, и нежное кружево-паутинка балдахина над кроватью. Окон­ная ниша была устроена как удобное сиденье с обивкой из полосатого оранжево-розового дамаста. На подоконнике красовались розовые и красные герани в полном цвету.
– Подождите минутку, я приготовлю вам ванну, – пообещала кудрявая служанка. – Сэр Хадриан велел еще принести ваш багаж.
– Как мило! – воскликнула Рэйвен. – Но мы захватили с собой только самое необходимое.
Подойдя к окну, она выглянула на улицу. Стройные деревья вдоль мощенной булыжником улицы утопали в густой листве, ветви тянулись в небо, яркие цветы окаймляли дорожку через аккуратный маленький палисад­ник. Едва различимый шум доносился с запруженных транспортом улиц поблизости: перестук колес по мосто­вой, цокот подков о камень, ржание лошадей и голоса прохожих. Вспомнив, как ловко Эдварде лавировал пос­реди этого хаоса всего лишь час назад, Рэйвен покачала головой.
Лондон ошеломлял, в нем поместилось бы три, если не больше, Труро, и Рэйвен, привыкшая к сонным улоч­кам тихих деревушек, через которые они ехали все пять дней, даже растерялась, увидев кипучую жизнь столицы. Уставшая до ломоты в каждой косточке от бессонных ночей в неудобных кроватях отелей, Рэйвен не особенно глядела по сторонам и почти не заметила множества элеган­тных дворцов – свидетельств процветающего бизнеса – и знаменитых архитектурных исторических памятников. Жаль, конечно, но что поделаешь, если…
– А вот и мы, мисс.
Рэйвен вздрогнула, повернулась и увидела двух кре­пышей, принесших медную сидячую ванну, за ними сле­довал третий, нагруженный саквояжами и перевязанными коробками – ее багажом. Она благодарно улыбнулась всем троим. Тс покраснели и, шаркая, неуклюже покло­нились и замерли, восхищенно глядя на красавицу гостью, пока рыжеволосая служанка с ворохом турецких полоте­нец не выпроводила слуг, досадуя на их неуклюжесть и невоспитанность.
– Бездельники! – все еще кипятилась рыжекудрая служанка после их ухода. – Вечно болтаются и путаются под ногами, пока их не прогонишь! Вода подогревается, мисс. Разрешите, я пока приготовлю одежду для переоде­вания?
– Да, пожалуйста, – благодарно вздохнула Рэйвен.
Сидячую ванну наполнили ароматной водой с запахом лаванды, и Рэйвен позволила бойкой Бетси помочь ей раздеться. С блаженным вздохом она опустилась в горя­чую воду. Как же чудесно после вынужденных дорожных обтираний снова очутиться в настоящей ванне! Выпростав длинную, стройную ногу из воды, Рэйвен потерла ее мо­чалкой с мылом, другую ожидала та же процедура. Рэй­вен смывала дорожную грязь и усталость, напевая вполголоса. При этом мысли ее были заняты одним: мож­но ли надеяться на благополучный исход визита к дедуш­ке? Он, кажется, намекал, что постарается помочь. Впервые после злополучного визита Ричарда Хаггарта она почув­ствовала себя счастливой и почему-то поверила, что все как-нибудь уладится и Нортхэд останется у нее.
– И дьявол побери тех, кто попытается отобрать его у меня! – яростно прошептала Рэйвен. Тут она впервые подумала, как же тесен и узок Найтсбридж в сравнении с бесконечными туманными равнинами и пустошами ее род­ного края. Нет, лондонская жизнь не по ней, решила Рэйвен, заворачиваясь в полотенце. Уж лучше решать, что посадить на том или ином поле или какого бычка оставить на приплод, чем заботиться о том, какое платье надеть к чаю!
– Да-а, Рэйвен, ты неисправимая деревенщина! – сказала она вслух, расчесывая волосы и вертясь перед зеркалом. Черные пряди шевелились, как живые. – И свихнулась в придачу, раз болтаешь сама с собой, да еще бог знает о чем!
Она счастливо рассмеялась и принялась изучать в зеркале свои раскрасневшиеся щеки и изменчивые сияю­щие глаза.
Ладно, пусть она безнадежная провинциалка, но хотя бы уверенная в себе и знающая, чего хочет, а не испуган­ная и растерянная, как на кладбище в Труро. Тогда казалось, что ее счастливый замкнутый мирок рухнул раз и навсегда. Временами, ее правда, охватывало отчаяние, особенно после отвратительного предложения сквайра Блэкберна. Но ведь сумела она собраться и сохранить Нортхэд в руках Бэрренкортов!
За ужином в этот вечер сэр Хадриан восседал за огромным столом с апломбом принца и выглядел бод­рым, внимательным, сердечным и радушным хозяином, щедро потчующим своих гостей вином. Вечер вышел на редкость праздничным и веселым. Рэйвен забыла о сво­их тревогах и хохотала над шутками деда – золотые глаза сияли от счастья. Даже Дэнни забыла о строгих манерах и по-девичьи хихикала в ответ на остроты сэра Хадриана.
