– попыталась выяснить намерения визитера Эвелин.
Уоррен улыбнулся.
– Спасибо, времени у меня с избытком. Джин с тоником, пожалуйста. – Зайдя вслед за ней в кухню, Уоррен увидел недоделанный сандвич и удивленно присвистнул. – Это весь твой обед?
– Свидание пришлось отменить, у моего друга возникли неотложные дела, – на ходу сочинила Эвелин. – А в супермаркет мне идти лень. Вот твой джин.
– Благодарю. А ты не выпьешь со мной?
– С удовольствием. Почему бы тебе не присесть в гостиной?
Он подчинился, а Эвелин торопливо плеснула себе минеральной воды, надеясь, что та сойдет за джин. Внезапно преисполнившись отвращения к сандвичу, она бросила его в пакет для мусора и присоединилась к Уоррену, который, стоя посреди гостиной, осматривался.
– До чего удачно ты обставила квартиру. Она как нельзя лучше подходит тебе, – одобрительно сказал он.
– Большое спасибо. – Эвелин невольно просияла: дизайн квартиры стоил ей немалых трудов, и она искренне гордилась им.
– И, конечно, отсюда совершенно потрясающий вид, – предположил гость, подходя к большому овальному окну.
– Да, из-за него я и решилась на покупку.
Эвелин ожидала, что он изложит причину своего визита, но Уоррен, похоже, не спешил. Принялся расспрашивать, как давно она живет здесь и как ей нравится район. Вольготно устроившись на диване, он болтал обо всем и ни о чем, спрашивая о каких-то безобидных вещах. Сначала Эвелин отвечала не без настороженности, но вскоре позволила себе встречные вопросы. Время текло незаметно.
Эвелин отлучилась на кухню и снова наполнила стаканы, после чего вернулась на свое кресло и забралась в него с ногами, рассеянно глядя на Уоррена.
– О чем ты думаешь? – небрежно спросил он.
– О том, как странно мы встретились. При нормальном порядке вещей мы бы никогда не познакомились.
– Да. – Встав, он пересел на подлокотник ее кресла и, обняв за плечи, притянул Эвелин к себе.
Она немедленно отстранилась и отрывисто спросила:
– Что тебя привело сюда сегодня вечером?
– Собирался сообщить о своем решении относительно кандидатуры рекламного агента.
– И явился без предупреждения? Мог бы для приличия позвонить, тем более ты знал, что вечером меня не будет дома.
Он начал играть с ее волосами, осторожно пропуская меж пальцев густые пряди.
– Почему-то я не поверил в то, что у тебя свидание. Ты солгала?
Эвелин опустила голову, но Уоррен заставил ее посмотреть ему прямо в глаза.
– Да, – с вызовом призналась Эвелин.
– То есть ты предпочла соврать, лишь бы не идти со мной?
– Да.
– Неужели заниматься со мной любовью было так неприятно для тебя? – посуровев, спросил Уоррен.
Эвелин попыталась встать, но он удержал ее, чем не на шутку разозлил.
– Да! Именно так и было! Я не дешевка! Я не сплю с кем попало!
– Я знаю.
– Откуда ты можешь знать? Судя по твоим действиям, я могла бы…
Он приложил палец к ее губам.
– Мужчина это чувствует. Мне стоило лишь взглянуть на тебя, чтобы понять, как ты чиста и неиспорченна.
Эвелин опешила.
– Ты упоминал, что обладаешь кое-каким опытом, – собравшись с силами, напомнила она. – Означает ли это, что ты поддерживаешь с кем-то постоянные отношения?
– Это не дает тебе покоя? Сейчас – нет. В свое время у меня действительно была девушка, но мы расстались по обоюдному согласию. Так что сердце мое совершенно свободно.
Эвелин снова тщетно попыталась понять, почему же он так разозлился, проснувшись после совместно с ней проведенной ночи. Она уже была готова спросить, но Уоррен приник к ее губам поцелуем, не позволив произнести ни слова.
