– В Джерси некоторые места похожи на эти. Мать моей жены живет в Джерси, необычайная леди. Семьдесят семь лет, а играет в гольф два раза в неделю. В лиге!
Бад слегка улыбнулся. Прекрасно. Мафиози, который любит свою тещу. Что будет следующее – он коллекционирует открытки?
Он сказал Лоу: – Может быть, будет лучше, если вы возьмете машину напрокат. Завтра, я имею в виду.
– Конечно. Обычно я сам вожу.
Денни постучал своего партнера по плечу:
– Убавь, Бадди, здесь направо.
Владения Кингсбэри были освещены бледно-оранжевыми огнями. Серые «Седаны» были припаркованы по обеим сторонам дороги. В каждом «Седане» было по трое мужчин, и еще двое в форме охранников безопасности стояли около входной двери. Это были, несомненно, все частные охранники Волшебного Королевства – кроме Педро Луза, который находился внутри дома, его кресло было около двери спальни Френсиса Кингсбэри.
Бад медленно проехал мимо: – Посмотрите на это дерьмо, – сказал он тихо. Когда они проехали дом, он надавил на акселератор.
– Армия, – откликнулся Лоу, – вот что это было.
Денни глубоко вжался в заднее сиденье. Обеими руками он вцепился в пакет и прижал его к груди.
– Давайте только уедем, – жалобно попросил он. – Бад, давай поскорее отсюда.
29
Утром 2 августа Джейк Харп забрался на заднее сиденье белого лимузина и поехал на строительную площадку в Северном Кей Ларго. Там он был встречен Чарльзом Челси, Френсисом Кингсбэри и фалангой вооруженных охранников. Вокруг была недавно выровненная бульдозерами земля. Исключение составлял лишь зеленый холмик, который был усеян репортерами, фотографами и телеоператорами. Кингсбэри взял Джейка Харпа за локоть и, поднимаясь на травянистый холмик, придерживал его. Это напомнило Чарльзу Челси приветствие Ричарда Никсона незадолго до окончания его президентства.
Джейк Харп попросил кофе, но Кингсбэри, казалось, его не слышал. Джейк Харп щурился и страдал, пытаясь сфокусировать внимание на происходящем. Было рано. Солнце ярко светило. Атлантический океан плескался позади него. И кто-то его одевал в форму для гольфа. Что бы это могло быть! Потом он услышал треск микрофона и масляный голос Чарльза Челси.
– Всем добро пожаловать. Мы стоим на том месте, где скоро будет первая метка Центрального поля для гольфа Фалькон Трейс. Как видите, мы немного потрудились…
«Смех. Эти ослы смеются», – думал Джейк Харп. Он глянул на поднятые лица, и в одном-двух узнал спортивных комментаторов.
Опять Челси: -…и мы думаем, что неплохо было бы представить вам строительство этой волшебной страны гольфа…
Чарльз Челси дружески наклонился к Джейку Харпу, тот почувствовал запах «Олд Спайс».
– Этот человек не нуждается в рекламе, – сказал Челси. – Он любезно согласился обновить новую трассу, забив несколько мячиков в океан – пока у нас еще нет настоящего поля.
Опять смех. Мистический необъяснимый смех. Джейк Харп закачался и оперся на дерево. Что он пил прошлой ночью? Водку? Мартини? Возможно, и то и другое. Он вспомнил, как танцевал с женой банкира. Он вспомнил, как жаловался ей на жизнь и на свою неудачную судьбу.
Джейк Харп также вспомнил, как жена банкира шептала ему что-то о работе вышибалой – но было ли это? Достоверно Джейк вспомнить не мог. В одной вещи он был уверен точно: сегодня он был физически неспособен окрестить гольф-клуб. Это было без вопросов. Он думал, как преподнести эту новость Френсису Кингсбэри, который извивался перед фотографами после выступления Чарльза Челси.
