Я бы отдал его военным, как только мы прибыли бы в Гибралтар... – Фолуорт вытер с глаз пот, который стекал у него по лбу и вискам и потоком струился между лопатками.
– Разумеется, вы так и сделали бы, – холодно согласился Адриан и, наклонившись к нему, понизил голос: – Расскажите мне об Алане.
– Об Алане?
– Вы намекали, что знаете что-то о его смерти... что это был не просто несчастный случай.
– Я лгал! – У Фолуорта глаза вылезли из орбит. – Я сказал это только для того, чтобы завоевать ваше доверие, чтобы вы поверили, что в этом замешан Дженнингс. Я... я клянусь! – Его рука крепче сжала ручной гарпун. – Мне известно о смерти вашего брата не больше того, что знаете вы. Это был несчастный случай! Крепежная планка выскользнула и...
– И разбила ему череп, да? А после этого она же нанесла моему брату четкие колотые раны в грудь и в сердце.
– Раны? – изумился Фолуорт. – Вы хотите сказать, что его убили?
– Это вы мне скажете.
– Я не знаю! Клянусь, не знаю! Я к этому не причастен! – Фолуорт занес гарпун, но опоздал.
Увидев блеск в глазах Адриана, он понял, что Баллантайн ждал его признания и в этом смертном грехе. Адриан ногой ударил Фолуорта по руке с такой силой, что треснула кость и гарпун упал на пол. И в этот момент нож вошел в его горло и, без труда скользнув сквозь хрящи, сухожилия и мышцы, перерезал яремную вену, и Фолуорт не успел даже вскрикнуть от удивления и боли. Свист воздуха и тошнотворное бульканье были единственными звуками в маленькой комнате.
Губы Фолуорта судорожно задвигались, а выпученные глаза смотрели на Адриана с ужасом и неверием, но тот уже отошел от него. Без поддержки руки Баллантайна тело предателя медленно сползло по стене, голова резко дергалась при мощных выбросах крови.
Лицо Адриана оставалось бесстрастным, но его сжатые кулаки дрожали, а мускулы на животе напряглись от ярости. Он испытывал жгучее желание снова и снова наносить удары ножом, пока от Фолуорта не останется ничего, кроме кровавой массы, но несколько глубоких вдохов помогли ему овладеть собой. Адриан не представлял себе, как долго они с Фолуортом пробыли в хранилище парусов, но надеялся, что к этому времени почти все люди уже добрались до берега, и, зная Раунтри, не сомневался, что молодой сержант отправится искать его, несмотря на распоряжение не делать этого.
Баллантайн бросил взгляд на огарок свечи, а затем на тело корсара, лежавшее на полу. От него исходил сильный запах рома; пират, очевидно, попал сюда, когда, пошатываясь, брел по коридору, чтобы найти девушку, которая разделила бы с ним уют хранилища – эта комната для свиданий вполне подходила. А к тому же она находилась – если конструкции «Ястреба» и «Орла» были в основном одинаковыми – прямо над пороховым складом.
Взяв кувшин с ромом, стоявший рядом с импровизированной постелью из парусов, Адриан плеснул его содержимое на сложенные паруса, на одежду мертвого корсара и Фолуорта, а затем снял с полки свечной огарок. Не обращая внимания на горячий воск, капавший ему на пальцы, он осторожно выглянул в коридор, а потом бросил свечу на мокрые паруса. Ром с тихим свистом мгновенно вспыхнул, и жадные желто-оранжевые языки пламени побежали с парусины на рукава рубашки пирата, а затем потянулись к бриджам Фолуорта.
Закрыв дверь, Адриан отправился обратно тем же путем, каким пришел сюда с верхней палубы, но не успел сделать и двух шагов, как возникшая из ниши тень преградила дорогу. Тень держала револьвер, нацеленный прямо ему в лоб.
Глава 19
Кортни приоткрыла глаза и тихо застонала. Она лежала на чем-то, что пахло сырой землей и гниющими растениями; ее мокрая одежда прилипла к коже, в пропитанные водой волосы набилась грязь и обрывки водорослей; над ней плавно покачивались деревья, и она не сразу поняла, почему так отчетливо видит их. При попытке сесть прямо Кортни сделала еще одно открытие, ее руки и ноги прочно связаны, а рот заткнут куском ткани. Боль во рту помогла ей вспомнить последние короткие мгновения, проведенные на «Ястребе». Она разговаривала с Дэви Данном, они говорили о человеке, который предал Дункана... потом что-то о золоте... а потом неизвестно откуда появился Баллантайн, нанес Дэви такой удар, что тот потерял сознание, а ее ударил кулаком в челюсть.
Последнее, что она помнила, – это твердые как камень косточки его пальцев. Она не представляла себе ни где находится, ни как сюда попала. Ей оставалось предположить, что Баллантайн в приступе помешательства похитил ее с «Ястреба», связал, засунул ей в рот кляп и оставил в кустах. Но зачем? Быть может, он надеется использовать ее как заложницу? Как рычаг для того, чтобы заставить Шо отпустить его людей?
