Все новые и новые участники турнира сменяли друг друга, народ ликовал, но Шана не принимала участия в таком шумном переживании происходящего. Она не испытывала восторга от этого зрелища, только чувствовала, как сжималось ее сердце от отчаяния при виде этих рыцарей, игравших в войну.
В следующий раз они по-настоящему будут сражаться с валлийцами.
Торн находился в конце ристалища. В нем было столько мужественности, столько силы, что он сразу же выделялся среди других. Взгляд девушки помимо ее воли снова и снова останавливался на фигуре графа. На нем поверх доспехов была свободного покроя одежда черного цвета. В голове Шаны промелькнула предательская мысль, что такого энергичного, дерзкого и сильного рыцаря ей еще не доводилось видеть.
Вдруг принцесса почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее плечу. Она инстинктивно обернулась и увидела короля.
– Следующий в списке – граф, – сказал он, улыбаясь. – Вы будете самой красивой парой, Шана.
Эдуард говорил абсолютно серьезно. Внезапно слезы застлали ей глаза. Девушка отвернулась и, проклиная свою слабость, не скрывая горечи, заметила:
– Сэр, я буду самой нежеланной невестой.
Король только пожал плечами и улыбнулся, также лукаво, как и всегда.
– Вы могли бы предотвратить этот брак, если бы захотели, сэр.
– Мог бы, – согласился он, держа ее руку в своих ладонях. – Но мы с вами знаем, что я этого не сделаю, так как хочу, чтобы между мной и вашими родственниками восстановился достойный мир. Сила и могущество, моя дорогая, очень часто рождаются из удачного союза.
– Удачного? – Шана невесело рассмеялась. – Ваше Величество, это будет самый возмутительный союз.
В глазах Эдуарда загорелся недобрый огонек. И только сейчас девушка поняла, как неосторожно она говорила. Что она станет делать, если король потребует извинений? Но лучше сгореть в аду, решила принцесса, чем попросить прощения, как бы глупо это ни было. Однако через мгновение Шана поняла, что избежит объяснений с королем самым неожиданным и нежеланным способом – боевой конь Торна появился перед Эдуардом. Король, проследив за взглядом девушки, увидел своего любимца и, приветствуя его, с улыбкой заметил:
– Торн, я верю, что ты нашел себе самого достойного противника.
Шана вся напряглась, ожидая, что граф склонит свое копье в ее честь, как это было принято. Однако Торн не последовал традиции. Он вручил копье оруженосцу и спешился. Принцесса еле сдерживала гнев, увидев, что де Уайлд направился к ней. Когда Торн остановился перед невестой, на ее губах застыла высокомерная улыбка. Взглянув на эту пару, Эдуард только усмехнулся и вложил руку девушки в облаченную в перчатку ладонь графа Вестена. Шана попыталась воспротивиться, но Торн уже крепко держал ее. Он отвел девушку в сторону от помоста и, остановившись, притянул ее пальцы к своим губам. Их взгляды встретились.
– Миледи, – негромко произнес граф. – Я прошу что-нибудь в знак вашей преданности, на счастье, перед тем как займу свое место на ристалище.
Просит? О, если бы! Но, увы, это было ни что иное, как требование! Принцесса вся кипела от негодования, но она не могла не заметить, что ее тело охватила странная дрожь от прикосновения его теплых губ. Однако Шана постаралась убедить себя, что это происходит от отвращения.
– Может быть, кинжал в ребра? – предложила она.
При этом Шана мило улыбалась, прикрывая злость. Он позволил ей такую дерзость, так как это может продолжаться только до завтрашнего утра.
Торн низко наклонил голову.
– Принцесса, очень хорошо, что вы говорите это только для моих ушей. Но мне в голову пришла более удачная идея.
Ее улыбка померкла! Было принято, чтобы дама отдавала свою вуаль рыцарю, как знак благословения на ратные подвиги. Шана начала закипать от гнева, так как именно по его вине у нее с собой ничего не было.
– Вы сами видите, у меня ничего нет, что я могла бы вам дать, – холодно сказала она.
Взгляд Торна стал оскорбительно дерзким.
– Тогда вы не оставляете мне иного выбора, как взять самому, – при этом он приблизился к ней.
У девушки перехватило дыхание, когда она поняла его намерения. Шана попыталась оттолкнуть графа и в отчаянии выкрикнула:
– Нет! Ради Бога, не здесь! Не на виду у всех!
– А почему бы и нет? – Торн тяжело задышал. Он поклялся бы на распятии, что не встречал еще такой красавицы.
Его взгляд упал на залитые нежным румянцем щеки. На принцессе было платье глубокого пурпурного цвета, который еще больше подчеркивал красоту ее лучистых глаз. Торн окинул взглядом длинную, изящную шею девушки, золотистые волосы, уложенные короной.
– Ведь вам очень даже понравилось, когда я целовал вас во время нашей прогулки по крепостной стене. – На его лице промелькнула легкая улыбка. – Я это почувствовал по тому, как трепетали ваши губы, по тому, как вы растаяли на моей груди, как вас не держали ноги.