– Фрэнк, – прошептал Джейк Харп. – Где я?
С холодной улыбкой Кингсбэри сказал Джейку, что бы тот перестал оглядываться вокруг глазами бешеной собаки.
– Тяжелая ночь, – оправдывался Джейк. – Мне бы хотелось поехать домой и лечь.
Потом опять приблизился запах одеколона, и раздался голос Челси: – Несколько ударов, Джейк, о'кей? Никаких интервью, только фото.
– Но я даже не могу поднять клюшку.
Френсис Кингсбэри взял Джейка Харпа за плечи и повернул к океану. – Пожалуйста, ради Бога, попытайся не промахнуться мимо этого чертова мяча.
Челси попросил Кингсбэри, чтобы тот чуть понизил голос. Спортивные комментаторы и без того были обеспокоены. Им сказали, что на Джейка Харпа так сильно подействовала погода.
– Кофе сейчас будет, – заверил Челси.
– Ты хочешь, чтобы я закинул мячик в океан? – спросил Джейк Харп.
Один из фотографов крикнул офицерам охраны, чтобы они отошли с дороги, так как загораживают всю картину. Кингсбэри скомандовал войскам Педро Луза подвинуться в сторону; самого Педро Луза не было, он отказался от присутствия на церемонии и пошел в складскую комнату. Его люди, однако, совмещали развлечение с обязанностью охранять Френсиса X.Кингсбэри от неизвестных.
Очистив путь от охранников, Кингсбэри велел Джейку Харпу начинать.
– Я не могу, Фрэнк.
– Что?
– Я в прострации. Не могу поднять клюшку.
– Прикинь ситуацию. Джейк. Ты меня, мягко говоря, проваливаешь.
Медленно и осторожно Джейк Харп взял клюшку, провернул в уме все правила, такие знакомые до мельчайших подробностей, и приготовился.
– Туда? – еще раз поинтересовался Джейк Харп, кивнув в сторону океана.
Чарльз Челси прокашлялся. Френсис Кингсбэри произнес:
– Мячик тоже не помешает, Джейк.
– О Господи, ты прав.
– Ты все подготовил, кроме проклятого мяча. Переводя дыхание, Джейк Харп сказал: – Фрэнк, сделай мне одолжение. Положи мячик.
– Что?
– Я не могу, я совершенно в подвешенном состоянии, Фрэнк. Если я нагнусь, я пропашу носом землю. Ради Бога.
Френсис Кингсбэри покопался в кармане и вытащил оттуда пластиковый мячик. – Ты хороший спортсмен, Джейк.
Джейк Харп с благодарностью смотрел, как Кингсбэри опустился на одно колено и положил мячик, И тут вдруг солнце взорвалось, и горячий осколок сделал дырку в животе спортсмена, сбил его, словно кеглю и повалил наземь.
Все вокруг потемнело. Джейк Харп тяжело дышал. Он был еще в состоянии осознать, что умирает. Это больно вошло в его сознание и он понял, что никогда ему больше нигде не играть, ни в Огасте, ни в Мурфилде, ни в Пэбл-Бич. Нигде и никогда.
* * *
Бад Шварц и Денни Поуг подъехали в Кендуллу и взломали замок дома. Дом принадлежал агенту ФБР Биллу Хоукинсу, который все еще был заключенным Молли Макнамара.
– Как думаешь, он держит собаку? – спросил Денни.
Бад сказал, что, может, и нет. – Парни вроде него думают, что собаки существуют для травли кошек.
Но Бад ошибался. У Билла Хоукинса была немецкая овчарка. Воры увидели ее на заднем дворе.
– Полагаю, нам надо сделать осмотр передней двери, – сказал Бад. Прекрасный способ окончания карьеры: вломиться в дом к агенту ФБР средь бела дня. – Я думал, мы завязали, – жаловался Бад. – Мы же получили деньги, скажи, разве затем, чтобы продолжать старое?
