Она совершенно ясно угадывала его намерения.
Девушку охватила паника. Принцесса стала отчаянно отбиваться от Торна, но теперь уже не от неприязни, а из страха. Просунув между собой и им руки, она пыталась оттолкнуть его, но на этот раз ничего не вышло. Граф схватил ее за запястья и, словно кандалами, сжал их в своих ладонях.
Шана отчаянно двигала бедрами, стараясь отодвинуться из-под него и сбросить Торна с себя. Кровь закипела у графа в жилах, отдавая сильным напряжением в чреслах. Он заскрипел зубами, стараясь побороть нежелательное нарастающее напряжение. О, Господи, если она еще раз крутанется, он не ручается за себя…
– Успокойся! – зашипел Торн.
Шана застыла. Ее дыхание стало резким и прерывистым. Грудь тяжело поднималась и опускалась, сердце неистово стучало.
Впервые за все это время граф заметил испуг в ее глазах. Что это значило? – размышлял он, смутно теряясь в догадках. Шана занимала его и одновременно разжигала любопытство. Но вывод был очевидным: никогда в своей жизни он не встречал такую высокомерную гордую девушка, как Шана. Безусловно, она не боялась его!
Торн зловеще поджал губы, так как ему свойственна была подозрительность. Возможно, осторожно предположил он, это ничто иное, как уловка, при помощи которой она хочет вызвать его сочувствие, чтобы потом, при первой же возможности всадить ему нож в спину, когда он меньше всего этого будет ожидать.
– Что? – иронично спросил Торн. – Чего вы боитесь, принцесса? Этого?
Яркие черные глаза и резко очерченное лицо возникло перед Шаной, загородив собой весь мир. Когда его губы соприкоснулись с ее губами, принцесса была слишком потрясена и шокирована, чтобы протестовать и чтобы сделать хоть что-то, и терпела, так как граф и в самом деле не давал ей возможности что-либо предпринять. Его губы обожгли Шану, как раскаленное железо. У девушки только и промелькнуло в голове, что Барис ее никогда так не целовал. Поцелуй Торна был сильным, ненасытным и грубым – ничего подобного Шана раньше не испытывала.
Его язык снова и снова врывался в ее рот жадно и настойчиво, отчего сердце девушки еще сильнее забилось в груди. В отчаянии Шана попыталась увернуться от Торна, но все было напрасно. Худые пальцы графа скользили по ее разметавшимся волосам, лицу, помогая продлить этот демонический поцелуй. Торн буквально вдавил Шану в кровать. Низкий, глухой стон вырвался из груди принцессы, и через какое-то мгновение все изменилось.
Поцелуй больше не был таким жадным. Нет, теперь Торн пытался насладиться ею, словно изучал ее с захватывающей дыхание основательностью. Шана почувствовала, как все ее тело охватило убаюкивающее тепло.
Но все так же неожиданно закончилось, как и началось. Холодный взгляд обрушился на нее как снег, когда граф поднял голову. Он увидел ее влажные трепещущие губы, широко распахнутые испуганные глаза. Торн отбросил угрызения совести, которые мешали ему, и заговорил намеренно отчужденным голосом:
– Вот, миледи, я сделал все, чтобы у вас не складывалось впечатление, что я умираю от вожделения.
Шана смотрела на него, вся, дрожа и боясь дышать.
– Вы хотите сказать, что не…
Ее щеки ярко вспыхнули. Язык не слушался. Она не могла заставить себя произнести эти слова. Граф хрипло рассмеялся.
– Вы льстите себе, принцесса, если думаете, что я хочу вас. Несмотря на то, что у вас красивая фигура и соблазнительные губы, я лучше отправлюсь в ад, чем лягу спать с такой коварной, способной на убийство стервой, как вы.
Шана закусила губу, бросив взгляд в сторону двери.
– Тогда, почему же вы…
Торн моментально понял, что она имеет в виду.
– Я думаю, вы хорошенько подумаете, прежде чем решитесь сбежать без одежды, миледи. А стоит вам только попытаться… Я очень чутко сплю и кладу меч рядом.
Граф скатился с нее. Девушка нырнула под покрывало и, забравшись в дальний угол кровати, сардонически подняла бровь. Торн не знал, оскорбиться ему или рассмеяться.
Он разделся и лег в кровать рядом с ней, но, все же стараясь соблюдать дистанцию. Может быть, подумал граф озабоченно, ее испуг настоящий, непритворный. Когда он целовал ее красивые, нежные, словно лепестки роз, губы, то почувствовал, что в этот момент они не лгали. Он ощутил сильное смятение девушки.
Осознание этого доставило Торну удовольствие… очень большое удовольствие.
ГЛАВА 7
Рассвет нового дня наступил слишком скоро. Шане показалось, что она только сомкнула глаза, как уже пришло утро. Издалека доносились звуки ударов кузнеца по наковальне, сопровождаемые хриплыми мужскими голосами.