В приливе ярости Кортни попыталась закричать, но издала лишь сдавленный низкий вой, который не был похож даже на слабый свист и только причинил боль ее горлу. Она дергалась и вертелась, испытывая крепость своих уз, но это закончилось лишь тем, что теперь усилилась пульсирующая боль в плечах и ногах.
Тяжело дыша, Кортни снова легла. Чудилось ли это ей или на самом деле глухой рокот накатывающегося прибоя раньше звучал ближе? Неужели Баллантайн перенес ее через гребень холма, окружавшего бухту? Лес был слишком густым, сквозь него нельзя было ничего увидеть, и он не позволял определить, находились ли корабли в пределах видимости или, быть может, даже на расстоянии окрика.
Кортни решила, что теперь уж точно убьет Баллантайна. Если она когда-нибудь освободится и у нее будет возможность, она убьет его за то, что он так подло с ней обошелся! Как она могла быть такой слепой и такой глупой, чтобы думать, будто он не станет использовать ее в своих целях?
После еще нескольких минут бурной деятельности по освобождению самой себя от пут ей пришлось потереть болевшую руку о торчащий корень дерева. Когда досадная боль отступила, Кортни почувствовала, как тонкий кожаный ремешок стягивает ей предплечье под черным шелковым рукавом. Затаив дыхание, Кортни напряглась и, неуклюже изогнувшись, пробралась двумя пальцами под манжету и стала выталкивать на свободу из ножен тонкую рукоятку кортика. Она с трудом поверила, что Баллантайн мог так оплошать – оставил ее, не обыскав и не забрав оружие, но теперь радовалась его тупости.
Несколько минут у нее ушло на то, чтобы перерезать кортиком матерчатые путы на запястьях, и еще секунда на то, чтобы быстро вытащить кляп и закрыть наконец рот. Она потрогала опухоль на левой скуле, а языком нащупала в глубине рта острый край зуба, сломанного сильным ударом.
Быстрым резким движением она разрезала путы на лодыжках и вскочила на ноги. Злость окутала ее, словно ледяная накидка, но это оказалось очень кстати, так как очистило ее голову от всех нежных и глупых мыслей и заставило посмотреть правде в глаза.
Баллантайн снова использовал ее – хладнокровно и бессердечно, как всегда: на «Орле» – чтобы удовлетворить физическую потребность и остановить Сигрема; после сражения – чтобы добиться доброго отношения к своим людям; накануне вечером в каюте – чтобы доказать свою власть над ее телом, посмеяться над ней и отвлечь, что дало ему возможность выкрасть из каюты оружие и бог знает что еще. А потом он предоставил ей право выставить себя круглой дурой: она помогла ему бежать, выдала ему имя человека, которого его послали найти, и сделала все, чтобы он мог потребовать выкуп у Гаррета. Нет сомнения, что в этот самый момент он стоит, самоуверенный и надменный, в каюте Гаррета, требуя отпустить его людей в обмен на жизнь Кортни Фарроу.
Гаррет!
Это имя оживило еще одно воспоминание. Оно напомнило ей о разговоре с Дэви перед появлением Баллантайна. Донн подозревал в предательстве Гаррета!
Думая об этом, Кортни быстро поднималась к гребню холма, путаясь босыми ногами в густой траве. Внизу, в радужном сиянии, лежали бухта и два спящих корабля. Она смотрела на силуэты мачт и снастей, и ее мозг отказывался согласиться с тем, что Гаррет Шо предал Дункана Фарроу. Шо был честолюбивым и беспощадным, умным, коварным и опасным во всех отношениях – но не был предателем.
И все же Гаррет был близок к Дункану и всегда точно знал его планы. Устроить тщательно продуманную ловушку в заливе у Мокнины ему было бы легко – так же легко, как сообщить американцам, когда лучше всего напасть на Змеиный остров. Баллантайн сказал, что предателя знали только по кличке. Все корсары придумали себе клички еще много лет назад, когда воевали с французами, – Дункан, Эверар... Гаррет. Гаррет был известен как Кобра. Не это ли имя собирался открыть ей янки?
Боже, она так устала от этой войны! Ей следовало послушаться совета Сигрема и отправиться в Америку. Если бы Дункан был жив, он бы сделал то же самое. И если он жив, он сумеет разобраться и с Гарретами, и с Баллантайнами, и тогда она больше не будет чувствовать себя такой несчастной и одинокой и снова окажется в безопасности.
«Найди Дункана», – приказал Сотрем. Этот преданный ее отцу гигант знал, как знала и Кортни, что янки со всей своей флотилией не способны взять в плен Дункана Фарроу, а уж тем более повесить.
Глубоко вздохнув, Кортни оглянулась назад. С того места, где она стояла, была видна поблескивающая полоса прибоя вдоль протянувшегося на запад берега. На западе лежали Танжер, Касабланка, Марракеш. В этих трех портах ее отца хорошо знали; у нее не будет трудностей при покупке билета на корабль через Атлантику – торговые суда отправляются практически каждый день. А оказавшись в Америке, она могла бы...
