– продолжал расспросы Хоторн.
– Мне захотелось перемен, – призналась Маргарет. – Порой мне кажется, что я не должна любить провинцию, но мне нравится тамошняя жизнь. А ведь многие относятся к ней с презрением.
– Так вы из-за этого приехали сюда? Из-за того, что жизнь в провинции противоречит вашей натуре?
Мысли Маргарет путались, потому что она безумно хотела, чтобы Майкл поцеловал ее.
– Почему вы сказали Бэбби, что вы замужем? – спросил Хоторн, словно предполагая, что Маргарет не признается ему в том, что очарована им.
– Потому что многие мужчины не любят иметь дело с женщинами, – терпеливо объяснила Маргарет. – К тому же клиент должен знать, что в случае необходимости муж сможет защитить свою жену. Мало ли что может случиться, – добавила она многозначительно.
– А что, Бэбби недостаточно корректно вел себя с вами? – Лицо Хоторна мгновенно изменилось, улыбка исчезла.
– Нет, – улыбнулась Маргарет, – но у меня сложилось впечатление, что граф Бэбидж несколько робеет при разговоре со мной. Признаюсь, во время беседы с ним мне показалось, что граф немного напоминает... симпатичного ежика. И еще у него бывает такой умильный вид, как буд-то он что-то пытается скрыть.
– Думаю, Бэбби не был бы в восторге от ваших замечаний, – сказал Хоторн, к которому вернулось доброе расположение духа. – Он пребывает в полной уверенности, что все дамы от него без ума. – Рука графа Монтрейна крепко сжала рукоятку прогулочной трости, он смотрел на Маргарет пронзительным взглядом своих синих глаз.
«Я хочу понять, почему мне не удается вас забыть».
Эта же мысль не раз в последнее время приходила в голову Маргарет. Выходит, он испытывает те же чувства, что и она. И все же голос разума не оставлял ее в покое, она так и слышала его нашептывания: «Ты должна быть осторожна с ним, благоразумна и рассудительна».
Как это часто бывало в последнее время, Маргарет предпочла не прислушиваться к голосу разума, поэтому она ответила на все его доводы улыбкой.
Она прелестна! У нее чудные каштановые волосы с рыжим отливом, великолепно оттеняющие цвет ее лица. А вот глаза у нее ореховые, хотя в этот момент они казались зелеными. Да-да, теплого зеленого оттенка. Однако больше всего Хоторну нравился рот Маргарет. Верхняя губа такая же пухленькая, как нижняя. Казалось, ее губы постоянно мило надуты, словно они всегда ждут поцелуя.
Всего лишь один поцелуй... это все, к чему он стремится. После этого поцелуя он превратится в самого себя и сможет наконец-то думать о будущем. Он сумеет справиться со сложным шифром на кириллице, а затем найдет себе невесту. И его голова не будет при этом забита мыслями о Незнакомой женщине, которая буквально околдовала его. Он поцелует ее, и она снова превратится для него из Цирцеи в обычную женщину.
Но сейчас сидевшая напротив графа Маргарет казалась ему совершенно невинной. Она густо покраснела, когда он заговорил о ее губах. И все же именно она приезжала в Лондон, чтобы продать Бэбби книгу весьма фривольного содержания. Это никак не вязалось с ее внешностью, напротив, данный факт, вероятно, говорил о двойственности ее натуры. Пожалуй, можно предположить, что Маргарет одновременно и очень добродетельна, и весьма смела.
Хоторн с таким нетерпением ждал ее приезда, что сердился из-за того, что она запаздывает. Он не сводил с нее глаз с того момента, когда она перешагнула порог библиотеки Бэбиджа. Было в ее походке что-то особенное. А когда Маргарет отвернулась от окна, приосанилась и закинула назад голову в ожидании его поцелуя, он явственно услышал внутреннее предостережение.
Такую женщину лучше всего забыть. Если только не считать того, что он не сумел этого сделать.
– Вам интересно, почему я до сих пор не поцеловал вас? – спросил Хоторн у своей спутницы. Он улыбнулся, заметив, какое выражение при этом вопросе появилось на ее лице. Любопытное сочетание нетерпения, ожидания и удивления. Все тело Хоторна напряглось, все предостерегающие мысли вмиг выветрились из головы, уступая место основному, страстному желанию.
Вместо того чтобы ответить на вопрос графа, Маргарет задала ему свой:
– Куда мы едем?
«Мы обречены на вечные муки, – следовало бы сказать ему. – И направляемся в преисподнюю». Но граф Монтрейн не мог сказать ничего подобного женщине.
– Лучше всего было бы отвезти вас туда, где много народу, – признался Хоторн, – но пока еще слишком рано, и я не могу даже представить, в какое из публичных мест мы бы могли отправиться.
Маргарет сидела выпрямившись, терпеливо ожидая, пока Хоторн договорит.
– М-м-м... Пожалуй, я повезу вас домой, – наконец заявил он.
– К вам домой? – изумленно спросила она.
Хоторн утвердительно кивнул.
