Все они – результат тщательной работы Лонгуорта. Он умело борется с нами.
– С нами? – переспросила Кейт. Взгляд ее пробежал по лицу сенатора.
Он сокрушенно пожал плечами:
– А что поделаешь? Как я могу стоять в стороне, видя, что вытворяет Лонгуорт. У меня давно чесались руки, чтобы задать трепку этому пустозвону.
– Слава Богу!
– Завтра, когда я буду в Белом доме, попытаюсь сделать все возможное для того, чтобы отложить рассмотрение законопроекта. Во всяком случае, чтобы дело не дошло до его подписания. Это нам даст хоть немного времени. А вам я советую побывать на митингах. Без вашей помощи тут не обойтись. – Он откинулся на спинку кресла. – А теперь мне надо немного отдохнуть. Боюсь, что в ближайшее время мне не представится больше такой возможности. Вам тут понравилось?
Кейт обвела взглядом дом, выстроенный в английском стиле, террасу, что спускалась к лужайке, и большую беседку, увитую зеленью.
– Здесь просто восхитительно. Такое ощущение мира и покоя.
– То, что мне так необходимо – покой и тишина. Я вырос в многоквартирном доме в Нью-Йорке. С самого детства меня окружали грохот машин и шум большого города. И чтобы выжить, мне постоянно приходилось пускать в ход кулаки. Тот, кто не жил в таких условиях, никогда не поймет, почему я так стремлюсь к уединению. – Сенатор улыбнулся. – И тут появляетесь вы и снова заставляете меня кинуться в самую гущу схватки.
– Но это не моя вина. К тому же мне кажется, что вы не смогли бы остаться в стороне и все равно встали бы на нашу защиту, даже если бы мы вас об этом не просили.
– Может быть, – он снова посмотрел на лужайку, где сидели Сет и приглашенные специалисты. – Этот молодой человек тоже представляется мне весьма неординарным. Вы знаете, что ему удалось привлечь работников ФБР для охраны во время ваших выступлений в Вашингтоне?
– Нет, не знала. Но это меня не удивляет.
– Перед тем как встретиться с вами, я сделал запрос. И получил соответствующие отчеты о каждом из вас.
– И к какому выводу вы пришли относительно…
– Что он человек необычайно одаренный. В нем сразу чувствуется искра Божья.
– Что да, то да.
– Видите, как он сразу жестко начал вести свою линию? Им приходится нелегко. Могу только посочувствовать, – и сенатор задумчиво продолжил:
– Мы с ним успели переговорить до того, и он произвел на меня впечатление несгибаемого человека. А потом я сумел разглядеть и другие стороны его характера. В нем много чего намешано. И, как говорится, – палец ему в рот не клади. Опасно.
– Но не для нас.
– Согласен с вами. Когда забота о RU-2 ложится на плечи такого человека, как Дрейкин, то уже можно ни о чем не беспокоиться, – он повернулся к Кейт. – Думаю, и вы тоже спокойны за его судьбу?
– Да.
– Вам кажется, что он надежен?
Так же, как можно назвать надежным штормовой ветер, подумала про себя Кейт.
– Все шаги, которые он предпринимал до сих пор для того, чтобы пробить RU-2, оказались верными и безошибочными.
Сенатор усмехнулся:
– Вы ловко ушли от ответа. Ничего другого я и не ждал, но считал нужным задать вам этот вопрос.
* * *
– И о чем ты так жарко толковал? – спросила Кейт, когда они возвращались от сенатора в гостиницу в предоставленном им лимузине.
Он усмехнулся:
– Обо всем понемножку. Сначала – кое-какие истории из моего темного прошлого, а потом подбросил сведения о RU-2. Для сравнения. В таких дозах, чтобы постоянно подпитывать их интерес, чтобы он не угасал. – Сет помолчал. – Должен тебе признаться в том, что сегодня утром я задумал не только обольстить тебя, но и успел дозвониться до Кендо, узнать, что он успел выяснить насчет Эмилии Сантос. Оказалось, что это еще одна из многочисленных жертв Ишмару. Двадцатилетняя, маленького роста блондинка. И умерла очень нелегкой смертью. Хотя отбивалась от этого выродка кухонным ножом. У него остался шрам на шее после встречи с ней.
– Откуда Кендо смог выудить такие сведения? Все от того же Хименеса?
– Нет, эти сведения взяты из судебного архива, – он помолчал. – А что касается Хименеса, то он умер несколько дней назад.
Кейт не стала спрашивать, отчего и каким образом умер Хименес. Ясное дело – Ишмару прикончил его.
– Почему же он вбил себе в голову, что видит перед собой нечто вроде возрожденной Эмилии?
– Надо еще кое-что уточнить.
Кейт старательно спрятала услышанное в самый дальний уголок сознания. Ей не хотелось сейчас думать о том, что имело хоть малейшее отношение к Ишмару. Сегодня им удалось добиться значительных успехов. Стоит ли спускаться снова на землю? И Кейт решила переменить тему:
– Сенатор счел, что ты весьма незаурядный человек.
– Еще бы. А ты что, сомневалась в этом?
