Ее место... там, – он взглядом указал на выпуклость груди, – чтобы удерживать кое-что на месте.
Кортни отчаянно покраснела и резко отвернулась к зеркалу. Конечно, подкладка все меняла. С ней Кортни не чувствовала себя раздетой и больше не боялась, что ее грудь выпадет из лифа муслинового платья, если она наклонится вперед. Наконец завершив туалет, она снова расчесала волосы щеткой и решила повторить то, что ей раньше удалось сделать с помощью шпилек и лент, но ее руки растерянно замерли. Она придвинулась к зеркалу и кончиками пальцев осторожно обвела контур губ.
– Заметно, что их целовали. – Адриан остановился позади нее. – К сожалению, последние два дня у меня не было возможности побриться.
Взгляд Кортни задержался на покрасневшей, раздраженной коже щек и шеи, и после недолгого раздумья она порылась в сундуке и отыскала маленькую шкатулку из слоновой кости. Тонкий слой белой пудры приглушил красноту, и она, захлопнув крышку, снова повернулась к Баллантайну.
– Лучше, – признал он, а затем нахмурился: – Но чего-то не хватает.
– Мой медальон! – воскликнула она и вскинула руку к голой шее.
Еще секунда – и Кортни нашла и его, и кусок зеленой ленты, чтобы заменить порвавшийся кожаный ремешок. Она начала завязывать ленту вокруг шеи, но пальцы Адриана взяли на себя эту задачу, и он в зеркале встретился с ней взглядом.
Когда узел был завязан, Адриан, не справившись с собой, положил руки на оголенные гладкие плечи Кортни и поцеловал ее в затылок. Он почувствовал, как она затрепетала, и увидел, что ее щеки покраснели еще сильнее, а глаза зажмурились от удовольствия.
– Лучше отпереть дверь, пока не вернулся ваш друг, – посоветовал Баллантайн. – Он, по-видимому, из тех, кому больше по душе просто выломать дверь, чем утруждать себя стуком.
Кортни последовала его совету, и как раз вовремя. Едва она успела отойти от двери, как снаружи в коридоре раздались громкие шаги, а вслед за ними поток ругани и тяжелый удар в дверь, который следовало расценивать как стук и от которого дверь распахнулась.
– Ну как, дорогая? – Гарри Питт отрыгнул приветствие и выковырял из зубов остатки еды. – Он без возражений выполнил свою работу?
– Все хорошо, – холодно ответила Кортни. – Капитан уже обедает?
– Да, он ждет вас. Я сказал, что ему приготовлен приятный сюрприз. Просто замечательный. – Взгляд прищурившихся бесцветных глаз пробежал по муслиновому платью, и Кортни молча поблагодарила Баллантайна за то, что он заставил ее надеть платье.
– Теперь можете отвести пленного к остальным.
– Хотите, чтобы завтра его снова привели?
От этой фразы Питта у Кортни к щекам прилила кровь, и она еще больше смутилась, взглянув на Адриана. Он тоже уловил двойной смысл этих слов, и в его серых глазах заплясали огоньки.
– Если будет нужно, я пошлю за ним, – с запинкой ответила Кортни и с достоинством, какое только могла изобразить, вышла из каюты и торопливо зашагала по темному коридору к офицерской кают-компании.
Глава 15
Кортни остановилась в слабо освещенном коридоре у порога кают-компании, чтобы немного успокоиться. Ноги у нее были ватными, в желудке урчало, щеки и шея горели как раскаленные угли, и она была уверена, что барабанный бой в груди будет слышен по всей каюте. К счастью, в кают-компании было не менее сумрачно, чем в коридоре; на обеденном столе стоял единственный канделябр с четырьмя свечами, и пламя бросало тусклый свет на белоснежную льняную скатерть и обеденные приборы из чистого золота.
