Ц Государь, меч твой не обсох еще, а ты уже опять думаешь о крови… не заста
вь меня клясться, как Иуду, и…
Ц Даю тебе клятву, Ц перебил его великий князь, Ц ни одна кровинка не ск
атится на родную землю твою, если они не будут упорствовать… И долго тогд
а я постараюсь сберечь ее от погибели Ц ведь она русская, моя…
Ц Понимаю: мертвить, но не умерщвлять, Ц возразил с ударением Назарий.
Ц Раб, вспомни, перед кем ты стоишь и с кем дерзаешь перекоряться!.. Рассуд
и, что и без кротких мер я в силах навлечь на Новгород мечом своим и поверг
нуть его в прах! Ц вскричал Иоанн, и глаза его сверкнули гневом, а щеки пок
рылись румянцем раздражения.
Ц Государь! Яви милость, прости меня, Ц преклонил колена Назарий. Ц Рас
суди и сам, Ц продолжал он, закрыв лицо руками, Ц что отдаю я тебе и на ког
о обрушится проклятие?
Ц Встань, я прощаю и понимаю тебя. Если ты признаешь справедливыми слова
мои и держишься того же мнения, что земляки твои мечем своим не столько за
щищаются, сколько роют себе гибельную пропасть, то согласись, не должно л
и отобрать у них оружие? Если же они добровольно не отдадут его, то надо вы
рвать насильно, иначе они, как малые дети, сами только порежутся. Просвети
же душу свою спокойствием и надеждой на меня.
Ц Я дело свое окончил и от тебя, наконец, услыхал слово ласковое… с меня д
овольно.
Иоанн обратился к Захарию:
Ц А ты доволен ли дьяк?
Ц Я не прочь. С моей стороны, что обещано, все исполнится, Ц отвечал Захар
ий, переминаясь с ноги на ногу.
Ц И с моей тоже, Ц сказал великий князь и, отыскав в сундуке своем, обитом
железными обручами, кису, туго набитую деньгами, поднес Назарию и сказал:

