Такие претензии всегда сомните
льны. У лиц, ранее отбывавших наказание в местах лишения свободы, подобны
е предъявы вполне объективны: в колониях контингент очень четко распред
еляется «по полочкам». Об этом всегда становиться известно в камере, и че
ловеку, бывшему когда-то на зоне завхозом или каким-нибудь общественник
ом, то есть «козлом», в общей хате будет очень неуютно. И администрация тюр
ьмы палец о палец не ударит, чтобы его защитить, просто переведут в «прите
сненку» Ц камеру, где содержатся ему подобные.
Там, где сидят несудимые, такие предъявы вряд ли могут иметь серьезные ос
нования. Но, часто, ориентируясь на какие-то внешние признаки, камерные «к
онтрразведчики» все же выявляют «кумовского». Как правило, невпопад. Зач
астую, самый активный обличитель Ц и есть кумовской. Чтобы не укрепить о
бвинителей в их правоте, нужно решительно отметать все претензии. Никаки
х доказательств сотрудничества зэка с администрацией не бывает, только
подозрения. Поэтому подобные обвинения всегда рассчитаны на испуг и при
знание. Значит, испуга быть не должно. Должен быть справедливый гнев и воз
мущение.
Наиболее серьезным «прессом», исходящим от зэков, является вымогательс
тво. Обычно зэки редко осмеливаются просто так «выдавливать» бабки из со
камерника. Чаще это делается «под крышей» опера, который дал «добро» на «
пресс» или сам инициировал его. (При этом цели опера могут и не совпадать с
целями зэков). Без такой «крыши» «прессовать» опасно Ц можно остаться н
е только без желаемого дохода, но и без имеющегося здоровья.
Подобный «пресс» происходит по следующей схеме: в камеру попадает новый
зэк, имеющий на свободе обеспеченных родственников (иногда о таком одолж
ении даже просят оперативников). Названий у такого объекта много: «дойна
я корова», «сладкая булка», «пушистый бобер». Затем начинается обработка
. Вначале по-хорошему, а точнее, «вешая на уши», новичку рассказывают, как у
ютно ему будет сидеться именно в этой камере, и как плохо в других. Для тог
о чтобы не попасть из рая в ад, надо платить. Отсутствие наличности не явля
ется препятствием, достаточно просто написать домой записку. Текст долж
ен быть самый драматичный, типа: если не дадите денег, меня поставят на нож
и. Необходимость таких страстей внушается достаточно легко: а вдруг твои
папа и мама не «поведутся» на просьбу? Подумают, что ты в тюрьме с жиру бес
ишься и хочешь получить бабки на водяру и наркоту. Нет, надо нагнать на них
побольше жути!
Затем малява передается через кормушку «ногам», причем сам автор записк
и не видит этого человека и даже не слышит разговор (быть рядом с кормушко
й при этом базаре недопустимо). По прошествии времени новичку объявляют:
все в порядке, бабки дошли по назначению, твой вопрос решен. Бывает, что он,
действительно, таким образом решается, и тогда через оговоренное время н
ужно лишь написать новую записку. А бывает и по-другому Ц мол, твоя ксива
запалилась, у «гонца» неприятности, надо «улаживать» вопрос, пока он нас
не посдавал. Дальше начинается «доение», выбраться из которого порой быв
ает невозможно.
Иногда такой «пресс» проистекает по гораздо более жесткой и примитивно
й схеме. Новичка просто запугивают или бьют. Или сочетают эти методы. Акти
вно сопротивляться этому может не каждый, даже решительному и физически
крепкому человеку не под силу противостоять нескольким подлым противн
икам. Камера Ц не ринг и не татами. Рано или поздно вам нужно будет лечь сп
ать или сходить на парашу. А учитывая изощренность такого «пресса», удар
а можно ожидать в любой момент.
Что нужно делать? Во-первых, при любом разговоре с сокамерниками последн
ее слово должно быть за вами. Не в переносном, а в самом прямом смысле. Напр
имер, когда вам будут рассказывать о необходимости писать ксиву домой (и
ли о чем-то другом, неважно), вы можете как угодно широко раскрывать глаза,
удивляться, переспрашивать, «вестись» на описываемые «ужасы», но точка в
разговоре должна быть поставлена вами и никогда не совпадать с предложе
нием. Типа, понял, хватит об этом, голова болит, буду спать. Услышав такой от
вет, любой собьется с толку, убеждения-то потрачены впустую.
Во-вторых, внушите окружающим и себе самому, что вы можете решать свои про
блемы и без посредников. Если только опер принимает решение, сидеть вам в
этой камере или нет, то и разговаривайте непосредственно с ним.
В-третьих. Твердо скажите своим «благодетелям», что отец и мать вас в тюрь
му не устраивали, и обращаться к ним за помощью вы не будете Ц западло. Кс
тати, учтите, что по классическим (мудрым и благородным) понятиям втягива
ть родню в свои криминальные дела может только полупидор. Или полный пид
ор. Уважающий себя человек пользуется исключительно помощью подельник
ов и друзей. И не иначе.