Гаррет Шо, который стоял в дальнем конце комнаты и наливал вино в хрустальный бокал – один из четырех, окружавших высокий граненый графин, позаимствованный им на английском торговом судне, – казался озабоченным, чуть ли не рассерженным и выглядел еще элегантнее, чем накануне вечером. На нем был черный короткий сюртук, черные бриджи и парчовый жилет в красно-коричневую и белую полоски, льняной шейный платок был завязан высоко, почти под решительным подбородком, а косматые волосы блестели и тяжелыми волнами падали на воротник. У Гаррета был такой вид, словно он готовился провести вечер в опере, а не за обедом на нижней палубе пиратского корабля.
– Добрый вечер, Гаррет, – тихо поздоровалась Кортни. – Надеюсь, я заставила вас ждать не слишком долго.
– Еще десять минут, и я бы... – раздраженно отозвался он, и Кортни затаила дыхание.
Синие глаза отыскали ее в сумраке и на мгновение зажмурились, рассеяв все беспокойные мысли, отражавшиеся на его лице. А затем хрустальный бокал замер на полпути к губам, и Гаррет, казалось, превратился в изваяние. В глазах его Кортни прочитала то же изумление, что и у Адриана Баллантайна, и почувствовала мимолетное жгучее желание больше никогда не приближаться к тому сундуку.
– Вижу, не одна я опаздываю, – холодно заметила она, окинув взглядом пустую комнату. – Но Миранда любит эффектные появления. – Она взглянула Гаррету прямо в глаза и улыбнулась: – Вы не хотите предложить мне вина?
Шо с неохотой отвел взгляд только для того, чтобы налить немного вина в другой бокал, но когда снова повернулся, Кортни была уже не на пороге, а стояла возле стола. Колеблющийся свет от стоящих на столе свечей привлекал его взгляд к изящному изгибу ее шеи, оголенным плечам и нежной выпуклости груди.
Гаррет медленно пересек комнату, еще не в состоянии полностью осмыслить то, что видели его глаза. Не произнеся ни слова, он протянул руку и сжал холодные пальцы Кортни. Ледяные мурашки побежали у нее по спине, когда он поднес ее руку к губам и запечатлел на коже жаркий поцелуй.
– Ей-богу, Корт Фарроу, вы унаследовали талант вашего отца. Он тоже любил сюрпризы. И будь я проклят, если когда-нибудь видел такую редкую, неповторимую красоту, как ваша.
– Все это ерунда, Гаррет. – Кортни смущенно зарделась под его пристальным взглядом и торопливо выдернула руку. – Ведь вы и прежде видели меня в юбках.
– Мешковатые платья из хлопка в десять раз шире, чем вам нужно, и достаточно бесформенные, чтобы скрыть ваше тело. – Он усмехнулся. – Да, я и прежде видел вас в юбках... и без них тоже. Но это не меняет того, что я вижу сейчас.
Кортни почувствовала, как взгляд синих глаз медленно, но верно прожигает тонкие слои муслина и шелка, и в тревоге украдкой бросила взгляд на свою грудь. Вид собственного тела не помог ей успокоиться; она сделала крошечный глоток вина, чтобы скрыть смущение, но затем вспомнила, какое действие недавно оказало на нее спиртное, и покраснела еще гуще.
– Гаррет, если вы не прекратите так смотреть, на мне, наверное, вообще не останется одежды.
– Что ж, это хорошая мысль, – обрадовался он, придвигаясь ближе.
Кортни ловко выскользнула из-за стола и, повернувшись к нему спиной, отошла в сторону.
– Как я понимаю, ремонт обоих кораблей успешно продвигается?
– Да. И я очень надеюсь уйти из этой проклятой бухты уже завтра до восхода солнца.
– Завтра? Но мне казалось, вы рассчитывали на четыре или пять дней?
– Да, верно, и я бы не торопился, если бы мог, но в ближайшие две недели подходы к Триполи будут кишеть канонерками янки.