Она была не в состоянии воспротивиться, да и не пыталась. Едва только он стал целовать ее, Эвелин испытала мучительное томление и сдалась без боя. Ее покорность мгновенно вызвала у Уоррена вспышку страсти и, перенеся Эвелин на диван, он стал покрывать поцелуями ее шею.
Потом он снова жадно приник к ее губам, одновременно расстегивая пуговички блузки. Поскольку бюстгальтера Эвелин не носила, ее грудь сразу легла в ладонь Уоррена, и он стал целовать возбужденные соски. Эвелин вскрикнула от жгучего наслаждения и мысленно взмолилась: о Господи, лишь бы это не кончалось! И тут вспомнила яхту. Там тоже было чудесно, восхитительно, пока… пока не пришло утро. Уоррен, посмотрев на нее потемневшими от с трудом сдерживаемого желания глазами, пробормотал:
– Эвелин, на этот раз я хочу…
– На этот раз? Что ты имеешь в виду? – Внезапно разозлившись и испугавшись, она оттолкнула его – откуда только силы взялись! – и вскочила. – Лишь потому, что мы… Если это случилось один раз, вовсе не означает, что ты можешь явиться, когда заблагорассудится, и получить свою порцию секса!
Уоррен тоже встал и с силой притянул к себе Эвелин.
– Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.
– Не надо! – взмолилась Эвелин, почувствовавшая от его прикосновения вспышку желания. – Пожалуйста, не надо…
– Тогда не лги. И не делай вид, что тебе все равно.
– Мне не все равно. Я… – Ей все же удалось оттолкнуть Уоррена, и, скрестив руки, она прикрыла грудь. – Я хочу, чтобы ты ушел, – дрожащим голосом потребовала Эвелин.
– Нет, не хочешь. Почему бы тебе не признать истину? Ты хочешь, чтобы я остался. Нам было удивительно хорошо той ночью. Это может повториться. – Он нежно поцеловал ее в губы.
Эвелин, отвернувшись, стала лихорадочно застегивать блузку: пальцы так тряслись, что пуговицы не могли попасть в петли. Кое-как приведя себя в порядок, она повернулась лицом к Уоррену.
– Интересно, все работающие у тебя женщины проходят в твоей постели своеобразное боевое крещение?
Лицо Уоррена окаменело.
– Тебя никто ни к чему не принуждает.
– Тогда уходи. И немедленно.
– Ладно… если ты этого хочешь.
– Да, хочу, – подтвердила Эвелин, стараясь убедить не столько его, сколько себя.
Надевая пальто, Уоррен поинтересовался:
– Почему ты с самого начала не выставила меня?
Эвелин небрежно пожала плечами.
– Ласки сами по себе ничего не значат. Но ты зашел слишком далеко.
В глазах Уоррена появилось холодное выражение.
– В следующий раз не забудь сообщить мне, где проходит граница, – с сарказмом сказал он.
– Следующего раза не будет.
– О нет, думаю, его не избежать.
Его долгий взгляд, казалось, проник в самые глубины души Эвелин.
Ночью, лежа в постели, Эвелин долго смотрела на блики лунного света на потолке, после чего уткнулась в подушку и плакала, пока не заснула.
Придя к выводу, что сделала большую ошибку, согласившись работать на Уоррена, она решила как можно скорее покончить с его делами. Непрерывные перемещения с места на место утомляли Эвелин, тем более и чувствовала она себя не лучшим образом.
Эвелин связалась с Уорреном и сообщила, что остановила свой выбор на двух вариантах, которые подходят по всем параметрам.
– Я договорилась, что в самое ближайшее время ты подъедешь посмотреть.
– Отлично, я свободен завтра утром. Но нам придется выехать пораньше, в половине одиннадцатого у меня встреча с клиентом. Я заеду за тобой… в восемь. По полчаса на каждый объект, думаю, вполне достаточно.
