Я бы показал тебе, как смеяться над вышестоящим офицером!
– Господи! Дядя, я не смеюсь над вами.
– Да? А над чем же ты смеешься?
– Над вашей шуткой.
– Шуткой? Проклятье! Разве я шутил?
– Да, и довольно забавно.
– Отставить все забавы!
Чарльз прекрасно знал эту манеру адмирала. Старик должен был выпустить пар и успокоиться, перед тем как приступать к серьезной беседе. Поэтому Гол-I ланд решил не выказывать свое раздражение. Он терпеливо выжидал, когда кипение чувств морского волка не истощится само собой.
– Ладно, – наконец произнес старик. – Ты затащил меня в эту маленькую каюту под предлогом какого-то разговора, а сам еще ничего не сказал.
– Тогда позвольте мне начать, – ответил Чарльз. – Я влюблен…
– Ба!
– Самая прекрасная из творений Божьих…
– Ба!
– Но и обладает умом, порядочностью и всеми лучшими качествами…
– Ба!
– Дядя, если вы еще раз скажите «Ба!», я перестану говорить.
– А какая к черту разница, сэр, говорю я это «Ба!» или нет?
– Короче, я люблю ее. Когда она с братьями уехала из Италии домой, я не находил себе места. Меня охватила тоска, и я бы без сомнения умер, если бы не вернулся в Англию.
– А как с ней связан этот болотный упырь?
– Вы имеете в виду вампира?
– Да, этого кровососа.
– Я знаю только то, что этот вампир появился здесь ночью, во время сильной бури. Он укусил Флору за шею и с помощью молодой и чистой крови, которая текла в ее венах, обновил свое ужасное существование.
– Вот же дьявол!
– Точно. Должен признаться, что меня ошеломил объем сопутствовавших обстоятельств. Любое событие лишь придавало делу еще большее правдоподобие. Нападение вампира серьезно подорвало дух и здоровье бедной Флоры. Когда я приехал сюда, она начала умолять меня забыть о нашем обручении. Эта гордая девушка не могла позволить мне связать свою судьбу с ее печальным роком.
– Она так сказала?
– Да, это были ее слова. Флора заклинала меня бежать из дома Баннервортов. Она умоляла меня оставить ее на волю рока и найти себе другую невесту.
– И что?
– Но я видел, как страдает ее сердце.
– А оно страдает?
– Еще как! Я сказал ей, что если брошу ее в час беды, то пусть небеса отвернутся от меня. Я сказал, что если счастье ее налетело на рифы, то она может ухватиться за меня, и тогда я силою, данной мне Богом, вознесу нас над злом.
– А она?
– Она, рыдая, упала мне на грудь и благословила меня. Разве мог я оставить ее? Разве мог я сказать: «Милая моя, когда вы были полны здоровьем и красотой, я вас любил. Но теперь, когда вы в беде и печали, мне остается лишь покинуть вас». Разве мог бы я, сказав такое, по-прежнему считать себя мужчиной?
– Нет! – рявкнул старый адмирал, и его голос наполнил комнату эхом. – Если бы ты произнес такие слова, разрази меня гром, я бы выгнал тебя взашей и сам женился на этой девушке. Сдох бы, а женился!
– Ах, милый дядя!
– Не называйте меня милым, сэр. Как ты только мог подумать о бегстве от девушки, в глазах которой были слезы?
– Ноя…
– Молчать, жалкий увалень! Отъявленный плут! Коварная касатка!
– Вы ошибаетесь, дядя.
– Да это я к слову… Благослови тебя Господь, Чарльз. Ты должен остаться с ней. Даже если целая шхуна вампиров приплывет сюда и скажет тебе «нет», ты должен быть с нею. И познакомь меня с этой девушкой. Обязательно познакомь.
Адмирал энергично вытер губы рукавом, и Чарльз торопливо сказал:
– Мой милый дядя, я должен напомнить вам, что мисс Баннерворт – молодая леди.