– Ну да, к себе, в свое холостяцкое жилище, – пояснил он. – В дом, где, кроме меня, живут преисполненный собственного достоинства дворецкий и горничная, которую я почти не вижу. – Ну вот, теперь он все сказал Маргарет. Прямо, без уверток. Он отвезет ее в укромное местечко, где сможет целовать ее, сколько ему заблагорассудится. – Или, может быть, вы хотите вернуться к Бэбби?
– А я должна этого хотеть? – спросила женщина.
– На этот вопрос только вы сами можете ответить, Маргарет.
Некоторое время вдова Эстерли смотрела на графа Монтрейна широко распахнутыми глазами, не говоря ни слова.
– Вам нужен всего лишь один поцелуй? – в конце концов спросила она.
– Да, – ответил Хоторн, голос которого прозвучал резче, чем ему того хотелось, – а потом я сам посажу вас в карету.
Хоторн не стал говорить Маргарет, что, если она откроет дверцу или окликнет кучера, он сделает все, что в его силах, чтобы остановить ее. Пусть сейчас ей кажется, что у нее есть возможность выбора. На самом же деле их судьба была предопределена в ту весеннюю ночь на террасе.
Глава 9
Женщина, которая ценит удовольствие,
понимает силу и нежности, и страсти.
Из «Записок» Августина X
Когда карета остановилась, граф Монтрейн и вдова Эстерли молча покинули ее. Как будто ни один из них не мог проронить ни слова, чтобы не разрушить магии волнующего обоих ожидания, Граф Монтрейн подошел к кучеру и что-то сказал ему; Маргарет в это время озиралась по сторонам. Они находились на какой-то площади с тремя аллеями; здесь было удивительно тихо, будто и не шумел всего в нескольких кварталах отсюда суетливый, неспокойный Лондон. Дом графа Монтрейна был не похож на жилище графа Бэбиджа, впрочем, отличий было не так уж много – ведущие к дому ступеньки были окружены коваными железными поручнями, да над дверью висел медный молоток в форме огромной рыбины.
– Что вы ему сказали? – спросила женщина, когда Монтрейн подошел к ней после разговора с кучером.
Возница тем временем подобрал вожжи и слегка хлестнул ими лошадей, чтобы трогались с места, хотя, похоже, умные животные не нуждались в понукании.
– Я сказал, что ненадолго он свободен, – ответил Хоторн и, взяв Маргарет под руку, помог ей подняться по ступенькам.
Как он выразился? Холостяцкое жилище? Если она еще хочет уйти, то сейчас самое время сказать об этом. Маргарет ничуть не сомневалась: стоит ей только заикнуться, граф Монтрейн немедленно вернет карету и велит кучеру отвезти ее туда, куда она скажет. Таким мужчинам, как Майкл Хоторн, не нужно принуждать женщину.
Впрочем, Маргарет была очарована графом Монтрейном.
Женщина молчала, пока Хоторн вел ее вверх по ступеням. Возле дверей их встретил высокий человек с военной выправкой и седой шевелюрой. Он был облачен во все черное, не считая белоснежной рубашки, ворот которой был так сильно накрахмален, что, казалось, причинял боль ее обладателю.
– Смайтон, – обратился к нему граф Монтрейн, – вы можете быть свободным до конца дня.
На лице мажордома появилась натянутая улыбка.
– У меня нет никаких дел, милорд, – проговорил он.
– Вы мне не понадобитесь, – решительно сказал Майкл.
Лишь после этого дворецкий резко кивнул и отправился восвояси.
Повернувшись, Монтрейн протянул Маргарет руку. Она подала ему том с «Записками» Августина X и сумочку, которые он положил на стол, стоящий за дверью. Что еще он может забрать у нее? Ее волю? Нет, она сама решила прийти сюда. Не очень-то мудрое решение, как подозревала Маргарет. В конце концов, если он – не пламя, то она – не мотылек. С мотыльком, рвущимся к пламени, у нее лишь одно сходство: она одинока. Мечтает о захватывающем приключении, но страшно при этом волнуется.
Они оказались в очень необычном зале, который представлял собой ротонду, образованную двенадцатью мраморными колоннами, украшенными резными листьями. Вверху каждой из этих колонн выделялись орнаменты в виде резных корзин с цветами. Над их головами поднимался куполообразный потолок из прозрачного стекла, казавшегося золотым из-за льющегося в комнату солнечного света. За колоннами, у внешнего изгиба стены, выстроились сверкающие белизной мраморные статуи. Женские изваяния были облачены в летящие платья – такие тонкие, что сквозь них можно было разглядеть их длинные стройные ноги. На мужских статуях были накидки: едва прикрывая чресла, тонкая мраморная «ткань» бежала наверх, на плечо изваяния. Все статуи замерли в разных позах, объединяло их лишь то, что одну руку со слегка согнутыми пальцами все они поднимали вверх. Словно старались не пропустить ни единого солнечного лучика, проникавшего в ротонду сквозь стеклянный потолок. Вот над куполом пролетела птица, тень от нее на мгновение упала на Маргарет, а затем ее вновь окутал солнечный свет.