– Ох, прости меня, Господи, грешную, никогда ни­чего подобного не слыхивала! – давилась она смехом над забавным рассказом сэра Хадриана о бесстыдном монахе и юной, но опытной проститутке. – Шокирует, должна сказать, но все равно очень смешно! – Она промокнула выступившие от смеха слезы кружевным платочком и до­бавила уже более строгим тоном гувернантки: – Но это не для ушей мисс Рэйвен…
– Вздор и сущая чепуха! – тут же возразил сэр Хадриан и подмигнул внучке через стол. – Если твой отец воспитывал тебя именно так, как я думаю, то ты и не такое слышала. – Он погрозил ей пальцем. – Так-то, и нечего краснеть, девочка. Чего я совершенно не переношу в женщинах, так это лицемерия! Чуть что – хлоп в об­морок! – Заметив, что Рэйвен сердито нахмурилась, он со смехом добавил: – Ты совершенно не умеешь притво­ряться! Не обижайся на старческие глупости! А-а, вот и Джеффордс с десертом. Чего бы тебе хотелось, дорогая, лимонное мороженое или кусок этого торта?
– Торт выглядит очень соблазнительно, – призна­лась Рэйвен, жадно поглядывая на богато украшенный вишнями и орехами торт.
– Джеффордс, кусок для моей внучки, – приказал сэр Хадриан. – А чем я могу соблазнить вас, миссис Дэниэлс?
Дэнни в шутливом отчаянии воздела свои пухлые ручки:
– Ничем, сэр! Кажется, я просто лопну!
Сэр Хадриан внимательно посмотрел на ее пышные формы, облаченные в скромный бомбазин, и лукаво зами­гал янтарными глазками.
– Полная чушь!
Дэнни улыбнулась:
– Вы очень добры, сэр Хадриан, но я и так слиш­ком увлеклась. К тому же я устала, поэтому позвольте покинуть вас.
– Разумеется Джеффордс, пусть Бетси проводит миссис Дэниэлс в ее комнату.
Сэр Хадриан и Рэйвен пожелали старой гувернантке спокойной ночи и молча ждали, когда останутся наедине. Рэйвен возила ложкой кусок торта по тарелке слегка дро­жащей рукой.
– Ты нервничаешь, дорогая?
– Да, дедушка.
– Из-за чего?
– Из-за того, что вы собираетесь сказать мне. Весь вечер что-то отвлекало вас, хотя вы – само очарование. Это связано с моей проблемой?
– Да, – сознался дед, потягивая вино и разгляды­вая внучку. – После дневного сна я немного посидел над бумагами, чтобы проверить, как у меня обстоят дела с финансами и как лучше всего помочь тебе. Ты ведь, ко­нечно, понимаешь, что у меня нет пятидесяти тысяч в моем сейфе, спокойно ждущих, чтобы попасть в твои руки?
Рэйвен застыла в напряжении, кивнула и тут же по­холодела от дурных предчувствий. В своем жемчужно-сером строгом платье она выглядела беззащитно юной. Овальное личико ее побледнело.
Сэр Хадриан откинулся в кресле и задумчиво погла­дил длинную седую бороду.
– К счастью, я знаю джентльмена с достаточным наличным капиталом, чтобы выдать тебе необходимую сумму плюс еще немного, чтобы хватило и на проценты по векселям.
– Что-то я ничего не понимаю, – неуверенно про­изнесла Рэйвен. – Вы хотите, чтобы я взяла деньги у кого-то еще?
– Позволь мне объясниться, внученька. И доешь этот торт, ладно? Не гоняй его взад-вперед по тарелке. Ты тощая, как палка, и если не съешь, то смертельно оскорбишь Джеффордса. Это рецепт его матери, а она слыла святой женщиной.
Рэйвен покорно начала есть, не ощущая вкуса крема и сладкого мармелада. Ее глаза не отрывались от морщи­нистого, бородатого деда. Сердце тревожно замирало в груди.
– Ты знаешь, что я так и не женился, – начал сэр Хадриан издалека, – хотя должен признаться, что мно­гие мамаши и их дочки пытались заарканить меня. Но моей единственной любовью был мой Бут, то есть я пол­ностью посвятил себя бизнесу. И когда Британская Ост-Индская компания выкупила мою долю, я получил неплохие деньги.
Рэйвен терпеливо слушала, понимая, что он хочет со­общить ей нечто совершенно необычное и постепенно подготавливает ее. Она еще раз откусила торт и вдруг поняла, что он просто восхитителен.