В-четвертых. Если меры «морального» характера не помогают, и конфликт вы
зревает все больше, придется идти на его обострение. Надо драться. Убить и
ли серьезно кого-то покалечить вы вряд ли сможете, вам тоже такие последс
твия не грозят. Цель драки Ц не победа над негодяями, этого все равно не б
удет, цель Ц выехать (не выломиться, а выехать!) из хаты с гордо поднятой го
ловой. Для этого надо постараться наставить максимально больше синяков
беспредельщикам и получить синяки самому. Кстати, активно защищающегос
я человека (даже неумелого), практически невозможно побить, не попав неск
олько раз в лицо.
Драка в камере должна быть замечена контролером, который вызовет подмог
у. Может быть и не замечена, контролер один, а камер много, да и лень ему их п
остоянно обходить, скорей всего, будет дремать где-то в сторонке. Но и в эт
ом случае при ближайшем выводе на прогулку или при проверке все «шрамы»
будут видны.
В-пятых. Если вы не в силах драться (а это отнюдь не позорно, не каждому дано
быть воинственным), надо терпеть и использовать возможность напрямую по
говорить с «кумом». Просить, чтобы он вас вызвал, не надо Ц это обязательн
о будет истолковано против вас. Просто дождаться, когда он сам вызовет. По
верьте, что это произойдет довольно скоро. В разговоре с оперативником н
е нужно тратить эмоции на описание серьезности конфликта, своих пережив
аний и возмущения по этому поводу. Не надо просить о помощи («Не проси!»), бу
дешь должен. Люди, проработавшие в тюрьме даже непродолжительное время,
быстро черствеют и становятся неспособными адекватно воспринимать чуж
ую боль. Не его же «прессуют» в камере. Поэтому рассчитывать на сострадан
ие не нужно. Лучше всего спокойным и будничным тоном сообщить оперу, что в
ы скоро «завалите» кого-нибудь в хате, при этом не уточняйте, кого именно.
И поинтересуйтесь, что дают за убийство зэка? Срок добавят? Или снизят?
Даже если вы не сумеете это рассказать естественно, игра будет просматри
ваться, все равно опер очень болезненно отреагирует на это сообщение. Ни
один из них не посмеет экспериментировать: а может, это блеф? А может, нико
го он не убьет? Почуяв, что в камере может состояться преступление, он обяз
ательно струсит и либо переведет вас в другую камеру, либо даст команду б
еспредельщикам прекратить «пресс». Допустить такое преступление Ц эт
о очень большое и грязное пятно на репутации оперативника. Из человека, н
е способного предотвращать длящиеся конфликты, сыщик, как из говна пуля.
И это пятно прилепится к нему на всю карьеру. Таких оперуполномоченных н
азывают в три слова: «опер упал намоченный».
Четвертая группа конфликтов Ц «пресс», исходящий от администрации. Это
наиболее серьезный метод воздействия на зэка. В сочетании с другими неза
конными методами: угрозами, оскорблениями, надуманными дисциплинарным
и наказаниями, применением наручников, пытками и избиениями, камерный «п
ресс» создает абсолютно безвыходное положение для жертвы.
Цели такого «пресса» три: склонить человека к нужным следствию и розыску
показаниям; «обломать» непокорного; получить бабки (увы, рядовое вымога
тельство). Наиболее часто встречающая причина Ц первая, но они могут и со
четаться. Во всяком случае, беспредельные рожи, получив добро на террор к
акого-то зэка, обязательно переключатся на личный интерес. Рассчитывать
, что у конченых негодяев могут быть идейные позиции в борьбе с преступно
стью, может только полный профан в тюремной действительности. К большому
сожалению, среди товарищей в мышиных пальто с большими звездами на пого
нах, заказывающих такой «пресс», профанов два из трех (по утверждению нек
оторых моих коллег Ц девять из десяти). Эти менты-заочники искренне счит
ают, что в камере с арестованным «работают» в нужном направлении Ц скло
няют к явке с повинной. Попутно, может быть, и склоняют.
Если отношения между оперативниками и их агентурой замешаны на нарушен
ии закона, то складываются они своеобразно. Схема «опер Ц агент» ломает
ся, так как в определенном смысле они становятся подельниками. Иногда сл
абенький опер как-то незаметно оказывается «под» агентом, и кто кем руко
водит, уже непонятно.
При наличии ментовской «крыши» «пресс» становится более изощренным. За
частую тогда к тупому физическому воздействию примешивается психическ
ое. Это бойкотирование жертвы, постоянные мелкие придирки, угрозы, оскор
бления, высмеивание, провокация драки и др. В этом смысле показателен кон
кретный пример. Заезжает в девятиместную камеру потенциальная жертва, в
недалеком прошлом действующий спортсмен, мастер спорта по дзюдо, весом п
од центнер, опытный, решительный, жесткий, знающий себе цену мужик. Но незн
акомый с тюрьмой.
