Эдейтор покраснел.
– Склоняюсь перед вашим превосходящим знанием
– Как вы проголосуете по этому вопросу? – надавил Оркид.
– В этом я тоже последую вашему совету, – поддался нажиму прелат.
Оркид повернулся к Ариве.
– По-моему, коннетабль получил поддержку совета, ваше величество. Но, как всегда, окончательное решение остается за вами.
«Божья погибель! – подумал Деджанус. – Не напоминай ей!» Арива смерила Деджануса равнодушным взглядом. Кожа у него снова натянулась, как на барабане, что он принял за дурной знак. Долгое время королева не говорила ни слова, и он не мог догадаться, о чем она думает.
«Давай же, ты, сука», – безмолвно побуждал ее он, стиснув зубы.
– Я приму рекомендацию моих верных советников, – вымолила она, и не только Деджанус испустил вздох облегчения. – Коннетабль, теперь вы командующий Великой Армией Гренды-Лир.

Эдейтор оставил Олио в покоях и попросил оставаться там. А ему хотелось пойти на южную галерею. Здесь не на что было смотреть, кроме разве королевской постели, королевского стола, да королевского ночного горшка, а из окна были видны только горы. Олио заскучал. Это толкнуло его к размышлениям – главным образом о Линане. Он не мог понять, как это могли объявить вне закона кого-то столь маленького, как Линан. Что бы он там ни натворил, оно должно быть действительно очень дурным. Олио подумал обо всех дурных поступках, какие совершил, и раздумывал, не станет ли он следующим. Это объяснило бы, почему ему никто и никогда ничего не говорил о чем-либо важном. Он сел на подоконник, свесив ноги со стены, и со свистом втянул воздух сквозь зубы.
Скучно.
Он надеялся, что скоро придет Арива. Боже, он надеялся, что придет кто угодно. За дверьми стояли на страже двое гвардейцев, но они не станут с ним разговаривать. Они даже смотреть на него не станут. Должно быть, он в большой беде.
Что же он такое натворил?
Он попытался вспомнить, но часть его памяти словно была от него закрыта. Олио мог лишь предполагать, что в ней содержалось что-то важное, но не знал, как до этого дотянуться, и всякий раз, когда пытался, словно скользил по мокрому камню – попросту заканчивал путь где-то в другом месте и с сильной головной болью.
За дверью послышались шаги, и он услышал, как часовые щелкнули каблуками, вытягиваясь по стойке «смирно». Значит, это Арива. Перед Эдейтором никто не вытягивался по стойке «смирно». Дверь открылась и вошла сестра, а следом за ней и прелат. Она, как всегда, окинула Олио взглядом с головы до пят.
– Слезь с окна, Олио, – велела она, но мягким тоном. Олио послушно спрыгнул с подоконника и встал перед Аривой. Та наклонилась и поцеловала его в щеку. Ему думалось, что она выглядит очень бледной и опустошенной. И выглядела старше, чем он ее помнил.
– Ты пришла рассказать мне о Линане, так ведь? Матушка и меня собирается объявить вне закона? Я пытался вспомнить, что же я сделал плохого, но не смог отыскать в своих проступках ничего НАСТОЛЬКО дурного. Не сердись на меня.
Арива опустила голову, но он успел заметить слезы в ее глазах. Вытерев лицо тыльной стороной ладони, она снова подняла на него взгляд. Олио подумал, что глаза у нее самые прекрасные, похожие на сапфиры. Эта мысль озадачила его. «А что такое сапфир?»
Она взяла в руку два амулета, висевшие у нее на шее.
– Ты знаешь, что это такое?
Он внимательно изучил их взглядом.
– Красивые, – признал он.
– Разве ты не узнаешь их?
– Нет.
– Опишите их мне, – попросил Эдейтор.
Олио взглянул на Ариву и та поощряюще кивнула.
– Один с палкой на нем. А один с сердцем.
– Вам известно, что это за палка? – не отставал Эдейтор.
– Нет.
– Это скипетр, – разъяснила ему Арива. – Скипетры есть только у правителей.
– Почему же тогда он у тебя? – спросил он.
– А ты как думаешь?
Олио пожал плечами и вздохнул.
– Нельзя ли нам теперь поиграть во что-нибудь другое?
– Почему, по-твоему, у меня скипетр? – настаивала она.
– Потому что ты правительница, конечно же, – он рассмеялся, показывая, что знает – все это шутка. Но ни Арива, ни Эдейтор не поддержали его смеха, и поэтому он умолк, чувствуя себя немного глупо.
– Совершенно верно, – серьезно подтвердила Арива.
– А мама знает, что скипетр у тебя? – Глаза его внезапно расширились. – Это же мамин скипетр. Ведь она королева, и он должен быть у нее.
– Королева я.
Олио посмотрел на сестру. На самое кратчайшее мгновенье ее слова представлялись ему вполне осмысленными. Он помотал головой, прочищая ее; ему стало ясно, какую нелепость она брякнула, но какая-то часть его полностью верила в сказанное.
– Это Ключ Скипетра или Ключ Правителя, – продолжала Арива. – Один из Ключей Силы.
