И я уверена, он убедил Шо, что вы слишком опасный человек, чтобы оставлять вас в живых. – Она пристально взглянула в лицо Баллантайна и прокляла мрак, скрывавший его глаза. – Я сказала вам это, Янки, потому что считаю, что после всего случившегося вы имеете право знать. Но существует кое-что, о чем я тоже должна знать, и если вы скажете мне, кто предал моего отца...
На щеке Баллантайна задергалась мышца, единственный заметный признак ярости, вскипавшей внутри его, возвращавший ему целеустремленность, которая напугала бы Кортни, если бы она могла прочесть это в его глазах.
– Адриан... – прошептала она, – прошу вас, я должна знать.
Он тряхнул головой, стараясь прогнать из головы картины, мелькающие перед его мысленным взором: Отис Фолуорт, подтянутый и донельзя пристойный в сшитой у хорошего портного форме; Фолуорт, хитро улыбающийся и предлагающий Адриану свою помощь в разоблачении Уилларда Дженнингса как шпиона. Был ли Фолуорт ответствен и за смерть Алана тоже?
– Где он? Где держат Фолуорта?
– Он что-то говорил о нижней палубе. Это все, что я знаю. Адриан...
– Я могу назвать вам только кодовое имя и ничего больше. – Серые глаза прояснились, отгоняя неуместные видения. – Никто никогда его не видел, никто никогда не разговаривал с ним лицом к лицу, все осуществлялось посредством записок, которые оставляли в специальных тайниках в обмен на золото... – Громкие шаркающие шаги неподалеку заставили Адриана обхватить Кортни рукой за плечи и крепко прижать к груди. Охранник остановился на расстоянии менее дюжины шагов и настороженно вслушивался в ночные звуки, пытаясь разобраться, что отвлекло его от монотонного патрулирования.
Прошло две минуты... три... Адриан и Кортни не шевелились и не издали ни малейшего звука. Ее щека была прижата к груди Баллантайна, и она наслаждалась запахом его кожи, его волос и пота. Его подбородок прижался к ее лбу, рука зарылась ей в волосы. Несмотря на опасность, Кортни неожиданно захотелось обнять Адриана и в последний раз утонуть в его объятиях. Через несколько секунд он уйдет, и она никогда больше его не увидит. Он ворвался в ее жизнь, словно порыв ветра, смел ее оборону и унесся, оставив после себя только хаос. Не имели значения ни ее прошлое, ни ее настоящее, ни ее будущее – ничто не имело значения, кроме гулкого стука ее сердца.
Она чувствовала, что серые глаза смотрят на нее, и слышала, как охранник прошагал дальше. Опасность миновала, однако Баллантайн не торопился отпускать Кортни. Должно быть, он почувствовал в ней слепое желание, пронизывавшее ее тело, потому что его рука передвинулась и взяла ее под подбородок, а губы накрыли ее губы. Это был поцелуй отчаяния и жгучего желания. Баллантайн забирал последние остатки ее гордости, силы и личности и в то же время отдавал ей собственные – добровольно, сознательно. Кортни поняла, что это было самое сокровенное, чем он когда-либо с кем-то делился, и эта мысль заставила ее отчаянно прижаться к Адриану, чтобы продлить мгновение. Когда же боль у нее в груди стала совсем невыносимой, она отодвинулась и, не задумываясь о последствиях, даже не заботясь, слышит ли он ее, шепнула:
– Боже, помоги мне... я все еще хочу вас! Вырвавшись из его рук, она быстро пошла по палубе, слезы сделали ее слепой к опасности, как реальной, так и предполагаемой. Она споткнулась о бухту каната, но удержалась на ногах и побежала дальше, пока, задыхающаяся и дрожащая, не оказалась возле дальнего патрульного.
Она сразу же узнала корсара. Его приземистое жилистое тело сжалось в ожидании нападения, но, узнав Кортни, он проглотил табачную жвачку, которая застряла у него в горле, и разразился злобной тирадой:
– Какого черта вы здесь делаете, дорогая? У вас что, совсем нет мозгов, чтобы так набрасываться на человека среди ночи, когда он стоит на часах?
– Я... Простите, Дэви, – прошептала Кортни. Ее сотрясала нервная дрожь, она старалась не думать о мужчине, оставшемся в двадцати ярдах позади, хотя ей хотелось обернуться и всмотреться в темноту, чтобы убедиться, что он благополучно перебрался через поручень и теперь уже на свободе. Ей отчаянно хотелось вернуться и убежать вместе с ним...
– Э-э, что случилось, милая? У вас такой вид, словно за вами гонится привидение.
– Ч-что?
Короткие пальцы с квадратными кончиками сжали ей локоть, и Данн повел Кортни к якорному подъемнику.
– Сядьте, иначе вы упадете, – приказал он, и она безропотно подчинилась, как безгласное раненое животное. – Я убью его, – пробормотал Дэви Донн. – Клянусь, я убью его. Если он тронет хоть волосок на вашей голове, скажите мне, и я его убью. Я буду убивать его медленно, так, чтобы он знал, что умирает.