Интуитивно почувствовав, что она одна, хотя и не слышала, когда граф встал с постели, Шана, свернувшись калачиком, безучастно смотрела, как лучи утреннего солнца пробивались сквозь, шторы. Она чувствовала себя вялой и не отдохнувшей, пролежав почти всю ночь без сна. Ее поочередно одолевали то гнев, то парализующий страх. И ей казалось, что заверения графа ничего не стоили, в любой момент он может наброситься на нее и сделать все, что угодно.
Только сейчас она поняла, что позволила глупым мыслям завладеть собой. «Вы льстите себе, принцесса, если думаете, что я хочу вас… Лучше я окажусь в аду, чем стану спать с такой коварной, способной на убийство стервой, как вы», – вспомнила она слова графа, презрительно фыркнула и решила, что это ее устраивает. Но, вопреки собственным мыслям, она занервничала, вспомнив, как он был нарочито зол и бессердечен с ней.
Ее пальцы сами собой потянулись к губам. Воспоминание о поцелуе графа вспыхнуло в ней вопреки ее желанию. Она подумала, что этот поцелуй не имеет ничего общего с нежным прикосновением Бариса к ее губам. Эта мысль вызвала в ней дрожь. В поцелуях Бариса чувствовались обожание и нежность, изредка они были дерзкими и возбужденными, но он осторожно вводил ее в мир страсти и наслаждения. Граф же и не пытался доставить ей удовольствие…
Он желал ее наказать.
И все же, вспомнила она, когда ослабела ненасытная жестокость его губ, Шана ощутила едва уловимую нежность с его стороны. Испугавшись самой себя, она отдернула руку от губ, глаза ее изумленно расширились. Ей совсем не доставили удовольствия его объятия – стоически сказала она себе. Нет, нисколько!
Она вскочила, прижимая к себе одеяло, хотя знала, что одна в комнате. Взгляд ее упал на груду одежды, разбросанной по кровати: на платье, в котором она была вчера, и все остальные тряпки, прихваченные графом. Не теряя времени даром, она оделась, опасаясь, как бы он ни вернулся. И хотя ей очень хотелось принять горячую ванну, пришлось довольствоваться холодной водой из таза. Рядом с умывальником лежала расческа. Шана протянула руку, чтобы взять ее, затем заколебалась. Ее гордость была уязвлена тем, что приходилось пользоваться его принадлежностями. Но волосы были безнадежно спутаны, она со вздохом подчинилась обстоятельствам и взяла ее.
Уже заплетая косу, она увидела маленький поднос на столе перед камином. Положив расческу, она пересекла комнату. Несколько толстых ломтей хлеба, обильно намазанных джемом и куски хорошо выдержанного сыра были аккуратно разложены на деревянном блюде, рядом с которым стояла высокая кружка с элем и тщательно сложенные салфетки. Это зрелище вызывало у нее голодные спазмы в желудке. Шана отвергла ужин вчера вечером, но от этой пищи она не будет отказываться.
Девушка охотно села за стол. Ей доставил огромное удовольствие и теплый, мягкий, свежий хлеб, и пахучий, острый сыр.
Спустя несколько минут, когда она поднесла ко рту последний кусок хлеба, Шана услышала, что дверь за ее спиной скрипнула и отворилась, затем снова закрылась. Она поднесла палец к нижней полной губе и так замерла, чувствуя себя пойманной на месте преступления. Ей не нужно было поворачиваться, чтобы убедиться в возвращении графа. Она догадывалась, что никто другой не осмелился бы войти сюда без стука. Но, как она ни старалась, ощущение вины не проходило, и Шана мысленно ругала себя за то, что он принес пищу, а она не устояла пред ней.
Наконец она опустила руку на стол и повернулась вполоборота, так, чтобы видеть его. Да, это был он, и его взгляд, конечно, устремлен на поднос.
– Вижу, ваш аппетит улучшился, принцесса, – приветствовал он ее с показным радушием. – Искренне надеюсь, что наша простая английская пища пришлась вам по вкусу.
Он стоял у двери, и хотя его одежда была обычного покроя, бархат его туники был великолепен. Но не это занимало ее сейчас, она отчаянно пыталась вытеснить яркое воспоминание, так некстати нахлынувшее на нее… Но образ становился только ярче. Перед ее мысленным взором стояли его гладкие широкие плечи и отливающее бронзой тело, покрытое темными вьющимися волосами. Щеки Шаны покрыл румянец смущения, но она ничего не могла с собой поделать. Какое-то мгновение она не могла отогнать навязчивую мысль, что она лежала обнаженной в одной кровати с этим человеком, а он спал рядом с ней!
Ехидное замечание уже было готово сорваться с языка, но она все-таки предпочла не обращать внимания на его норов. Она поднялась, повернулась к нему лицом, вскинув подбородок и расправив плечи.
– Вы как раз вовремя, милорд. Я уже собиралась просить вашего человека, чтобы он поискал вас.
