Он грозно шагнул к мистеру Голланду, и тот, прежде чем Генри успел ответить, учтиво произнес:
– Сэр, мы не знакомы только с вами, но для остальных в этом доме я друг.
– Да, вы действительно наш друг, – подтвердил его слова Генри Баннерворт. – И я втройне рад приветствовать вас, так как вы приехали очень кстати. Мистер Маршдел, это мистер Голланд, о котором мы вам столько говорили.
– Рад знакомству с вами, сэр, – сказал Маршдел.
– Благодарю вас, – холодно ответил Голланд.
Эти двое мужчин не понравились друг другу с первого взгляда, и такая враждебность могла навсегда лишить их возможности стать близкими друзьями.
На просьбу Генри сообщить ему о том, что здесь случилось, служанки ответили недоуменными предположениями. По словам этих женщин, они проснулись от выстрелов, после чего оделись и, дрожа от страха, начали ждать дальнейшего развития событий. Затем они услышали звон колокольчика. Их слова ничего не объясняли, и оставалось терпеливо ждать, когда миссис Баннерворт и Флора придут в себя. Только они могли дать информацию о происшедшем.
Миссис Баннерворт унесли в ее покои. То же самое хотели сделать и с Флорой, но мистер Голланд, уложив Девушку в кресло, возразил:
– Я думаю, свежий воздух из открытого окна приведет ее в чувство. К тому же, мне не хочется расставаться с ней после длительной разлуки. Флора! Флора, откройте глаза. Вы слышите меня? Дайте мне знак, что вы узнали мой голос. Ах, Флора! Моя милая Флора!
Звук его голоса подействовал не хуже сильнодействующего лекарства и вернул сознание прекрасной девушке. Он разорвал узы глубокого транса, в котором находилась Флора. Она открыла глаза и, сфокусировав взгляд на лице любимого, тихо прошептала:
– О, Чарльз! Вы наконец приехали!
Она горько заплакала и прижалась к нему, как напуганный ребенок к единственному другу в этом огромном и тревожном мире.
– Джентльмены, – обратился к собравшимся Голланд, – прошу вас, не скрывайте от меня горькой правды. Флора больна?
– Мы все теперь больны, – ответил Джордж.
– Больны?
– И едва не сходим с ума, – добавил Генри.
Голланд недоуменно взглянул на двух братьев, но удивление юноши еще больше усилилось, когда Флора, вырвавшись из его объятий, закричала:
– Оставьте меня! Забудьте обо мне навсегда. Ах, Чарльз! Никогда, я прошу, никогда не смотрите на мое лицо!
– Я ничего не понимаю, – произнес мистер Голланд.
– Забудьте обо мне, – рыдая, продолжала девушка. – Считайте бедную Флору недостойной себя. Отныне, Чарльз, я не могу и не смею быть вашей невестой.
– Неужели мне это снится?
– Ах, если бы, – горько ответила Флора. – Зачем мы только встретились, Чарльз? Для вас было бы лучше не знать меня. А теперь я принесу вам несчастье.
– Флора! Дорогая Флора! Неужели вы говорите мне эти слова, чтобы испытать мою любовь?
– Нет. И пусть небо будет моим свидетелем. Я говорю вам правду.
– О Боже! Что означают ваши слова?
Девушка содрогнулась и покачала головой. Генри, приблизившись к ней, нежно взял ее ладонь в свои руки.
– Это снова был он? – спросил брат.
– Да.
– И ты стреляла в него?
– Я попала, но он убежал.
– В кого вы попали? – ничего не понимая, спросил ее Чарльз. – Кто убежал?
– Он убежал, – повторила Флора. – Но он вернется. Обязательно вернется.
– А пистолет был заряжен пулей? – спросил мистер Маршдел. – Возможно, вы его убили?
– Должна была убить. Но, наверное, я просто сошла с ума.
Юный Голланд смотрел на них с таким озадаченным видом, что Джордж, заметив это, произнес:
– Чарльз, я вижу, вам требуются объяснения? Вы их скоро получите.
– Джордж, похоже, вы здесь единственный разумный человек, – ответил Голланд. – Молю вас, объясните мне, о ком идет речь?
– Тише, тише, – попросил его Генри. – Вы обо всем узнаете, но только не сейчас.
– Чарльз, послушайте меня, – обратилась к молодому человеку Флора. – С этого момента я освобождаю вас от слов и обещаний, которые вы дали мне в знак верности и любви. И взывая к вашему рассудку, я умоляю вас немедленно покинуть этот дом и никогда сюда не возвращаться.
– Ну нет! – воскликнул Голланд. – Я люблю вас, Флора! Клянусь небесами, я приехал сказать, что готов делить с вами свою судьбу, не взирая ни на какие обстоятельства. Если я забуду о вас в тот миг, когда вы находитесь в беде, то пусть Бог забудет обо мне, и пусть моя правая рука откажется служить мне верою и правдой.
– Ни слова больше! – со слезами ответила Флора. – Прошу вас, ни слова.
– Хорошо, я буду молчать, если вы найдете более правдивые и сильные слова, чтобы описать мою любовь, мою веру в вас и мою верность.