– Нет. Мне просто странно, когда ты успел научиться обращаться с такого рода людьми?
– Школа, полученная в двенадцати приемных домах. Там получаешь такие знания о людях, которые больше нигде не удастся приобрести. И причем ускоренным методом.
– Так ты сирота?
– Не совсем. Отец бросил мать после моего рождения. Но она всеми способами пыталась вернуть его. И не давала проходу еще года два.
– Бросив тебя?
– Меня забрали какие-то представители власти, после того как какие-то безработные, обнаружив меня, заявили полиции, что вот уже три дня ребенок лежит один, без всякого присмотра.
– Да она настоящее чудовище! – прошептала Кейт.
– Наверное. Но бывают и похуже.
Двенадцать приемных домов?! Что мог чувствовать ребенок, которого переправляли как вещь с одного места в другое? Когда от него отказывались воспитатели одного дома, то власти пристраивали его в другой? Ничего нет удивительного, что он не может долго оставаться на одном и том же месте.
Сет улыбнулся:
– Не смотри на меня с таким ужасом. Думаю, что в этих приютах мне было намного лучше, чем у себя дома. По крайней мере меня там кормили.
– В этих домах ты и научился обращаться с людьми?
– Да. Иной раз важно вовремя натянуть вожжи. В другой раз – успеть отскочить в сторону. Главное – не перепутать, когда и что делать.
– И сегодня утром ты тоже «тянул вожжи»?
– Ты с ума сошла! – Он взял руку Кейт и поднес ее к губам. – Но с тобой, должен признаться, очень непросто. У меня такое ощущение, что ты можешь выскользнуть из рук в любую секунду, как форель, и снова скрыться в стремительной горной реке. Так что тебя будет невозможно ни догнать, ни поймать. – Его язык коснулся ладони. – Надо будет заняться этим как следует.
– Что значит «как следует»?
– Увидишь сама. – Его пальцы переплелись с ее пальцами. – Как правило, я ничего заранее не обдумываю до конца. Необходимо оставлять простор для импровизации. Это сильно украшает жизнь. Делает ее забавнее.
– Скажи, пожалуйста, а слово «обращаться» на твоем языке означает то же самое, что «управлять»? Его улыбка исчезла.
– В данном случае ни то, ни другое слово совершенно не подходят. Даже если бы ты и позволила, я бы не смог «управлять» тобой. Это было бы нечестно.
А он был честным во всем. Настойчивый, обольстительный, упрямый… но честный. Он никогда не скрывал от нее то, что задумал. И отвергать что-либо, когда он так открыт и прям, – почти невозможно.
– Да, ты ничего не скрываешь.
– Значит, тебе и не о чем беспокоиться. Ты достаточно умна, чтобы догадаться о моих мотивах, если сама того захочешь.
Но Кейт вдруг поймала себя на том, что ей сейчас довольно трудно отделить физическое влечение к Сету от духовного.
– Сенатор был прав и в том, что ты человек чрезвычайно опасный.
– Ага. Но тебя это качество во мне и привлекает. Как привлекало оно и тех людей, с которыми я беседовал на лужайке. Тебе доставляет удовольствие поиграть с огнем. – Он игриво улыбнулся. – Только вопрос: хочется ли тебе действительно прикоснуться к нему?
Кейт растерянно посмотрела на него.
– Например, сидя на заднем сиденье лимузина?
Кейт продолжала ошеломленно смотреть на него.
– Нет. И не собираюсь.
Он вздохнул.
– Вижу, что ты еще не готова к такого рода штучкам. Что ж, может быть, сенатор еще разок пошлет за нами машину. Ведь мы будем работать с ним рука об руку.
* * *
Странно, как быстро можно привыкнуть к тому, чтобы лежать нагой в объятиях мужчины, лениво подумала Кейт, прислушиваясь к тому, как бьется сердце Сета. И всякий раз при этом испытываешь самые разные чувства. То изысканное возбуждение. А то, например, как случилось сейчас, переживаешь полную расслабленность и состояние удивительного покоя.
– Извини, – прошептал Сет. – Мне нужно глотнуть воды. Никогда не думал, что занятие любовью может вызывать такую жажду.
Кейт приподняла голову, чтобы дать ему подняться, и затем проводила его взглядом до ванной. Послышался шум открываемого крана, а потом Сет вышел, держа в руках стакан с водой.
– Ты всегда столько пьешь! В этом есть нечто таинственное и загадочное.
– Обычно я закуривал. А после того как бросил, понял, что нужно чем-то это дело заменить.
– А когда ты бросил курить?
– Пять лет назад, – допив воду, он поставил ее на ночной столик. – В моем деле столько способов умереть, что совершенно нет надобности заниматься еще и самоубийством.
Сет лег, вытянувшись на кровати, а Кейт прижалась к нему. Помолчав немного, он сказал:
– Я тебе уже говорил, как мне нравится, когда ты вот так, по-детски, приникаешь ко мне? – Сет набросил покрывало на нее и на себя. – Так дети прижимают к себе любимые игрушки, когда ложатся в постель.