– Как вы об этом узнали?
– Капитан янки стал весьма разговорчив, когда раскаленное железо целовало интимные части его тела, – усмехнулся Шо.
– Мне помнится, вы говорили, что не собираетесь трогать Дженнингса, – удивленно взглянула на него Кортни.
– Людям надо было чем-то развлечься, – пожал плечами Шо, отряхивая обшлага сюртука, – а мне требовалась информация. Я надеялся, что ему известно что-нибудь о ловушке в Мокнине, но судя по тому, как охотно он отвечал на мои вопросы, могу еще сказать: он ничего не знал о том, как янки получали информацию.
– Не знал? – переспросила она. – Вы хотите сказать, что он мертв?
– Слабак! – снова пожал плечами Шо. – Думаю, это не большая потеря. Вы хотите сказать, что у вас в сердце есть и для него уютное местечко?
Его сарказм чуть не вывел Кортни из себя, но она не попалась на удочку.
– Дэви жалуется, что вы уже два дня мучаете его, требуя то одно, то другое для своих янки.
– Это раненые, и бесчеловечно просто стоять и смотреть, как они страдают. Люди сражались упорно и храбро, так разве их поражение не достаточно мучительное унижение?
– На мой взгляд, совершенно недостаточное.
– Вам, наверное, хотелось бы замучить их всех?
– По крайней мере одного или двух, – улыбаясь согласился он. – Во всяком случае, вы уже привели Дэви Донна в ярость, и он готов повесить их за большие пальцы. На вашем месте я бы держал при себе свои взгляды на благотворительность, иначе вы рискуете оказаться в одной из рабочих бригад Донна.
– Это еще одна больная тема, – парировала Кортни. – Он не позволяет мне ничего делать на палубе, не позволяет заниматься вместе с ним ремонтом, не позволяет помогать в трюме с боеприпасами и категорически отказывается разрешить мне перейти на «Орел».
– Это потому, что вам совершенно нечего делать на палубе. И в трюме. И на «Орле». Вы пробыли узницей на борту этого чертова корабля больше недели, а до того участвовали в адском сражении – доказательство этому ваши раны! Отказывая вам, Дэви лишь выполняет мой приказ. Вы заслужили отдых.
– Мы все заслужили отдых, но пока не можем себе это позволить, я не понимаю, почему со мной нужно обращаться по-особенному.
– Вы дочь Фарроу, и это вполне веская причина.
– Черт побери! – взорвалась от возмущения Кортни. – Если я еще раз услышу такое объяснение, я умру от смеха! Да, я дочь Дункана Фарроу. И это означает, что я должна доказать, что не обманула веру отца в меня. Я так же хорошо могу работать на палубе, как и любой мужчина, Гаррет Шо. Я могу латать паруса и сплетать канаты. Я умею забивать гвозди и разворачивать пушку, наводить ее и стрелять! Чего я не могу делать – не хочу делать, – так это весь день томиться в каюте, лакомясь инжиром и требуя, чтобы мне угождали, словно я королева Нила! – Намек на времяпрепровождение Миранды вызвал у Гаррета широкую улыбку, но Кортни, подняв руку, остановила возможные с его стороны попытки оправдать поведение Миранды. – Знаю, знаю. Она не такая, как мы. И вы представить себе не можете, как я радуюсь всякий раз, когда мне об этом напоминают. Но это вовсе не означает, что ей достаточно только щелкнуть пальцами, чтобы дюжина мужчин бросилась исполнять ее распоряжения. Вы знаете, что она потребовала сегодня днем?
– Нет, – поморщившись, Гаррет поставил бокал на стол и скрестил на груди руки, – но, кажется, сейчас узнаю.