Эвелин отнюдь не обрадовалась перспективе столь ранней встречи, но выбора у нее не было. Она попыталась успокоить себя соображениями, что скорее всего увидит Уоррена в последний раз, но эта мысль причинила ей боль в той же мере, в какой доставила и облегчение.
На следующее утро, нырнув в салон автомобиля Уоррена, Эвелин скороговоркой поздоровалась и, чтобы избежать разговоров на личные темы, сразу же стала вслух зачитывать все подробности о том объекте, на который они направлялись. Но когда Уоррен после светофора слишком резко тронулся с места, она запнулась.
– Продолжай, – нетерпеливо попросил Уоррен. – Какова площадь приемной?
– Примерно… примерно… – Эвелин не могла говорить, ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы сдержать подступающую тошноту. – Придется остановиться, – пролепетала она. – И скорее! – Эвелин зажала руками рот.
– В чем дело? – Но, стоило Уоррену лишь взглянуть на побледневшее лицо своей пассажирки, как он тут же подрулил к тротуару. – Беги вон в то кафе.
Рывком распахнув дверцу, Эвелин вылетела из машины, успев добежать до туалета как раз вовремя. Ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, но руки у Эвелин по-прежнему дрожали, когда она прополоскала рот и умылась.
– Вы оправились, дорогая? – Вошедшая в туалет дама средних лет в меховом пальто и умопомрачительной шляпке сочувственно и понимающе смотрела на нее. – Ваш муж попросил меня зайти и убедиться, все ли с вами в порядке, – объяснила она. – Никак ждете, а? Эвелин слабо кивнула головой.
– Да. Да, так и есть.
– Оно и видно. Это не скроешь.
Поблагодарив сердобольную даму, Эвелин вышла. Уоррен нетерпеливо расхаживал у машины.
– Прошу прощения. Наверное, паштет был несвежим.
Эвелин взялась за ручку дверцы, но та не поддалась. Уоррен, хмурый как туча, решительно взял ее под руку.
– Прогуляемся.
– Но нас ждут…
Не обращая внимания на ее возражения, Уоррен потащил Эвелин в парк. Когда они наконец оказались достаточно далеко от главной аллеи, он резко остановился и развернул спутницу лицом к себе.
– Почему ты мне ничего не рассказала?
– Что не рассказала? – попыталась изобразить дурочку Эвелин.
– О своей беременности.
Ее лицо пошло пятнами, глаза забегали, но Эвелин не собиралась признаваться.
– Что за глупости! Только потому, что меня затошнило в машине…
– Перестань врать, Эвелин. Я давно уже подозревал. Что ты беременна… И что это мой ребенок.
7
– Нет! – это слово вырвалось у нее инстинктивно, и в устах Эвелин оно прозвучало скорее как крик возмущения несправедливостью судьбы, чем отрицанием догадки Уоррена. Она попыталась высвободиться, но рука Уоррена стальным обручем сжимала ее запястье.
– Теперь-то ты от меня больше не убежишь, – коротко сообщил он. – Будешь стоять здесь, пока не признаешься.
– Мне не в чем признаваться, – попыталась возмутиться Эвелин, – ты несешь какую-то чушь! И если мы сейчас же не вернемся в машину, то опоздаем на встречу…
– Черт с ней, со встречей! – в сердцах рявкнул Уоррен. – Я хочу знать правду, это куда важнее! И мы все выясним – здесь и сейчас!
Эвелин, сбитая с толку его настойчивостью, уставилась на него во все глаза. Мелькнула неуместная мысль, что, будь на его месте Грэхем, тот первым делом постарался бы успеть на встречу.
– Ты ошибаешься. – Но в ее голосе отнюдь не было уверенности, которую Эвелин старалась изобразить. – Ты все придумал. На самом деле ничего нет.
