– Я так не думаю. Джефф, Квентин презирает меня, и поэтому так поступил. Господи, он хотел получить Лэнгли! Но теперь, когда замок мой, он забрал Шану, чтобы лишить меня, ее. Кто знает, что он сделает с ней. – Торн зажмурил глаза. От мысли, что она в опасности, он почувствовал себя так, словно его проткнули копьем. Он глубоко вздохнул, не в состоянии скрыть своей муки и, не беспокоясь, что все на него смотрят. – Господи, – закричал он, – я не могу потерять ее сейчас!
Лицо Джеффри тоже стало мрачным.
– Он не мог далеко уйти. Я подготовлю людей и встречу тебя у ворот.
Торн заметил, что перед ним предстал другой человек. Сэр Грифин даже не пытался скрыть слезы, которые лились у него из глаз.
– Милорд, я умоляю вас, не оставляйте меня здесь ждать, зная, что моя леди в опасности. – Он стоял перед графом, решительный и гордый, словно воин вдвое моложе своего возраста. – Для меня будет большой честью служить вам, если вы разрешите поехать с вами во главе отряда.
Торн не размышлял. В этом не было необходимости. Он вытащил из ножен кинжал чеканного золота, украшенный тремя маленькими рубинами. Тот самый кинжал, который, как сказала Шана, был подарен рыцарю ее отцом. Торн схватил руку Грифина и вложил оружие ему в ладонь.
– Сэр Грифин, я знаю, что это было вашим когда-то. Вы окажете мне честь, если поедете со мной. – И глядя в глаза старого рыцаря, добавил: – Не как мой слуга, а как равный мне.
Спустя некоторое время они выехали за ворота. За ними шел небольшой отряд всадников.
Яркая луна светила на темном холодном небе, отбрасывая на землю серебряные блики.
Шана села на лошадь, которую ей дали, и почувствовала, как у нее ломят все кости. Ей пришлось садиться в седло перед огромным рыцарем, тем самым, который пришел за ней в комнату. Когда она пришла в себя, ей подвели собственную лошадь. Шана поняла, что они это сделали для того, чтобы быстрее ехать, так как они неслись так, словно за ними гнался сам дьявол. Но прежде чем тронуться, они убедились, что руки принцессы хорошо привязаны к седлу. Если она попытается соскочить с лошади, то животное будет тянуть ее за собой. Совершенно инстинктивно девушка закричала, когда они проезжали мимо спящей деревни. Ее лошадь резко остановилась, и Шана чуть не перелетела через голову. Ей грубо засунули в рот отвратительный кляп.
Она беззвучно стонала. Как долго они еще будут ехать? Сильно болела голова в том месте, куда ее ударили. К счастью, прошли головокружение и тошнота. Но Шана так замерзла, что не чувствовала ни ног, ни рук. Казалось, болел каждый мускул ее тела. Но больше всего она беспокоилась о ребенке. Не навредит ли ему эта изнурительная езда? Принцесса неистово молила об этом Бога.
Ее взгляд упал на сэра Квентина, который ехал впереди отряда человек из двенадцати. Ее охватила дрожь. Шана все еще не могла оправиться от шока, обнаружив, что ее похитителем был никто иной, как сэр Квентин, который всегда был таким обаятельным, услужливым и милым.
Сначала для нее оставалось загадкой, что послужило причиной ее похищения. Но за то время, которое она провела верхом на лошади, кое-какие мысли появились у нее в голове по этому поводу.
И хотя причина все еще оставалась неясной и расплывчатой, все же подозрение начало закрадываться.
Наконец, они замедлили езду, когда подъехали к развилке. Где-то невдалеке журчал ручей. Отряд отправился к просеке, пролегавшей рядом с обычной дорогой. Чьи-то руки, схватив девушку за талию, сняли ее с седла. Шану, толкая, довели до большого валуна, на который приказали сесть.
Она инстинктивно положила руку на живот. Мысли и беспокойство о ребенке не выходили у нее из головы. Крошечное существо внутри зашевелилось, подавая какие-то сигналы, но Шане только это и нужно было знать.
Мужчины начали носить в кучу хворост. Вскоре разгорелся жаркий костер. Всадники сняли попоны и седла с лошадей и положили их на землю. Шана тревожно осматривала просеку. Ясно, что сэр Квентин не ожидал погони. Принцесса еще плотнее укуталась в свой теплый плащ, так как промерзла почти до костей.
Подошел сэр Квентин. Она рванулась в сторону, когда он протянул к ней руку. Но это было сделано только для того, чтобы вынуть кляп.
Шана почувствовала, что язык распух, и пересохло в горле. Она облизала губы и попыталась заговорить. Ее голос оказался сухим и скрипучим.
– Это были вы, да? Вы разбойничали в деревне Лэндир и других селениях? Это вы налетели на Мервин?
Он притворно поклонился.
– Да, Мервин сначала был! – хвастливо произнес он. – Должен признать, что меня забавляло, когда вы осмелились выманить Бастарда из Лэнгли. Очень жаль, что вы его тогда не убили, миледи. Вы бы значительно облегчили мою задачу. Но даже тогда я знал, что вы достойны меня.