Закинув голову, Маргарет зажмурила глаза. Ощущение было потрясающим – совсем не таким, какое она испытывала, к примеру, возле Стэндинг-Стоунз. Она чувствовала себя крохотной частичкой огромного незнакомого мира. Когда она открыла глаза, то поймала на себе внимательный взгляд стоявшего неподалеку Хоторна. Его губы растянулись в медленной, удивительно теплой улыбке.
– Это пантеон, – сказал Майкл, направляясь к Маргарет. – Прежний владелец питал слабость к статуям и любил античность.
Миссис Эстерли огляделась по сторонам. Ступени, будто птичьи крылья, огибали ротонду и вели на второй этаж.
– Скажите что-нибудь, – попросил Майкл.
– Что именно? – Едва она произнесла эти слова, как они повторились, оттолкнувшись от мраморных стен. Маргарет оторопела, изумленно глядя на статуи.
– Это было эхо, – объяснил Монтрейн. – А теперь прошепчите что-нибудь, – предложил он, прислоняясь к колонне. – Эффект будет неповторимым.
– Монтрейн, – прошептала она.
Губы Майкла изогнулись в улыбке, когда он услышал, как его имя несколько раз, постепенно затихая, прошелестело по круглому залу.
Маргарет снова покосилась на статуи, словно подозревала, что это они передразнивают ее.
– Как чудесно, – проговорила она. Эхо послушно повторило ее слова.
Майкл подошел совсем близко к Маргарет, медленно развязал ленты ее капора, а затем его пальцы скользнули по всей их длине. Он наклонил к ней голову, его лицо было так близко, что Маргарет почувствовала его дыхание на своей щеке.
Сейчас?
Но он не поцеловал ее! Хоторн отошел в сторону и мягко улыбнулся женщине, будто одобряя ее молчание и готовность повиноваться ему. А что еще ей оставалось делать? Она больше не добропорядочная вдова, учительница и друг. В присутствии графа Монтрейна миссис Эстерли превращалась совсем в другую женщину, ту, которой ей так хотелось стать. Не думающую о сплетниках, не беспокоящуюся о правилах приличия. Сейчас, здесь, в этой круглой комнате, она могла быть смелой, решительной и даже слегка порочной.
Его пальцы скользнули под капор и погладили ее волосы. Его ладони уютно устроились на ее висках, согревая их приятным теплом. Маргарет закрыла глаза и стала ждать. Но Монтрейн всего лишь стянул капор с ее головы, и тот с легким шелестом упал на пол.
Ее губы дрожали от томительного ожидания, ресницы трепетали, лицо раскраснелось под его испытующим, пронзительным взглядом.
– Всего один поцелуй, Монтрейн, – шепатом напомнила ему Маргарет.
– Да, – так же шепотом согласился он, стягивая перчатки с ее рук.
Хоторн положил одолженные Маргарет у Пенелопы перчатки на стол, а затем, нагнувшись, поднял капор и бросил его рядом с перчатками. Перчатки, книга, капор, сумочка – набор дамских штучек, которые гостья разбрасывает повсюду в холостяцком жилище. Интересно, скольких еще женщин он приводил сюда? Скольких соблазнил своей завораживающей улыбкой?
Маргарет не хотела этого знать.
Хоторн вновь подошел к ней, взял за руку и стал внимательно изучать ее. Она попыталась вырвать у него руку, но он удержал и ласково погладил пальцы.
– Между прочим, я до сих пор берегу вашу перчатку, – невыразительным тоном проговорил он.
– Правда? – удивилась Маргарет, не понимая, как это ей удалось унять дрожь в голосе. – А я-то все спрашивала себя, куда она подевалась. – Чистая ложь. Миссис Эстерли прекрасно помнила тот момент, когда Хоторн снял с нее перчатку и засунул ее себе в карман.
– Я храню ее в ящике письменного стола, – насмешливо сказал Майкл, будто хотел поиронизировать над самим собой. – Я, как мальчишка, время от времени рассматриваю ее. Хотелось бы мне знать почему? – Он поднял голову, и Маргарет застыла под его проницательным взглядом.
Похоже, время остановилось. Граф Монтрейн и миссис Эстерли замерли в окружении колонн. Проникавший сквозь стеклянную крышу солнечный свет освещал круглую комнату, прячась в темных уголках. Молчание стало их союзником, они остались вдвоем, если, конечно, не считать мраморных богов и богинь, свысока взиравших на них со своих пьедесталов.
Вот Хоторн взял ладонь Маргарет и провел пальцем от ее запястья к ладони. Маргарет поежилась.
– Вам холодно? – спросил он.
– Да, – чуть слышно шепнула она в ответ.
Майкл переплел их пальцы, а затем повернулся и повел ее за собой. Отворив дверь в другую комнату, он многозначительно улыбнулся Маргарет.
Гостиная, в которой они оказались, была на удивление уютной, будто ее специально Обставили для интимных встреч. Возле одной стены примостился диван, обитый голубым шелком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43