– Я это знаю.
– Тогда, ради Бога, не пытайтесь целовать ее.
– Это еще почему? Девушкам нравится, когда их целуют. Придумал тоже! Не целовать ее из-за того, что она молодая леди! Неужели ты думаешь, что я целуюсь только с капралами морской пехоты?
– Нет, дядя, но вы должны понять, что молодые леди очень деликатны.
– А разве я не деликатен? Висеть мне на рее, если я не деликатен! Короче, где она? Я хочу ее видеть!
– Значит, вы одобряете мои поступки?
– Ты маленький негодяй, но в твоих венах течет кровь благородного семейства. Не жди похвалы за то, что ты действовал, как честный человек. Ты просто не мог поступить иначе.
– А что бы стало с кровью благородного семейства, если бы я отказался от Флоры? – с улыбкой спросил Чарльз Голланд.
– То есть, как бы это отразилось на тебе? Я бы отрекся от тебя, потому что такой поступок убедил бы меня в твоем ничтожестве, мошенник. А нам подобные типы в семействе не нужны.
– Но отказ от Флоры избавил бы меня от многих затруднений.
– Здесь нет никаких затруднений. Человек, бросающий судно, которое несло его по волнам, или девушку, доверившую ему свое сердце, достоин быть изрублен на мясо для диких обезьян.
– Я тоже так думаю.
– Конечно, ты так думаешь!
– А почему конечно?
– Потому что это логично! Будучи моим племянником, ты просто не можешь думать по-другому.
– Браво, дядя. Я не знал, что вы такой любитель логики.
– Довольно любезничать. Ты не в кают-компании для младших офицеров. Где юная леди, которая так чертовски деликатна? Где она, я тебя спрашиваю?
– Я сейчас приведу ее, дядя.
– Давай, веди. Я уже горю от нетерпения. Так ты говоришь, она хороша? Красивый корпус, никакого крена и не слишком большая корма?
– Дядя, только держите ваши комплименты при себе. Я вас умоляю. Они настолько специфичны, что могут шокировать девушку.
– Ступай за ней и думай о деле. Я ходил по морям сорок лет и припас немало деликатных комплиментов для молоденьких и стыдливых красоток.
– Неужели вы считаете, что палуба военного корабля так способствует приобретению изысканных комплиментов?
– Конечно, я так считаю. Где ты еще услышишь более живой язык, раздери меня акула? Вы, сухопутные крысы, просто не знаете, о чем говорить. А мы, моряки, народ ученый.
– Да уж. О, черт!
– Что это было?
– Кажется, крик.
– Сигнал бедствия! Вперед!
Спеша покинуть комнату, дядя и племянник около минуты толкались в дверном проеме. Победу одержал адмирал – вернее, его массивное тело. Прижав бедного Чарльза к косяку, он выскользнул в коридор и тут же остановился, потому что не знал, куда бежать. В этот момент до него донесся второй крик Флоры, который она издала от боли, когда вампир схватил ее за запястье. Дядя и племянник помчались по коридору. Чарльзу было известно, где находилась спальная его невесты, и он стремглав рванулся к ней на помощь.
Генри был ближе и действовал без промедления, а потому и первый оказался у дверей спальной сестры. Чарльз увидел его в ту секунду, когда он вбегал в комнату Флоры. Однако разница во времени была незначительной. Баннерворт лишь успел поднять девушку с пола, как появился Чарльз.
– О, небеса! – вскричал он. – Что случилось?
– Не знаю, – ответил Генри. – Бог свидетель, я не знаю. Флора! Флора, ты меня слышишь?
– Она в обмороке! – констатировал Чарльз. – Вода приведет ее в чувство. Ах, Генри! Это какой-то кошмар!
– Спокойнее! Спокойнее! – сказал побледневший Генри.
Его голос выдавал ужасную тревогу, которую он испытывал в данный момент.
– Чарльз, графин с водой на столе. А вот и матушка пришла. Я думаю, это был еще один визит вампира! О Господи, помилуй и спаси!