Шана съежилась, почувствовав в его тоне насмешку.
– Вы были пьяны! – обвинила она его шепотом.
Да, Торн был пьян тогда. Но не настолько, чтобы не помнить вкуса ее нежных трепещущих губ, того поцелуя, который был похож на весенний дождь, пролившийся на сухую бесплодную землю, и того, как ее мягкость растопила его жестокое, очерствевшее сердце, словно в тот вечер они были предназначены друг для друга.
Руки графа обхватили изящную фигуру девушки, притягивая ее еще ближе. Глухой самодовольный смех вырвался у него из горла при виде того, как у принцессы перехватило дыхание. Торн сильнее прижал девушку к себе, запечатлевая на ее губах горячий, как огонь, поцелуй.
Но все прекратилось так же внезапно, как и началось. Де Уайлд улыбнулся, так как глаза Шаны были еще закрыты, а милые черты лица скорее казались ошеломленными, чем испуганными. Он коснулся перчаткой кончика ее носа.
– Наберитесь терпения, принцесса. По крайней мере, я не сделаю вас вдовой, ведь вы еще не стали моей женой.
Губы девушки еще дрожали от поцелуя, но гнев уже зарождался в ее душе. Господи! Она не выдержит такой немыслимой демонстрации! Но она вынесла. Шана смотрела только на него, на то, как он садился на своего огромного боевого коня и брал у оруженосца шлем и щит. Торн опустил забрало, все еще не отводя от принцессы повелительного взгляда, пришпорив своего коня, помчался, словно ветер в сторону поля. Толпа расступилась, освобождая ему дорогу.
Сэр Квентин снова подошел к Шане и отвел ее назад к галерее. Девушка издала легкий стон, когда увидела, что противником Торна оказался лорд Ньюбери. Показав, что готовы к поединку, оба рыцаря подняли копья, и маршал дал команду.
Оба противника с быстротой молнии ринулись на середину арены и сшиблись с силой громового удара. Шана, не в состоянии сдержать крик, привстала с места, когда их обломанные копья разлетелись по самые рукоятки.
– Ого! – с азартом воскликнул сэр Квентин. – Граф чуть было не потерял стремена!
Взгляд принцессы был прикован к лорду Ньюбери. Его губы были искажены, лицо целеустремленно, глаза горели, но в них не угадывалось никаких эмоций. Шана задрожала, почувствовав в Ньюбери желание жестоко разделаться с Торном.
Вскоре стало ясно, что сошлись самые равные соперники в этом турнире. Они сходились снова и снова, скрещивая копья, схватываясь, пытаясь сбросить друг друга с седла и обезоружить.
Из толпы послышался свист, когда внезапно копье взметнулось высоко в воздух и, описав дугу, с глухим стуком воткнулось в землю. Это было копье Торна, но он еще не признал себя побежденным. Все молчаливо наблюдали, как граф развернул своего коня последний раз и отбросил в сторону щит. Де Уайлд резко остановился, ожидая противника. Ньюбери, уже уверенный в том, что победа досталась ему, повернул коня и нацелился в свою неподвижную мишень. У Шаны сердце бешено стучало, отдавая болью в висках. Почему Торн отбросил щит, сделал себя таким беззащитным? А этот хам Ньюбери устремился вперед с копьем наперевес! Куда же смотрят маршалы?! Ведь на такой скорости, если даже тупое копье ударит в грудь с силой Ньюбери, оно пробьет Торна насквозь!
– Боже милостивый, – слабо сказала девушка, – он безумец.
– Да, – послышался напряженный голос сэра Квентина. – Я тоже так считаю.
И хотя Шане хотелось оторвать от Торна взгляд, она не смогла и, сжавшись, – смотрела на него, ожидая ужасной неизбежности.
Но этого не произошло. Копье, которому, казалось, суждено было проткнуть графа насквозь, упало на землю. Это Торн, перехватив его, обезоружил Ньюбери. Руки Ньюбери взметнулись в воздух, он потерял равновесие и тяжело упал на траву.
Одобрительный рев с галерей нарушил напряженную тишину. Многие зрители выскочили на поле. Шана поднялась на ноги, и ее тоже понесли вперед. Если ей нужно бежать, то это надо сделать именно сейчас. Толпа захлестнула ее, но через несколько минут девушка вырвалась и направилась назад к замку.
Провидение было с ней. Укрепление оказалось безлюдным, только несколько животных одиноко паслись перед воротами. Ноги сами несли принцессу к конюшне.
Когда Шана вошла в помещение, то ее взору предстали пустые стояла. Волнение охватило девушку, и она резко остановилась. Где мог быть Грифин? Неужели Вилл не смог передать ему ее просьбу?
Господи, она не могла уехать без старого рыцаря, но она и не могла остаться.
В конце конюшни послышался глухой стук. Шана почувствовала облегчение. Это, должно быть, Грифин готовит лошадей. Она предъявит ему претензии за то, что он ее так напугал, и, рассмеявшись, девушка вбежала в боковую дверь.