Слова Донна ворвались в ее беспорядочные мысли, и Кортни взглянула в суровое лицо.
– Это маленький корабль, – угрюмо буркнул он. – На его борту не слишком много тайн и секретов. Нельзя даже помочиться без того, чтобы какая-нибудь любопытная задница не подсмотрела за тобой. Возможно, это не мое дело, и если так, скажите мне об этом. Если вы хотите, чтобы Гаррет Шо лапал и тискал вас, скажите мне, и я оставлю вас ему, несмотря на то что ваш отец брызгал бы слюной и переворачивался в могиле.
С трудом переведя дыхание, Кортни постаралась осмыслить то, что говорил Донн. Он решил, что она убежала от Шо, и ради нее был готов убить его, если она попросит его об этом.
– Ох, Дэви, Дэви... Я совсем запуталась. – Жгучие горячие слезы снова навернулись ей на глаза, и она опустила голову, чтобы скрыть от грозного пирата такое недостойное проявление слабости.
– Запутались?
– Дэви... я не знаю, к кому обратиться. Я не знаю, кто я и что я. Я не могу разумно мыслить! Одна часть меня хочет быть сильной и доказать Шо и остальным, что ничего не изменилось... а другая хочет просто убежать и спрятаться. Я... я так боюсь остаться одна.
Жесткие заросли вокруг рта Дэви Донна беспокойно зашевелились, пока он пытался найти ответ на такое беспомощное признание. В конце концов он тяжело опустился рядом с Кортни и так крепко сжал ей руку, что она испугалась, как бы ее пальцы не прилипли навсегда друг к другу.
– Вы не одна, дорогая. Вы никогда не были одна. У вас всегда был я, хотя я не из тех, кто выражает это словами. Я обязан Дункану Фарроу больше, чем вы можете себе представить, и уважаю его дочь гораздо больше, чем она, возможно, думает. Знаю, я всегда был груб и строг с вами, но так было нужно. Признаюсь, если бы вы были моей собственной плотью и кровью, я не обращался бы с вами по-другому. Строже – да, возможно. И вы не одна. Вы никогда не будете одна, пока в моих жилах течет кровь и я могу дышать.
Кортни широко раскрытыми глазами смотрела на человека, которого всегда боялась и от которого всегда старалась держаться на расстоянии. Она мало знала о прошлом Донна, во всяком случае, не больше, чем все остальные, за исключением, быть может, Дункана. У него не было близких друзей – ни мужчин, ни женщин, и так как Кортни никогда не задумывалась над этим дольше чем на мгновение, она с подозрением разглядывала его. «Не доверяй никому», – предупредил ее Сигрем, и она хорошо это запомнила.
– Дэви, – прошептала она, внезапно почувствовав невероятную слабость, – я не знаю, что делать. Кто-то предал Дункана, кто-то продал его янки.
– Да. – Рыжая щетина зашевелилась. – Я это знал.
– Вы... – она взглянула на него, – знали?
– Да. Разве в этих венах не течет кровь ищейки? Еще десять месяцев назад я учуял что-то неладное. Я рассказал Дункану, но он не спешил этим заняться. Дважды нас поджидали там, где никого не должно было быть, но на третий раз им все-таки повезло.
– Вы знаете, кто это был? – встревожено спросила Кортни.
– Гарантирую, кто-то по-настоящему близкий к вашему отцу, – с отвращением проворчал он. – Кто-то, кому он доверял. Кто-то, кто знал его планы в тот же момент, как они у него появлялись.
Пальцы Кортни горячо сжали руку Дэви.
– Гаррет? – тихо вскрикнула она. – О нет, Дэви. Нет!
– У меня нет доказательств, – отозвался Донн, – но у меня также нет оснований полагать, что он чист как святой. После сегодняшнего дня вы и сами должны были догадаться, что он охотится за золотом вашего отца.
– Что? О чем вы говорите?
– Вы хотите сказать, что он хитрее, чем я о нем думал? Что он даже не спрашивал вас о землях Дункана – где они находятся, как их получить, с кем встретиться для этого в Виргинии? – Дэви почувствовал, как она вздрогнула, все поняв, и, выругавшись, иронически усмехнулся. – Негодяй! Ваш отец не успевал на час отлучиться, как Шо, словно голодная саранча, набрасывался на его бумаги. Как вы думаете, почему он на полной скорости отправился на остров, а потом стал преследовать «Орла»? Запомните, если бы не он, я бы сам погнался за янки, но он чуть не сошел с ума, испугавшись, что может упустить золото.
Высвободив руку, Кортни сжала пальцами виски, стараясь заглушить внезапный стук в голове.
– Вы говорите... – Она не смогла закончить фразу.
– Я говорю, смотрите сами, милая. Я говорю, что не стал бы ничего ему рассказывать... Я не стал бы никому рассказывать того, чего им нет нужды знать. – Он глубоко вздохнул и добавил: – Если, конечно, вы не хотите рассказать.