Ц Знаю тебя давно, а потому не могу предложить принять это. Чем же наград
ить тебя, говори смело!
Ц Вечной милостью твоею к старой отчине твоей, новоприобретенной тобою
в вечное владение. Золото же твое горит, как жар, я страшусь принять его: он
о прожжет руку мою; звук его будит совесть, а не усыпляет ее. Благодарность
Всевышнему, она еще бодрствует во мне, благодарность и тебе, государь, что
ты не обижаешь меня подношением твоего гостинца. Все сокровища московск
ие скудны ослепить очи души моей. Разум, доблесть твоя подкупили меня, зак
абалили в твою полную волю. И не страх грома оружий твоих вынудил меня реш
иться предаться тебе. Не столько мечом, сколько речью пронзаешь ты грудь.
Теперь я весь твой…
Государь милостиво взглянул на него и крепко пожал ему руку, которую Наз
арий с чувством поцеловал.
Направляясь назад в Красную палату, Иоанн опустил в жадно-протянутые ру
ки Захария отвергнутую Назарием кису.
Последний принял ее с довольной улыбкой и, вероятно, тоже опасаясь, чтобы
она не прожгла ему ладоней, быстро отправил ее за пазуху.
Накрытые столы ломились от множества поставленных на них блюд, кубков, ч
ар, стоп и бражек. Чашники, каравайники и гридни суетились около них.
Великий князь, войдя с веселым лицом в круг своих верховых
Придворных.
, объявил им, что новгородцы прислали к нему этих двух именитых муже
й, Ц он указал на Назария и Захария, Ц поклониться и назвать его государ
ем своим от лица архиепископа, веча и всего Великого Новгорода.
Ц Изготовься с провоженною дружиною ехать к ним в повечерье. Я хочу обос
латься с ними вестью и спросить их, что разумеют они под словом «государь
»? Ц обратился он к боярину Федору Давыдовичу.
Ц Что разуметь иное, Ц отвечал Федор Давыдович, Ц как не совершенное п
окорение их под власть твою, государь!
Начались шумные поздравления и клики непритворной радости.
Ц Насилу-то хватились за ум!
Ц Что, видно, Литва-то не по губе пришлась!
Ц Не как прежде таращились!
Ц Спешили мы их!
Ц Теперь одной грудью будем отстаивать Русь святую!
Ц Теперь пора ближайшую соседку, Тверь, добыть мечом! Ц воскликнул кто-
то.
Ц Вестимо, Ц подхватили другие, Ц вишь, слухи носятся, будто и к ним Лит
ва бесовская привела чуму свою.
Великий князь приказал бирючам
Герольдам.
разгласить народу о прибытии послов новгородского веча и выкатит
ь ему еще несколько бочек вина, а гостей пригласил к трапезе.
Почетный пир начался.
Когда он близился к концу, Иоанн повелел принести запись к новгородцам, и
дьяк, составивший ее, прочитал ее вслух. Назарий и Захарий приложили свои
руки, а боярин Федор Давыдович почтительно принял ее от великого князя, о
бернул тщательно в хартию, в камку, спрятал ее и, переговорив о чем-то впол
голоса с Иоанном, поклонился ему и вышел поспешно из палаты.
Ц Быть войне! Ц шепотом заговорили бояре.
Ц Да, не миновать! Ц отвечали тихо другие.
Ц Дело сделано, полно крушиться, Ц заметил Стрига-Оболенский задумавш
емуся Назарию.
Ц Да, не воротишь, Ц вздохнул тот. Ц Теперь, может, уж роковая запись мчи
тся…
Ц Не только врата моих хором, но и сердце всегда для тебя открыто, честны
й боярин! Ц сказал великий князь Назарию, прощаясь с ним.
Мы знаем, какое впечатление произвели в Новгороде полученные записи Иоа
нна, и знаем также ответ на нее мятежных новгородцев.