– Нет! – воскликнул Олио. – Ключи Силы есть только у мамы. Никто другой их носить не может!
– Это являлось правилом, пока матушка была жива. И как раз перед тем, как умереть, она дала по Ключу каждому из нас.
Олио быстро заморгал.
– Мама не умерла. Я тебе не верю. Она бы мне сказала…
– Она передала тебе вот этот Ключ, – Арива протянула ему Ключ Сердца.
– Нет, – упорно не желал верить он.
– Позвольте ему коснуться Ключа, – предложил Ариве Эдейтор.
Она протянула амулет Олио, но тот попятился. Отступая, он уперся спиной в стену и не мог отойти дальше.
– Держи Ключ, – сказала ему Арива.
Он покачал головой.
Арива сняла с шеи держащую Ключ цепь и протянула ему.
– Этот Ключ твой. Я забрала его у тебя. Это было неправильно. Извини. Я хочу, чтобы теперь ты взял его обратно.
– Он был моим?
– Разве ты не помнишь?
Олио застонал.
– Иногда. Думаю, я уже видел его.
– Вы помните ощущения, возникающие, когда он висит на шее? – спросил Эдейтор.
Олио снова покачал головой.
– Нет. – А затем, куда более глухим голосом: – Да. Мой Ключ.
– Отдайте его сейчас же! – прошипел Эдейтор Ариве.
Та надела цепь брату на шею и отступила.
Первое, что ощутил Олио – это, что Ключ лег ему на грудь точно так же, как настоящий ключ входит в подходящий замок. Именно там ему и полагалось быть. Но эта мысль была почти сразу же выжата из его головы, словно мозг его схватила какая-то гигантская рука. Он вскрикнул – не от боли, а от удивления. Олио закрыл глаза и на внутренней стороне его век было выжжено видение ужасной голубой реки, поразительно яркой, опаляюще жаркой. Он услышал вновь и вновь повторяемое слово и мысленно погнался за ним, пока не услышал его громко и отчетливо.
– Нет!
И пронзительно выкрикнув это слово вслух, он рухнул на пол прежде чем Арива либо Эдейтор смогли подхватить его.

ГЛАВА 15

Воины клана Лошади собрались перед восстановленными главными воротами Даависа. Стоящий под сводом Эйнон глядел на них с великой гордостью – чувством, соперничать с которым могла только великая печаль, наполнявшая его при мысли о том, как их мало. За исключением примерно двухсот воинов, получивших слишком серьезные ранения, чтобы верхом возвращаться в Океаны Травы, четыре собравшихся перед ним эскадрона составляли все силы того, что некогда было одним из самых больших и могущественных кланов четтов.
«И он снова станет таким», – сказал себе Эйнон – как твердил все время на протяжении осады Даависа. Он услышал за спиной громыханье подков и, повернувшись, увидел Линана с Маконом, едущих во главе еще нескольких сотен кавалерии. Оба остановились рядом с Эйноном и дали эскадрону проехать мимо них. Эйнон насчитал три эскадрона улан и три Красноруких.
– Я обещал их тебе, – сказал Линан. – Можешь оставить их под своим командованием на такой срок, какой тебе понадобятся.
– Спасибо, ваше величество, – искренне поблагодарил Эйнон. – Охота на военный отряд саранахов много времени не займет. К зиме вы получите своих воинов обратно.
– Спешить ни к чему, Эйнон, – ответил Линан. – Я думал, что вам, возможно, захочется сделать больше, чем настичь тот военный отряд. – Они с Маконом заговорщически улыбнулись.
– В смысле?
– В том смысле, что если у вас возникнет такой порыв, я не вижу никаких причин останавливаться, дойдя до края Океанов Травы.
– Порыв перенести войну на территорию саранахов?
Линан кивнул и увидел, что Эйнону уже начала нравиться эта мысль.
– И сделать все, чего ни пожелаю?
– Абсолютно. Помнится, я также обещал возместить вам весь потерянный скот до последней головы. И возмещу, но не смогу сделать этого до зимы, когда кланы соберутся в Верхнем Суаке. А вы тем временем можете сполна отомстить.
– Вы возвращаетесь в Верхний Суак нынешней зимой? – Эйнон мог скрыть удивления.
– Нет. Прежде чем возвращаться в Океаны Травы, надо завоевать остальное королевство.
– Кто же тогда будет представлять вашу власть в Верхнем Суаке? – спросил Эйнон.
– Ты.
– Ваше величество… – выпалил вождь.
Линан с Маконом дружно рассмеялись.
– Я ж тебе говорил, что он поперхнется, – сказал Макон.
– Но что скажет Коригана?
– Она согласна, – сообщил Линан. – Коригана видела, как твой клан четырежды штурмовал стену Даависа. И нисколько не сомневается ни в тебе, ни в твоей преданности.
– Она даже согласилась снова отпустить меня, – добавил Макон.
– Отпустить тебя? – переспросил Эйнон.