– Зачем? – спросила она устало. – Зачем вам нужно было это делать? Что вы надеялись завоевать таким образом?
Его улыбка исчезла. Откровенная ненависть исказила лицо рыцаря, превратив его в отвратительную маску.
– Что еще, кроме замка Лэнгли? Господи, я же благословлял тот день, когда лорд Монтгомери отправился к праотцам. Он был моим графом, и я хорошо служил ему, надеясь, что он наградит меня! Но тут вмешался король. Я согласен, что просчитался, потому что не думал, что он не будет вручать титул и замок, пока это проклятое дело с Уэльсом не уладится. У меня не было выбора, как начать сражаться на стороне короля. Но Эдуард сам выбрал командира объединенного отряда. И он назначил своего фаворита графа-бастарда! И тогда я понял, что потеряю замок, если не приму мер, компрометирующих его в глазах короля, так как не собирался смотреть, как то, о чем я мечтал, попадет в руки другого, а особенно бастарда!
Шана отшатнулась. Злоба, отразившаяся на его лице, была ужасной.
– Я… я не понимаю. Это был ваш долг, подавить восстание. Как могло разграбление валлийских деревень помочь вам в вашем деле?
– Эдуард считал, что нет необходимости губить жизни невинных людей. Дракон же призывал валлийцев браться за оружие, то же самое делали мои люди и я. Мы подстрекали ваш народ выступить против англичан и начать грабить их деревни и выплескивать на них свою ненависть. И это еще не все. – Он рассмеялся таким смехом, что у Шаны затряслись руки. – Я кое-чему научился у валлийских мародеров в свое время. Мои люди и я даже несколько раз нападали на английских солдат под видом варваров валлийцев. И я почти добился успеха, ведь Эдуард был в ярости на Бастарда, что в этой войне было убито слишком много английских рыцарей. – Квентин немного помолчал, а затем продолжил: – Но вы и ваш муж мне очень помогли, миледи. Он так быстро указал на вас и вашего человека, когда сбежали валлийские пленники. Он радостно засмеялся. Шана приоткрыла рот.
– Матерь Божья, – слабо сказала она. – Так это вы освободили их, а не Грифин…
– Да, моя дорогая. А позже вы так сыграли мне на руку, выпустив Дракона!
На его лице появилась плотоядная усмешка, говорившая о его удовлетворении от случившегося.
– Ни вы, ни Бастард, ни разу меня не разочаровали. Я знал, когда во второй раз вернулся в Мервин, что вы обвините его. Так и вышло.
Шана слушала, оцепенев. У нее все сжалось внутри от отвращения к себе. Квентин, а не Торн вернулся в Мервин, чтобы спалить его дотла. Квентин обманул ее, но только потому, что она сама позволила это. О, сомнения были, но она даже не пыталась подумать, что Торн невиновен. Так охотно, подумала Шана со стыдом, она верила во всякие гадости о Торне.
Но она все еще оставалась слепой. Было ясно, что им владела зависть и жадность. Ее глаза горели от гнева за то, что Квентин так жестоко уничтожил столько жизней, и среди них жизнь ее отца и многих близких людей. Ее ярость вспыхнула как порох.
– Бастард, – проговорила она. – Вы как раз и есть преступник, а не Торн! Вы убили моего отца, вы убийца! Вы убили своих собственных людей! Боже, да вы просто чудовище!
Шана подскочила к Квентину. Высоко подняв свои связанные руки, она попыталась ногтями вцепиться ему в лицо. Он легко разделался с ней, поймав ее запястья и отпустив их, сажая ее на валун.
– Ну, хватит, леди. Довольно этого! Приберегите свою резвость для другого раза, когда у нас будет время повеселиться.
Принцесса изумленно посмотрела на него, наконец, поняв, что он имеет в виду. Его ухмылка стала шире. Он провел пальцами по ее шее. Шана задрожала от отвращения и с негодованием посмотрела на него.
– Что вы сделаете со мной? – холодно спросила она.
– Мы отправимся в Шотландию. У меня там родственники. И скоро, моя дорогая, ты узнаешь ласку настоящего рыцаря, а не какого-то там бастарда.
Его взгляд неприятно задел ее. Она вся вспыхнула от стыда.
– Торн придет за мной.
Его смех словно окатил ее, словно ледяной водой.
– Неужели? Миледи, не сомневаюсь, что он даже не обнаружит до утра вашего отсутствия. А может быть, он уже нашел успокоение в постели какой-нибудь хорошенькой служанки. Завтра он получит от вас сообщение, что вы не желаете терпеть этот брак далее и ищите укрытия у друзей. Никто не станет – спрашивать мотивы, по которым вы уехали, так, как всем хорошо известно, что вы не пара. И всем известно, как вы страдали и унижались после поражения Левеллина.
Шана судорожно сглотнула, трепеща от мысли, что он может оказаться прав. Торн был так на нее сердит этим вечером. Она чувствовала это по тому, как он ее держал, в каждом гневном взгляде, которые они бросали друг на друга. Ее душу охватило отчаяние. Без всякого сомнения, Торн почувствует облегчение, избавившись от нее.
