Вернувшись в «комнату единорога», Виктория обнаружила там ванну, наполненную горячей водой. Искупавшись, она увидела чистое белье, в том числе и ее унылые черные чулки, как и обещал Рейберн, а утреннее платье цвета лаванды было вычищено и выглажено.
Пусть сад не был красив, но день был прекрасен. После дождя, который моросил всю ночь и утро, послеполуденное солнце сожгло последние облака, и небо сияло синевой с тем глубоким оттенком ясности цвета колокольчика, которая бывает осенью. Дрозды перелетали с места на место, и в траве то и дело что-то шуршало - маленькие зверюшки разбегались при ее приближении.
Да, она чувствовала себя освеженной, но очень одинокой. Сад вызвал в ней старые настроения, он был похож на симфонию, которую исполняют на расстроенных инструментах: сложный и заброшенный, рукотворный и дикий. Но даже когда она бродила среди живых изгородей и розовых кустов, ее мысли то и дело возвращались к замку и человеку в нем.
Это время принадлежало ей, несколько минут, украденных у недели, которую она ему отдала. Почему она не может забыть о герцоге и его мрачных тайнах? Виктория попыталась сосредоточиться на теплом солнце у себя на щеке, шорохе листьев под ногами, но помимо воли вспоминала о Рейберне, сидевшем взаперти в этот лучезарный чудесный день.
Виктория протиснулась между двумя дикими тисами и остановилась как вкопанная. Вместо зарослей она увидела маленькую, аккуратно подметенную площадку, куда сходились три вымощенные дорожки. Изгороди были аккуратно подстрижены, а цветочные грядки покрыты на зиму мульчей.
Посреди площадки на каменной скамье сидела домоправительница, а рядом с ней стоял чайный поднос.
Миссис Пибоди поставила чашку на блюдечко, которое держала в руке, и поднялась так поспешно, что расплескала чай на свое серое платье.
- Миледи! - воскликнула женщина.
- Простите меня, пожалуйста, миссис Пибоди, - извинилась Виктория, с трудом скрывая удивление. - Я не хотела вам мешать. Просто погода такая хорошая, что я не выдержала и пошла прогуляться.
- Вы вовсе не помешали мне, голубушка. - Миссис Пибоди взмахнула носовым платком, которым промокала пятно от чая на платье. - Я не ожидала увидеть кого-нибудь здесь. Никто сюда не ходит. А его светлость почти все время сидит дома, - сказала она уклончиво. - Двоюродный дядюшка его светлости был таким же. Это у них в крови. - Она тяжело опустилась на скамью.
Миссис Пибоди сказала то, о чем подумала утром Виктория.
- Самые благородные семьи в Англии страдают от таких болезней. - Миссис Пибоди сокрушенно покачала головой.
- Болезни? - переспросила Виктория. Она вспомнила слухи о плохой крови и высказывания самого Рейберна по этому поводу прошлой ночью. Значит, это болезнь, а вовсе не эксцентричность.
Экономка бросила на нее проницательный взгляд.
- Знаете, миледи, я служила Рейбернам задолго до того, как вы родились. Если его светлость захочет довериться вам, он это сделает, лучшего человека, чем вы, ему не найти. Но сама я держу рот на замке.
- Понимаю, - сказала Виктория, сожалея, что миссис Пибоди не станет обсуждать эту тему.
Миссис Пибоди словно заметила ее реакцию и махнула рукой на скамью напротив себя.
- Сядьте-ка вот сюда, миледи, и давайте немного поболтаем, если вам угодно. Я осталась совсем одна в этом старом доме. - Она с нежностью посмотрела на покрытые пятнами известняковые стены, поднимающиеся над зарослями.
В любое другое время Виктория ушла бы от разговора, но в Рейберн-Корте ей казалось смешным придерживаться обычных норм общества. Поэтому она предпочла удовлетворить свое любопытство и села.- Значит, вы знали бывшего герцога?
Миссис Пибоди энергично кивнула, отчего ее локоны, похожие на стального цвета колбаски, выпущенные из-под аккуратного чепца, подпрыгнули.
- А также его предшественника, когда была еще девчонкой. Половина замка находилась не в лучшем, чем теперь, состоянии, но сад был очень красивый. Его светлость за этим всегда следил. Держал кучу садовников, и из года в год все шло своим чередом: посадка и подкормка, обрезка и стрижка, наш парк славился на всю Англию. - Домоправительница покачала головой. - Но это было давно, а теперь я прихожу сюда ради воспоминаний. Глупая старуха, вот кто я, и ухаживаю за своим любимым уголком.
- Здесь красиво. И грустно, - промолвила Виктория.
Домоправительница стала наливать себе чай и вдруг остановилась.
- Простите меня, голубушка. Я не собиралась сидеть здесь, попивая чай перед вами, будто какая-нибудь королева.
- Прошу вас, пейте.
Выражение мученицы на лице домоправительницы сменилось выражением радости.
