Маргарет застонала, затем ее глаза распахнулись. В них было столько боли, что Хоторн почти физически ощутил ее сам.
– Все будет хорошо, – проговорил он хрипло. – Не беспокойся, Маргарет. – Он повторил: – Все будет хорошо. – Лишь спустя несколько мгновений Монтрейн понял, что снова и снова повторяет одну и ту же фразу.
Помоги ей! Господи, ради всего святого, помоги ей! В голове Майкла рождались какие-то мысли, которым тело отказывалось подчиняться. Наконец он разорвал лиф ее платья. Пуля вошла в правое плечо; при виде изуродованной окровавленной плоти жены граф Монтрейн едва не расплакался. Он зажал рану носовым платком.
– Только так можно остановить кровотечение, – объяснил Хоторн жене, увидев, что Маргарет вздрогнула от боли и застонала.
Через минуту Смайтон принес чистые полотенца, которыми Майкл смог заменить пропитавшийся кровью платок. Майкл лихорадочно пытался вспомнить все многочисленные медицинские книги, которые прочитал и в которых говорилось о лечении разных болезней, еще о какой-то ерунде. Тысячелетние знания никак не могли помочь ему в данный момент.
– Мы можем позвать хирурга, ваше сиятельство, – услышал Монтрейн позади себя голос Смайтона. – Но у меня есть некоторый опыт лечения ран, полученных на поле боя.
Хоторн оглянулся и посмотрел дворецкому в глаза; Смайтон твердо выдержал его взгляд.
– Я служил Веллингтону в Испании, ваше сиятельство, – напомнил хозяину Смайтон.
– Вы сможете помочь ей? – «Господи, помоги!» – молил про себя Монтрейн.
– Полагаю, что смогу, милорд, – спокойно проговорил Смайтон. – А тем временем Молли сходит за врачом.
Хоторн решил последовать совету Смайтона, и уже через мгновение он из участника драмы превратился в наблюдателя. Мажордом, похоже, и вправду был большим умельцем по части лечения ран. Он действовал спокойно и умело: внимательно осмотрел пулевое отверстие, удалил обрывки ткани и следы пороха.
Как хорошо, подумал Монтрейн, что такой человек состоит у него в услужении и что он оказался рядом в нужную минуту.
Вообще-то граф Монтрейн не был особенно набожным человеком и нечасто молился Богу, что в сложившейся ситуации было весьма некстати. Хоторн не был абсолютно уверен в своих чувствах ко Всевышнему. Он несколько сомневался в его существовании, а его привычка постоянно вмешиваться в дела простых смертных вызывала у графа недостойные размышления.
Справедливости ради следует сказать, что временами, например, еще будучи совсем молодым человеком, Майкл молился Богу. Но те молитвы были направлены на то, чтобы Господь избавил его от присутствия сестер хотя бы на некоторое время.
И все-таки, может, он зря беспокоил Господа? Имеет ли право обычный человек так часто просить Всевышнего о чем-то? Не слишком ли часто он его тревожил? Если так, то он готов отозвать все свои прошлые просьбы и молитвы и оставить лишь две последние: «Спаси ее, Господи!» и «Избавь ее от боли!».
Маргарет застонала, Монтрейн нахмурился, услышав этот тихий жалобный стон.
– Вы не могли бы действовать быстрее, Смайтон? – попытался поторопить слугу Хоторн.
– Я должен убедиться в том, что рана чистая, милорд, – спокойно проговорил Смайтон. – Нет ничего опаснее гангрены, которая может возникнуть, если в ране останется грязь.
К счастью, дело постепенно подходило к концу. Смайтон извлек из раны кусочки металла, промыл ее, присыпал дезинфицирующим порошком, накрыл тампоном и перебинтовал.
В течение последнего часа Маргарет то со стоном приходила в себя, то вновь впадала в забытье. Наконец ее глаза открылись – лишь на мгновение. Хоторну безумно захотелось, чтобы она вновь закрыла их, столько в них было боли.
Уже много лет назад Монтрейн понял, что у него недурно получается разбираться в лабиринтах. Увидев перед собой стену, он начинал мгновенно придумывать варианты того, как обойти ее. Но в последние мгновения он вдруг понял, что его эмоции могут взять верх над рассудительностью.
У него было такое чувство, будто он попал в западню, но, вместо того чтобы думать о том, как выбраться из нее, он способен лишь беспомощно взирать на возвышающееся перед ним препятствие.
Возможно, это свидетельствовало о силе его страха.
«Облегчи ее боль, Господи!» – молился он. Хотя скорее это была не мольба, а приказ. Накажет ли его Создатель за подобную вольность?
Тут внизу раздался какой-то шум – прибыл доктор. Майкл вышел из комнаты и посмотрел вниз, на ротонду. Доктор неспешно поднимался вверх по лестнице, весь его вид говорил о недовольстве.
– Я только сел за обед, когда меня вызвали к вам, милорд, – пожаловался он. – Ничуть не сомневаюсь в том, что дело не настолько серьезно, как мне сказала ваша горничная.