Часть II
ПОД ВЛАСТЬ МОСКВЫ





I. На берегу Наровы

Остзейские провинции были некогда достоянием Великого Новгорода и пол
оцких князей. Незадолго до нашествия татар и вторжений литовских полчищ
начали исподтишка, в малом числе, показываться монахи и рыцари на ливонс
ких берегах и с дозволения беспечных новгородцев и полочан, строить замк
и и кирки. Когда две кровавые тучи, одна после другой, с востока и запада по
крыли всю раздробленную Россию, тогда и наши немцы, усиленные прибытием
многочисленных сподвижников, начали расширяться на севере. Татары нагр
янули, вломились, немцы же воспользовались гостеприимством и засели, меч
ом начали крестить несчастных эстов и скоро захватили два русских город
а, Юрьев и Ругодив (нынешние Юрьев и Нарву), не считая селений, переименова
нных ими на немецкий лад; если бы не могущество республик новгородской и
псковской, они бы проникнули во внутренность России.
В описываемое же нами время их самих в захваченных ими владениях часто б
еспокоили новгородские вольные дружины, под предводительством молодцо
в охотников.
В борьбе с издревле ненавистными для русского человека немцами искали в
ольные дружинники ратной потехи, когда избыток сил молодецких не давал и
м спокойно оставаться на родине, когда от мирного безделья зудили богаты
рские плечи. Клич к набегу на «Божьих дворян», как называли новгородцы и п
сковитяне ливонских рыцарей, не был никогда безответным в сердцах и умах
молодежи Новгорода и Пскова, недовольной своими правителями и посадник
ами Ц представителями старого Новгорода.
Немцы со своей стороны не принимали меры к ограждению себя от набегов ру
сских и платили им за ненависть ненавистью, не разрешая вопроса о том, что
самовольно сидели на земле ненавистных им хозяев. Они и в описываемую на
ми отдаленную эпоху мнили себя хозяевами везде, куда вползли правдою или
неправдою и зацепились своими крючковатыми лапами.
С берегов реки Москвы перенесемся же и мы, читатель, в страну этих немецки
х пауков, на берег реки Наровы, вслед за дружиной новгородскою, под предво
дительством Чурчилы и Дмитрия, покинутых нами, если припомнит читатель,
при выезде их из Новгорода.
В трех верстах от города Нарвы, близ местечка Кулы, река Нарова образует в
одопад, и светлые ее воды с шумом низвергаются с высоты 14 футов по острым, к
ак бы отточенным, камням, разбиваясь об них в мельчайшие брызги, далеко по
сторонам рассыпая водную пыль и разнося однообразно гудящие звуки.
Невдалеке от берега на разостланных войлоках сидели знакомые нам Чурчи
ла и Дмитрий.
Оба молчали, погруженные в глубокую думу.
Вокруг них, вповалку, лежали товарищи, плотным кольцом окружая своих пре
дводителей.
Царившая тишина нарушалась лишь гулом водопада, а вокруг этого стана вол
ьных дружинников расстилались необозримые обнаженные поля и дымилось
селение Кулы, накануне взятое ими на копье и выжженное дотла.
Все дружинники были в полном вооружении, что доказывало, что они не намер
ены были ограничиться вчерашним пожаром, а были готовы вскочить на коней
и ринуться за новой добычей.
Их сильные шишаки, кроме наличников, имели назади опущенные сетки, сплет
енные из железной проволоки, а наборные доспехи кольчуг, охватывающих и
груди, доходили до колен, на ноги, кроме того, были надеты набедренники.
Чурчила первый прервал молчание.
Ц Куда же нам теперь метнуться? Разве на крепость Ниеншанц
Крепость Ниеншанц был
а на месте Петербурга, на болотистых и лесистых берегах Невы.
. Догромить ее? Ц спросил он, ни к кому особенно не обращаясь.
Ц Мы и так в ней не оставили камня на камне, хотя и не спалили ее, как эту, Ц
ответил Дмитрий, указав рукою на погорелые Кулы.
Ц Мне, надо сознаться, не хотелось об нее и рук марать, да все ж эти железны
е дворяне Божьи сами стали задирать нас, когда мы ехали мимо, пробираясь к
замку Гельмст, Ц они начали пускать в нас стрелы… У нас ведь и своих мног
о, Ц заметил Чурчила.
Ц Вестимо, не спускать же немчинам, Ц вставил свое слово один из дружин
ников, Иван, по прозвищу Пропалый, и поправил свой меч, висевший на широком
ремне через плечо.
Ц Не пора ли и восвояси, кажись, довольно побушевали, Ц сказал Дмитрий.