– Макон знает Красноруких, – ответил за него Линан. – Он командовал ими в отсутствие своего брата Гудона и отлично проявил себя в боях. Используй его как одного из своих командиров. Кроме того, он может подтвердить твои полномочия в Верхнем Суаке. Если кланы, которые традиционно противостоят вам, усомнятся в твоем слове, то Макон, будучи членом клана Кориганы, достаточно быстро убедит их.
– Буду рад снова ехать рядом с Маконом. – Эйнон невольно усмехнулся.
К этому времени дополнительные шесть эскадронов пристроились к колонне позади эскадронов самого Эйнона. Тысяча опытных воинов. «С такими войсками, – подумал Эйнон, – я и впрямь могу перенести войну далеко на юг».
– Помни, ты можешь предпринять против саранахов любые действия, какие сочтешь нужным.
Эйнон остро посмотрел на Линана. И принц словно прочел его мысли.
– Саранахи пожалеют, что вообще вышли из своей пустыни, – предрек он.

Дженроза наблюдала, как Эйнон вел свои смешанные силы на северо-запад от Даависа. Они ехали легкой рысью, уверенные и решительные. Небрежно, почти рассеянно, она лизнула языком кончик пальца и начертила им линию на каменном парапете. И тихо дохнула на нее. Двигаться тут могли только частицы красного кварца. Они рассыпались вдоль линии, но почти сразу же слабый ветерок подул в другую сторону, снова отправляя кристаллы обратно. Она не удивилась, но какому же ее представлению это отвечало? А вот этого никакой наставник сказать не мог.
Один из первых ее учителей в Теургии Звезд внушил ей, что истолкование магии зачастую бывало лишь испытанием чьей-то способности подгонять факты под уже случившееся событие; иными словами, ненаучным занятием для легковерных. Ей хотелось верить в это, но Дженроза не могла отмахнуться от увиденного с тех пор, как она присоединилась к четтам и обучалась под руководством Подытоживающей.
Чего она не знала и боялась узнать, так это как понимать показанное магией: как будущее статичное и неизменимое или же как будущее, которое можно предотвратить – или, во всяком случае, постараться предотвратить – совершив определенные действия. Сложность заключалась в том, что последнее чересчур смахивало на предвидение для легковерных.
Она увидела, как Линан возвращается во дворец. Когда он прошел неподалеку от нее, то остановился, но не поднял глаз. «Он чувствует на себе мой взгляд, – сказала она себе. – Мы так прочно связаны друг с другом». Миг спустя он продолжил путь. Она заметила, как четты кланяются, когда он проходили мимо. И заметила, как местные жители кланяются еще ниже, чтобы не встречаться с ним взглядом, а дети прячутся за ближайших взрослых. Явно углубившись в размышления, Линан не замечал их. После взятия Даависа город немного пограбили, но Линан быстро прекратил безобразия и позаботился, чтобы убивали только солдат, оказывающих сопротивление. Тем не менее граждане Даависа изо всех сил избегали его; внешнего вида Линана и ходящих о нем слухов хватало, чтобы отпугнуть народ.
– Что ты теперь такое? – вслух спросила она.
Ей пришло в голову, что существовал не менее важный вопрос. «Что я теперь такое?»
Она знала, что ответов у нее нет. При всей ее мощи по части магии, магия оказалась делом едва ли не бессмысленным, всего лишь ведущим к большим тайнам и гораздо большему разочарованию, чем она когда-либо считала возможным в свою бытность скучающей школяркой в Кендре, много лет назад.
«Погоди, – сказала она себе. – Не много лет. Всего-то год назад».
– Ты думаешь о доме, – произнес голос Эйджера.
Она глянула налево. Боже, для горбуна он, когда хотел, мог двигаться очень тихо.
– А ты думаешь, будто ты самый умный, – насмешливо парировала она.
– Я вижу, – продолжал он, оставляя без внимания ее колкость, – по твоему лицу. Всякий раз, когда ты думаешь о доме, твои глаза теряют фокус, и ты поворачиваешься лицом к Кендре. Я знаю нескольких купцов, которые заплатили бы небольшое состояние за возможность устроить тебя штурманом на один из их кораблей. Тогда бы они всегда знали, куда плыть, чтобы добраться до залива Пустельги.
Она невольно улыбнулась.
– Ты по-прежнему называешь домом Кендру.
– Странно, не правда ли? Я ведь родился и вырос не там и большую часть жизни прожил в иных местах; но да, Кендра – то место, которое я всегда считал своим домом. Может быть, так обстоит для всякого, кто считает себя принадлежащим Гренда-Лиру. – Эйджер нахмурился. – Я больше не знаю, принадлежу ли ему.
– Твой дом – Океаны Травы? – спросила Дженроза.
– Наверное.
– Мофэст очень красивая женщина, – заметила Дженроза. Эйджер хмыкнул, улыбнувшись про себя.
– А клан Океана – благородный клан.
– Да. Думаю, теперь я принадлежу ему.
– Клану? Он кивнул.
– А как насчет Дженрозы Алукар? Где ныне ее дом? Среди четтов? Или ты все еще тоскуешь по пыльным коридорам теургии?
– У меня больше нет дома, – кратко ответила она, пытаясь закончить разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65