– Будьте снисходительны, – вмешался Генри. – Не надо лишних фраз.
– Нет, об этом я могу говорить когда и где угодно. Флора, хоть сколько гоните меня прочь, но пока вы не скажете мне, что любите другого, я буду вашим женихом до самой смерти, и в моем сердце всегда будет жить надежда на новую встречу с вами, любовь моя. Я одного не понимаю – зачем нам расставаться?
Флора горько зарыдала.
– Ах, этот злой удар судьбы! – воскликнула она. – То худшее, что могло случиться с нами!
– Вы имеете в виду мой приезд? – прошептал ошеломленный Чарльз.
– Нет, вы ее неправильно поняли, – ответил Генри. – Она говорит не о вас.
– Уезжайте, Чарльз, – с тоской закричала Флора. – Простите меня и прощайте, любимый!
– Вы назвали меня любимым! – воскликнул он с воодушевлением. – Впервые за сегодняшний вечер ваши слова звучат для моих ушей как музыка.
– Впервые и в последний раз.
– Не надо так!
– Я говорю эти слова для вашего же блага и только потому, что действительно люблю вас, Чарльз.
– Вы говорите о любви и прогоняете меня?
– Да, именно так. Это единственный способ доказать, как бережно и нежно я к вам отношусь.
Флора взметнула руки вверх и возбужденно добавила:
– На мне проклятье судьбы. Отныне вы можете считать меня потерянной душой. О, небеса! Я не хочу больше жить!
Чарльз отступил на шаг и, наткнувшись на стол, оперся на него рукой. Побледнев, он прошептал дрожащим голосом:
– Кто из нас сошел с ума? Она или я?
– Генри, скажи Чарльзу правду, – закричала Флора. – Не позволяй ему терзать себя неверными догадками.
– Ступайте за мной, – предложил Генри Голланду. – Давайте уйдем в другое место, и вы все узнаете.
– Я к вашим услугам.
– Джордж, останься с Флорой. Мистер Голланд, прошу вас следовать за мной. Я поведаю вам о нашей беде, а дальше вы решайте сами. Сюда, сэр. Поверьте, все то, о чем я вам расскажу, не придумать даже в самых диких фантазиях.
Никогда еще события одного часа не смущали так Чарльза Голланда, как в этот раз – и тому были причины. Он прибыл в Англию и спешно отправился к друзьям, которых уважал за интеллигентность и высокую культуру. Более того, он наделся обрести здесь семейное счастье, а нашел лишь суматоху, таинственность и дикий страх. Немудрено, что явь порой казалась ему сном, и вполне понятно, почему он сомневался в ясности своего рассудка.
Бросив озабоченный взгляд на бледную Флору, он вышел из комнаты и побрел вслед за Генри по коридору. В его голове роились тысячи вопросов, а ум тонул в догадках относительно предстоявшего разговора. Но, как верно заметил Генри, он и представить себе не мог ту ужасную жуть, о которой ему предстояло услышать. Оба молодых человека удалились в небольшую комнату в другом крыле дома, и здесь Чарльз Голланд до конца испил чашу изумления и печали.

Глава 11
Разговор с влюбленным, юношей. – Благородное решение

Ошеломление вызывает сочувствие, и любой, кто посмотрел бы на Чарльза Голланда в тот миг, когда он сидел напротив Генри и ожидал объяснений, грозивших разрушить его лучшие надежды, не узнал бы в нем того юношу, который часом раньше с радостью и предвкушением долгожданной встречи стучался в дверь особняка.
А Чарльз действительно был ошеломлен. Он слишком хорошо знал Генри Баннерворта, чтобы полагать, будто какая-то нереальная и ничтожная причина могла покрыть его щеки бледностью. И он слишком хорошо знал Флору, чтобы даже на миг вообразить, будто некий глупый каприз заставил ее произнести те горькие слова, которые она высказала ему в порыве отчаяния.
Пусть лучше бы она действительно капризничала и говорила ему, что отвергает его любовь, поднесенную к ее ногам, как дар прекрасной королеве. Гордость Чарльза помогла бы ему устоять под таким ударом, а честь и праведное негодование от осмеяния лучших помыслов души поддержали бы его самомнение. Но случай, увы, был другим.
Она умоляла его забыть о ней – забыть о чарующих грезах любви, которые так долго взращивались им и веселили его сердце. В словах Флоры чувствовалась неотразимая убежденность, что она совершает благородную жертву для того, чтобы защитить его от чего-то ужасного, вовлеченного в мрачную тайну.
И теперь он должен был узнать правду. Генри обещал ему поведать обо всем. Вот почему, глядя на симпатичное и бледное лицо друга, Чарльз ждал его откровений и в то же время боялся того, что он мог услышать.
– Рассказывайте, Генри. Прошу вас, – взмолился он. – Я знаю, что могу положиться на каждое слово, которое слетит с ваших уст.
– Я буду с вами откровенен, – печально ответил Генри. – Вы имеете право на истину и узнаете ее. Приготовьтесь, разговор будет тяжелым.