Баннерворт села на край софы и, прижав ладони к щекам, заплакала.
– Всем стоять! – прокричал адмирал, вбегая в дверь. – Где враг, ребята?
– Дядя, – сказал Чарльз. – К Флоре снова приходил вампир.
– Проклятье! Похоже, он ушел, прихватив с собой половину окна. Смотрите!
Это действительно было правдой. Решетка на окне оказалась сломанной, а стекла – разбитыми.
– На помощь! На помощь! – зашептала Флора, когда брызги воды, попав на лицо, привели ее в чувство.
– Теперь ты в безопасности, – сказал ей Генри. – Тебе ничто не угрожает.
– Флора, – промолвил Чарльз. – Милая Флора, вы узнаете мой голос? Посмотрите вокруг, и вы увидите, что рядом с вами только близкие вам люди.
Девушка робко открыла глаза и спросила:
– Он ушел?
– Да, милая, – ответил Чарльз. – Вы же видите, здесь только друзья.
– Ваши близкие друзья, моя дорогая, – добавил адмирал. – За исключением меня. Но если вы захотите испытать мою доблесть, на борту корабля или на суше, то будь передо мной хоть сам Старый Ник, я не уклонюсь от битвы! Нок-рея к нок-рее! Готовьте пули и гранаты!
– Это мой дядя, – представил его Чарльз.
– Благодарю вас, сэр, – слабым голосом ответила Флора.
– Все верно, – склонившись к племяннику, прошептал адмирал. – Фигурка – что надо! И не такая уж она хрупкая, черт побери.
– Я не это имел в виду.
– В данном случае ты прав.
– Что вас так встревожило, дорогая? – спросил Чарльз у девушки, беря ее ладонь в свои руки.
– Сэр Варни. Вампир.
– Сэр Варни? – воскликнул Генри. – Неужели он посмел явиться сюда?
– Да, он вошел в эту дверь. А когда я закричала – как раз перед тем, как потерять сознание – он прыгнул в окно.
– Его коварный визит переполнил чашу моего терпения. Клянусь небесами, что я этого так не оставлю.
– А я вызову его на дуэль, – добавил Чарльз. – Прямо сейчас же пойду и брошу ему в лицо оскорбление. На этот раз он не отвертится.
– Нет, нет! – вскричала Флора, конвульсивно вцепившись в руку Чарльза. – Не делайте этого. У нас есть лучшая возможность.
– О чем вы говорите?
– Наш дом переполнен ужасом. Давайте покинем его. Давайте продадим особняк сэру Варни, как он того и хочет.
– Отдать ему наш дом?
– Продать, а не отдать. Избавившись от его визитов, мы могли бы вновь вернуть былую радость. И не забывайте о главном. У нас имеются доказательства того, что он не человек. Зачем подвергать себя риску и противостоять такому существу, которое с радостью убьет любого, лишь бы укрепить свои силы свежей кровью из ваших сердец?
Молодые люди ошеломленно переглянулись.
– К тому же, вы сами сомневаетесь в том, что это зло можно одолеть одной отвагой, – добавила Флора.
– Она права, – согласился с ней мистер Маршдел, уже давно вошедший в комнату. – Нам надо прислушаться к ее словам.
– А позвольте мне повидаться с ним, – предложил адмирал. – Уж я-то разберусь, кто он такой. То, что у парня большой рост, еще не означает какие-то там силы.
– Его сила огромна, – возразил мистер Маршдел. – Я попытался схватить сэра Варни и упал на землю от одного толчка, хотя впечатление было такое, словно меня ударили молотом циклопа.
– Кого? – переспросил адмирал.
– Циклопа.
– Черт меня возьми! Я служил на «Циклопе» семь лет и не видел там никакого молота.
– Что же нам сделать, чтобы остаться на этой грешной земле? – произнес Генри Баннерворт.