– Я вышел в отставку лет десять назад. Мне сейчас семьдесят два года, так что можешь себе представить, что я вдоволь насладился тем, как наживают состояние и как его теряют. Я устал предугадывать спрос и предложение и решать, что и где купить, а что и почем продать. Это мир молодых и сильных, Рэйвен. Уже сегодня возникло новое племя коммерсантов, с которыми я со всем своим многолетним опытом торговли восточными товарами не решусь тягаться. – Он тряхнул головой, отмахиваясь от явно грустных воспоминаний, и улыбнулся Рэйвен. – Ладно, все это в прошлом, и не к чему ворошить. Так на чем я остановился? А-а, да, я так и не женился. Ну ладно. Возможно, я рискую шокировать тебя, милая, но скажу честно, что прожил не самую благочестивую жизнь и никогда не испытывал недостатка в женщинах. И была среди них одна совершенно особенная…
Он кашлянул и прочистил горло, не в состоянии взгля­нуть в серьезные глаза девушки.
– Вы хотите сказать, что у вас была любовница, сэр? – прямо спросила Рэйвен мягким и не осуждающим голосом.
– Именно так, дорогая, – ответил старик и рас­плылся в ухмылке, настолько обаятельной, что можно было точно представить, каким неотразимым донжуаном он был в молодости. – Говоря по чести, у меня их было не­сколько, но одну я выделял особо. Чудесная женщина, красивая и преданная, и… не без мужества. Ты слегка напоминаешь мне ее, хотя внешне вы отличаетесь, как день и ночь. Но, как и ты, она была целеустремленной и решительной, хозяйкой своей судьбы.
Голос старика потеплел, и Рэйвен дрогнувшим голо­сом сказала:
– Наверное, вы ее очень любили.
– Достаточно, чтобы дать нашему сыну свое имя, – спокойно ответил сэр Хадриан.
Брови Рэйвен изумленно вскинулись.
– Бэрренкорт, – прошептала она, по-настоящему шокированная.
Сэр Хадриан кивнул, не дрогнув.
– Только не проклинай меня за это, девочка моя! У нас в роду кого только нет: и пираты, и контрабандисты, так что мы не очень подходящая компания для ангелов! Старинному корнуоллскому роду невозможно обойтись без подобных личностей, не правда ли?
– Наверное, – неуверенно протянула Рэйвен и впер­вые за все время вспомнила о красивом и бесстыжем ка­питане контрабандистов, так страстно целовавшем ее на темном, продуваемом ветрами морском берегу. Она заку­сила губу и прогнала шальное воспоминание прочь, запре­тив себе и думать о той ночи. Вряд ли она может осуждать дедушку. Негодование из-за того, что существует Бэр­ренкорт, рожденный, так сказать, по другую сторону оде­яла, граничило с непростительным снобизмом, а Рэйвен откровенно презирала это качество в других. Не опус­каться же самой до него?
– Мне очень жаль, что все так вышло, дедушка. Очевидно, вы сильно любили сына, иначе вряд ли оказали бы ему такую честь.
– Это правда, дитя мое. Филипп вырос замечатель­ным парнем! Хорошо воспитан, и на него можно по­ложиться – не подведет. Единственное, что меня в нем раздражало, это его горечь из-за того, что его, видите ли, не принимали в высшем обществе. И еще у парня начисто отсутствовали амбиции. Никакого желания сделать себе имя самостоятельно! И никаких интересов, кроме лошадей и карточной игры. Я купил ему чин в армии, но это было не совсем то, так что когда я вышел в отставку и получил все эти деньги, то устроил Филиппа в компанию, сделал одним из компаньонов по бизнесу.
– Как здорово! – искренне воскликнула Рэйвен, удивляясь, почему отец никогда не упоминал о кузене. Не важно, что он был незаконнорожденным, ее отец всегда был исключительно терпимым в этом отношении. Навер­ное, он и не подозревал о существовании кузена, иначе пригласил бы его в Нортхэд.
– Твой отец ничего не знал об этом, – словно угадав ее мысли, произнес сэр Хадриан, пожав худыми плечами. – Как я уже говорил, мы не часто переписы­вались.
– Значит, это именно Филипп может дать мне денег взаймы? – спросила Рэйвен.
– Да, – хитро ухмыльнулся сэр Хадриан. Он под­мигнул ей. – И это будет не займ, а подарок одного Бэрренкорта другому.
Рэйвен нахмурилась:
– Не думаю, что это разумно, дедушка. Сумма чу­довищная, а он… вряд ли чувствует такую же привязан­ность к Нортхэду, как мы с вами!
– Но это всё равно мои деньги! – возразил сэр Хадриан. – Пока я жив, бразды правления принадлежат мне. Конечно, Филипп здорово возмужал благодаря от­ветственности за собственный бизнес, но подстраховка ни­когда не помешает, если ты вложил в дело все до пенни.
– И он живет в Лондоне? – спросила Рэйвен, предвкушая встречу с новым родственником.
– В том-то и дело, что нет. Примерно пять лет назад, когда он закончил службу в армии, я послал его в Индию. И он открыл там свое дело и занимается склади­рованием товаров Ост-Индской компании: индиго, шелка, чай. Денег у него хватает, можешь мне поверить. И он выдаст тебе необходимую сумму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62