женщина, попавшая в древнюю как мир ловушку, она оплакивала все одинокие ночи, полные тревоги и растерянности. Уоррен не лез с утешениями, просто прижимал Эвелин к себе, нежно гладя по голове, пока ее рыдания не стихли и она не успокоилась.
– Прости. – Эвелин взяла чистый носовой платок, который он ей предложил, и, промокнув глаза, слабо улыбнулась. – Ты как бойскаут – всегда готов.
– Не всегда. Как, например, к этой ситуации. Она волнует меня не меньше, чем тебя.
Эвелин затравленно посмотрела на Уоррена, поёжилась и запахнула пальто.
– Мне холодно. Мы и дальше будем тут стоять?
– Нам еще есть о чем поговорить.
– Только не сейчас, прошу тебя! – взмолилась она.
Помедлив, Уоррен кивнул.
– Хорошо. Но только если торжественно пообещаешь: ты не пойдешь делать аборт, не поставив меня в известность.
– И ты поверишь мне на слово? – с интересом спросила она.
– Да. Поверю, – спокойно и твердо сказал Уоррен.
Ее губы дрогнули в улыбке.
– А ты в свою очередь так же торжественно пообещаешь, что не будешь пытаться разубедить меня. Нет, Уоррен, никаких обещаний я тебе давать не буду. Я ничем тебе не обязана, ты сам это как-то сказал.
– Я говорил совсем о другом, и ты это отлично понимаешь.
– Возможно. Но то, что произошло между нами, совершенно несущественно. Банальная история, пустяк, о котором нам обоим не стоит и вспоминать. Всего лишь одна ночь. Во всяком случае, я именно так все и воспринимаю. Я тебе ничего не должна, и конечно же ты тоже мне ничего не должен – особенно приносить в жертву свободу.
– Значит, именно так ты оцениваешь ситуацию? – потемнел лицом Уоррен.
– Конечно. – Эвелин попыталась изобразить небрежный смешок. – Да неужели ты решил, что из-за ночи секса я искалечу себе всю жизнь?
– Искалечишь? – прищурился Уоррен. – Интересно, но мне почему-то кажется, что ты снова врешь.
Они услышали голоса, и Эвелин увидела группу ребят, которые через парк бежали в школу. Быстро развернувшись, она торопливо пошла по дорожке, ведущей к воротам парка.
Уоррен догнал ее, но продолжал молчать, пока они не оказались в машине.
– Почти девять. На первую встречу мы опоздали, но еще можем успеть на вторую. У тебя есть с собой косметика?
– Что? – рассеянно переспросила Эвелин. – Ах да… Должно быть, я ужасно выгляжу.
– Ты выглядишь так, словно плакала, но обаяния и привлекательности тебе это обстоятельство не убавило.
Открывавшая сумочку Эвелин замерла от неожиданного комплимента, но, справившись с замешательством, вынула косметичку и как ни в чем не бывало принялась приводить себя в порядок.
Они снова погрузились в молчание, пока не оказались у административного здания, которое намеревались осмотреть.
– Я позвоню в первое место, – предложила Эвелин, – и скажу, что мы задержались. Когда удобнее назначить другую встречу?
– Спроси, устроит ли их сегодня, в шесть вечера.
– Хорошо.
Созвонившись, она присоединилась к Уоррену, который уже осматривал здание. Эвелин отметила, что он не скупился на вопросы и все его внимание поглощено делом. Уоррен был собран и деловит, и постороннему наблюдателю не могло и в голову прийти, что этот мужчина только-только услышал ошеломляющую новость о своем грядущем отцовстве. Эвелин отказалась от всяких попыток понять, каким Уоррен мог бы быть отцом, ибо никогда этого не узнает и не предоставит ему возможность это выяснить.
Пообещав владельцу здания, что окончательное решение не заставит себя ждать, они вышли на улицу и направились к машине.
– Ну, что ты решил? – спросила Эвелин.