– Вот именно, – съязвил адмирал. – На земле всегда тревожатся о том, что делать. А на море я бы быстро смекнул, что к чему.
– Мы должны обсудить вопрос продажи нашего Iдома, – сказал Генри. – Флора, оставайся здесь. Ты теперь в безопасности.
– Послушай меня! Отдай ему особняк!
– Почему ты так дрожишь?
– Потому что я знаю, какие беды могут вскоре случиться. Я умоляю тебя, брат! Продай ему поместье. Дом стал бедой для нас. Так что лучше отделайся от него. Не надо цепляться за то, что ускользает из рук. Давай договоримся с Варни. Вспомни о том, что нам не удалось убить его пулей.
– А душить вы его не пробовали? – спросил адмирал.
– Все верно, – печально сказал Генри. – Что бы мы ни думали о сэре Варни, его убийство будет считаться преступлением.
– По закону, это так, – согласился Чарльз. – Будь он даже десять раз вампиром. Однако я не верю, что он такой неуязвимый, каким нам представляется.
– Я не собираюсь защищать здесь его интересы, – сказал Маршдел. – Говорю это потому, что увидел ваш взгляд, мистер Голланд. Но я дважды пытался схватить сэра Варни, и оба раза он ускользал от меня. В первом случае в моей руке остался кусок его камзола, а во втором – я был повержен наземь ужасным ударом, последствия которого ощущаю до сих пор.
– Ну вот! Вы слышали? – спросила Флора.
– Конечно. Я слышал его слова, – ответил Чарльз.
– По какой-то причине все сказанное мной вызывает насмешки и неприязнь мистера Голланда, – с обидой в голосе заметил Маршдел. – Я не знаю, чем заслужил такое отношение к себе, но если вас, сэр, тяготит мое присутствие, то обещаю сегодня же покинуть этот дом.
– О, нет! Ради небес! – взмолился Генри. – Давайте не будем ссориться друг с другом.
– Отставить разговоры! – прокричал адмирал. – Нам не одолеть врага, если команда будет в раздоре. Ну-ка, Чарли, подай руку этому джентльмену. Он выглядит скромным и честным человеком.
– Если мистер Голланд знает об мне нечто такое, что может вызвать какие-то упреки, то я прошу его объявить об этом вслух, – сказал мистер Маршдел.
– Я не могу предъявить вам никаких претензий, – ответил Чарльз.
– Тогда какого черта ты ведешь себя так невежливо? – возмутился старый адмирал.
– Мне тяжело менять свое мнение о людях, – признался Чарльз. – Тем не менее, я готов пожать руку мистера Маршдела.
– А я вашу, сэр, – ответил его оппонент. – Со всей искренностью души и добрыми чувствами.
Мужчины пожали друг другу руки, но и беглого взгляда было достаточно, чтобы заметить, как неохотно они это делали. Их рукопожатие как бы говорило другой стороне: «Вы мне не нравитесь, но я еще не понял причину своей антипатии».
– Вот так-то лучше, – произнес адмирал.
– А теперь давайте поговорим о Варни и попытаемся прийти к единому мнению, – предложил Генри Баннерворт. – Я приглашаю мужчин в гостиную, а женщин прошу остаться здесь.
– Матушка, не плачьте, – сказала Флора. – Все разрешится к лучшему. Если только, конечно, мы покинем этот дом.
– Вопрос об отъезде будет главным, – пообещал ей Генри. – И поверь, сестра, твое желание мы учтем вместе с нашими – как это и делалось всегда.
Оставив женщин в комнате Флоры, мужчины прошли в небольшую гостиную, которая, как уже упоминалось ранее, была украшена искусной резьбой по дереву. Генри выглядел немного возбужденным, но решительным. Он вел себя так, словно уже придумал какой-то способ избавиться от ужасных сцен, которые День за днем происходили под крышей его дома.
Чарльз Голланд казался отстраненным и задумчивым. Скорее всего, он рассматривал в уме еще не оформившийся план действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39