- Вы славная, миледи. - Она глотнула чаю и вернулась к первоначальной теме: - Конечно, я глупая старуха, и мне хочется, чтобы все это выглядело романтичней. Ведь так приятно совершать по парку послеполуденные прогулки, а в хорошую погоду пить здесь чай. - Вдруг она вновь изменила тему разговора: - Надеюсь, вы поладили с Энни?- Думаю, да, - ответила слегка озадаченная Виктория, - Но она почему-то очень боится меня.
Миссис Пибоди замахала рукой.
- Малышка Энни не без странностей, но она милая девочка. Ее мать была здесь в служанках до ее рождения, а отец... - Она замолчала и с видом заговорщицы подалась вперед. - Конечно, нехорошо сплетничать о мертвых, но говорят, ее отцом был покойный герцог. - Она откинулась на скамейке и многозначительно посмотрела на Викторию.
- Вот оно что! - Виктория не ожидала такой откровенности. - Наверное, в окрестностях найдется множество его потомков.
Миссис Пибоди усмехнулась:
- Представьте себе, Энни - единственная. Была еще девчоночка из Уэдерли, прожила здесь с неделю, а через четыре месяца прислала письмо его светлости, что понесла. Герцог хорошо заплатил ей, как водится, но я видела этого младенца - вылитый молодой человек, за которого эта девчоночка вышла замуж через три недели.
- Понятно, - сказала Виктория.
- А вот новый герцог не такой. - Миссис Пибоди бросила на Викторию проницательный взгляд. - У него не было девушек ни из деревень, ни из городков, правда, в Лондоне он развлекался. Герцог - человек серьезный, не чета его двоюродному деду. Вам бы следовало поостеречься на его счет, голубушка, не знаю, понимает ли он, что его ждет. - Она допила чай и отстегнула нагрудные часы: - Ах ты, Господи, времени-то сколько! Я совсем заболталась, да, миледи? - Она поставила посуду на поднос и поднялась. - Подумать только, проболтала чуть ли не до вечера! А ведь у меня много обязанностей, и никто не скажет, что я с ними не справляюсь. До свидания, миледи, желаю приятной прогулки.
С этими словами экономка удалилась.
Виктория осталась одна. Голова у нее шла кругом от нахлынувших мыслей. Значит, Энни в определенном смысле двоюродная сестра Рейберна. Интересно, знает ли он об этом? И имеет ли это для него значение? Она пожала плечами. В Рашворте была, пожалуй, одна, а то и две служанки, которые являлись незаконными детьми ее отца, и Виктория не оставалась безучастной, когда деревенские девушки приходили с заявлением, что их ублюдки - дети Джека. Раньше ее не волновало, что половина детей какого-то мужчины купается в роскоши, а половина просит милостыню на улицах, но теперь это встревожило ее.
Виктория встала и медленно побрела в глубь парка. Что имела в виду миссис Пибоди, когда говорила, что теперешний герцог другой и что он опасен? Будь она невинна, не было бы никого опаснее распутного, бессердечного старика. Она тряхнула головой, гоня прочь эту мысль. Но тот Рейберн, которого она знает, действительно опасен. Не в том смысле, что может причинить ей зло. Будь это так, она давно уехала бы в Рашворт, и черт с ним, с ее братцем.
Нет, опасность, исходившая от Рейберна, была другого свойства. Кто еще мог бы уговорить ее рассказать о своем отвратительном прошлом? Если это не опасность, тогда что же? Она свернула за угол, и дорожка неожиданно кончилась у низкой каменной стены, где начинался крутой спуск, а парк уступал место верещатникам. Далеко внизу живые изгороди и дороги пересекали местность под разбитыми остатками башни, которая высилась на вершине такого же холма, как тот, на котором стоял замок. Башня была одновременно и красивой, и заброшенной, предзакатное солнце обрисовывало ее резкую тень на лежащих внизу холмистых лугах. И тут Викторию осенило. Ответ на вопрос, который она еще не до конца осознала, он - здесь, в этом пейзаже, но чем дольше она смотрела, тем более смутным он ей представлялся.
Виктория долго стояла, глядя, как невдалеке бродит по лугу стадо овец и одинокий ворон кружит над ним, затем повернулась и направилась в сторону замка.
Он появился перед Викторией, когда она последний раз свернула с дорожки. Здесь барокко уступало готике, а потом и романскому стилю. Сердце екнуло, когда вдруг она заметила знакомую фигуру у одного из французских окон.
Это был Рейберн. Он стоял в тени свеса крыши.
Герцог смотрел, как она по ступенькам поднялась на террасу. Лицо у него было непроницаемо. Интересно, подумала она, как он отреагировал на ее появление? Но в переменчивых глубинах его ореховых глаз не было ответа, лишь едва заметная улыбка блуждала на его губах.
- Я уже хотел отправить людей на поиски! - крикнул он, когда Виктория подошли ближе.