– А твои утренние приступы тошноты и как ты похудела? А твой разрыв с Грэхемом и уход из фирмы? А как насчет того, что у тебя порой становится обеспокоенный вид, когда ты думаешь, что тебя никто не видит?
Так что вряд ли мои подозрения возникли на пустом месте.
Она не имела представления ни насколько Уоррен проницателен, ни как внимательно наблюдает за ней. Он все знает, и нет способа убедить его в обратном. Переведя дыхание, Эвелин виновато опустила голову и тихо попросила:
– Пожалуйста, отпусти меня.
Уоррен медленно ослабил свою железную хватку, словно опасался, что Эвелин задаст стрекача. Но она не собиралась убегать: подняв воротник, сунула руки в карманы пальто и побрела к пруду – застывшему зеркалу серой воды в раме заснеженного низкого кустарника. Эвелин не оглядывалась, но знала, что Уоррен идет за ней по пятам.
– Да, – беззвучно сказала она. – Ты прав. Я беременна.
– И ребенок от меня.
Эти слова не были вопросом, и она не посмела оскорблять Уоррена очередной ложью.
– Да. – Ей хотелось взглянуть на Уоррена, чтобы увидеть, как он воспринял ее признание, но Эвелин была не в силах сделать это, ибо помнила, как он отвернулся в то утро, когда, проснувшись, обнаружил ее рядом с собой.
– Поэтому ты и поссорилась с Грэхемом?
Она решительно покачала головой.
– Нет. Тогда я еще сомневалась.
– Но ты рассталась с ним потому, что мы занимались с тобой любовью? – Видя, что она медлит с ответом, Уоррен резко бросил: – Хватит врать, Эвелин! Мне нужна правда – вся, до конца.
Но ты ее не услышишь, подумала она, потому что я и сама не знаю ее. Она равнодушно пожала плечами.
– Понятия не имею. Может, я просто устала от него. А может, тот факт, что я смогла пойти на близость с… с другим мужчиной, стал своеобразным катализатором. Я не знаю. И теперь это совершенно не важно.
– Да. – Уоррен развернул ее лицом к себе, но на этот раз его прикосновение было спокойным и мягким. – Так что нам стоит как можно скорее начать знакомиться друг с другом.
Эвелин подняла на него глаза, полные испуга и растерянности. Уоррен смотрел на нее со спокойной уверенностью, и она опасливо спросила:
– Зачем?
– Чтобы, когда поженимся, мы не были друг другу чужими.
У нее так резко перехватило дыхание, что на мгновение закружилась голова. Эвелин покачнулась.
Подхватив ее, Уоррен с усмешкой заметил:
– Ты боялась, что я не выдержу этого испытания? Не стоит: я же говорил тебе, что не собираюсь уклоняться от ответственности.
Вот, значит, как он воспринимает меня: женщина, перед которой он несет ответственность! Эвелин гневно оттолкнула его.
– Какое потрясающее благородство! Но не стоит беспокоиться, я не собираюсь вместе с ребенком сидеть у тебя на шее. Что бы я ни решила на будущее, это мое решение, к которому ты не имеешь никакого отношения. Вот и все.
Когда Уоррен справился с удивлением от ее вспышки, лицо у него окаменело и он процедил сквозь зубы:
– Отнюдь. Я имею самое прямое отношение к твоему состоянию. И не рассчитывай, что тебе удастся отделаться от меня. Кстати, что ты решила?
– Не твое дело. – Лицо Эвелин заливала меловая бледность, и лишь на щеках рдели гневные пятна. – Все уже решено. Я сделаю аборт.
Она никогда не видела его в такой ярости.
– Семейная традиция, не так ли? – в бешенстве прорычал Уоррен.
Эвелин отвесила ему оглушительную пощечину, звук которой разнесся в тихом утреннем воздухе. Уоррен неожиданно притянул Эвелин к себе, и она разрыдалась, уткнувшись ему в плечо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17