– Я готов.
– Вы можете усомниться в том, что сейчас услышите. И я искренне надеюсь, что у вас не будет возможности проверить мои слова.
– Вы начинаете говорить загадками.
– Тем не менее, это правда, Чарльз. Вы слышали, с какой неподдельной страстью Флора просила вас забыть о ней?
– Да, я слышал.
– У сестры благородное сердце, вот почему она произнесла эти слова. На нашу семью навалилась ужасная беда, и вам стоит трижды подумать, прежде чем связывать свою судьбу с участницей жутких и леденящих кровь событий.
– На свете нет такого зла, которое могло бы погасить то чувство обожания, которые я испытываю к Флоре. Она достойнее большинства других женщин и останется таковой при любых обстоятельствах. А посему она будет моей женой несмотря на все превратности судьбы.
– Но вы же не полагали, что всей эти превратности приведут вас к сцене, которую мы недавно видели.
– Так что случилось?
– Чарльз, сначала я хочу задать вам вопрос. Вы много путешествовали и читали, но попадалось ли вам когда-нибудь упоминание о вампирах?
– О чем? – вскричал Голланд, подавшись вперед. – Упоминание о чем?
– Вы не хотите верить своим ушам, Чарльз Голланд, и требуете, чтобы я повторил свои слова? Я спросил, известно ли вам что-нибудь о вампирах?
Заметив недоуменный взгляд собеседника, Генри тут же добавил:
– Я догадываюсь, о чем вы сейчас подумали, и меня это не удивляет. Вы, очевидно, решили, что я сошел с ума.
– Нет, Генри, но ваш странный вопрос…
– Я так и знал. На вашем месте я тоже не поверил бы в этот рассказ. Однако в данный момент у нас есть веские причины считать, что один из наших предков превратился в сверхъестественное существо, которое в народе называют вампиром.
– О Господи! Генри, как вы могли поверить в такой предрассудок?
– Я сотни раз задавал себе этот же вопрос. Но, Чарльз, здравомыслие и наше критическое отношение к предрассудкам, естественным и приобретенным, уступают визуальной демонстрации. Мой друг, прошу вас, выслушайте меня и, пожалуйста, не перебивайте. Вы должны узнать о событиях этой недели.
Далее юный Баннерворт рассказал изумленному Чарльзу о том, что произошло в их семействе, начиная с первого крика о помощи и кончая тем моментом, когда Голланд столкнулся с Флорой в коридоре и подхватил ее в объятия.
– И теперь, – сказал в заключение Генри, – вам следует составить об этом свое личное мнение. Вы можете собрать свидетельства пяти человек, которые видели ужасного вампира. Да и наши слуги расскажут вам немало.
– Вы озадачили меня, – признался Чарльз.
– Мы все тут сбиты с толку.
– Святые небеса! Но этого не может быть.
– Клянусь вам, может.
– Нет, нет, вы допускаете какую-то ошибку.
– А вы в силах придумать другое объяснение для того феномена, который я вам описал? Если да, то ради Бога поведайте мне о нем, и вас поразит, с какой страстью и с каким отчаянием я вцеплюсь в него обеими руками.
– О некоторых сверхъестественных существах до сих пор идут споры, но вампиры, на мой взгляд, абсолютно невозможны – настолько они противоречат всему, что мы знаем о законах природы.
– Я согласен с вами. Мы и сами повторяли себе это много раз. И все же научная логика валится с ног от нескольких коротких слов: «Мы видели его».
– Я просто не поверил бы своим глазам.
– Один человек мог бы ошибиться, но несколько людей не способны находиться под воздействием одной и той же иллюзии.
– Мой друг, я заклинаю вас, не заставляйте меня содрогаться при мысли, что такие страшные существа действительно существуют.
– Поверьте, Чарльз, мне и самому не хотелось бы навязывать вам признание такого зла, но вы должны понять, что сохраните полное достоинство, освободив себя от клятв и обещаний, данных Флоре.
– О, небеса! Нет, нет!
– Чарльз, умоляю! Подумайте о последствиях подобной связи с проклятым семейством.
– Ах, Генри, неужели вы считаете меня таким невосприимчивым к доброте и настолько потерянным для благородных импульсов? Неужели вы думаете, что из-за каких-то домыслов и суеверий я могу отказаться от любимой девушки, которая владеет моим сердцем?
– Чарльз, повторяю, вы будете полностью оправданы.
– Да, иногда осторожность может служить оправданием. Есть тысячи ситуаций, в которых человека можно оправдать за разумную трусость. Но такая боязливость не имеет никакого отношения к благородным поступкам. Я люблю вашу сестру! И даже если бы весь потусторонний мир объявил ей войну, я все равно любил бы ее. Наоборот! Это стало бы моим священным долгом, и я оградил бы Флору от такого зла, будь оно возможным.
– О, Чарльз! – растроганно воскликнул Генри. – Я восхищен вашей щедростью души и не могу удержаться от похвал. Но давайте на время забудем о чувствах. Скажите, если бы вам довелось увидеть вампира своими глазами, вы поверили бы тому, что написано об этих существах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39