- Думали, я сбежала? - отозвалась она с нарочитой беспечностью, чувствуя, однако, что краснеет при воспоминании о минувшей ночи. Уму непостижимо! Неужели этот суховатый джентльмен совсем недавно пробовал каждый дюйм ее тела? Рейберн усмехнулся:
- Скорее, что заблудились или сломали себе шею, перелезая через изгородь, или утонули в декоративном прудике.
- Как видите, я цела и невредима, - сказала Виктория, останавливаясь перед ним. Она стояла в ослепительном солнечном свете. Его золотистый жар лился на ее тело, как мед, и она пила его, готовясь к неизбежному возвращению в мрак дома.
- Это прекрасно, обед могут подать в любой момент. - Он протянул ей руку, но не вышел из тени дома. - Пойдемте?
Виктория колебалась.
- Неужели нужно обедать в вашей ужасной столовой, когда на воздухе так хорошо? - Она знала, каков будет ответ, но слова, казалось, сами сорвались с ее губ. Герцог помрачнел и сжал губы. Он тоже знал, как приятно на воздухе, но ничего не мог с собой поделать и с досадой махнул рукой.
- Я привык есть в доме. Как моя гостья, вы отнесетесь к этой привычке с уважением.
Его слова были такими резкими, а его манера - такой пугающей, что она не стала больше рисковать, но молча приняла его руку и позволила ему увести себя в холодные недра дома.
Лакей, которого Виктория накануне видела из кареты, ждал в столовой, как и в первый вечер, и сначала отодвинул стул для нее, а затем, обойдя стол, и для своего господина.
- Я думала, лакеи обычно ходят парами, - произнесла она, когда служанка внесла первое блюдо. Байрон разговаривал с ней так грубо, что заслужил колкость.
- Совершенно верно. Эндрю раньше так и ходил. - Рейберн нахмурился. - Отец его умер, а брат унаследовал ферму и уволился несколько лет тому назад. Мой двоюродный дед не смог найти ему замену.
- Но у вас-то такая возможность есть, - возразила Виктория.
Рейберн положил себе на тарелку кусок тушеного кролика.
- Я это сделаю. Как только Дауджер-Хаус будет восстановлен, найму столько слуг, сколько понадобится. - Он с отвращением посмотрел на выгоревшую ливрею лакея. - А также распоряжусь относительно подобающей формы.
- Уверена, это будет великолепное зрелище, - язвительно заметила Виктория. - Подумать только! Герцог с целым штатом прислуги.
- Воистину, - согласился он вежливо, и ее язвительность повисла в воздухе.
Некоторое время они ели молча, а потом Рейберн снова заговорил:
- И что вы видели во время вашей продолжительной прогулки?
- В основном то, что осталось от парка. Великое множество местной флоры и фауны, в том числе миссис Пибоди, если ее можно отнести к растениям. Рейберн скривил губы:
- Полагаю, можно.
Виктория хотела спросить насчет Энни, но, бросив взгляд на лакея, передумала.
- Еще я видела развалины.
- А-а, - сказал Рейберн. - Это Грачиная башня. В эпоху, когда все увлекаются новшествами, у меня есть поблизости настоящие руины. Разве это не везение?
- Конечно, Кому она принадлежала? Рейберн пожал плечами:
- Разным бейлифам и кастелянам. Она так и не стала наследственным владением, поскольку находилась в непосредственной близости от Рейберн-Корта. Бывшие лорды хотели быть уверены в преданности ее владельца.
- Довольно цинично, но они не заслуживают упрека.
Рейберн, усмехнувшись, поднял бокал, словно салютуя в честь своих предков.
- Воистину. А вас это интересует? - вдруг спросил он.
- Башня? - Виктория подумала. - Да, говоря откровенно, интересует. Хотя я не из числа тех, кто увлекается достопримечательностями.
- Но вам хотелось бы быть в их числе?
- Иногда - да. Когда я чувствую себя старой и глупой.
Герцог выгнул бровь:
- Или молодой и беспечной. - Он потянулся через стол, взял ее за руку и провел по ней пальцем.
Виктория залилась румянцем. Но не от смущения, а от голодного блеска его глаз. Снова наступило молчание. Наконец Рейберн заговорил:
- Я выберу время и провожу вас туда, если позволит погода. - Он поднял глаза от куска хлеба, который намазывал маслом. - Ваш костюм для верховой езды, который я заказал, - будет готов завтра утром.
Тон у него был слишком небрежный, и Виктория поняла, что его предложение далось ему нелегко. Она почувствовала в нем своего рода умиротворение, мирное предложение взамен его молчания на вопрос, ответ на который ей так хотелось получить.
- Буду вам очень признательна.
- Прекрасно, - бодро сказал он, положил вилку на тарелку и поднялся. - А теперь я должен порыться в учетной книге семнадцатого века в надежде уладить спор о границе между землями двух моих арендаторов. Вечер у меня будет восхитительный. Прошу прощения, миледи.
Он поклонился и направился к выходу.
- Ну конечно, - пробормотала Виктория ему в спину. Дверь перед ним распахнулась. Виктория не могла подавить лёгкого разочарования, вызванного его внезапным уходом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27