– Мастера по парусам. – Кортни бросила эти слова, словно они были ядом. – Она попросила Питера Кука прислать к ней в каюту мастера по парусам, который помог бы ей выбрать платье! Она понимает, где находится? Кем она себя воображает? И не вздумайте, Гаррет, говорить мне, что я ревную, а просто помогите мне... мне... – Он запнулась, потому что у нее заболели груди от усилия сделать глубокий вдох и потому что Гаррет, тихо рассмеявшись, наклонился и прижал губы к ее плечу. – Гаррет, ну пожалуйста, это серьезно! – Она отступила назад, а Гаррет, помедлив мгновение, последовал за ней и, протянув сухощавую смуглую руку, забрал у нее из руки опасно наклонившийся бокал с вином.
– Но я говорил вам совершенно серьезно, что у вас нет абсолютно никаких причин для ревности.
– Гаррет, я... – Кортни неожиданно уперлась спиной в стену. Свечи оказались позади Гаррета, и Кортни не могла различить ничего, кроме темных линий бровей, когда его рот коснулся ее виска под завитками волос. Она изо всей силы уперлась руками Гаррету в грудь, но поняла, что у нее нет никакой надежды освободиться или помешать его губам медленно спуститься по щеке мимо мочки уха к бешено пульсирующей жилке на горле. – Гаррет, ради Бога, не сейчас, – с трудом выдохнула она.
– Ни тогда, ни сейчас. – Его губы искали ее рот, но Кортни удалось отвернуться, и они успели коснуться лишь уголка ее рта. – Я терпеливый человек, Кортни, но не святой. – Его тело напряглось, он прижался к Кортни, чтобы она почувствовала его затвердевшую плоть; одна его ладонь накрыла ее нежную грудь, а другая скользнула вверх по спине и легла на затылок, чтобы Кортни не смогла отвернуться. – Зачем сопротивляться, дорогая? – хрипло прошептал он. – Вы же знаете, что тоже хотите этого.
– Нет! – возмутилась Кортни и вздрогнула, почувствовав, что его губы нетерпеливо спускаются к приподнявшимся верхушкам груди.
– Да! Женщине вредно отказываться от того, чего требует ее тело. – Он засмеялся, и его горячее дыхание сквозь муслин обожгло ей грудь. – И вредно мучить мужчину так, как вы мучаете меня.
– Я не мучаю вас. Нет, Гаррет, пожалуйста, прекратите... прошу вас!
– Конечно же, прекрати, Гаррет! – Ледяной голос Миранды вырвался из темноты коридора. – Если только ты не собираешься устроить небольшое представление на нашем обеде.
Гаррет опустил руки и повернулся лицом к Миранде, а Кортни прислонилась к стене, почувствовав облегчение, захлестнувшее ее, словно холодная вода.
– А-а, Миранда. Какой приятный сюрприз!
– Я вижу, какой это сюрприз, – отозвалась Миранда на насмешливое приветствие Гаррета. – Прости, я, наверное, помешала твоему предобеденному свиданию? Кто из твоих пылких маленьких проституток не может дождаться, пока ты переваришь свою еду?
Янтарные глаза пренебрежительно сверкнули в сторону Кортни и через несколько мгновений, узнав ее, широко распахнулись.
– Жар, – тихо сказала Миранда, – это он, должно быть, подействовал на мое зрение.
– Жар в твоей крови, – рассмеялся Гаррет и потянул за руку упирающуюся Кортни, так что ей не оставалось ничего другого, как только выйти на свет. – Итак, что ты думаешь о нашей маленькой Кортни?
– О нашей Кортни?
– Уверен, ты, Миранда, тоже заслуживаешь похвалы за ее новую внешность. Ведь это ты решала, какие наряды ей послать.
– Да, но я не думала... – Миранда проглотила остаток фразы, увидев насмешливую улыбку Гаррета. Он был доволен собой: петух между двух курочек. Она действительно выбирала одежду, чтобы отправить ее в каюту маленькой сучки – по его приказу. И она специально отобрала такие фасоны и ткани, про которые твердо знала, что девчонка откажется их надеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68