– В мою жену стреляли, она ранена, – сухо ответил ему Монтрейн. – Не знаю, что может быть серьезнее.
Войдя в спальню, доктор снял наложенную Смайтоном повязку и бегло осмотрел рану Маргарет. Похоже, сей эскулап привык не столько заниматься лечением ран, сколько распространением лекарств, сулящих избавление от всех болезней. Однако если бы он не высказал своего одобрения тем, как справился со своим делом Смайтон, граф Монтрейн непременно прогнал бы его и вызвал хирурга.
– Кто-то весьма умело обработал рану, – заявил доктор. – Некоторое время она будет страдать от боли, но я выпишу обезболивающее. – Он нацарапал что-то на листке бумаги и отдал его Смайтону. – Аптекарь быстро приготовит снадобье.
– А ребенок? – спросил Хоторн.
Оба – и доктор, и Смайтон – изумленно уставились на графа.
– Если вы отойдете в сторонку, милорд, я смогу осмотреть вашу супругу и оценить ее состояние, – взяв себя в руки, проговорил врач.
Смайтон вышел из комнаты, а Хоторн ждал, глядя, как доктор сквозь простыню ощупывает живот и бедра Маргарет.
– Ее защитила сама природа, милорд, – сказал он, закончив осмотр. – Если с ней до сих пор ничего не произошло, то скорее всего и дальше опасаться нечего. Когда придет время родов, вам понадобится хорошая акушерка, но я почти не сомневаюсь, что ваша жена родит без проблем. У нее подходящие бедра для этого. Словом, милорд, – выпрямляясь, промолвил врач, – вы можете считать себя счастливчиком. Не пройдет и нескольких лет, как ваш дом наполнится ребятишками.
Майкл не нашел слов в ответ на это удивительное заявление.
– Если это все, милорд, я поеду домой, – проговорил врач. Похоже, доброе расположение духа вернулось к нему при мысли о возвращении к обеденному столу.
Уже через мгновение дверь за врачом захлопнулась.
Глава 30
Женщина, которая ценит удовольствие, испытывает огромную радость от мужского энтузиазма.
Из «Записок» Августина X
... Книжная лавка охвачена огнем. Дверь в коридор всего в нескольких футах от нее. Клубы дыма рвутся во все щели, а грубые доски пола обжигают босые ноги. Вдруг чьи-то руки схватили ее за запястья. Потом кто-то стал гасить загоревшийся подол ее одежды. Майкл.
И вновь, как это уже бывало, ужасающая сцена уступила место другой картинке – большой луг, пестреющий полевыми цветами. Майкл стоит посреди луга и держит ребенка с такими же, как у него, синими глазами. Маленький мальчуган с черными волосами и радостной улыбкой вырывается из рук отца и бежит ей навстречу, а за ним – девочка с каштановыми волосами.
«Посмотри, мама!» Дети перебегают от цветка к цветку, как трудолюбивые пчелы. Они нарвали букет цветов – такой огромный, что их детские ручонки едва удерживают его, и бегут к ней, оставляя за собой в этом цветочном половодье тропу примятых растений... Звук смеха – и их лица исчезают, растворяются в серой дымке...
Маргарет заморгала и открыла глаза. В комнате стояла полная тишина. Судя по солнечным лучам, проникавшим сквозь щели в портьерах, было позднее утро. Майкл спал на стуле возле кровати. Голову он уронил на матрас и даже во сне тянулся к ней рукой, словно пытался защитить ее.
Маргарет зашевелилась, но резкая боль в правом плече заставила ее замереть на месте. Она медленно ощупала повязку, пытаясь определить, какого размера рана. Последним, что запечатлелось в ее памяти, была рука кучера с пистолетом. Стало быть, ее ранили.
Маргарет снова посмотрела на Майкла. Похоже, с ним все в порядке – мысль о его возможном ранении мгновенно пришла ей в голову. Ребенок?!
Откинувшись на подушки, Маргарет закрыла глаза и положила руку себе на живот. Нет, болело лишь перевязанное плечо. Наверное, с ребенком все в порядке. Наверняка, если бы с ним что-то случилось, она испытывала бы дискомфорт или боль в животе.
Маргарет вновь подняла веки и встретилась глазами со взглядом Хоторна.
До сих пор она видела графа Монтрейна только безупречно одетым. Его рубашки всегда были чистыми и отутюженными, на брюках никогда не было ни единой. складочки. Маргарет ни разу не замечала чернильного пятна на его пальцах или пыли на его сапогах. Но в это утро его одежда была в полном беспорядке. Впрочем, в таком виде он казался еще более привлекательным.
– Как ты себя чувствуешь? – хриплым спросонья голосом спросил он. Его руки потянулись к жене, он прикоснулся к ее ноге, словно хотел физически ощутить ее близость.
Вместо того чтобы ответить мужу, Маргарет задала ему свой вопрос:
– Как ребенок?
– По словам доктора, все в порядке, – поспешил успокоить ее Хоторн. – А как ты?
– Что-то неважно, – призналась Маргарет. – Кажется, я немного расклеилась.
– Думаю, ты немного преуменьшаешь, – покачал головой Хоторн.