– Я не поняла, над кем ты иронизируешь? Надо мной или над собой? – Она мягко куснула его в плечо. – Ну ладно, признаюсь, что ты мой любимый…
Щенок. Слово само собой неожиданно выплыло из памяти. И она спросила:
– Кстати, как твой щенок?
– Хорошо. Я звонил в карантинную службу на прошлой неделе, они сказали, что он уже прибавил в весе. Когда я подобрал его в деревеньке, малыш умирал от голода.
– А что это за село?
Он молчал очень долго, и Кейт решила, что Сет не станет отвечать на ее вопрос. Но ошиблась.
– Просто село. Не знаю, есть ли у него какое-нибудь название.
– А что ты там делал?
– Получил донесение от одного своего человека и пошел посмотреть, так ли все обстоит на самом деле или нет.
– И увидел там щенка. Он тебе понравился?
– Щенок был единственный, кто там остался в живых. А мне нравятся те, кто умеет бороться за свою жизнь до самого конца.
Сет поцеловал ее в кончик носа.
– Впрочем, ты вряд ли захочешь выслушивать все эти рассказы.
Но Кейт вдруг почувствовала острое желание узнать то, что связано с ним, чтобы понять его как можно лучше.
– Как получилось, что в живых остался только щенок? Сет пожал плечами.
– Всех остальных жителей безжалостно убили. – Он искоса посмотрел на нее. – Я же говорил, что тебе это не понравится.
– А кто их убил?
– Хозе Намирес. Он почему-то решил установить контроль над этим уголком мира и нанял меня, чтобы я помог ему в этом деле. Там была довольно запутанная ситуация. Единственной реальной помехой был местный глава продавцов наркотиков – Педро Ардален. Типичный феодальный барон с армией наемников ему под стать. Нам понадобилось три месяца, чтобы очистить территорию. Жители одной из деревень, где любил останавливаться на отдых Ардален, были слишком запуганы и забиты, чтобы отказывать ему в этом. И вот однажды, после очередного такого его отдыха, Намирес решил преподать урок на будущее. Ему показалось мало, что он победил. А когда я нанимался к нему, то поставил условие – никаких репрессий по отношению к мирным жителям.
– А он пошел на это?
– Да, ничего не сказав мне об этом. – Он поцеловал ее щеку. – И я застрелил его.
Кейт показалось, будто ее тело окаменело.
– Вот так просто…
– Без всяких разговоров. – Он поднял голову и посмотрел на нее. И она ясно различила, несмотря на полумрак, царивший в комнате, холодный свет, блеснувший в его глазах. – Довольна? Теперь ты считаешь, что узнала меня таким, какой я есть? Ты ведь этого хотела?
– Да.
– И то, что ты услышала, тебе не понравилось. Да, я такой, Кейт. И не хочу притворяться перед тобой. Если тебе не нравится выслушивать подобные малоприятные вещи, не задавай вопросов.
– Не буду.
Тревожное молчание повисло в комнате.
– Тебе хочется, чтобы я ушел? – спросил Сет.
– Нет.
– И то хорошо, – он прижал ее к себе. – И коли уж ты позволила мне остаться, то… Боже! Ты совершенно измучила меня.
– Что-то я не вижу особых признаков истощения.
– Не могу же я терять своего образа настоящего мужчины. Ты строгий, придирчивый критик. Вот я и стараюсь изо всех сил угодить тебе.
Кейт почувствовала, как внутреннее напряжение незаметно оставляет ее. Тот, другой Сет – отступил далеко в тень, и о нем пока можно было не думать. Между ними существует глубокая пропасть. Но если не пытаться заглядывать в ее глубину, если ничего не выпытывать у Сета, то рядом с ней будет тот человек, который привлекает ее, а не тот, который пугает и вызывает ощущение холода где-то в животе.
Она не могла никак смириться с существованием этого другого Сета. И не желала принимать его.
* * *
На следующее утро пришла бандероль. Портье принес ее после завтрака.
По размерам не больше пакета, в котором хранятся рубашки, завязанный в красно-белую оберточную бумагу, украшенную золотыми звездами.
Кейт открыла пакет и увидела в нем бейсбольную майку той команды, в которой выступал Джошуа.
И приколотую к ней записку:
«Эмилия! Размер тот?»
Кейт вскрикнула.
– Это ничего не значит, – сказал Сет. – Он не знает, где Джошуа. Зато знает, насколько ты беспокоишься из-за него. Насколько тебя легко вывести из себя. Ему хотелось сделать тебе больно, испугать.
– И он добился своего, – Кейт в изнеможении закрыла глаза и взмолилась: «Господи! Сделай так, чтобы это все не коснулось Джошуа. Чтобы эта напасть миновала его». – Позвони, пожалуйста. Узнай, все ли у них в порядке.
И пока Сет набирал номер телефона, Кейт непроизвольно сжимала в руках бейсбольную майку. Выслушав ответ, Сет положил трубку:
– Как я тебе и говорил. Чушь. Филис и Джошуа в полной безопасности.
Только сейчас она смогла перевести дыхание. Какое счастье. Но как долго оно будет длиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48