– Вы забываете о Вилле, – внезапно сказала Шана, хватаясь за эту мысль, как за соломинку. – Когда его найдут раненным и истекающим кровью, Торн поймет, что это предательство.
Квентин холодно улыбнулся.
– Нет, миледи. У мальчика должна быть каменная голова, чтобы выжить после такого удара, который он получил, – он пожал плечами. – Все подумают, что его растоптали лошади. И вряд ли кто-нибудь будет волноваться.
Я ВОЛНУЮСЬ! – отозвалось в душе у Шаны, и страх охватил ее. – О, ВИЛЛ, ТЫ НЕ УМРЕШЬ… ТЫ НЕ МОЖЕШЬ…
Принцесса плотнее укуталась в плащ и собрала все свое мужество.
– Вы не имеете права задерживать меня. Мой ребенок…
Квентин свирепо посмотрел на нее.
– Мы найдем ему другое место. В моем доме не будет Бастардова отродья!
– Ты, грязная тварь! – Шана вскочила на ноги. – Неужели ты думаешь, что я отдам тебе своего ребенка, ребенка от человека, которого я люблю больше жизни? Неужели ты думаешь, что я позволю этим отвратительным рукам дотронуться до меня? Господи, да ты безумен!
Внезапно он действительно обезумел. Злоба, которая переполняла его, выплеснулась наружу. Шана поняла, что далеко зашла в своем гневе.
– Я безумец? – яростно зарычал он. – Ей-богу, сука, удивляюсь, как это только Бастард не вырвал тебе язык.
Он схватил ее, сжал свой огромный кулак и занес его над ней, собираясь ударить. Шана не отступила, а только закрыла глаза и приготовилась к удару.
Но что-то вдруг резко изменилось. Отовсюду послышались крики, и поднялась тревога. От топота конских копыт сотрясалась земля, воздух со свистом рубили стальные клинки. Квентин повернулся с отборной бранью. Ночная тишина огласилась мужскими голосами и лошадиным ржанием, доносившимися прямо с просеки. Шана закричала и стала пятиться назад. Потрясенная, в шоке она с трудом понимала, что происходит.
Чья-то рука накрыла ей рот, обхватив при этом за талию. Девушка отчаянно пыталась вырваться, но ее подняли и понесли подальше от места сражения. Когда ее ноги вновь почувствовали землю, она услышала шепот:
– Не сопротивляйтесь мне, миледи. – Это был такой знакомый, милый для ее слуха голос. – Это я, Грифин.
От облегчения она чуть не упала. Но в следующий момент Шана повернулась к нему лицом.
– Грифин, – задыхаясь, проговорила она, – Торн…
– Он сражается вместе со своими людьми, миледи. Не беспокойтесь, их в два раза больше.
Шана услышала, как звенела сталь. До них доносились крики, вопли, предсмертные хрипы. Она увидела Торна среди всадников. Он куда-то помчался стрелой с высоко поднятым мечом. В следующий миг она потеряла его из вида.
Люди Квентина носились вокруг. Торн понимал, что скоро все закончится. Яростно он высматривал свою жертву. И когда сэр Квентин повернулся, он увидел высокого сильного человека, преградившего ему путь.
– Клянусь, тебе доставил радость этот день, проведенный в Лэнгли в качестве его хозяина, – проговорил Квентин. – Но судьбе угодно, чтобы он стал последним в твоей жизни!
Он схватил своей меч двумя руками и яростно им размахнулся. Торн отбил удар с таким грохотом, что, казалось, прогремел гром.
– Думаю, что не последний, мой друг.
– Друг?! Когда это ты был моим другом? Ты украл у меня Лэнгли, а теперь я отберу его у тебя и твою жену впридачу! Потому что это я был тем «другом», который убил ее отца. А теперь мне доставит удовольствие убить ее мужа-бастарда! И с таким же успехом!
Луна ярко освещала место сражения, и в ее свете Шана увидела их двоих. Дважды она пыталась проскочить мимо Грифина, и дважды он преграждал ей дорогу.
– Вам там нечего делать, миледи! – умолял он ее. – Торн никогда не простит мне, если с вами случится беда, да я и сам этого себе не прощу!
Она боролась с обжигающими горькими слезами, мучительно стараясь избавиться от воспоминаний, моля Бога, чтобы он оставил в живых всех, но больше всего человека, которому она готова была отдать все. Битва, разразившаяся у нее на глазах, была так похожа на ту, другую, что девушка закричала от душевной боли, которая полностью ее охватила.
Такая же, но и другая… Теперь Шана стояла как вкопанная. Невольный свидетель их яростной схватки.
И снова она вся задрожала. Ужас сковал ее сердце, а душа трепетала от страха за жизнь любимого человека. Она молилась так страстно, как никогда, чтобы финал был не таким же… Она уже потеряла отца. Господи, она не должна потерять мужа!
– Торн, – шептала она. – Торн!
Ее сердце гулко стучало. Она с ужасом смотрела, как Квентин размахивал мечом. От таких ударов голова Торна скатится с плеч, если он за какие-то доли секунды не успеет увернуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46