Внезапно тишину ночи нарушил рев, и Кортни от изумления открыла рот. Палуба американского фрегата дрожала; мачты и реи тряслись, как руки у парализованного старика... а затем палубный настил вспучился, поднялся и разлетелся в щепки. Куски дерева и парусины полетели к небу в вихре пламени, светящиеся снаряды, разрываясь, выбрасывали в небо горящие обломки. Чтобы заглушить гул, Кортни непроизвольно закрыла руками уши и повернулась спиной к взрыву, когда волна горячего сухого воздуха достигла берега. Крики, стоны и звуки оружейных выстрелов раскололи остатки тишины, и, как по волшебству, палуба ожила, наполнившись бегущими людьми. Они прыгали за борт и, обезумев, плыли к берегу; они ныряли в холодную воду, чтобы погасить пламя, жадно облизывающее их одежду и кожу. Многие плыли к «Ястребу», но оттуда тоже раздавались крики и выстрелы.
Плохо соображая, что делает, Кортни побежала вниз по склону. В соседних зарослях она услышала голоса людей, бегущих в противоположном направлении, и поняла, что это убегают американцы. Они были так близко, что ей пришлось метнуться в сторону и спрятаться в густом тростнике, чтобы ее не заметили. Ее сердце билось так быстро, а кровь так горела от избытка адреналина, что ей понадобилась целая минута, чтобы осознать, что опасность исходит не только от американцев. В стороне, на расстоянии менее десяти футов от Кортни, один из матросов «Ястреба» гнался за мальчиком. Она с ужасом узнала Малыша Дики, который пытался убежать от корсара.
Выскочив из-под покрова кустов, Кортни бросилась к ним. Она оказалась рядом в тот момент, когда волосатая рука схватила Дики за локоть и остановила сильным рывком. Револьвер, который держал мальчик, вылетел у него из руки и упал на землю у ног Кортни.
– Остановитесь! – закричала она. – Не трогайте его! Кулак корсара был занесен, и лезвие ножа холодно поблескивало за поясом. Узнав Кортни, пират нахмурился.
– А? Не трогать его? Маленький негодяй ранил меня! Вот взгляните! – Он указал на ранку на ребрах, чуть больше обычной царапины.
– Он ведь совсем ребенок, отпустите его. Если вам нужно доказать свое мужество, можете выбрать любого из нескольких дюжин взрослых мужчин.
Корсар злобно прищурился, а его рука все сильнее сдавливала руку мальчика, пока большие карие глаза не закатились и Дики не задрожал от боли. Окинув взглядом фигуру Кортни, корсар с усмешкой отшвырнул Дики и шагнул к Кортни.
– Так, значит, вы хотите получить доказательство моего мужества? Возможно, этот урок вам давно следовало преподать, маленькая госпожа Фарроу.
Кортни быстро наклонилась и подняла револьвер Дики. Это был двуствольный двухзарядный револьвер, но один заряд мальчик, наверное, уже использовал. Остался ли второй?
Корсар улыбался все шире, наблюдая, как Кортни возится со стальным штырем, чтобы взвести курок, и был явно уверен в себе. Быть может, он знал, что уже было сделано два выстрела?
Корсар протянул к ней руки, но тут в кустах треснула ветка, и он на мгновение перевел взгляд за плечо Кортни, предоставив ей этим достаточно времени, чтобы унять дрожь в руках, поднять оружие и спустить курок.
Миранда резко повернула голову на звук близких взрывов, и Баллантайн получил возможность, которой ждал. Вытянув руку, он схватил ствол револьвера и отвел в сторону.
Она столкнулась с Баллантайном у хранилища парусов, и удивление, написанное у нее на лице, было не меньшим, чем у него.
– Так-так, – промурлыкала она. – Неужто это лейтенант Баллантайн? Что, вышли на вечернюю прогулку? И без сопровождения?
– Я решил, что следует обойти корабль, – сухо ответил он.
Хотя Миранда и не сводила глаз с его лица, она видела всю его фигуру. Сумрачный свет коридора подчеркивал широкие плечи и влажную путаницу волос.
– Где Фолуорт? – Миранда втянула в себя воздух.
– Мертв.
– Вы убили его? – Это был вопрос, не требовавший ответа, и она предусмотрительно отступила на шаг, вне пределов досягаемости длинных, подозрительно расслабленных рук. – Он говорил, что вы опасны. Он сказал Шо, что не может позволить себе оставить вас в живых.
– Шо следовало послушать его совета.
– Быть может, я окажу ему любезность, – спокойно отозвалась она, крепче сжав револьвер. – Как вы пробрались сюда?
– Через носовой люк. Он единственный открыт. Остальные заперты моими людьми.
– Вашими... – Миранда помолчала. – Хороший ход, лейтенант, но я не попадусь. Шо по всему кораблю расставил караульных.
– Всего четверых, как ни странно, и трое из них мертвы, – прозаически сообщил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68