Денни ответил:
– Только еще один раз. И к тому же, что если Лоу возьмет эти деньги назад?
– Не возьмет.
– Если он не сможет достать того парня, то конечно, заберет. Он уже и так думает, что мы предупредили Кингсбэри.
Бад сказал, что не стоит волноваться насчет того, что Лоу отменит сделку. – Эти люди – профессионалы, Денни. А теперь дай мне отвертку, скряга.
Они стояли около передней двери. Денни проверил, не видно ли на улице машин или прохожих, и протянул Баду девятидюймовую отвертку.
Денни скептически заметил: – Все, кто работают на ФБР, имеют сигнализацию. Может, и он тоже. Может, даже лазерную.
Но сигнализации не было. Бад легко справился с замком. Он надавил плечом на дверь и толкнул ее. Дверь открылась. – Ты видишь? – сказал он партнеру. – Смотри, что я имел в виду, говоря о полицейском образе мышления. Они думают, что у них иммунитет.
– Да, – откликнулся Денни. – Иммунитет. – Позже он спросил у Молли, что это такое.
Они закрыли дверь и вошли в пустой дом. Бад никогда бы не подумал, что здесь живет федеральный агент. Это был типичный пригородный дом Майами: три спальни, две ванных, ничего особенного. Воры осторожно продвигались по комнатам.
– Плохо, что мы ничего не воруем, – размышлял Бад.
– А хочется? – спросил партнер. – Ради старых времен?
– А что?
– Я видел в одной комнате проигрыватель для компакт-дисков.
– О, – сказал Бад ехидно. – Это что же, тридцать баксов? А может сорок?
– Нет, мистер, это «Сони».
– Забудь. А теперь давай мне бумаги.
В плену Билл Хоукинс согласился известить свою семью, что он находится вне города, на секретном задании.
Однако агент выразил нежелание повторно позвонить в офис ФБР и наврать о своей болезни. Чтобы побудить его к этому, Молли сочиняла множество таинственных записок и другой корреспонденции, из которой было понятно, что Хоукинс – был не самый лояльный правительственный служащий. В эти записки входили указанные в книжках агента телефонные номера Советского посольства и Кубинского отдела по особым интересам в Вашингтоне. Молли также приложила банковский чек на сумму 25 тысяч долларов и подозрительный депозит на имя Билла Хоукинса – депозит, который Молли собственноручно сделала в Майамском филиале Национального объединения «Кредиты и сбережения». Целью этих маневров было сфабриковать сомнительное «дело», за которое несмотря на его небрежность, Биллу Хоукинсу было бы довольно трудно оправдаться перед своими коллегами в ФБР.
Если агент Хоукинс исчезнет, кто-нибудь наверняка придет искать улики в доме.
Молли вверила банковскую квитанцию, телефонные номера и другие фальшивые свидетельства Баду и Денни, чья миссия была расположить материал на видном месте в спальне Билла Хоукинса.
Бад выбрал второй ящик тумбочки. Он положил конверт под две нераспечатанные коробки с презервативами малинового цвета. Номер на коробках свидетельствовал, что агент ФБР использует маленькие резинки! – Еще один стереотип рухнул.
Денни восхищался двенадцатидюймовым телевизором, как будто это был какой-то раритет. – Господи, Бад, ты не поверишь.
– Только не говори мне, что он черно-белый.
– Да. Ты знаешь, когда я в последний раз смотрел такой?
– Малая Гавана, – сказал Бад. – Двухэтажная квартирка на 12-й Авеню. Я помню.
– Ты вспомни, что мы за него получили.
– Да уж. Тринадцать долларов, черт возьми. – Они отдали его человеку по имени Толстый Джек на 79-й улице около бульвара. Бад не выносил Толстого Джека, и не только потому, что тот был дешевкой, но еще и потому, что он вонял, как грязные носки. Однажды Бад стащил ящик шариковых дезодорантов с грузовика и отдал его Толстому Джеку в качестве премии. Толстый Джек всунул ему восемь баксов и сказал, что никто никогда не будет использовать шариковые дезодоранты, потому что они вызывают рак подмышек.