– Тут есть все, что мне нужно. Да и район симпатичный. – Нахмурившись, Уоррен огляделся.
– Но чего-то тут не хватает, – догадалась она.
– Да. Хотя не могу пока точно определить, чего именно.
– Тут слишком тихо. Сначала я думала, что это преимущество. Но тут поблизости нет ни одного заведения, где можно перекусить или пропустить рюмочку после работы, нет ни магазинов, ни бензозаправки. Хотя, кроме этого, все остальное устраивает.
– Именно этим зданием интересовался кто-то еще?
– Нет. Тем, где ты будешь вечером. Я от твоего имени извинилась и сказала, что ты будешь в шесть.
– Мы будем, – поправил ее Уоррен.
– Я тебе там не нужна.
– А я хочу, чтобы ты была.
Спорить было бесполезно, и Эвелин осталось лишь пожать плечами и сказать:
– Хорошо. Я тебя там встречу. А теперь, может, ты подбросишь меня к подземке? Мне нужно в центр.
– Зачем? – сухо спросил он.
От его требовательного тона у Эвелин удивленно расширились глаза, но она быстро поняла, в чем дело.
– Нет… не для этого. Я должна забрать лампу, которую заказала.
– Хорошо. – Он подвез ее до станции сабвея, но, едва Эвелин собралась вылезать из машины, Уоррен схватил ее за руку. – Я верю тебе.
Она кивнула и вышла из машины. Как она хотела, чтобы этого дня никогда не было в ее жизни! Если бы не приступ тошноты, Уоррен никогда ни о чем не догадался бы и не вынудил ее к признанию. Нечего было подниматься ни свет ни заря, возмущенно подумала Эвелин, но потом ей пришло в голову, что он мог сделать это умышленно, ибо что-то подозревал и надеялся на такое развитие событий. Надеялся? Странное слово в данных обстоятельствах. И к тому же это немедленное предложение замужества… Разве мужчина не должен всеми силами отбрыкиваться от такого рода западни? Но Уоррен настойчиво добивался правды и еще до ее признания не сомневался, что ребенок именно от него.
Эвелин попыталась привести мысли в порядок и составить четкий план действий, но, не в силах отделаться от эмоций, так и не приняла решение. Добравшись до дома, Эвелин вытянулась на диване, решив раз и навсегда определить, что делать, но сразу же провалилась в сон и проснулась лишь ко времени новой встречи с Уорреном.
Пока агент водил их по зданию, Уоррен не обмолвился ни словом, но Эвелин инстинктивно чувствовала, что ему нравится здесь. Площадь и удобства были примерно такими же, как и в здании, что они осматривали утром, но гут дерево превалировало над пластиком, что придавало помещениям теплую приятную атмосферу. Эвелин не сомневалась, где бы она лично предпочла работать, и, по всей видимости, Уоррен пришел к такому же выводу, потому что, закончив осмотр, он сразу же договорился с агентом о договоре.
– Как раз то, что я искал! – радостно воскликнул Уоррен, в машине сбросив маску невозмутимости. – До чего повезло, что я успел перехватить приобретение, пока другая сторона все еще копается! – Он улыбнулся Эвелин. – И все благодаря тебе. Если бы ты не согласилась помочь, я бы в жизни не нашел ничего стоящего, и уж конечно не так быстро.
– За это ты мне и платишь, – прозаически заметила Эвелин.
Но возбужденный Уоррен не обратил внимания на ее интонацию и предложил:
– Давай отпразднуем удачу. Где тут поблизости можно поесть? О, знаю! Как насчет…
– Нет, спасибо, – перебила Эвелин. – Рада, что здание тебе понравилось.
– Праздновать в одиночестве как-то невесело.
– Так позвони подружке. Не сомневаюсь, у тебя их полно.
Выразительно вздохнув, Уоррен повернул ключ в замке зажигания.
– Но праздновать я хочу с тобой. И не спорь. Я не в том настроении.