Донн смотрел на кольцо с изумрудом, блестевшее у нее на пальце. После того как Шо ушел из каюты, Кортни тянула, крутила его, даже пыталась снять с мылом, но косточка пальца распухла, и кольцо не желало сдвинуться с места. Под пристальным взглядом Дэви Донна она снова попыталась снять его, но ненавистная вещь отказывалась покинуть ее палец. Беспомощно вздохнув, она взглянула на Донна и в то же мгновение увидела, как Адриан Баллантайн появился из темноты и ударил корсара пистолетом по мощному затылку.
Донн вскрикнул и тяжело рухнул вперед, выпучив глаза и раскрыв рот от изумления и боли.
– Что вы делаете? – Ошеломленная Кортни вскочила на ноги. – Почему вы...
– Простите, – мрачно сказал Адриан. – И поверьте, я об этом сожалею, но другого пути нет.
Кортни слишком поздно увидела его занесенный кулак и не успела увернуться. Баллантайн нанес ей косой удар в челюсть, от которого голова у нее откинулась назад и сознание мгновенно покинуло ее. Адриан подскочил к Кортни и подхватил ее на руки, не дав упасть на палубу, а затем, быстро оглянувшись по сторонам, взвалил на плечо и поспешил к поручню. Перекинув ногу через дубовое ограждение, он потратил ценную секунду, чтобы удобнее устроить тело Кортни, и соскользнул в воду по якорному канату. Кортни свободно покачивалась на воде, пока он не перевернулся и не обхватил ее рукой поперек груди. Почти не производя шума и не вызывая волнения на поверхности воды, он быстро и энергично греб, все больше отдаляясь от темнеющего корпуса «Ястреба».
На расстоянии десяти футов от берега его колени коснулись песчаного дна. Баллантайн встал и, подняв на руки Кортни, спотыкаясь о камни, выбрался на берег. Нырнув в высокий тростник, он остановился, чтобы перевести дыхание, и, повернувшись, внимательно оглядел стоявшие на якорях корабли.
Кортни тихо застонала у него на руках, и Баллантайн посмотрел на нее. Звезды освещали ее лицо, мокрая, прилипшая к телу черная шелковая рубашка была расстегнута, и под ней виднелись бледные груди. Он не хотел задерживаться и задумываться о том, зачем он это сделал. Он даже не обдумал как следует своих действий, а только знал, что должен забрать Кортни с этого корабля и спасти – независимо от того, будет ли она позже благодарить его или возненавидит.
Прижав к груди хрупкое тело, Адриан, пригнувшись, побежал через заросли кустов, с каждым шагом приближаясь к густому лесу.
Сержант Эндрю Раунтри и капрал Ангус Макдональд сидели у пролома в корпусе «Орла» и с тревогой вглядывались в темноту. Эндрю, нервно кусая губы, то и дело теребил шотландца.
– К этому времени он уже должен быть здесь. Вы не думаете, что что-то пошло не так?
– Эндрю, мой мальчик, вы очень беспокойный человек. – Ангус выразительно вздохнул. – Он сказал, что будет здесь, – значит, будет.
Раунтри облизнул губы и кивнул. Его ладони стали влажными, как всегда бывало перед сражением, во рту было кисло, и, стиснув зубы, он прикинул, достаточно ли приличное время прошло после его последнего путешествия к бочонку с нечистотами. Раунтри ненавидел ожидание, он знал, что во время сражения все эти маленькие неприятности проходят сами собой... но ожидание!
Чтобы отвлечься, он перевел взгляд от разломанных досок к маленькой бледной тени, примостившейся рядом с внушительной фигурой Ангуса. Никто не будил мальчика, никто не настаивал, чтобы Малыш Дики принял участие в предстоящих событиях, и тем не менее мальчик был здесь – все время, и взгляд темно-карих глаз почти не отрывался от неясных очертаний загона для пленников на борту «Ястреба».
Губы шотландца шевельнулись в тихом проклятии.
– Что случилось? – Эндрю подался вперед.
– Становится светло.
– Почему?
– Луна. Она поднимается, как сосок у девчонки. Впрочем, Эндрю и не нужно было смотреть туда, куда раздраженно показывал Ангус, он и так видел, что светящийся белый диск луны начинает проглядывать сквозь высокие пальмы. Еще максимум десять минут, и луна поднимется над склонами холмов и деревьями, и бухту больше не будет спасать защитный покров темноты.
– Проклятие, – пробормотал Эндрю. – разнообразия немного удачи пришлось бы очень кстати.
Удостоверившись, что полоски ткани, оторванные от рубашки, надежно удержат Кортни, Баллантайн вернулся по своим следам к воде и шел вдоль полукруга низких кустов, пока не оказался напротив «Орла». С его места «Ястреб» не был виден, но что-то Баллантайну не понравилось. Ему понадобилось несколько минут, чтобы понять, что изменилось. Небо становилось заметно светлее, и над верхушками деревьев поднимался едва заметный поток бледного лунного света.
Баллантайн быстро вошел в воду и продолжил путь среди длинных водорослей, пока холодная вода не дошла ему до талии, потом до груди и, наконец, до горла. С той же осторожностью, с какой он убегал с пиратского корабля с Кортни, Адриан приближался к корпусу «Орла», и от его рук на гладкой, как стекло, поверхности воды возникала лишь крошечная рябь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68