Одного взгляда достаточно, чтобы понять бессмысленность любых прямых п
ровокаций Ц искалечит. Псевдоагентуре необходимо, чтобы он сам спровоц
ировал конфликт, тогда вмешается администрация и его накажет. Но как это
сделать, если он ведет себя совершенно спокойно и не обращает ни на кого в
нимания? Выход находится. В камеру подсаживают какого-то «чушкаря»-полу
дебила, и рулевые начинают над ним издеваться так, как подсказывает их из
вращенная фантазия.
Жертва, как всякий сильный и порядочный человек, чувствует себя абсолютн
о мерзко, когда на его глазах какая-то шоблота глумится над несчастным, и
требует прекратить беспредел. В ответ ему объясняют, что по тюремным зак
онам он никто Ц фраер, и устанавливать свои фраерские порядки может в сп
ортзале, но не в камере. И продолжают мучить беднягу. В конце концов, жертв
а (а этот мужик никак не может взять в толк, что истинная жертва Ц именно о
н) не выдерживает, лупит парочку мерзавцев, попавшихся под руку. Лупит не с
ильно, а как проституток Ц по щекам (все остальные стремительно прячутс
я под нарами), и наводит в камере порядок и тишину. Ненадолго. Через минуту
его как зачинщика драки выволакивают из камеры, бьют, забивают в наручни
ки, а потом избитого, с опухшими руками бросают в карцер.
Самое страшное, что те, кто только что это все с ним проделал, искренне счи
тают, что восстановили справедливость и наказали беспредельщика. По-дру
гому считать они и не могут. И только опер и его прямые начальники знают: в
се прошло по плану. Жаловаться этому парню некому, его никто не поймет. Тол
ько очень опытный и мудрый тюремщик (да и то не всегда) сумеет по едва улов
имым признакам понять, что это Ц «постанова» и не «повестись» на нее, не т
ерзать невинного. Но где они, опытные и мудрые?
Дать совет, как избежать такого тотального «пресса», очень трудно. Надо т
ерпеть, это не будет продолжаться вечно. Надо помнить, что перед вами чере
з такое испытание прошло немало людей, и кое-кто прошел достойно. Можно, к
ак уже говорилось выше, попугать опера возможным убийством в камере. Но г
лавное Ц думать только о себе. Только так в тюрьме можно выжить. Пусть ряд
ом кого-то убивают, режут на куски, едят живьем Ц вас это не касается. Не ка
сается, и все.
Существует такое понятие Ц пресс-хата (не путать с пресс-центром). Возни
кли пресс-хаты в шестидесятых годах прошлого века на тюремном заключени
и. Туда попадали люди двух категорий: те, кому суд дал «крытую» в виде част
и всего наказания (например, двенадцать лет усиленного режима, из них пер
вые пять Ц ТЗ), и те, кого перевели на «крытую» из зон как злостных нарушит
елей режима. На самой «крытой» публика расслаивалась на тех, кто пытался
противостоять администрации, и тех, кто шел на сотрудничество с ней. Сиде
ли эти люди, понятно, в разных камерах и люто ненавидели друг друга.
С целью «обломать», а то и «опустить» наиболее прыткую «отрицаловку», их
по одному бросали в «козлиную» камеру, где они и подвергались «прессу». О
тсюда и название Ц «пресс-хата».
В СИЗО пресс-хат как таковых не существует, контингент слишком непостоя
нный. Но временное их подобие иногда возникает. В рассказах о тюрьме прес
с-хатами по ошибке называют совершенно другое явление Ц так называемые
«спортивные камеры». Среди наркоманов, подзаборных блатных и прочей шуш
еры бытует мнение, что у зэков-спортсменов одна извилина, и всей этой изви
линой они ненавидят «правильных» уголовников. Это чушь. Просто в спортив
ных камерах заведен жесткий порядок: все идут на прогулку, все идут в баню
, никто не курит. Естественно, что когда какого-то алкоголика, никогда не м
ывшегося на свободе и не желающего идти в баню в тюрьме, пинком выкидываю
т из камеры, он начинает верещать про «пресс».
Но, к счастью, «пресс» бывает не во всех камерах, и вовсе не часто. Явление э
то достаточно редкое. Чаще в тюрьме тихо, спокойно и уныло. И слава Богу!

Убивают ли в СИЗО?

Среди людей, не бывавших в тюрьме, впрочем, зачастую, и среди тех, кто там по
бывал, бытует мнение, что за проволокой беззаконно погибают и исчезают з
аключенные. Происходит это якобы по злой воле каких-то влиятельных то ли
высокопоставленных, то ли криминальных лиц, то ли мафии, то ли призраков Н
КВД.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22