Маргарет кивнула.
– Почему у меня такое странное ощущение? – спросила она. – Голова кружится так, будто еле держится на плечах.
– Доктор прописал тебе что-то от боли, – ответил Хоторн.
Маргарет откинулась на подушки – как ни странно, она безмерно устала от этого короткого разговора. Однако мучившие ее вопросы гнали сон прочь.
– Кто мог это сделать, Майкл?
Взяв ее руку в свою, Монтрейн принялся внимательно рассматривать каждый палец.
– У тебя в прошлом остались какие-то тайны, Маргарет? – спросил он. – Есть ли кто-то, кто хотел бы причинить тебе вред?
– Никто, кроме Сары Харрингтон, – пытаясь улыбнуться, промолвила Маргарет. – Но я считаю, что ты нагнал страху на нее и ее сестру, так что они теперь и не пикнут.
Монтрейн терпеливо ждал.
– У меня нет тайн и секретов, Майкл. – Она села и тут же почувствовала, как в голову ударил жар. – Моя единственная тайна состоит в том, что я читала «Записки» Августина X, но я уже рассказала тебе об этом.
– Сомневаюсь в том, что чтение даже этой книги можно признать большим смертным грехом. – Быстрая улыбка осветила его лицо, мгновенно прогнав следы усталости.
– Не знаю... – проговорила Маргарет задумчиво и снова улеглась на подушки. – Порой мне казалось, что читать произведение этого Августина весьма рискованно для дамы... – Она помолчала, а затем добавила: – А до этого я жила самой обычной жизнью.
Монтрейн улыбнулся – очень рассеянно, как показалось Маргарет, продолжая изучать ее руку. Ей стало любопытно, действительно ли он видит ее или просто смотрит на руку, погруженный в собственные размышления.
– О чем ты думаешь? – спросила она. Здоровой рукой Маргарет прикоснулась к щеке мужа, заросшей за ночь колючей щетиной.
Монтрейн поднял на Маргарет глаза и улыбнулся – на этот раз более естественно.
– О том, что я не знаю, с чего начать, – признался граф. – Карета не была нанятым экипажем. Я заметил, что она на вид довольно дорогая – равно как и лошади. Но я никогда прежде не видел человека, сидевшего на козлах, и не понимаю, почему он стрелял в тебя. – Хоторн вновь нахмурился, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях. – Если, конечно, пуля предназначалась не тебе, а мне, – задумчиво промолвил он.
– Тебе? – изумленно переспросила Маргарет. Ее сердце тут же сжалось от страха при мысли о том, что кто-то может угрожать Майклу.
– Дело в том, что некоторые из тех кодов, что мне удалось взломать, имеют отношение к другим странам. – Его слова звучали для Маргарет довольно таинственно. – Не исключено, что кто-то хочет наказать меня за то, что я справился с ними. А возможно, есть еще какая-то причина.
Выпустив руку Маргарет, Хоторн встал со стула и подошел к окну. Судя по всему, Смайтон сам отремонтировал его – по обыкновению, как мог, и теперь по всей комнате распространялся сильный запах оконной замазки.
– Я не поеду в одно из твоих имений, – словно прочитав его мысли, промолвила Маргарет.
Хоторн удивленно посмотрел на нее.
– Из всех имений у меня остался только Сеттон, но, возможно, это очень неплохая идея, – сказал он. – Там должно быть безопаснее, чем здесь.
– Ну как я смогу чувствовать себя в безопасности, если ты будешь в одном месте, а я – в другом? – возмутилась Маргарет.
– Какая разница! – с горечью промолвил Хоторн. – Не смог же я защитить тебя, когда мы находились на расстоянии считанных дюймов.
– Все дело в том, что ты тогда просто не знал о грозящей мне опасности, – заспорила с мужем Маргарет. – Зато теперь мы будем осторожнее. – Забывшись, она хотела было выпрямиться, но тут же сморщилась от острой боли. Судя по искаженному лицу, Маргарет сильно пожалела о своей забывчивости. – Я не оставлю тебя, – твердо сказала она. – И спорить со мной бесполезно, Монтрейн.
– Неужели это та самая женщина, которая боялась быть графиней? – с кривой усмешкой спросил граф Монтрейн.
– Мне показалось, или ты иронизируешь? – проговорила она, глядя мужу в глаза. – Как бы ты ни убеждал меня, я не уеду.
– Там было бы безопаснее, – повторил Хоторн, не отводя глаз.
– Как ты можешь быть в этом уверен? – опять заспорила Маргарет.
– Знаешь, чего мне не выдержать? – хрипло спросил Майкл. – Я не переживу, если с тобой еще раз что-то случится.
– Да не случится ничего, вот увидишь, – решительно возразила Маргарет. – Ты очень быстро сумеешь разгадать эту загадку. А до тех пор мы будем отмечать медовый месяц.
– Мы запремся на целый месяц в доме? – удивился Монтрейн. – Что ж, довольно заманчивая идея. – Он сел на краешек постели. – А теперь тебе надо отдохнуть.
– Да вы настоящий деспот, ваше сиятельство, – улыбнулась Маргарет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43