– Приветствую вас, принцесса.
Смех застыл у нее в горле.
– Вы? – проговорила она задыхаясь. – Пресвятая Богородица!.. Лошади… Грифин… Где?
Продолжать было не нужно. Граф оценил ситуацию очень точно.
– Ни вы, ни сэр Грифин никуда не отправитесь сегодня на лошадях, принцесса.
Это не укладывалось в голове. Язык не слушался, когда она попыталась произнести хоть слово. Почти шепотом девушке удалось выдавить из себя:
– Как?
– Благодаря нашему маленькому другу Виллу, – мягко сказал Торн. – Он действительно доказал, что будет преданным и честным слугой.
Шана закрыла глаза. Силы покидали ее, ноги подкашивались. Вилл! Она чувствовала себя беспомощной. Душа кричала и разрывалась от отчаяния и безнадежности, вилл, КАК ты мог ТАК ПОСТУПИТЬ со мной?
– Вы не избежите этого брака, принцесса, и вы не сможете скрыться от меня.
К Торну вернулась его дьявольская улыбка, а в глазах загорелись адские огоньки. Инстинктивно Шана попятилась, но в тот момент, когда она собиралась повернуться и бежать, спасая свою жизнь, девушка потеряла равновесие и с криком упала на спину.
Граф почувствовала, как все в нем закипает от гнева.
– Встаньте, – проговорил он сквозь зубы.
Принцесса не шевельнулась – ее охватил парализующий страх. Не скрывая ярости, Торн поклялся:
– Вы будете мне подчиняться. А когда мы поженимся…
– Я никогда не буду вам подчиняться, никогда! – К Шане снова вернулась отчаянная храбрость, и она вскочила на ноги. – Я никогда не выйду за вас замуж! Я с радостью пошла бы за любого мужчину, кроме вас!
– Почему же, миледи? Почему вы произносите эти слова, ведь я ваш суженый?!
Шана сжала пальцы в кулак и, упершись руками в бока, дерзко посмотрела на графа.
– Вы – бастард! – прошипела она.
И тут Шана увидела, как граф стал совершенно спокойным, а выражение его лица непреклонным. Торн молчал, но его молчание грозило возмездием, расплатой за все сказанное ею. Но принцессе было не до соблюдения осторожности. Ей ненавистно было его высокомерие, его власть над ней. Шана ненавидела его так, как еще никого в своей жизни. И вдруг она закричала, повторяя снова и снова:
– Я не пойду замуж за бастарда! Вы слышите? И не важно, что вас называют лордом, ведь я знаю, кто вы. Не имеет значения, что вы верный пес Эдуарда, и мне безразлично, что вы получите этот роскошный замок или даже сотню таких, как он, потому что я никогда не выйду замуж за бастарда!
Торн стоял, недвижим, как статуя. Он боялся пошевелиться, потому что в этот момент не ручался за себя. Ярость затмила его разум, заслонила красной пеленой глаза.
По правде говоря, у графа не было желания связывать свою жизнь с любой женщиной, тем более с такой высокомерной мегерой, и не важно, что она являлась принцессой. Действительно, Торн получил богатство и власть по милости короля. Но он потом кровью оправдал это, и проклянет себя, если станет извиняться за то, что не родился таким же знатным, как большинство людей его круга. Де Уайлд взрослел в нищете и голоде, испытывая жестокие тяготы и лишения, и ему дважды пришлось сражаться так, как никому другому, прежде чем он стал рыцарем и графом. Но позор незаконного рождения преследовал его всю жизнь. Однако граф надеялся, что уже смог преодолеть это. И эта женщина посмела напомнить ему о его происхождении.
Этим она сама решила свою участь. Де Уайлд сделал шаг, который разделял их, и, крепко схватив за плечи, прижал девушку к себе так, что Шана испугалась за свои хрупкие кости. Принцесса смотрела ему в лицо, ставшее похожим на страшную железную маску. Казалось, что воздух звенел от ярости, исходившей от графа. И только сейчас Шана поняла, какого демона она разбудила в нем.
Торн бросил ее на солому. Девушку охватила паника, и она стала, бешено сопротивляться, извиваться и, пытаясь оттолкнуть графа. Но все ее усилия были тщетны.
– Торн, – отчаянно взмолилась Шана. – Боже милостивый, что…
Он не дал ей договорить. С животной страстью граф обрушился на девушку, еще сильнее подминая ее под себя. Его поцелуй был бесконечно долгим и сильным. Язык графа глубоко проник в рот принцессы и двигался там так, что у нее все закружилось пред глазами. Шана чувствовала, что теряет сознание. Она безвольно лежала под Торном, и только глухой сдавленный стон вырвался у нее из груди.
Утолив этим поцелуем первую страсть, граф поднял голову и подозрительно усмехнулся.
– Что, принцесса, это вам не по силам? И я вам не ровня?
Сердце Шаны гулко стучало, а страх все усиливался. Она вцепилась пальцами в плечи Торна, пытаясь оттолкнуть его от себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46