Взор Торна уперся в нее. Он надеялся, что найдет ее все еще лежащей в постели, застигнет врасплох и испугает своим присутствием. Однако она стояла перед ним одетая, как всегда сдержанная и владеющая собой.
– Вы хотели услать его, чтобы воспользоваться возможностью сбежать, миледи? Я обещаю вам, что вы не выйдете за пределы комнаты без охраны. Замок полон рыцарей, миледи, и они теперь, к вашему сожалению, лучше осведомлены. Теперь все знают, кто вы в действительности.
– Я вовсе этого не собираюсь делать, – она непоколебимо внесла ясность. – Хотя, мне кажется, сейчас подходящее время спросить вас, собираетесь ли вы теперь все время держать меня в этой башне.
– Честна говоря, я еще не решил. Но полагаю, что вы можете принимать пищу в холле, если пожелаете, но только тогда, когда я либо Седрик будем находиться рядом.
– Седрик?
Он ткнул пальцем куда-то за плечо, показывая на рыжеволосого гиганта, стоящего на страже в холле. Мягкая линия его губ вытянулась в насмешливой улыбке.
– Вы сможете также прогуливаться по крепости, – продолжал он.
– Но вы же сказали мне, что я должна это делать обязательно с вами или с Седриком? – ее голос стал елейным. Она боролась с собой, пытаясь сохранить внешнее спокойствие, которое, тем не менее, быстро иссякло.
– Да, – блеск в его глазах говорил о том, что он получал особое удовольствие, напоминая ей об этом. – Но не заставляйте меня пожалеть о предоставляемой вам свободе, принцесса. Еще раз напомню вам, что право отменить эти привилегии находится исключительно в моей власти.
– Думаю, что вы и так достаточно долго говорили об этом. – На этот раз она даже не стала скрывать нотки язвительности в голосе.
Он приблизился к ней.
– Надеюсь, миледи, что это для вашей же пользы. Я искренне надеюсь, что все так и будет. – Его улыбка была такой же холодной, как и выражение ее лица.
Шана настороженно наблюдала, как он сократил расстояние между ними, остановившись совсем рядом с ней, так что ей достаточно было поднять голову, чтобы встретиться с его взглядом. Но прежде ее глаза медленно скользнули по крепкой шее и четко очерченным губам, которые больше не улыбались. Она боялась неизбежно попасть в сети его темных и бездонных зрачков. Ее привело в замешательство то, что глаза Торна ничего не выражали, в них не было ни печали, ни безразличия.
Легкая тревога охватила ее. Несмотря на попытки внушить себе обратное, его присутствие было более чем пугающим. Одного его роста было вполне достаточно, чтобы обратить в бегство самых крепких воинов, и хотя она была высокой для женщины, но едва доставала ему до подбородка. Шана пришла к неутешительному выводу, что он мог бы схватить ее и швырнуть на край земли, никогда при этом больше не вспомнив о ее существовании. Но она не хотела, чтобы он догадался о ее невольном испуге… о, нет, если это произойдет, то будет еще одним оружием, которое он использует против нее.
В оружии у него и так не было недостатка.
– Ваш брак, принцесса… Когда он должен состояться?
Шана заморгала глазами, застигнутая врасплох. Она ожидала услышать от него все, что угодно, но только не это.
– Мы с Барисом собирались обвенчаться в конце лета.
– А что будет, если вы все еще останетесь здесь? Что, если он не сможет заплатить за вас выкуп?
В душе у Шаны зародилась слабая надежда.
– Вы уже сообщили ему?
То, с какой нескрываемой радостью она спросила об этом, задело Торна, но он не стал задавать себе вопроса, по какой причине.
– Нет еще, – мягко произнес он. – Надо еще решить, какие ему поставить условия. – Он постучал пальцем по губе. – Ваш жених занимается овцеводством, как и большинство ваших людей? Может быть, его удастся уговорить расстаться с частью высокопородных овец? Я думаю, это будет справедливая сделка. А вы как считаете – стадо овец за принцессу?
Его речь была пропитана ядом язвительности. Ногти Шаны от ярости врезались ей в ладони. Хотелось треснуть рукой по его крепкой щеке, и она дала себе слово, что скоро так и сделает.
– Называйте любую цену, – спокойно сказала она, – Барис меня не бросит.
– Вот что мне пришло в голову. Может быть, попросить вместо этого какую-нибудь ничтожную сумму за то, что он избавит меня от вас. – Торн медленно обошел вокруг, не сводя с нее глаз. Она стояла совершенно прямо, серебристые глаза ее полны были мятежного света, но она переносила его нападки исключительно стойко. Торн не мог не согласиться, что она была достойным противником.
– Если вы действительно хотите этого, вы можете отпустить меня прямо сейчас и здесь.
– Прямо сейчас? Нет, миледи, – на его губах появилась плутоватая усмешка. – Я не уверен, что вы покинете мой гостеприимный дом, забыв всадить мне нож в спину.
– Мысль соблазнительная, милорд, – милая улыбка тронула ее губы, – чрезвычайно соблазнительная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46