Ц Восвояси! Ц воскликнул с горечью Чурчила. Ц Да лучше в ад кромешный! Д
авно ли мы здесь, да и что делали? Это была не драка, а ребячья игра!..
Ц Выгодная присказка, особенно когда не пропадет охота мериться плечом
с сильным врагом, Ц промолвил Пропалый.
Ц Да, когда разойдется рука, только помни это присловье, стыдно уж станет
попятиться, Ц сказал Чурчила.
Ц Мы, кажись, так и поступаем, а ты служишь примером, я был всегда твоим одн
ополчанином и следую давно этому правилу. Верно ли говорю я? Ц спросил Чу
рчилу Дмитрий.
Ц Что тут говорить, конечно так. Да и к чему это? Разве мы сомневаемся в теб
е, Дмитрий. Не тебе бы это говорить, не мне бы слушать…
Ц Да так, к слову пришлось. А теперь, когда я доподлинно знаю, что слова мои
не сочтешь за язык трусости, я далее поведу речь свою. Широки здесь края г
арцевать молодцам, много можно набрать золота, вино льется рекой, да и в кр
асотках нет недостатка, но в родимых теремах и солнышко ярче, и день светл
ее, да и милая милей. Брат Чурчила, послушайся приятеля, твоего верного соб
рата и закадычного друга: воротимся.
Ц Нет, родина теперь для меня Ц пустыня! Не смущай меня, не мешай мне разм
ыкать грусть, или домыкать жизнь. Поле битвы теперь для меня Ц и отчизна,
и пища, и воздух, словом, вся потребность житейская, только там и отдыхает
душа моя Ц в широком раздолье, где бренчат мечи булатные и баюкают ее сло
вно младенца песней колыбельною. Не мешай же мне! Я отвыкаю от родины, от Н
асти.
Ц А сам чуть не плачешь! Вижу, что затронул твою сердечную рану, но рассуд
и сам, враги рыкают как звери на родину нашу, да, может, и Настя не виновата.
Сдается что-то мне, что мы с тобой сгоряча горячо поступили. Теперь же мол
одецкое сердце твое потешилось вдосталь, отдохнуло, так и довольно! Мы ве
дь здесь пятнадцатые сутки, а за это время много воды утекло, все изменило
сь и нас опять приголубит там счастье.
Чурчила повесил голову и задумался.
Вдруг Пропалый завидел всадника, который, заметя русский стан, торопился
ускользнуть из его вида и поспешно своротил в сторону с дороги. Не вымолв
ив ни слова, быстро вскочил Иван на коня, вонзил в его бока шпоры, и звук коп
ыт через мгновенье заглох вдали.
Дружинники опомнились лишь, когда Пропалый исчез из вида.
Ц Это какой-нибудь соглядатай, право слово, недруг нам! Семка, я помогу Ив
ану ссадить его с коня и допросить путем! Ц встал Дмитрий.
Ц Нет, не стыди и не обижай Пропалого, он и один заарканит его… Вишь, вон чт
о-то чернеется вдали! Вон еще недалеко от него… Это он, кажись… догоняет, д
огоняет, близко… Лошадь его так и расстилается; ну, остановился. Что это? В
дали утекает кто-то, а на месте, должно, возятся?
Все вперили взоры свои в туманную даль, и вдруг вся дружина захлопала в ла
доши в радостном восторге.
Она приветствовала победу Пропалого.

II. Пленник

Иван в самом деле быстро возвращался назад, волоча за собою на веревке ср
аженного им всадника, конь которого радостно мчался без седока по широко
му полю.
Ц Бог помочь! Как у вас дело обошлось? Ц посыпались ему навстречу вопро
сы…
Ц Обошлось очень просто… Молодецкий конь разом стал догонять чужака… Я
ему крикнул: «Стой и отдай оружие», а у него, видно, норов-то упрям. Куда теб
е! Вытащил меч из ножен и давай отмахиваться, не говоря ни слова, да шпорит
ь коня. Я, видя, что словами не возьмешь его, послал вдогонку стрелу… Он в эт
от миг повернул в сторону, а стрела вонзилась в лошадь, получше чем его шпо
ры. Та закружилась под ним, подпруга, даром что кованая, разметалась в стор
оны, седло скользнуло на бок, а он с ним. Тут-то я и зацепил его, как волка, да
и айда к вам. А лошадь его с перевернутым седлом понеслась вихрем, закусив
удила, Ц рассказывал усталый Иван, соскочив с лошади, в кругу окруживших
его товарищей.
Ц Ты, Пропалый, нигде не пропадешь, Ц сказал подошедший Чурчила, осматр
ивая пленника. Ц Спасибо, товарищ, от всех спасибо! Однако раскупорить бы
беглеца. Долой с него шлем и латы, не таится ли чего под ним.
Пойманный лежал недвижимо. Затянутый арканом, долго волочился он по кочк
оватой дороге за Пропалым, лицо его было во многих местах окровавлено, а н
алившиеся кровью глаза полуоткрыты.
Ц Латы его подбиты хлопчатой бумагой, должно быть, от стрел! Ц говорил о
дин из дружинников, развязывая кольца и застежки вооружения пленника.
Затем он опустил руку в его котомку, вытащил кипу бумаг, бросил их по ветру
и заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31