Остановившись у китайского ресторанчика, он запер Эвелин в машине, чтобы не убежала, и через пять минут вернулся, нагруженный двумя пакетами со снедью. Эвелин принялась ворчать, что с ней обращаются черт знает как, но Уоррен безапелляционно остановил ее.
– Мы должны раз и навсегда разобраться в наших делах. Так что замолчи и прими как должное.
Когда они поднялись в квартиру Эвелин, Уоррен помог ей накрыть на стол и вообще вел себя по-хозяйски. За обедом он с воодушевлением делился планами расширения своего бизнеса, и Эвелин, слушая с возрастающим восхищением, даже не заметила, как разговор перешел на опасную для нее тему.
– Теперь давай обсудим наши дела.
– Нам нечего обсуждать, – ощетинилась она.
Но Уоррен, не обратив внимания на ее слова, встал и переместился на диван, явно предполагая, что она сядет рядом. Но Эвелин, памятуя, чем закончилось их последнее свидание, предпочла держаться на безопасном расстоянии.
Она исполнилась решимости отвергнуть любое предложение Уоррена и, нервничая, теребила в руках носовой платок, то и дело завязывая и развязывая уголки.
– Мне очень жаль, что мы оказались в таком положении, Эвелин. Это, конечно, была только моя ошибка.
– Нет. Мы виноваты в равной мере.
– В таком случае не кажется ли тебе, что мы должны вместе разобраться в этой проблеме?
– Нет! – Эвелин разозлилась, что так легко попалась в ловушку. – Это моя жизнь, и решение принимать я буду сама.
– Но ведь ты уже решила. – Уоррен сделал паузу, наблюдая, как она покраснела. – Только не надо снова втолковывать мне, что ты собираешься сделать аборт: если бы хотела, ты бы давно его сделала. Ты не признаешься самой себе, но ведь ты не в состоянии заставить себя убить ребенка. Ты не тот человек. Не так ли?
– Да, – еле слышно признала Эвелин.
– Значит… ты хочешь единолично воспитывать ребенка?
Она удивленно уставилась на него.
– Конечно. Я не собираюсь вынашивать его ради чьих-то радостей.
– Не самая лучшая причина на свете в пользу ребенка, но для начала сойдет, – расхохотался Уоррен. – Теперь, когда мы с этим разобрались, как насчет того, чтобы выйти за меня замуж?
– Нет, – с ходу отрезала Эвелин и забилась в угол кресла, с силой вцепившись в подлокотники.
– Почему же? Что ты теряешь?
– Для начала хотя бы свободу.
– Когда появится ребенок, ты так и так ее потеряешь, – напомнил он.
– Я тебя совсем не знаю.
– У нас куча времени узнать.
– А если мы поймем, что не выносим друг друга – что тогда?
– Тогда по крайней мере будем считать, что ради ребенка приложили все усилия. Кроме того, у него будет отец, а не имя на клочке бумаги.
Эвелин взволнованно вскочила.
– Нет! Я отказываюсь даже говорить на эту тему! По таким причинам люди не женятся.
Уоррен тоже встал и подошел к ней.
– Мы сделали ошибку и теперь должны постараться исправить ее. Почему же нельзя считать это поводом?
Эвелин, словно обороняясь, прижала кулачки к груди. Во взгляде ее стояла глубокая печаль, когда она сказала:
– Нельзя. Ты сам знаешь, что нельзя. – И снова разозлившись, добавила: – И вовсе ты не такой. Узнав, что я беременна, ты должен был уносить ноги.
– Прошу прощения, что не оправдал твоих ожиданий, – с мрачной иронией бросил Уоррен.
Она смущенно помотала головой.
– Я не это имела в виду. О, наверное, я должна испытывать благодарность за твое великодушие: ты хочешь… сделать меня порядочной женщиной, – рассмеялась она с горечью. – Но в этом нет необходимости; ты мне не нужен!
– Может, тебе и нет, – скривился Уоррен. – А вот нашему ребенку наверняка понадоблюсь.