– Ну, не знаю, – проговорил Денни. – Я думал, что в ФБР платят большие бабки.
– Кто знает, может он их все тратит на одежду. Пошли отсюда. – Бад Шварц хотел быть далеко, когда придет какой-нибудь почтальон и заметит, что случилось с передней дверью.
Денни включил телевизор и сказал:
– Неплохая картинка. – Только что начались дневные новости.
– Я сказал, пойдем, Денни.
– Подожди, смотри сюда!
Показывали человека плотного телосложения, в ботинках для гольфа, которого поднимали на носилки. Его рубашка была в крови, но глаза были наполовину открыты. Кислородная маска закрывала лицо и нос, но подбородок двигался, как будто он хотел что-то сказать. Ведущий рассказывал, что этот инцидент произошел в новом курортном месте Фалькон Трейс, около Кей Ларго.
– Лоу! Он сделал это! – воскликнул Денни. – Ты был прав.
– Беда только в том, что это не Кингсбэри.
– Ты уверен?
Бад сел перед телевизором. Комментатор рассказывал историю спортсмена, его карьеру. Фотография Джейка Харпа, сделанная в лучшие времена, появилась на экране.
Денни спросил: – Кто это, черт возьми?
– Не Кингсбэри, – зло усмехнулся Бад. Эта ошибка подтвердила его худшие сомнения в квалификации Лоу как убийцы. Это было невероятно. Эта задница умудрилась выстрелить в другого парня.
– Знаешь что? – сказал Денни. – Это «Кадиллак» Джейка Харпа, из которого я однажды стянул кассеты. Это тот парень? Этот? Он?
Бад ответил: – Я в этом не разбираюсь. – Вся та чепуха, которую произносил комментатор о достижениях Харпа в спорте, была для него китайской грамотой. Для Бада гольф был такой же иностранщиной, как поло. Только в поло не играет так много толстых богатых парней.
– А главное, поймали ли они стрелявшего?
Денни ответил: – Говорят, он скрылся в лодке.
Никто не арестован. Нет мотивов, как они говорят.
Бад попытался представить Лоу из Куинса за рулем скоростной лодки, гнавшего к океанскому горизонту.
– Козел несчастный, – заключил Денни.
– Да, но я полагаю, его босс на Севере не будет сильно взволнован. Подумаешь, стрельнули не в того.
– Он еще жив. Серьезное ранение, но положение стабильное, как они говорят.
Бад сказал, что не так уж это важно. – А дело в том, что все весьма хреново. Очень, очень хреново.
Мафия ранила действительного члена Профессиональной Ассоциации Игроков в гольф.
* * *
Педро Луз наконец-то покинул складскую комнату, где долго и тщательно замерял свой пенис. В последнее время Педро был обеспокоен: как он не старался уверить себя, что все о'кей, пенис все же уменьшился. Поэтому Педро Луз находился в упадническом настроении, и ему как-нибудь надо было себя подбодрить.
Все его проблемы тяжким грузом давили на него, в то время как он сидел под палящим солнцем и смотрел на проезжавшие мимо платформы для представления. Он надеялся, что при виде Анетты Фьюри его настроение улучшится, и был сильно разочарован, что она больше не играет Принцессу Золотое Солнце. Новая актриса показалась ему знакомой, но Педро Луз не мог вспомнить, где он ее видел. Оно была очень хорошенькая девочка, но черный парик нуждался в доработке, как и костюм. Ее пение было также приятным, намного лучше, чем у Анетты, но Педро Луз предпочитал грудь побольше. Львица, лежавшая на Семинольской платформе, была не в состоянии репетировать; задыхаясь от сырости, животное улеглось на один бок, и это срывало кульминационный конец драматического представления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42