Тебе приходило в голову, что, может быть, и он мне нужен… да и ты? Или мои чувства ты сбрасываешь со счетов?
Неужели он в самом деле так думает? – изумилась Эвелин. Может, теперь, когда бизнес налажен, он хочет обзавестись семьей? И вместе с желанным ребенком взять и меня?
– Ты сможешь… сможешь посещать нас, – нерешительно сказала она.
– Ты считаешь это наилучшим вариантом?
Нервничая, Эвелин подошла к окну, за которым на реке качались огни судов. Оказавшись у нее за спиной, Уоррен обнял Эвелин за плечи и стал осторожно поглаживать их.
– Мы подходим друг другу. И оба это знаем. Помнишь, как нам было хорошо на яхте?
– Было ли? – с горечью переспросила она, вспоминая пробуждение.
– Мне – да. И я думал, что тебе тоже.
Она не ответила, борясь со слезами, и Уоррен развернул Эвелин лицом к себе. Сжав ее щеки ладонями, он нежно поцеловал ее глаза.
– Не плачь, все будет хорошо, вот увидишь. – И страстно приник к ее губам.
Несколько секунд Эвелин пассивно принимала ласки, но потом издала сдавленный стон и закинула руки на шею Уоррена. Он целовал ее, как целуют только желанную женщину, нежно и страстно.
– Нам снова будет хорошо, Эвелин, – выдохнул он, уткнувшись ей в шею.
– Мы можем и не вступать в брак, – смущенно предложила она. – Просто попробовать жить вместе. Это не будет так… ну, так бесповоротно. И если мы поймем, что сделали ошибку, то сможем легко исправить ее.
– Слишком легко. Меня не будут покидать опасения, что при первой же ссоре я потеряю тебя. Нет, если уж мы решимся, то окончательно и без всяких условий. Я не люблю половинчатых решений, как, думаю, и ты.
На лице его читалась непреклонная решимость. Он так уверен в себе. Так силен. И Эвелин понимала, что за Уорреном будет как за каменной стеной. Но он не любит ее, и с осознанием этого факта ей придется жить. Хотя, не исключено, что со временем все наладится, придет и любовь. Она может возникнуть из близости – так же, как и из неприязни. Но случится ли это в данном случае? Если бы только Уоррен не был так раздосадован, увидев, с кем провел ночь. Если бы не это, Эвелин с радостью приняла бы его предложение в надежде, что со временем они полюбят друг друга. Но сейчас она понимала, что Уоррен сделал ей предложение, лишь руководствуясь порядочностью. Эвелин чувствовала, что обязана сопротивляться, но почему-то желание противостоять Уоррену иссякло. Не глядя на него, Эвелин еле заметно кивнула.
– Хорошо. Мы… мы попробуем.
Он поцеловал ее в лоб, но, когда склонился к губам, Эвелин быстро отвернулась и дрожащим голосом сказала:
– Сегодня… так много всего. Слишком много. И сейчас, прошу тебя, уходи. Я устала.
Поняв по ее тону, что силы Эвелин на пределе, Уоррен кивнул.
– Хорошо. Как следует отдохни, а завтра вечером мы куда-нибудь пойдем и на пару отпразднуем.
– Что? Ах, да, конечно, – попыталась она улыбнуться. – Прости, все произошло так быстро.
– Понимаю. Не волнуйся, скоро ты привыкнешь к мысли о замужестве. – Уоррен в очередной раз иронически улыбнулся. – И, как знать, может, она тебе даже понравится. Спокойной ночи, милая. Да завтра.
Избавившись от ошеломляющего напористостью Уоррена, Эвелин погрузилась в размышления. По крайней мере стало ясно одно: ребенок остается. Но выйти замуж за Уоррена?
На следующее утро Эвелин пришла к выводу, что будет идиоткой, если согласится на замужество, и решила, что, когда Уоррен придет, откажет ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17